Необъятный мир

      Астрид с замиранием сердца смотрела на своих, как бы то странно и неестественно это не звучало, драконов-спасителей. В прежнее время она бы поймала себя на мысли, что восхищается ими — чешуйчатыми гадами, но Ночные Фурии казались в её глазах чем-то большим, чем крылатые твари. Это не просто какие-то там драконы — изящные изгибы их тел, мощные крылья и сильные хвосты, проступающие мышцы сквозь лоснящуюся чёрную чешую, грация и непоколебимость — всё выдавало в них истинных царей драконьего мира. Худые и блёклые, сплошь и рядом покрытые ранами рептилии, которые до этого чуть не съели двух викингов, казались на фоне Ночных Фурий жалкими и безнадёжными животными.       Порождения молнии и самой Смерти успешно справлялись с превосходящим по численности противником. Все их движения были осознанными и чётко спланированными, все их смертоносные залпы настигали цель.       Свора стала таять на глазах. Драконы просто сбегали с поля боя, стыдливо поджав хвосты. Их неслаженная командная работа была ничем по сравнению с двумя самыми опасными рептилиями в подлунном мире.       Задирака, до этого пребывавший в оцепенении, встряхнул головой, подобрал свой топор и с неуверенностью поднялся на ноги. Хофферсон тут же опомнилась. Надо было бежать, пока Фурии заняты, ведь после их очевидной победы добыча достанется черным драконам. И добычей были они — викинги, нагрянувшие на этот злополучный остров. — Уматываем!       Повторять девушке не пришлось. Они быстро ринулись обратно, откуда пришли, в сторону берега. Облысевшие осенью, но всё ещё колючие кустарники больно царапали кожу, но беглецы не придавали этому особого значения. Сердце готово было вот вот вырваться из груди — Астрид уже выдохлась, впрочем, как и следовавший за ней Торстон, в итоге на полпути к цели они остановились чтобы передохнуть.       Астрид осела на землю. Жутко хотелось пить, поэтому девушка стала судорожно пихать холодный снег в рот. Хофферсон всё ещё смотрела в ту точку, откуда они прибежали. Где-то вдали слышался визг и рычание. Это играло им на руку — если бой всё ещё идёт, то ни о какой погоне речи идти не может. "....Ночные Фурии.... И сразу две! Мы, наверное, первые викинги, кто увидел их вживую с такого расстояния....Но ведь после встречи хотя бы с одним представителем загадочных драконов никто не выживал, почему нам должно повезти? Вряд ли у этих драконов плохой нюх, наверное, им ничего не стоит отыскать их по запаху.",— пронеслось в голове девушки.       "Но нас не убили сразу да и не бросились в погоню, следовательно, сейчас Фуриям важнее отстоять свою территорию(?), а не убить свидетелей. Но с незванными гостями они расправятся очень быстро. Эта часть острова – их территория, а мы на ней — чужаки. Им ничего не стоит выследить нас и, если мы сейчас не добежим до своих, то нас ждёт неминуемая смерть. Надо бежать."       Но была еще одна проблема — стоит Стоику узнать о том, что тут поселились убийцы его сына, в чём никто не сомневался, и он тут же организует поход в лес с целью изничтожить отродий Хель. Его даже не остановит тот факт, что Ночных Фурий целых две. Хофферсон стояла перед сложным выбором — с одной стороны гиблое дело, а заодно месть за покойного отпрыска Вождя, а с другой — угроза нападения смертоносных рептилий, пускай достаточно призрачная.       Это был сложный выбор, но из двух зол приходится выбирать наименьшее. — Задирака, — окликнула девушка своего друга. — Что? — Не говори остальным о том, что мы видели, — Хофферсон тут же перехватила свою секиру и направила на своего спутника хорошо наточенное оружие. — Не смей. — Ты что, Хель её дери, с ума сошла? Там же Ночные Фурии! — Нет, ты меня не понял, — С ощутимым гневом ответила девушка. Она встала, игнорируя усталость и подошла уже вплотную к Торстону, приставив лезвие к шее. — Я сама. С этим. Разберусь. Ты меня понял? — Н-н-но их там две. Ни одному викингу не под силу и одну завалить, — уже пробормотал Задирака. — Если Стоик узнает, что тут есть Ночные Фурии, то мы автоматически застрянем на этом острове надолго, если не навсегда.       Астрид отлично знала о том, что старший Хеддок принял решение остаться тут дня на три, а ещё лучше девушка знала, что её долг — рассказать о том, что она видела. Хофферсон ДОЛЖНА сообщить вождю. Но это может привести к смерти её соплеменников. Астрид хотела поскорее покинуть это место, а не устраивать «охоту» в чужих угодьях. Но ещё Хофферсон отлично понимала, почему Задирака, даже с его куриными мозгами, не разделяет её взгляды. — Пожалуйста. — А что ты предложишь взамен? — сощурил глаза Торстон.       Астрид оставалось только тяжело вздохнуть. Близнецы на то и близнецы, легко еще отделалась. — Я не расскажу Стоику, кто подорвал амбар в прошлый раз. — Как будто кроме нас с сестрой есть ещё подозреваемые. — Ну во-первых, твоя голова останется на плечах, — лезвие секиры замерло в миллиметре от шеи Задираки. — А во-вторых, я помогу вам с алиби. Дескать, вы были со мной, когда горел сарай. Договорились? Прижатому к дереву близнецу оставалось лишь кивнуть.       Белая от снега поляна была окрашена кровью. Кое-где чернела опалёная драконьим огнём земля. Два дракона, Ночная Фурия и бледно-жёлтое Ужасное Чудовище медленно кружили вокруг нетронутого участка снега, ожидая атаки противника. Чудовище первым бросилось в атаку, но провалилось в снег. Чёрный дракон одним прыжком оказался на спине противника. Иккинг вцепился в спину дракона, который сразу же попытался его скинуть. Железный солоноватый привкус крови неприятно жег язык, но он старался не обращать внимания на это. Ужасное Чудовище брыкалось извивалось как только могло, но это не помогало сбросить со спины опасного противника. Вдруг, больной дракон вспомнил, что он умеет загораться. Но попытка поджечь себя не увенчалась успехом: странная болезнь как будто бы лишила его этой способности. Оставалось лишь сдаться. Стоило рептилии жалобно не то заскулить, не то тихо рыкнуть, как Хеддок отпустил свою жертву. Дракон быстро сбежал в лес. Рядом стоял... нет, лежал Беззубик и часто дышал. Иккинг моментально бросился к другу и быстро осмотрел его: там и тут кровоточили раны от когтей, но вроде бы не было ничего смертельного? — Братец?       Дракон недовольно рыкнул и с трудом поднялся на ноги. — Всё норма… — Нет, всё ненормально, — отрезал дракон. — Зачем мы вообще ринулись им помогать?!       Иккинг опустил взгляд. Всё же Беззубик пострадал сильнее, нежели показалось на первый взгляд. Сбоку кровоточила большая рваная рана, да и стоял дракон не очень уверенно. Пострадавший потихоньку поплёлся в сторону их убежища, болезненно при этом шипя. — Стой, Беззубик.       Беззубик начал заваливаться набок, но его успел подхватить Иккинг. Беззуб обпёрся об названого брата и они вместе неспешно стали покидать запачканную кровью поляну. За ними вился кровавый след. — Жить буду, — сквозь боль отозвалась Ночная Фурия. — Естественно будешь!       Голос Иккинга дрогнул. Беззубик нуждался в лечении, иначе он не жилец… Наверное… Беспокойство внутри Хеддока нарастало и он все больше и больше волновался за брата. Горечь вины. Хотелось взвыть от злости на себя, от злости на эту пустоголовую Астрид Хофферсон и не менее глупого близнеца. Даже спустя столько времени Лохматые Хулиганы, такие ненавистные и презираемые им, смогли снова заставить его нервы трещать по швам. Без Беззубика он не сможет жить. Ни под каким предлогом, ни за какие богатства. Останется оболочка, а Иккинг умрёт. Но…       Поступить иначе он не мог. В то же время Олух был его родиной, и люди его населявшие тоже были родны душе, каким бы чешуйчатым не стал Хеддок и сколько бы зла на него не излили за все года. Он не смог бы себя простить, если бы обрёк этих глупых людей на верную гибель. — Ты недооцениваешь меня. И себя тоже, — внезапно прорычал Беззубик. — Я уже завтра буду в норме.       Иккинг услышал, но отвечать от чего-то не хотелось. Он сам успел поймать себя на мысли, что утрирует. Всё-таки они драконы, а не котята…       Ночь выдалась неспокойной во всех смыслах этого слова. Начавшийся шторм быстро превратился в ураганную метель. Как будто все боги решили обрушить гнев на этот мир в одно мгновение. Беззубик этого не заметил — он спал в уютной и ставшей за это время родной пещере, а Иккинг на своей шкуре оценил мощь стихии.       Всю ночь он провел снаружи, вглядываясь в лес, ожидая там увидеть викингов, но они не пришли. Неужели не искали? Или просто не заметили? А ведь и не такое большое расстояние отделяло ладью от пещеры.       Но это было к лучшему. На следующий день, как и уверял Беззубик, он был уже на ногах. Ранение для Ночной Фурии оказалось не таким опасным, как сначала подумал Хеддок, а регенерация у их вида была просто необыкновенно быстрой. И раз ничего этому не мешало, названные братья решили разведать обстановку.       Беззубик медленно двигался в сторону берега. Он старался быть максимально незаметным и ступал настолько бесшумно насколько мог, но противный снег всё равно скрипел под лапами. Где-то в этом лесу, за любым поворотом, за любым деревом его могли поджидать викинги. Ситуацию усугубляло ещё и то, что сам дракон был иссиня-черным и на фоне белого снега сильно выделялся.       Боялся ли он? Да. С недавних пор у него было слабое место, которое могло поставить крест на всём — хвост. Иккинг настойчиво просил Беззубика беречь механизм, каким бы запасом прочности тот не обладал — в случае чего починить элерон будет некому, ведь теперь вместо всадника был дракон.       Беззубик как-то грустно улыбнулся. Он видел, что Иккинг вместе с радостью испытывал огромный стресс. И дракон хотел бы себя убедить, что он понимал своего названного брата, но вот только ему никогда не приходилось испытывать то, что испытал Иккинг. Этого не понять тому, кто жил драконом с самого рождения.       И почему-то он верил, что наступит тот день, когда та непонятная магия будет подвластна его другу и он сможет её контролировать. Не мог знать это наверняка — верил.       Беззубика отвлёк запах человека. Где-то недалеко были викинги. Дракон жадно втянул воздух. Это была самка. Нет. Девушка, причём одна. Ночная Фурия опешил от такой… Наглости? Возможно. Но в нем тут же вспыхнул интерес. Беззубик помнил о своем обещании Иккингу — он не будет трогать людей.       С удивлением черный дракон отметил, что не было ставшей ему привычной жажды крови. Беззубик давно заметил это. Он стал более гуманным, более человечным — заслуга Иккинга. Правда, теперь его часто терзало чувство вины за все ужасные поступки, за всю боль, которую он успел причинить и людям и даже драконам.       Сколько жизней оборвались из-за него? Даже если он и не целенаправленно стрелял по людям на том же Олухе, он всё равно убивал и калечил. А Беззубик ведь был ещё совсем молод. Всего шестнадцать лет от роду — на год старше Иккинга, который был убежденным пацифистом. Всё-таки жизненный путь драконов длится столько же сколько и длится путь людей.       Эту персону он точно не убьет. Беззубик аккуратно выглянул из-за дерева. Девушка, крепко державшая в руках остро наточенную секиру плавно шла куда-то в сторону от него. Оно и к лучшему. Дракон как мог напряг все свои чувства, но вокруг точно не было ни души. Он не видел себя со стороны, но готов был поклясться, что на его морде отразилось удивление. Для викингов такое поведение неестественно. Иккинг много раз об этом говорил, и кому как не ему знать, что викинги всегда прочесывают местность либо парами, либо толпой. — Черт, зачем я вообще это затеяла, — Прозвучал раздосадованный человеческий голос. Дракон вскинул ушные отростки. Если эта странная девушка-викинг любит сама с собой говорить, то это только к лучшему. — Нет, надо было сразу доложить вождю.       Беззубик чуть не поперхнулся. Может ему послышалось? Точно нет, он ведь безупречно знал человеческий язык. По крайней мере один из них. Словом, самое удивительное, что все драконы в той или иной степени понимали людей — просто так было заложено природой, а вот зачем, как и почему — не понятно. Ну, на счёт "как" ответ есть: драконьи чувства намного острее человеческих. Дракон может понять настроение и намерение встречного человека по мимике или языку тела: как и где напрягся, как двигается. Беззубику повезло чуть больше других — из-за большей сообразительности и банального избытка общения с Иккингом Беззуб в совершенстве освоил за короткий срок язык викингов.       Странная персона двигалась дальше. Прошло ещё примерно пол часа, но откровений в пустоту больше не было, поэтому Беззубик прекратил слежку и двинулся искать Иккинга по уже наверняка безопасному лесу, чтобы сообщить ему, что волноваться не о чем.       Хеддок нашёлся достаточно быстро — он ошивался недалеко от драккара. Крупный угольно-черный силуэт не шевелился и пристально вглядывался в сторону берега, где люди что-то грузили или наоборот выгружали из своего корабля.       Беззубик с удовлетворением отметил, что его ученик весьма преуспел в скрытности, ведь несмотря на светлое время суток, он оставался абсолютно незаметным для людских глаз, отсиживаясь за грядой из темного цвета каменных глыб. — Иккинг, нам не о чем беспокоиться, — эта белокурая никому не сказала, — наконец решился отвлечь своего друга Беззубик. — А ты у нее вот так взял и спросил?— скептически спросил дракон. — Нет, просто кто-то любит озвучивать свои мысли вслух.       На его морде проскочило удивление, лишь на секунду. Иккинг усмехнулся, а потом снова кинул озадаченный взгляд в сторону снующих людей. — А я в ней уже начал сомневаться. — ? — Астрид, видимо, не такая уж и глупая. Она заставила заткнуться Задираку и сделала вид будто ничего не было, чтобы мой заботливый папаша не отправился на поиски Ночных Фурий за местью и заодно за своей смертью от лап других драконов. Похоже её впечатлила местная фауна.       Беззубик тоже задумался. В словах Иккинга была логика, но звучало это как какая-то утопия. Хотя будет ли сама себе врать эта… Астрид? Вряд-ли. Она наверное даже и не подозревает, что стала вторым человеком, который ушел от канонов поведения типичного викинга. — Нам надо улетать отсюда — впереди Олух и Седмица Борка, — продолжил дракон. — Судя по тому, что они (викинги) сейчас далеко от своего дома, я смею предположить, что у нас где-то месяц, чтобы во всём разобраться, без моего отца и Плеваки будет гораздо спокойнее. — Хорошо, ты прав. А как же твое барахло, мы бросим тут? — Там ничего ценного, тем более что я теперь дракон. Разве что мой дневник. Стоп! — Иккинг сделал задумчивое лицо, — Слушай, а она случаем не в сторону нашей пещеры шла?       Беззубик сразу же понял к чему клонит его друг. Они синхронно кинулись в сторону своего убежища. Если девчонка найдет дневник, то все узнают, что сын вождя жив и предал их, а этого ой как не хотелось.       Иккинг летел чуть впереди, напрягая свои крылья до предела, лишь бы добраться до места «происшествия» быстрее. Беззубик тоже не отставал, понимая всю серьезность ситуации.       К сожалению, они не успели. Из пещеры тянуло запахом человека. Девушка нашла то, что ей находить не стоило. Беззубик покосился на своего друга. По виду и не скажешь, но Иккинг, если бы остался человеком, был бы смертельно бледен, но как дракон он мог лишь вовсе перестать дышать и делать какие-либо движения, устремив свой растерянный взор прямо в сторону входа. Вот умудрилась же эта персона найти именно эту пещеру среди других, коих в этой части острова было немало. — Иккинг? — Н-нам тут больше нечего делать, — растерянно промычал дракон и сразу же взлетел. Беззубик тяжело вздохнул. Тут уже им действительно нечего ловить, оставалось только покинуть этот остров, который итак заставил их задержаться и перевернул жизнь двух друзей с ног на голову. — Так куда полетим? — Спросил Беззубик, стоило ему только поравняться со своим названным братом. — Олух.       Этот ответ не удивил Беззубика. В их планы изначально входило отправиться туда, но была маленькая проблема — новоявленный дракон едва ли был готов к длительным перелётам. Его крылья ещё не так окрепли, а мастерство полёта оставляло желать лучшего, поэтому Беззубик лоббировал Хеддока остаться и привыкнуть к своему новому телу.       К сожалению, события разворачивались слишком стремительно. Не успевали они разгрести одну проблему, как тут же появлялись другие. Теперь и вовсе их пристанище захвачено девчонкой-викингом. Но был один положительный момент — жизням и здоровью не будет угрожать свора бездумных драконов. Регулярные потасовки с этими странными субъектами в купе с остальными событиями изматывали морально и физически.       Беззубик лишь надеялся на то, что они не променяют шило на мыло. Ещё неизвестно какие другие опасности могут их поджидать в пути. В пути с непонятным маршрутом и неясным финишем.       Их путь сопровождался гробовым молчанием. Каждый думал о чём-то своем. Незаметно подступали сумерки, а потому Беззубик стал кидать обеспокоенные взгляды в сторону Иккинга, который уже летел чуть ли не на последнем издыхании. Остров должен быть где-то рядом, ведь Хеддок его уверял, что они полетят другим маршрутом, более долгим, но с возможностью отдохнуть на клочке земли.       Но, если они в ближайшее время не найдут место для отдыха, это может обернуться катастрофой. Беззубик просто не вытянет на себе равносильный своему вес. Теперь у Иккинга не было перспектив прокатиться на шее брата, поэтому в случае неудачи придётся ему барахтаться в море, пытаясь напрячь свое обессилевшие тело, чтобы банально не утонуть. Оранжевый диск солнца тем временем неумолимо скрывался за горизонтом.       Но на радость Фуриям вдалеке стали прорисовываться очертания земли. У драконов тут же открылось второе дыхание. Наконец-то можно будет отдохнуть. Заснеженные горные вершины постепенно стали дополняться не менее заснеженными деревьями, которые стали мелькать тут и там. Где-то еловый покров, присыпанный снегом, полностью скрывал серые скалы, а где-то редел, открывая место для посадки. Из-за горизонта выплыл весь остров — верный знак того, что они уже близки к своей цели.       Беззубик кинул короткий взгляд на своего друга — тот устал, но на его морде отражалась удовлетворённость и облегчение. Неужели он думал, что они сбились с пути? Скорее всего. Всё же про Иккинга нельзя было сказать, что он был уверен в своих силах и способностях. Что ж, эта маленькая удача будет первым маленьким сдвигом его самооценки со дна. Он ведь и не подозревает насколько силён.       Однако, такой расклад вовсе не вызывал непонимания. Беззубик понимал почему так сложилось и поэтому недолюбливал людей ещё больше. Они считали Иккинга изгоем, отбросом общества, который ни на что не способен. Собственный отец де-факто отрекся от сына и посвятил свою жизнь племени. В другие времена дракону это показалось бы странным, ведь люди живут общинами, но его друг разъяснил, что на самом деле из себя представляет человеческое общество.       По началу дракон и вовсе не верил тому, что рассказывал ему бывший двуногим друг. Беззубик отказывался верить в то, что на людей не действуют никакие зовы вождей, как это устроено у драконов — вожак может брать под контроль над сознанием отдельной рептилии или всей стаи сразу, и это казалось нормой для Фурии, однако было принято с непониманием. Их миры, до этого никак не связанные и не переплетенные, были одновременно ужасно похожи и разительно отличались. Так может пора их объединить?