Аористия

      Громко прозвенел телефон, мои глаза тяжело раскрылись и попытались разглядеть номер, но он был неопределённый. Ответил и услышал знакомый голос. Мортен… — Лиам, доброе утро. Зайдите, пожалуйста, в мой кабинет. Меня охватило чувство сонного непонимания, и я, не контролируя себя, не обдумав, ответил «хорошо». И тут я понял, что я ещё дома, хотя уже обязан был быть на своем уютном рабочем месте. Подскочил, налил бутылку воды, натянул серые джинсы и накинул легкую однотонную рубашку, выбежал из дома, схватив ключи по пути. До работы как минимум полчаса езды на такси, и вот я уже в нем. В голове крутятся одурманивающие мысли, благодаря которым поездка до работы мысленно затягивалась. Наконец-то, заворот на знакомую улицу, и я уже готов выбежать. Побежал внутрь, подхожу к лифту и наливаюсь гневом от того, что их ждать мне около нескольких минут, поэтому я бегом понёсся на лестницу, на тот страшный от стеснения этаж. Не чувствую усталости, залетаю, и вот я на против двери. 1307. Закрыв глаза, спокойно выдохнув, я нажимаю на ручку двери и захожу. Сердце готово выскочить наружу, то ли от физического перенапряжения, то ли от серьёзного взгляда начальника — бьется настолько быстро, часто и громко. Очень душно, прохожу и сажусь напротив Мортена. Он что-то ищет в ровно сложённой и хорошо прошитой пачке бумаги. Не отвлекается, все ищет и даже ничего не говорит о моем «быстром» появлении. Я нашёл в кармане рубашки салфетку, протер лоб, покрытый тонким слоем пота, который поблескивает на отражениях солнечных лучей. Мортен, строго посмотрев на меня, протянул пару листков бумаги. — Необходимо просчитать задолженность по прошедшему периоду, бумаги занесёте вечером в соседний кабинет — секретарше. Я ухожу в отпуск, контролировать ваши действия будет ведущий бухгалтер. — Эм, ладно, сделаю. Хорошего вам отдыха, — встаю из-за стола, задвигаю стул и пытаюсь увернуться от безостановочного, жгучего взгляда. Выхожу из кабинета и снова выдыхаю, как прошлый раз. И только стоило сделать мне шаг, как моя нога скользнула по мокрому, только что помытому полу, я растянулся и упал. Листочки в одну сторону, а я в другую. Мой грохот, без сомнения, был слышен Мортену, что и навело меня в ещё больший и непрекращающийся жар. С самого утра день задался.       Прошло несколько часов, я уже дописываю документ о проделанной работе, в надежде, что уйду сегодня с работы немного раньше, хоть и опоздал порядком. Слишком буйный и шумный, а также неловкий день случился сегодня. В голове, в мыслях так и крутится тот строгий взгляд, что разогревал все мое тело без какого-либо физического контакта. И вот на часах около 5 вечера, я решил пройтись пешком до дома, через небольшой продуктовый рынок, и уже стал себе готовить прогулочный плейлист, составленный в большей степени из песен Леди Гаги и Кэти Перри, именно из тех двух любимых мной исполнителей. На часах прозвучал короткий и звонкий писк, означающий ровную временную дату. Я прибрал на столе разбросанную по разным небольшим кучкам бумагу, собрался с мыслями и пошёл.       Вечереет, погода начинает немного изменяться в сторону прохлады. Солнце скрывается за высотки. Мимо меня стоят прилавки со свежими овощами и фруктами, и мой взгляд невольно падает на набитые баночки со спелым крыжовником, блестящим на свету, сладким и с тонкой, темной кожицей. Ни на одном из других прилавков нет больше такой вкусного, даже на первый взгляд, почерневшего от спелости, сладости. Попросил всё. Все 2 литра. Достал из кармана несколько купюр, разменянных в сегодняшнем такси и стою в ожидании, пока продавец аккуратно переложит мой вкусный деликатес в пластмассовые баночки. Через мгновение я вздрагиваю, громко вдохнув и ощущая на своём левом плече крепкую и уверенную кисть какого-то мужчины. Оторвав своё плечо от крепкого, но с той же стороны нежного прикосновения, я тут же оборачиваюсь. Наушники выпадают от резкого движения, и я лицезрю этого человека. За мной стоит он, во всей красе: улыбается, как маленькое дитя, в полурасстёгнутой рубашке, с немного лохматыми волосами, зажатыми солнцезащитными очками — вводя меня ещё в большее смущение и недоумение, чем оно было в том просторном и деловом кабинете. — Доброго вечера, Мортен, не стоит меня так пугать, у меня сердце может не выдержать от этого. — От меня ни у кого сердце не выдерживает, — усмехнувшись и ехидно подколов меня, игриво ответил, а следом уточнил у продавца об остатке крыжовника мой весёлый начальник. — Я могу поделиться с вами, хотите? — от неловкости пришла в голову лишь эта мысль. — С вами — нет, со мной — было бы неплохо. Мы не на работе, Лиам, на «ты», пожалуйста, — и тут пропала его обворожительная улыбка, а лицо покрылось серьезностью утверждения. — Хорошо, — на все это время я, похоже, забыл, что необходимо дышать. Я оплатил за этот уже проклятый несколько раз крыжовник, ведь надо было остановиться так… Мы прошлись до недалёко стоявшей скамейки, присели, и я пододвинул ближе к своему начальнику баночку с сочной ягодой. На что поймал кучу интересных и необъяснимых взглядов. — Может просто попробуем его вместе? Мне и этого хватит, — уверенными руками Мортен открыл баночку, пододвинул её на середину и прихватил за щеку несколько ягод крыжовника. Я готов был падать несколько раз обморок от того, что произошло в эту секунду, особенно от того, как набухла бугорком его щека. — Я сейчас не буду, я на диете, угощайтесь, — заботливо отмазался я, выпив глоток воды, но, видимо, неудачно, потому что Мортен усмехнулся, ухватил двумя пальцами самую крупную крыжовинку и понёс к моему рту. Это было настолько неловко, настолько по-детски мило, что я покраснел ещё больше, чем это было возможным. Дальше уже моя рука потянулась к баночке, взяла еще одну крупную ягодку и перенесла к его рту. Он улыбнулся, приоткрыл свои челюсти. Схватил зубами невероятно вкусный фрукт и прижал губами мои два пальца. В этот момент я не знал, что и делать и как вообще действовать в этой ситуации и, как ни в чем не бывало, продолжил поедание ягод. В голове засело то прикосновение, его неимоверно нежных и мягких губ. Было очень душно, по причине того, что он был снова рядом со мной, поиски той долгожданной и необходимой свежести были снова провалены. Прошло минут сорок или вовсе час, мы разговорились, смеялись и доедали последнюю купленную мной баночку с ягодами. Ох, этот переспевший, пьяный и одурманивающий крыжовник… На улице стало уже темнеть и холодать, но мне было тепло, только из-за того, что Мортен грел меня своим юмором и улыбками. Мне было пора домой, завтра ведь снова на работу, а кое-кто в отпуске. А Мортена было невозможно остановить, он говорил, спрашивал и смеялся. — Почему ты сегодня так долго шёл до моего кабинета? Носик поди пудрил? — Ой, да, конечно, а как же так я заявлюсь к такому начальнику и не ухоженный. Не дело. Мы оба посмеялись, и я намекнул на то, что мне пора домой, а он в свою очередь предложил подвезти меня до дома. Я, конечно же, согласился, и мы пошли в его машину, стоявшую неподалёку от нашей пригретой и уютной скамейки. Через несколько минут в окно виднелась лицевая часть моего дома, Мортен остановил машину и нежно посмотрел на меня. — Спасибо, что подвёз, хоть я и планировал прогулку… Ну ничего, ещё раз удачного отдыха тебе, — улыбнувшись посмотрел в его яркие, светлые и искрящиеся глаза. — Тебе спасибо за вечер, — Мортен положил свою правую руку мне на плечо, немного сжал, следом погладил и улыбнулся, проведя вдоль руки и дойдя до кисти, и оттянул её. Я вывалился из машины, захлопнул дверь и выдвинулся к двери, где ожидала меня тишина, свобода и прохлада. Быстро прокрутил несколько оборотов замка, зашёл и, закрыв дверь, упёрся на неё, соскользнув вниз, пока не сел на пол. Так и просидел я до полуночи, в такой не сбиваемой концентрации. В голове крутилась то его улыбка, то смех. Тело помнило его прикосновения, а пальцы ощущали на себе его губы. Медленно переполз в кровать, упал лицом в подушку и уснул.