Джоанна

В борделе сегодня было не очень-то и много народу. Конечно, большинство сейчас с замиранием сердца следили за новостями относительно возможного обвала фунта, какие уж тут развлечения. Иви вроде как пыталась это исправить, он слышал что-то такое краем уха. Конечно у нее должно это получиться, иначе бы она просто не была его сестрой. Которая потом наверняка придет читать ему очередные нотации. В общем-то, как и всегда. А Джейкобу казалось, что это просто чушь, и газетчики просто пытаются раздуть скандал с Тапенни до небывалых размеров. Что ж, пусть. Зато на входе его встретили сразу несколько девушек, да так, что ему показалось, будто его разденут и трахнут прямо там. Похоже, у некоторых клиентов не было давно, раз они так налетали на первого встречного. Чьи-то ручки сразу же нырнули под сюртук, трогая и гладя, а кто-то уже совсем нагло водил по бедрам и сжимал пах, где, к слову, сразу же стало тяжелее от столь откровенных прикосновений. С головы слетел цилиндр, чужие сухие губы прижались к открытой шее, цепляя шнурочек с шиллингом. Одна девушка вовсе успела украсть у него поцелуй. От разнообразия пестрых платьев заболели глаза. — Девочки, — выдраться из их хватки не получилось, пока хозяйка борделя не подала голос, дав тем самым Фраю возможность продохнуть и выскользнуть из объятий навязчивых проституток. Которые с нескрываемым разочарованием проводили его взглядом, наблюдая, как он поправляет на себе сбившуюся одежду. Хотя… знали бы они, кто повинен в такой напряженной обстановке в городе, они бы скорее кинулись на него с ножами, нежели с ласками. Джейкоб криво усмехнулся, подходя к стойке хозяйки. Которая встретила его с меньшей радостью, нежели ее подопечные. — Ты наделал дел в прошлый раз, — прищурилась она, когда мужчина по привычке уже отсчитывал ей деньги. Фрай пожал плечами. — Они тебя не ждут, — предупредила хозяйка. — Ну вот и отлично, — Джейкоб обворожительно ей улыбнулся и, ловко увернувшись от новых объятий оставшихся без дела куртизанок, — хотя он был бы и не прочь занять их всех разом, — направился вглубь борделя. Одна Джоанна смотрела на него испуганно. Вторая — с подозрением, явно готовая в любой момент броситься на защиту сестры. Джейкоб чуточку нерешительно переминался с ноги на ногу, стоя в дверном проеме. Несколько недель прошло с тех пор, когда он в последний раз приходил к ним. Да он даже их бордель стороной обходил за километр, не говоря уже о том, чтобы зайти внутрь и снять опять своих фавориток среди куртизанок, а после провести с ними еще одну чудесную ночь. То, что он тогда сделал с одной из сестер во время последнего своего визита, не поддавалось никакому объяснению. Фрай был зол и пьян. Извиняться перед проституткой. За которую заплатил. Втридорога. Звучало просто как самый большой бред в его жизни. Если бы кто-то сказал ему об этом еще пару месяцев назад, он бы только посмеялся. Почему же сейчас ему было почти неловко, и он ощущал себя будто бы нашкодившим ребенком? В этом ведь нет никакого смысла. Ну что за дурацкое ощущение. Джейкоб закрыл за собой дверь, и Джоанна подошла к нему. Не та, которую он так жестко трахнул в прошлый раз, нет, другая. А та жалась у кровати, стараясь выглядеть незаметнее. — Прости, — сорвалось с губ мужчины перед тем, как их накрыли поцелуем, который отдавал некоторой горечью. Но когда девушка отстранилась, улыбка была на ее лице. — Мы здесь для того, чтобы доставлять тебе удовольствие, — промурлыкала она, и у Фрая отчего-то холодок прошел по спине. Ему показалось, что еще секунда и ему вонзят клинок в живот. — Не нужно для этого причинять нам боль, — подала голос вторая, и ничего не произошло. Может, просто воображение разыгралось. — Прости, — опять повторил Джейкоб, сам не понимая почему, будто извинялся и не перед ними вовсе, а просил прощения за все жестокие мысли, поселившиеся в его голове в прошлый раз. — И нам доставляет удовольствие… — Джоанна опять поцеловала его. — Доставлять удовольствие тебе, — закончила ее сестра, подошедшая ближе. От ее голоса разлилась сладкая нега по всему телу. Как бы Фрай не пытался отрицать очевидного, никто, кроме этих сестричек, не мог успокоить его и погрузить в чистой воды блаженство одними только словами. Как действие опиума. Как действие любой похвалы из уст его строгой сестры. Ох, чертова Иви даже тут занимала его мысли. Сейчас наверняка разгребает, как она выражается, «свалку», которую он оставляет после себя. А потом будет улыбаться и чуть ли не хвастать тем, как ей ловко это удалось. Бесит и умиляет одновременно. Джейкоб очнулся от собственных мыслей, только когда уже оголенной спиной ощутил прохладные простыни, а Джоанна забралась на него сверху. Они даже успели снять с него сюртук, жилет, рубашку. Цилиндр, если вспомнить, он потерял еще в холле. Она простила так быстро? Какое им дело до прощения, если он платит деньги за времяпровождение с ними. Что за чушь он вбил себе в голову. Джоанна, легшая рядышком с ним несколько погодя, как-то слишком хитро улыбалась. Даже можно сказать недобро. Какое там прощение, а ее губы опять накрыли его собственные, пока пальчики ее сестры уже вовсю блуждали по его обнаженной груди. Один раз его больно ущипнули за соски, от чего он моментом разорвал поцелуй и вскинулся, недовольно шипя, сверля ухмыляющуюся Джоанну взглядом. Только Фрай открыл рот, чтобы возмутиться, как она уже резко подалась к нему, опрокидывая обратно на подушки, и опять заняла его язык совершенно иным делом. В то время, как вторая девушка уже расправлялась с пуговицами на его штанах, сквозь плотную ткань успев прочувствовать откровенный стояк. Когда горячий язык дотронулся до самой влажной головки, Джейкоб готов был послать абсолютно все свои мысли к черту. Пожалуй, из всех проституток, что у него были, Джоаннам не было равных. Может благодаря отменному умению делать минет, а может просто хотя бы потому, что они всегда работали вдвоем. Исключения были так редки, и, кажется, мужчина начинал понимать почему. Наверное, если бы у него было две сестры, вместо одной, да еще настолько же одинаковые, он бы вовсе сошел с ума. Не то от их постоянных лекций и занудства. Не то от того, что Иви слишком привлекательна для просто сестры. Что ж, ее и одной было слишком много для него. Да что за странные мысли лезут ему в голову? Даже ему становилось стыдно. Фрай только и успел, что недовольно шикнуть, и притянуть Джоанну, выцеловывшую его шею, за волосы обратно к себе для поцелуя, в котором и утопил свой стон, когда ее сестра взяла его член в рот сразу целиком одним плавным движением. Он невольно сделал попытку толкнуться еще глубже, но из-за сидящей на нем куртизанки у него это получилось совсем слабо. Что-то холодное коснулось его бедра, и Джейкоб выдохнул Джоанне в губы почти обреченно, больно сжав в руке ее волосы, ощущая ее ухмылку. Сговорились, конечно, о каком прощении могла идти речь, они явно задумали ему отомстить. Девушка позволила ему понежиться в жаре ее рта совсем недолго, сделала буквально еще пару движений головой, насаживаясь до самого основания, и после отстранилась, выпуская на негостеприимную прохладу. Фрай, кажется, задержал дыхание, когда все то же что-то холодное коснулось его члена, самого кончика влажной головки. Что-то совсем тонкое, спица, кажется. Джоанна сидела на нем сверху, мешала двигаться и, мало того, мешала посмотреть, что происходит там, внизу. А что там происходит, Джейкоб, к сожалению, понял слишком поздно, не успевая даже отстраниться или отодвинуться в сторону, и возмущенно ойкнул, когда теплая ладошка опять легла у основания его члена, сильно, почти больно, сжимая. Только он подскочил, как куртизанка со всех сил опять надавила на его плечи, припадая к нему всем телом, прижимая к постели. — Не дергайся, милый, — проворковала она ему на самое ухо, будто специально опаляя своим горячим дыханием, от которого, кажется, в до этого прохладной комнате стало вдруг невыносимо жарко. Мужчина не успел возмутиться, когда чуть нагревшаяся от его собственного тела спица прошлась самым кончиком по отверстию уретры, а после проникла внутрь. Фрай зашипел, не смея даже дрогнуть, опасаясь боли, когда Джоанна своими ловкими пальчиками проталкивала посторонний предмет глубже. Черт ее дери, она ведь наверняка сейчас так мерзонько ухмылялась, наблюдая за тем, как буквально обездвижила его одним только своим действием. Это было подло и даже хуже, чем просто удар ниже пояса, с которым порой приходилось сталкиваться на подпольных боях, где не было почти никаких писаных правил. Интересно, они задумали это уже давно, или только сейчас, когда он заявился к ним? Нет, вряд ли это можно придумать спонтанно. Или можно? Спица проникла еще глубже, стало почти невыносимо больно, по телу пробежались мурашки. — Чтоб теб… — Джейкоба заткнули до того, как он успел выругаться, целуя напористо и глубоко. И хотя бы тут он постарался не остаться в долгу, умудрившись цапнуть Джоанну за язык, чему она, однако, ничуть не расстроилась, даже наоборот, довольно ухмылялась и ерзала на нем. Осторожно так, но все равно болезненные ощущения от того накатывали новой волной. — Расслабься, — вдруг подала голос нижняя, и Фрая ощутил влажный язык, который обводит по кругу головку, не задевая спицу лишний раз. Какое уж тут расслабься, от этого он напрягся только больше. Мало того, что больно, так еще теперь, как бы он того не хотел, он даже не сможет кончить. И его это бесило. Но дернуться он все равно даже не смел — этой дурацкой спицей Джоанна могла сделать с ним сейчас все, что угодно. А оставаться инвалидом в столь молодом возрасте Джейкоб не рассчитывал. Как, в общем-то, и в любом другом. Неприятный холодок проскользнул в его член еще глубже, кажется, уже до самого основания — боже, сколько сантиметров в этом пыточном средстве, — и Джоанна разжала ладонь. И вслед за болью по всему телу прошла болезненной волной какое-то извращенное и неправильное удовольствие. Не совладав с собой, мужчина все же заерзал на месте, стараясь не пропустить стон сквозь зубы, и зажмурился, чтобы не видеть ухмыляющегося лица куртизанки, что продолжала сидеть на нем, как ни в чем не бывало. Более того, она даже немного отстранилась, чтобы стянуть с себя платье, полностью оголяясь, оставив на себе только чулочки, но этого Джейкоб уже не видел, не желая открывать глаз. Джоанна шевельнула спицей, потянула ее наружу, и сдержаться от стона уже не вышло. От тихого, сдавленного, Фраю было тяжело даже выдыхать, а девушка продолжала мучить его. Умело, со знанием дела, было одновременно больно и нестерпимо хорошо. Особенно в моменты, когда спица проникала настолько глубоко, что мужчине было даже страшно подумать об этом. Ненормальное удовольствие. Нестерпимо хотелось кончить, все больше с каждым движением. Он еле сдерживался от того, чтобы не податься навстречу творящемуся безобразию. Кажется, спица, наконец, вошла целиком, Джоанна остановилась, но лишь ради того, чтобы Джейкоб смог опять ощутить жар ее рта. И это уже было чистой воды издевательством. Мужчина зарычал, сдавленно пытаясь сдержать вновь рвущийся наружу стон, а когда девушка вновь накрыла его губы, вжавшись грудью в его грудь, настойчиво подтягивая его руки, он и вовсе почти жалобно захныкал, заерзав на месте. Если бы сестры могли, они бы наверняка сейчас довольно переглянулись — их жертва только что безоговорочно сдалась под сладкими пытками. Сильно проигравшим Фрай себя не ощущал, но болезненное удовольствие становилось до невозможности нестерпимым. Жар рта и горла ловкой куртизанки совсем затуманил разум, если раньше ему было даже боязно подумать о том, что она с ним творит, сейчас он полностью растворился в невероятном спектре ощущений. Ему мерещилось, будто он сейчас просто взорвется от нерастраченного удовольствия, загнется от медленно подступающего и отступающего оргазма, из-за этой дурацкой, но вместе с тем восхитительной спицы, которая столь невообразимо мучила его сейчас, не было даже и шанса переступить желанную и такую далекую грань. Отстраняясь, плотно обхватывая его член губами, Джоанна языком специально задела до предела растянутую и раздраженную уретру, и Джейкоб опять зарычал, прокусив губу. Сначала он подумал, что своей партнерше, но, когда она отстранилась, прижимая его руки к своей округлой груди, а металлический привкус никуда не пропал, он понял, что нет, себе самому, облизываясь и собирая выступившие капли крови. Скорее по инерции, не задумываясь даже, одновременно с этим сжимая пальцы на упругих грудях куртизанки, почти больно, как ему казалось, но та даже глазом не моргнула, все еще хитро поглядывая на него сквозь прикрытые веки. — Тебе хорошо? — Вопрос, слетевший с ее уст, остался без ответа. Да и не нуждался он в нем вовсе. По тому, как беспомощно заметался взмокший Фрай, закусывая и без того прокушенную губу, безрезультатно скрывая свои стоны и вовсе всякие звуки, пытаясь тем самым показать — он побежден, но все еще не сломлен. Обычно он так же молча пытался терпеть упреки сестры, максимум отшучивался и переводил тему. Так не хотелось видеть ее разозленной, от этого она морщила нос, хмурила брови, отчего тень пролегала на переносице. Выглядела Иви от этого еще более грозно. Куда больше Джейкобу нравилось видеть на ее лице, покрытом задорной россыпью веснушек, светлую улыбку. Ради этого он был готов идти на попятную при спорах, а то и вовсе не затевать их. Лицо так трепетно любимой сестры не выходило из головы, и мужчине невыносимо сильно захотелось биться лбом о деревянную спинку кровати, лишь бы прогнать этот образ. Почему он вспоминает о ней в такой момент? Слишком неправильно, слишком мучительно. Сейчас он точно не выдержит и разорвется на части. Он даже не заметил, когда Джоанна окончательно выпустила его член изо рта и отстранилась, потянув спицу наружу. Фрай только сильнее сжал пальцы на грудях ее сестры, на что та все же пропустила тихое шипение, наклоняясь к нему, гладя его плечи и торс, таким образом, похоже, стараясь отвлечь от столь нестерпимых мук. Понятно, что у нее это совсем не получилось. Отвлечь мужчину, замершего в ожидании головокружительного оргазма, вряд ли вообще смогло бы хоть что-то. Он невольно закрыл глаза и откинулся на подушках, подался вперед, и… получил ровным счетом ничего. Джейкоб даже услышал короткий смешок, когда куртизанка опять протолкнула спицу глубже, плавным движением опять до основания, не давая никаких шансов на то, чтобы кончить. В этот момент он поклялся всем известным и неизвестным богам, что если бы мог, он бы сейчас опять столь же безжалостно вбил ее в кровать, лишь бы выбить у нее желание шутить такие шутки со своими клиентами. — Попроси, — вдруг послышался ее голосок. Она точно издевалась. — Попроси, — вторила сестре, сидящая на нем Джоанна, и нарочито откровенно заерзала на нем, что он даже ощутил влагу ее горячего лона на своем животе. Джейкоб зарычал — он ведь знал, что ему так просто не отпустят то, каких дров он наломал в прошлый раз. Разум был мутный, он почти не мог соображать, в нем осталось лишь одно желание, которое требовало немедленного осуществления. — Дай, — Фрай просто поверить не мог, что говорил это куртизанке. — Мне кончить. Джоанна недовольно цокнула языком, опять пошевелив спицей где-то глубоко в его члене. Что за безумное ощущение, мать его… — Прошу, — прошипел Джейкоб. — Пожал… Договорить он не успел, когда его опять увлекли в поцелуй, прижимаясь крепко, настолько, насколько это было возможно. Мужчина даже сообразить не успел, когда давящее препятствие пропало, а его член опять накрыла ловкая ладошка, одним, всего, черт его дери, одним движением доведя его до умопомрачительного оргазма. Семя изверглось на ее грудь с болезненными спазмами, Фрай мучительно застонал, невольно толкнувшись в ее ручку, не зная, куда себя деть, содрогаясь в просто фантастических ощущениях, а его разум вовсе чуть не отключился. Спустя сколько времени он пришел в себя, мужчина не понимал. Может через минуты, может через полчаса, может через час — Джоанны были рядом. Обменивались улыбками и следили за ним. — Я не могу вам этого просто так отпустить, — глубоко вздохнув, хрипло — боже, ну не мог же он сорвать голос в минуту это невероятного оргазма — произнес Джейкоб, с трудом перекатившись на бок. — Зато теперь мы в расчете, — хитро прищурившись, ответила Джоанна, но он видел, как в ее глазах сверкали озорные огоньки. Обе сестры опять подобрались к нему, целуя его по очереди, бережно облизывая его прокушенную губу. После вторая куртизанка стянула с себя ненужное платье, декольте которого было испачкано белесыми пятнами. Без одежды Джоанны казались еще более одинаковыми. Когда Фрай брал каждую из них, дрожа от не менее мучительного удовольствия, он не слышал, что стонал. Куртизанки слышали — заветное имя из трех букв — и переглядывались между собой в раздумьях, ладошками проводя по груди задремавшего мужчины.