***
Впервые я встретила мадам Маринетт ещё до твоего рождения. После мы с ней часто виделись, но изначально, как сказал мне мастер Фу, она не желала этой встречи. Не хотела отдавать мне талисман. Но потом… Потом она узнала моё имя и захотела познакомиться. За пятнадцать лет до этого Дом, в который меня привел мастер Фу, кажется больше и богаче дома, в котором живу я. Мы с мужем, конечно, не бедствуем, но сравнивая моё жилище с этим местом, то… Габриэль бы обидится на меня за то, что я так восхищена этой разницей. Слуги провожают нас на второй этаж. Они открывают нам двери, но сами в помещение не заходят. Ощущение такое, будто я вот-вот встречусь с самой королевой Великобритании. А может, в комнате и правда королева? К простым людям так не относятся. И у простых людей нет такого количества слуг. — Прошу, не стесняйтесь, — слышу я незнакомый, сиплый голос. В одном из кресел, оббитых зелёным бархатом, сидит пожилая женщина. У неё седые, короткие волосы. Роста она не высокого, это очевидно. Но меня привлекает в ней не это. Не её внешность, а странность в её поведении. Она смотрит на меня и улыбается. Чуть привстает, но сил в её ногах уже не так много, как раньше. Хозяйка этого дома опускается обратно в кресло, жестом руки предлагая нам с мастером Фу сесть напротив неё. — Мадам Агрест, я рада Вас видеть, — произносит она. — Мастер Фу, мы уже давно не виделись с глазу на глаз. — К сожалению это так, мадам, — говорит он. Определённо странно. Мы пришли сюда только ради того, чтобы она одобрила мою кандидатуру? Зачем мастеру Фу её разрешение? Неужели она — Хранитель талисмана? Но ведь у мастера есть Вайзз… Он говорил, что Хранители равны друг перед другом. Чем же она отличается от него? — Мадам Агрест… — Разве мы знакомы? — спрашиваю я у женщины, но она не спешит отвечать мне. Лишь продолжает улыбаться и разглядывать меня. Жалобно смотрю на присевшего рядом со мной мастера. Он выглядит спокойным, но я-то знаю, что он боится услышать её отказ. Эта «мадам Маринетт», как он её называет, ведёт себя так, будто сто лет меня уже знает, но я вижу её впервые в жизни. — На каком Вы месяце? — спрашивает она у меня. Невольно дёргаюсь от смысла заданного мне вопроса. О том, что я беременна даже Габриэль ещё не знает… Откуда же тогда она… Посторонняя… — На втором, да? — продолжает мадам Маринетт. — Да, должно быть примерно на втором. Разве уже так заметно? Нет же, я точно знаю, что моему животу ещё далеко до округлых форм. Да и кофта на мне не обтягивающая, а расклешенная к низу… Она не могла заметить. Даже знать она об этом не может. — Это будет мальчик, — говорит мадам Маринетт и улыбается ещё шире. — Очень красивый мальчик. Он будет похож больше на Вас, чем на месье Агреста. Не люблю я тех, кто загадывает наперёд, но ей отчего-то хочется верить. Слишком уж…грустными стали её глаза, когда она сказала это. Или это была не грусть? — Мастер Фу, Вы сказали, что его выбор пал на неё, — говорит она. — Разве такое возможно? — Случались подобные случаи прежде, но их было так мало, что я толком ничего не узнал. Простите. Мастер Фу достает из кармана маленькую коробочку. Я знаю, что в ней лежит украшение, но знает ли об этом наша собеседница? — Какой это талисман? — спрашивает она. Всё-таки знает. — Он принадлежит Дуусу, — осторожно говорит мастер Фу. Улыбка с лица мадам Маринетт исчезает. Взгляд её становится серьёзнее. Я даже сказала бы суровее. — Дуусу?.. Что это за талисман? — Талисман павлина, он выбрал её, мадам Маринетт. — Вы точно в этом уверены? Говорят так, будто меня здесь нет. — Да. Сами посмотрите. Мастер Фу достает из коробочки маленькое украшение и протягивает его ко мне, но в руки не отдает. Украшение начинает светиться нежным голубоватым светом. Это ли ответ на заданный мадам Маринетт вопрос? — Простите, могу ли я тоже поучаствовать в разговоре? — спрашиваю я. Мадам Маринетт и мастер Фу удивляются моему вопросу, но стараются этого удивления не показывать. Мастер Фу убирает талисман обратно в коробочку, а мадам Маринетт виновато опускает глаза. — Некрасиво обсуждать человека за его спиной. Но ещё хуже говорить о нем так, будто его и вовсе нет рядом. Верно, мадам Агрест? Она улыбается, одной лишь улыбкой прося у меня прощения за столь невоспитанный поступок. Её покрытое глубокими морщинами лицо ещё больше морщится, но вот глаза… Они продолжают лучиться добротой и заботой. Как ни странно, но с возрастом они не потеряли своей яркости, как обычно это происходит у пожилых людей. Наверное, в молодости она была очень красивой. — Значит, талисман Дуусу выбрал Вас, — говорит она, забирая у мастера Фу коробочку. Она крутит её в руке. Открывает её, а после вновь закрывает. — Интересно, было ли так же в прошлый раз?.. — Прошлый раз? — переспрашиваю я, но отвечать мне, по-видимому, она не собирается. — Мастер Фу, если Вы отдадите мадам Агрест талисман, то что её ждет? — Чужая Судьба мне не ведома. — Станет ли героиней? — Я не… — Или же когда-нибудь талисманы изберут других героев?.. — не слушая его, продолжает говорить мадам Маринетт, будто и первый вопрос был задан не ему. — Или злодеев… Она определенно о чём-то размышляет, но не спешит делиться своими умозаключениями с нами. — Я хочу этот талисман, — говорю я, привлекая к себе её внимание. — Мастер Фу сказал, что быть Хранителем большая честь. Если талисман выбрал меня, то для этого должна быть причина. — Причина? — Мадам Маринетт усмехается. — Боюсь, что став Хранителем, Вы можете подвергнуть свою жизнь таким опасностям, что любые причины померкнут перед ними. — Я это понимаю, — произношу я. Когда я помогла мастеру Фу на улице, то и подумать не могла, во что всё это выльется. Он пригласил меня к себе, отблагодарить за помощь. Мы разговорились, он налил мне чай. А потом… А потом появился Вайзз и сказал, что один из талисманов пробуждается. И причиной тому могу быть только я. — Если талисман выбрал меня… — Вы не обязаны его принимать, — перебивает меня мадам Маринетт. — Поверьте мне. Без талисмана Ваша жизнь будет куда спокойнее. И, если уж говорить начистоту, сейчас Вы решаете не только свою Судьбу, но и Судьбу своего сына. — Сына? Она опять говорит о мальчике? Так странно слышать о поле моего ребенка, когда даже я еще ничего о нем не знаю. — Можете считать, что у меня хорошо развита интуиция, — улыбается она. — Это будет мальчик. Я ведь уже говорила. — Мадам Маринетт, — произносит мастер Фу и тут же замолкает, ничего больше не говоря. В его интонации я слышу некий укор или же предостережение. Создаётся впечатление, будто обо мне они знают больше, чем я сама. — Да, нужно говорить только по существу. Мадам Агрест, Вы, правда, хотите стать Хранителем? Мастер Фу говорил Вам о том, что может произойти с обладателем талисмана? — Да, мадам Маринетт, — киваю я. В моей душе нет страха. Может, каким-то шестым чувством я понимаю, что это и правда моя Судьба? — Даже если я скажу Вам о том, что, возможно, однажды Вам придётся расстаться со своей семьей? С мужем. С сыном. Со всеми, кого Вы знали и любили. — Я… Что за ужасы она говорит? Расстаться с Габриэлем? Этого никогда не будет. И я никогда не брошу нашего сына. Сына… Я уже поверила ей? Так легко говорю о еще только формирующемся ребенке, как о мальчике. Правильно ли это? — Вы согласны рискнуть своей жизнью и благополучием Ваших близких ради того, чтобы называться «хранителем»? Чтобы стать своему будущему квами опорой в этом мире? — Да. — Вы понимаете, что соглашаетесь слишком поспешно? Понимаете, что обычные люди в наши рассказы никогда бы не поверили? — Да. Мадам Маринетт вздыхает и смотрит на мастера Фу. — Если с ней что-нибудь случится… Если в прошлый раз всё случилось из-за того, что она была Хранителем? О чём она? — Мы этого всё равно не узнаем, мадам Маринетт. А вмешиваться в чужую Судьбу опасно. — И всё же… Я знаю, какой будет жизнь месье Агреста и Адриана без неё… Опять они меня не замечают, но… Это имя… — Адриан? — произношу вслух свои мысли. — Кто это? Я не знаю никого с таким именем. — Это пока, мадам Агрест, — вновь говорит мадам Маринетт, а я только сейчас понимаю, что не знаю её фамилии. — Если я скажу, что однажды, когда Ваш сын повзрослеет, и Вы исчезнете из его жизни… — Этого не будет! — заявляю я. Я никогда и ни за что не покину свою семью. — Это случится, — с грустью говорит она. — Я бы хотела, чтобы этого не произошло, но… Я уже столько живу на этом свете… И я столько всего знала и знаю, что могу говорить о чужом будущем. И Ваше я отчасти знаю. Оно не всегда будет радужным. Придут плохие дни. И виной тому может стать талисман Дуусу. — Если знаете моё будущее, то сделайте так, чтобы оно было радужным. Всегда. Мои слова звучат грубо. Возможно, чуть надменно. Об этом я могу судить, смотря на мадам Маринетт. Она растеряна. Не знает, как мне ответить. Но я чувствую себя как никогда уверенно и бодро. — Если Вы знаете мою Судьбу, то расскажите мне о ней. Я… Я сама сделаю так, чтобы чёрных полос на ней не было. — Это… Даже если я расскажу то, что знаю… — Это будет уже хоть что-то, — говорю я, надеясь, услышать ответы на все свои вопросы. ***
Наши дни Машина останавливается у высокого, кованого забора, прерывая мамин рассказ. Скрипящая на ветру калитка, служащая входом на кладбище, отчего-то незакрыта, хотя мне казалось, что подобные места на ночь должны закрываться. Дождь прекращается. В воздухе витает запах мокрой земли и тихого рассвета. Я всегда любил утренние часы. Это время, когда на улице никого нет. Машины не шумят, люди не разговаривают, светофоры горят лишь одним, умиротворяющим сознание оранжевым светом. — Пойдёмте, — говорит мастер Фу. Вайзз и Дуусу летят перед нами. Они не боятся быть увиденными, ведь живых здесь сейчас быть не должно, а мёртвым до квами нет никакого дела. Мёртвым. — Милый, ты сможешь?.. — спрашивает у меня мама, но свою фразу не договаривает. Что смогу? Постоять у могилы Маринетт? Посмотреть на надгробие, где будет высечено чужое имя, но мыслями понимать, что под моими ногами зарыта именно Маринетт? Моя Леди? ЛедиБаг, множество раз спасавшая Париж? А ещё чаще спасавшая меня, непутевого Ша Нуара, вечно попадающего в неприятности? — Смогу, — отвечаю я, но никакого смысла в это слово не вкладываю. Мы с мамой идём за мастером Фу, и я начинаю жалеть о том, что надел лёгкие кроссовки, которые уже промокли. Если бы знал, что встреча с мамой закончится походом на… Нет, нельзя так думать. Это хорошо, что я могу узнать об этом мире. Если бы у меня не было такой возможности, всё было бы куда хуже… — Место мадам Маринетт там, — говорит мастер Фу, указывая на небольшую возвышенность. Могил там много, поэтому я не знаю, указывает ли он на какую-то конкретную, или просто показывает направление. — Место Маринетт здесь, — шепчу я ему в ответ, но меня не слышат. Мастер Фу, идущий впереди нас, замирает на месте, озадачивая своим поведением больше мою маму, чем меня. — Мастер Фу? — зовёт она его. Мама ускоряет шаг. Я же плетусь сзади. — Почему Вы остановились? — слышу я её вопрос. — Мы не единственные, кто решил поздороваться, — говорит мастер Фу и почтительно склоняет голову. Там есть кто-то ещё? Ровняюсь с ними и вижу перед собой пожилого мужчину. Он сидит в инвалидном кресле. На его коленях лежит теплый плед. Поверх него я замечаю какую-то книжку, но не заостряю на ней внимание. — Кто это? — спрашиваю я. — Месье Феликс, — произносит мастер Фу, делая несколько шагов вперед. Мужчина поворачивает в нашу сторону голову, а я вспоминаю, где уже слышал это имя. Этот человек был мужем Маринетт.