Ёлочный сок

Утро наступает слишком рано для осознания того, что измученный организм проснулся сам после почти полусуток крепкого, впервые за долгое время, без кошмаров и удушья, сна. В темноте большой гостиной комнаты — приоткрытая балконная дверь. Сквозняком тянет оттуда сигаретным дымом. Приятным, хоть и чужим… Тихо скрипит диван, шуршат домашние штаны, большой не по размеру халат. Почти бесшумно ступают по полу гостиничные тапки. Длинные пушистые волосы касаются доверчиво щеки, скользят, застревая, в щетине. Чужой дым проникает в лёгкие, и тело заполняет уют и покой. — Сегодня первое тёплое утро, — прижимаясь к горячему с постели телу Глеба, медленно говорит Валера. — Весна долгая будет… Пойдём в постель? Холодная с улицы кожа касается горячего тела. И от точек соприкосновения рассыпаются по мышцам искры. Бросает от прикосновения пахнущих табаком и снегом пальцев к груди в жар. И, наверно, впервые за долгое время с глубинах мёртвого сердца шевелится странное желание, от которого успело отвыкнуть тело: — Аркаш… Хочу тебя… Утро начинается незадолго до рассвета, ровно через сутки после предыдущего. Когда пришёл и сел, подобрав ноги, как любил, улыбаясь страшноватой и завораживающей улыбкой, грустными и хитрыми глазами тот, кто ушёл навсегда. Когда, запутавшись, где сон, где явь, разум забил тревогу… И, переполнив и по сей день дико ломящее сердце, выливается на ярко-жёлтую в синих лунах подушку. И от головной боли невозможно уснуть… Лёгкие шторы на кухне шевелятся от лёгкого сквозняка, подбирающего сигаретный дым с рук и с губ, лаская тонкую чувствительную кожу. В точечном галагеновом свете по краю выключенной вытяжки — большая жестяная турка, вычищенными боками подмигивающая тихой, едва слышной мелодии дома, где последний месяц постоянно царила гробовая тишина. По полу ступают гостиничные тапки. Шаркают всё меньше с каждым часом, и вдруг — ступают на новый, холодный как лёд, ламинат практически бесшумно. Слышно, как длинные пальцы касаются на столе чужой пачки сигарет. Прикуривает, шумно вдыхая. — Как тебе? Так трудно казаться безразличным, широко улыбаясь за водопадом мокрых с душа кудрявых волос. — Лёгкие… Табуретка выводит по полу пронзительный, застывающий в воздухе шум. Сигарета хрустит, прогорая. К потолку, обнимая посторонний шум, устремляется мягкий сизо-серый дым. — Сейчас Снейк приедет, будем завтракать, а то его там Янка без еды оставила. В рассветной тишине чуть щёлкает, приподнимая хрупкое тело на цыпочки, какой-то сустав в узкой стройной стопе. Скрипит дверца нового шкафчика, и большая чёрная чашка с красными розами занимает своё место на столе. — Как себя чувствуешь? От кофе цвета его глаз — на просвет восходящего солнца — поднимается сильный терпкий аромат, заставляющий проснуться разум. И вспомнить ночь, что началась так рано… И холодное утро пару часов назад — первое тёплое утро в этом году. — Морально или физически? И его голос так похож на этот кофе — терпкий, тихий, тёмный… И не понимаешь совершенно, почему много лет назад он практически совсем перестал петь. — И то и другое… Прежде чем ответить, Валера ставит на стол вторую чашку, доливает кофе до краёв горячим молоком, презрительно косясь на пенку. Глеб улыбается, глядя на этот детский сад. Доливает кофе холодными сливками, положив предварительно и размешав несколько ложек сахара. — Физически — ужасно. Голова до сих пор раскалывается: давление, наверно, всё-таки сильно долбануло. Если честно, болит лицо, наверно, в этот раз несколько сосудов лопнуло… — глоток остывающего кофе, как ласковое прикосновение заботливой руки к волосам. До того проклятого дня уже больше десяти лет назад мама и подумать не могла, что её ребёнок пьёт кофе. — А морально… Знаешь, мне так хорошо последний раз, наверно, было ещё до того, как Настя заболела… — под прикрытыми на миг веками — уже всё более и более день ото дня расплывчато — её зелёные глаза, в рамочке чёрный волнистых волос улыбчивое лицо. — Я чувствую будто закрыл гештальт! — в голосе вдруг отчётливо, как оттенённый сахаром и молоком, проступает коньячный миндаль. — Впервые за многие годы я снова спал с человеком, которого люблю…