Когда кричат совы

Мастерская господина Драгоша встретила Доминика веселым девичьим щебетом и запахом свежих булочек с корицей. - А, господин Хедервари! – поприветствовал его хозяин. – Доброе утро. - Доброе, - отозвался Доминик, поправляя шарф, и приветственно склонил голову, взглянув на двух девушек, стоящих у манекена с платьем: - Дамы. Девушки ответили ему приветливыми улыбками и снова стали обсуждать фасон платья. Доминик скользнул взглядом по манекену, отмечая про себя, что платье – то самое, что при нем расшивал Стефан, и подошел к модисту. Тот стоял за прилавком, опираясь на оный локтями, с видом крайне благодушным. Вместо уже знакомой шляпки с вуалью у него на голове было нечто не менее странное – крохотный, будто кукольный цилиндр того же оттенка парижской лазури*, что и жилет. Наличие в качестве украшения белой и еще более темной синей лент Доминик констатировал почти как что-то, само собой разумеющееся. Рядом с модистом паровала чашка с чаем, а на ярко расписанной тарелке красовались коричные булочки в форме розочек. - Столь преданы своему делу, что даже завтракаете на работе? – поинтересовался Хедервари, тоже облокотившись на прилавок. - Ах, господин Хедервари, прошу меня простить за столь праздный вид, - выпрямился господин Драгош, немного отодвигая тарелку с булочками. – Я, представьте себе, зачитался вчера допоздна и проспал. Открываю глаза, смотрю на часы, а мне через полчаса открывать мастерскую. Ужасно неловко, пришлось делать все впопыхах. – Модист даже передернул обнятыми тонкой тканью рубашки худыми плечами, демонстрируя, насколько именно ему было неловко. - Наверное, неудобно вам было управляться с поврежденной рукой, - заметил Доминик, разглядывая ладонь господина Драгоша, обмотанную бинтом. - Вы не представляете, насколько! – всплеснув руками, охотно, словно только и ждал повода поделиться, запричитал модист. – Порой я страшно близок к тому, чтобы, как какой-то язычник, уверовать в лежащее на мне проклятие! Каждый мой визит на кухню оканчивается трагично. Хотел заварить чай, в итоге обварил себе руку. - Господин Драгош, заканчивайте уже со своими кухонными приключениями! – с шутливым возмущением воскликнула одна из девиц. – Вы нужны нам живым и здоровым. - Вот именно! – смешливо поддержала ее подружка. – Куда нам без ваших золотых ручек? Не смейте больше подходить к плите! - Ах, ну разве могу я перечить приказаниям двух особ, столько же очаровательных, сколь и заботливых? – развел руками модист. – Торжественно клянусь забыть на кухню дорогу и стать завсегдатаем ближайшего ресторана. - Лучше бы нашли себе спутницу жизни, которая будет управляться со стряпней за вас, - лукаво порекомендовала девушка, «запретившая» Стефану появляться на кухне. – Глядишь, и засиживаться в одиночестве за чтением допоздна перестанете. Доминик, ставший невольным свидетелем этого обмена любезностями… хотя какие там любезности, чистой воды слащавые неприличные для юных девушек намеки! подавил желание закатить глаза. Еще более недвусмысленно предложить свою персону в качестве жены можно было разве что повалив господина Драгоша и тут же, на полу, на практике продемонстрировав ему всю свою ответственность и изобретательность при исполнении супружеского долга. С раздражающей своей вопиющей бестактностью сценой немного примирял лишь тот факт, что модист такое проявление симпатии явно не оценил и флиртовать не стал. - За чтением засиживаться перестану, зато начну за сочинением оправдательных речей, доказывающих, что вовсе я не смотрел на клиентку влюбленным взглядом, а по домам разных дам езжу исключительно с рабочими целями, - отшутился Стефан. – И тогда, мадемуазель, не видать мне ваших прелестных лиц, как своих ушей. - Какие ужасные перспективы вы нам рисуете, господин Драгош! – изобразила ужас девушка, доселе молчавшая. «О, да, просто кошмар…» - мрачно подумал Доминик. В мастерской было тепло, и ему, отогревшемуся с улицы, ужасно хотелось снять верхнюю одежду, что тоже прибавляло раздражения, потому что даже расстегнутые пуговицы не спасали. - От сих перспектив я успешно нас избавляю, как видите, - плутовато улыбнулся модист. – Так что, милые дамы, как вам нравятся индийские мотивы в вышивке? - Удивительно красиво и необычно, - заметила одна из девушек. - Да, действительно, - согласилась вторая. – Но я, право слово, не знаю. Мне нужно подумать. - Да что там думать! – фыркнула ее товарка. - Поспешные решения иногда разочаровывают, - как бы между прочим заметил Доминик, с отсутствующим видом разглядывая картину на стене. Прервавшийся на глоток чая Стефан покосился на него с удивлением и едва заметным неодобрением. Хедервари сделал вид, что не заметил. Ну, не закажут ему ничего сейчас. Ну, и что? Все равно эта девушка явно ни на кого его не променяет и обязательно придет снова. Но потом. И хорошо, потому что Доминику нужно поговорить тет-а-тет сейчас. Его небрежное замечание, похоже, сработало: девушка окончательно погрузилась в сомнения и, несмотря на подначки подружки, взяла время на раздумье, после чего обе удалились. Господин Драгош в высшей мере любезно попрощался с ними, проводив до дверей. После этого он молча вернулся за прилавок, степенно съел одну булочку, запивая ее чаем, а когда чашка опустела, медленно поставил ее обратно на прилавок и с достоинством графа, если не сказать герцога, воззрился на все это время так же молча наблюдавшего за ним Доминика. - Отвадили мне клиентку, господин Хедервари, - ровным тоном заметил Стефан. – Надеюсь, у вас хотя бы есть достойная причина для этого? - Поверьте, причина более чем серьезна, - заверил Доминик и, махнув на все рукой, снял и положил на прилавок пальто, а после в пару движений смотал осточертевший шарф. И только благодаря выражению лица вскинувшего брови модиста вспомнил, что последнее делать как раз таки и не стоило. - Оу… - выдохнул господин Драгош. – Вижу, ночь у вас была, кхем… - он смущенно опустил длинные ресницы, - бурной. Позвольте предложить вам шейный платок. - Вы не поверите, насколько, господин Драгош, - вернув модисту его фразу, отозвался Доминик, вложив в слова всю ту гамму чувств, что до сих пор обуревала его после того, как его, охотника, укусила тварь, которую он даже уже продырявил колом! Стефан нервно улыбнулся, отходя к какому-то шкафчику: - Мне даже неловко об этом думать, дорогой мой господин Хедервари, учитывая, что я лично знаком с госпожой Надь, а также ее несколькими милыми горничными… Доминик мысленно выругался. - Вы неверно меня поняли, господин Драгош, - попытался он исправить ситуацию. – Дамы тут не при чем. - Ах, эти лихие современные нравы… - с нервическим смешком вскинув голову, протянул модист, а потом, покосившись на гостя, заметил с нотками ехидства, выдающими, что не так уж он и смущен: - Но знаете, с управляющим и кучером госпожи Надь я тоже знаком, и мне неловко вдвойне. Доминик мысленно выругался снова. Очень грязно. А вслух возмутился: - Господин Драгош! - Я ведь не осуждаю, Доминик, - ласково возразил Стефан, обернувшись и кротко глядя на него из-под пушистой длинной челки. - Вы снова все неправильно поняли, - обреченно вздохнул Доминик, даже не находя подходящей по многоэтажности конструкции для выражения своих чувств. – Мне неловко вам это сообщать, но… Госпожа Надь считает вас человеком, достойным доверия, так что… Я понимаю, что в это сложно поверить, господин Драгош… - с каждым его словом выражение модиста становилось все более понимающе-снисходительным, и Доминик, вспылив, выпалил без привычных предисловий: - Я – охотник на вампиров. Он ожидал чего угодно – шока, недоверия, насмешки, а то и страха, но никак не того, что выкинул Стефан Драгош. Этот невозможный человек, выудив, наконец, из ящика шейный платок, мило улыбнулся и заметил: - Ах, теперь это так называется. - Господин Драгош, - вопросил Доминик, с трудом сдерживая раздражение напополам с острым желанием припереть модиста к стенке и со всей возможной внушительностью объяснить, что здесь имело место недопонимание, - местные священники за вашу непосредственность в общении еще не мечтают сжечь вас на костре, как в старые добрые времена инквизиции? - Местные священники весьма любезны, - благодушно возразил тот, подойдя, и накинул Доминику на шею платок: - Особенно на вечерней исповеди. А вот вы, похоже, были бы очень суровым пастором, а, господин Хедервари? - Делал бы вам выговоры по несколько раз на дню, - уверенно согласился Доминик, как-то не решаясь помешать модисту надевать на него шейный платок. «И не только выговоры». - Как же славно, что вы не священник, а… - Стефан усмехнулся и, аккуратно скрепив концы завязанного платка булавкой с жемчужной бусиной, спрятал их под жилет Доминика. - …А охотник на вампиров. Ну, вот, вашу маленькую проблему мы решили. Но я все же надеюсь, что вы не ради этого засмущали бедную девушку, всего-то не сумевшую сразу определиться с желаемым узором на подоле. - Конечно, нет, - качнул головой Хедервари, втайне радуясь, что господин Драгош сам вернулся к изначальной теме. – Мне нужно было с вами поговорить. - О вампирах? – весело уточнил модист, бесшумно проплывая мимо него, подхватывая тарелку с булочками и направляясь в гостиную. – Давайте сменим дислокацию, господин Хедервари. Заодно сварите себе кофе, если пожелаете. - Спасибо за предложение, господин Драгош, однако кофе мне пока не хочется, - поблагодарил Доминик, следуя за модистом. – Кстати, сколько я вам должен за платок? - Считайте это подарком, - откликнулся тот. – На память о Сентаготе, так сказать. - Как пожелаете, - хмыкнул Доминик. – Спасибо. - Не стоит благодарности. - Вы верно поняли. – Перешел Доминик к сути дела. – Я действительно хочу поговорить о вампирах. - Как говорят османы, ваше желание для меня – закон, - со смешком ответил Стефан, ставя на столик блюдо с булочками и, как в прошлую их встречу, устраиваясь на софе среди подушек, - но знаете, дорогой мой господин Хедервари, при всем уважении к вам и к госпоже Надь, доверие которой для меня большая честь… Я все-таки человек прогрессивных убеждений. Я не верю ни в каких вампиров. Однако я признаю за каждым человеком право в наш безумный век сходить с ума по-своему, - вдруг добавил он. – В рамках закона, конечно. Так что, если вам так хочется искать вампиров, можете задавать свои вопросы. Мне не трудно выслушать и поговорить с вами. - Я ценю вашу готовность мне помочь, несмотря на полное неверие, - подумав, заметил Доминик и присел на край кресла, стоящего в полуметре от софы, так что при желании он даже мог дотянуться до руки модиста, которую тот свесил с подлокотника. - Мне крайне любопытно, каким образом убежденный скептик вроде меня может вам помочь… в охоте, - с иронией улыбнулся Стефан. Доминик понимающе кивнул. Не из любви к загадочности образа они со Скоттом и Артуром до последнего скрывают свой род занятий, а если есть возможность, и вовсе оставляют все в тайне. Такая реакция, как у господина Драгоша – это, пожалуй, лучшее, что может случиться с охотником, коль скоро он себя разоблачил. А значит, пока модист так доброжелательно настроен, – пусть даже и ради собственной забавы, – нужно этим пользоваться. - Господин Драгош, - начал Доминик издалека, - вы модист и, насколько я могу судить по отзывам о вас некоторых людей, довольно популярный. - На отсутствие заказов не жалуюсь, - поскромничал тот, цепляя себе еще одну коричную розочку. - Стало быть, вы знаете многих людей в городе и округе и регулярно их видите. - В основном дам, конечно, но в целом… Именно так, господин Хедервари, - подтвердил Стефан. – Была тут раньше еще одна модистка, но мадам совершенно не чувствовала среду, с которой работала, и не умела дать за услуги разумную цену. Кажется, она уехала в соседний город. Я не уверен. Однако должен заметить, что помимо меня в Сентаготе и окрестных деревнях полно швей, которые обслуживают людей, которым изыски не нужны. - О такого рода людях я наведу справки отдельно, - заверил Доминик. – Сейчас меня интересуют ваши знакомые. - Полагаете, кто-то из любителей моих шляп и туалетов может быть вампиром? – склонил голову набок господин Драгош, и Доминик не без легкого удивления заметил у него в ухе серьгу. - Я полагаю, что, хоть это и случается крайне редко, вампир, угрожающий госпоже Надь, может посещать двух-трех жертв одновременно, - решив, что требовать ответов и при этом полностью все скрывать самому будет как минимум бестактно, кратко пояснил Доминик. – Мне важно понять, какого он придерживается поведения, чтобы успешно с ним справиться. - Битвы выигрывают, зная планы врага и строя планы, которых он не ждет**, а, господин Хедервари? – приподнял уголки губ Стефан. - Да, что-то в этом роде я и имею в виду, - кивнул Доминик. Понятливость господина Драгоша вкупе с его готовностью сотрудничать определенно радовала. – Нет ли среди ваших заказчиков людей… Скажем так, выделяющихся своим болезненным видом? - То есть бледных и изможденных? – уточнил модист, вскинув бровь. - Да-да, именно таких. - Да я сам, когда не высплюсь, таким бываю, - скептично протянул господин Драгош. – Как, по-вашему, похож я на вампира? Доминик мог бы заметить, что он и выспавшимся-то, по чести говоря, не выглядит румяным и пышущим силами и здоровьем, но предпочел отшутиться: - Вы, господин Драгош, похожи на того, кто любезно предложит вампиру пошить шляпу, кремовый цвет и жемчуг на тулье которой идеально подчеркнут белизну его клыков. - А вы знаете толк в стиле, господин Хедервари, - оценив шутку, хихикнул модист. - А вы общаетесь со множеством людей в течение продолжительного времени, так что совершенно определенно могли заметить какие-то странности, - заметил Доминик. – Не припоминаете кого-нибудь не просто бледного и болезненного, но и нервного, склонного к истерикам, остро реагирующего на какие-нибудь мелочи, вроде бьющего в глаза солнечного света? Господин Драгош задумчиво поднял глаза к потолку, а потом вдруг широко улыбнулся: - Есть одна особа. Вот уж точно, гм, жертва вампиров. Ведет себя в точности так, как вы описали. Выглядит соответствующе. - Может быть, эта особа еще может будто бы погружаться в столь глубокие раздумья, что перестает замечать, что происходит вокруг нее? – почуяв зацепку, уточнил Хедервари. - При мне такое случалось раза два за все время, что я ее знаю, - пожал плечами модист, - но, полагаю, эта способность определенно имеет место быть. - И кто же эта особа, господин Драгош? – подавшись вперед, спросил Доминик. - О, высокого полета особа, - загадочно сообщил Стефан. – Госпожа София Августа Эдель-Эстерхази. Дальняя родственница самого Морица Эстерхази***, господин Хедервари! – перейдя на шепот, добавил он почти испуганно. Доминик, не совсем понимая, в чем причина столь яркой реакции, мысленно поздравил себя с очередным осложнением дела: мало ему странностей вампира, так еще и недосягаемых высот аристократы возникли на горизонте. Пожалуй, он поспешил отказываться от кофе – он бы как раз сейчас не помешал. В большой такой кружке. И чтобы ровно половина была заполнена кофе, а другая половина – ромом. По фирменному рецепту Артура. - Ну, а помимо госпожи Эдель? – уточнил он, потерев переносицу. – Есть кто-нибудь еще? - В городе живет один военный со своей сестрой, - подумав, через некоторое время ответил модист. – Господин Ваш Цвингли. Так вот, не знаю, поможет вам это или нет, но его сестра очень болезненная девушка. - Спасибо за сведения, - поблагодарил Доминик. – Больше никто не подходит под описание? - Пожалуй, нет, - качнул головой Стефан. – Но, если я вдруг кого-то вспомню, я пошлю вам записку в Совиную рощу. В мастерской звякнул колокольчик. Господин Драгош, доселе полулежавший на подушках в томной, почти картинной позе, напоминая то ли прекрасную одалиску с полотен великих мастеров, то ли ленивого домашнего кота, встрепенулся. - Прошу простить, - обронил он, соскочив с дивана с такой неожиданной ловкостью и проворством, что Доминик уверенно постановил: кот, чисто кот. – Клиент требует моего внимания. Если желаете, можете пока посидеть здесь. - Благодарю, - отозвался Хедервари, проводив стремительно упорхнувшего в мастерскую хозяина дома. Когда господин Драгош вернется, стоит уточнить у него, где именно проживают названные им дамы, и сразу нанести одной из них визит: времени у него не так уж и много, нужно успеть вернуться в Совиную рощу до темноты. Доминик, вспомнив об укусе, поморщился и невольно потянулся рукой к шее. Пальцы задели булавку, и он, охваченный неожиданным интересом, поднялся и подошел к висящему на стене зеркалу в изящной раме. Стоило ли говорить, что шейный платок, подобранный ему модистом, смотрелся так, будто только для Доминика и был создан?.. __________ * Парижская лазурь (другие названия: прусский синий, гамбургская синь, прусская лазурь, железная лазурь, нейблау, милори) – это пигмент, который с XVIII века используется для окрашивания тканей, производства чернил и красок и даже как антидот при отравлении некоторыми солями. Цвет – темно-синий. ** Стефан процитировал одно из изречений из японского философского трактата XVII века «Книга Пяти Колец», написанного ронином Миямото Мусаси (1585-1645), который считается одним из самых известных фехтовальщиков в истории Японии. Трактат о тактике, стратегии и философии военного ремесла, популярен и в наше время. Восток привлекал европейскую христианскую цивилизацию всегда. В XVIII веке и в эпоху модерна восточные культуры оказывали огромное влияние на европейскую моду и искусство, в эти периоды интерес к ним, в том числе к японской культуре, был особенно высок, так что неудивительно, что Стефан, будучи личностью образованной, с японской философией в определенной мере знаком. *** Эстерхази-Галанта (или просто Эстерхази) – крупнейшие частные землевладельцы Венгрии при Габсбургах. Очень богатый и влиятельный княжеский род, к тому же медиатизованный, т.е. равнородный европейским монархам. Мориц Эстерхази (1807-1890) – представитель графской линии этого рода, австрийский дипломат, глава клерикально-феодальной реакционной партии при Венском дворе и один из виновников войны 1866 г. с Пруссией и Италией. Эту войну (которую долгое время в германских землях не одобряли и называли «братоубийственной») Австрия начисто проиграла и вынуждена была отказаться от объединения германских государств под своим началом и передать гегемонию в Германии Пруссии, отдать Италии одну из своих богатейших провинций – Венецию, выйти из Германского союза, уступить Пруссии ряд территорий и сверх того еще и платить контрибуцию. Столь тяжелое поражение, а также некоторые другие факторы, вынудили Австрию в 1867 г. перейти к дуализму с Венгрией и образовать Австро-Венгрию. А фамилию Эдель-Эстерхази я просто выдумала, да :)