Цель оправдывает средства

ШОН СТОУН Длинные сильные пальцы, сжатые в кулак вокруг члена, медленно двигались вверх-вниз, то скрывая, то показывая ровный толстый ствол. Пальцы второй руки лихорадочно гладили по голой груди, останавливаясь на сосках, сжимая и пощипывая плоть. Бесстыдно разведённые ноги манили своей откровенной доступностью, приглашая присоединиться к процессу и отбросить всякую стеснительность. Крупный член с обнажённой розовой головкой блестел от выделившейся смазки, искушая и пробуждая самые горячие фантазии. «Шон…» — моё имя, вырывающееся между стонами, заводило необычайно — настолько, что я не мог остаться равнодушным, как бы ни старался. Да кто бы остался спокойным от такого зрелища? Святой бы не устоял! Эта развратная поза, похотливые стоны, медленно-дразнящие движения кисти… Кирк Хант дрочил на меня. А я ласкал себя, сидя между его разведённых колен, глядя на то, как он самоудовлетворяется с моим именем на устах. Понимание, что он хочет меня, что он возбуждается при мысли обо мне… Великолепный образчик самца, изумительный в своём животном проявлении. Я отвечал ему такими же страстными стонами. Да-а, о-о-о, какой же ты сексуальный, когда ласкаешь себя без всякого стыда, выставляя напоказ рельефные мышцы, бронзовую кожу, блестящую от капелек пота, дорожку волос, уходящую от пупка к паху, и свой возбуждённый член, который так и тянет взять в рот… провести языком, ощутить вкус и тут же втянуть до упора — до гланд. К чёрту нежные игры, все эти порхания языком по стволу и вылизывания! Засосать. Создать вакуум, втянув щеки, и брать до глотки. Сдать немного назад, дойдя до середины члена, чтобы сразу же снова заглотить по самые яйца… да-а… Разведи сильнее ноги, покажи мне себя. Покажи, насколько ты хочешь меня… ещё, ещё… «Шо-он, Шо-он…». — Шон… Шон! Что? Я задремал, что ли? Прилёг ведь на пять минут после обеда. Ну нифига ж себе! А что за херня мне снилась? Тьфу ты! Годовое воздержание сказывается. Что только не привидится глупому подсознанию, измученному отсутствием нормального секса. Я и Хант! Ну бред же сплошной! Чтоб тебе, Кирк Хант, облажаться в постели тридцать три раза подряд минимум! Сука! — Эй, чего завис? — один из моих соседей по комнате, Этан, сидел на своей койке, что располагалась почти вплотную к моей, и с беспокойством смотрел на меня. Его вопрос вывел меня из сомнамбулического состояния и вернул в реальность. Повезло, что лежал я на боку, и свободные брюки отлично скрывали реакцию организма на эротический сон с неподходящим на редкость участником. Впрочем, всё легко объяснимо — я слишком много думал о Ханте, только поэтому его образ вылез в необычном амплуа и абсолютно вопреки моему желанию. Лучше бы мне Этан приснился! Хороший он парень — альфа в самом лучшем смысле этого слова. Не только сильный и симпатичный, но, что намного важнее — порядочный, честный, всегда готовый прийти на помощь другому. Я мог бы назвать Этана другом, если бы не понимал, что не имею никакого права на дружбу с таким человеком из-за своего обмана. Да и всё равно придётся через пару лет всех, с кем я познакомился в Академии, вычеркнуть из жизни — не вечно же притворяться альфой? Через два года альфа Шон Стоун исчезнет. В дипломе, слава богу, пол не указывают, так что в колледж я буду поступать, как омега. Верну себе прежнюю жизнь. Перестану жрать подавители — кожа лица очистится, отращу волосы вместо уродской, абсолютно не идущей мне короткой стрижки, откажусь от бесформенных шмоток… Сомневаюсь, что меня узнают мои нынешние знакомые уже через несколько месяцев после окончания учёбы. Но с Этаном О’Хэллораном я бы продолжил общение с удовольствием. Если бы когда-нибудь и решился строить семью, то, без сомнения, с таким, как Этан — надёжным и искренним. А не со всякими качками, у кого из достоинств — только размер… бицепсов! а вместо порядочности и доброты — похоть и желание нагнуть всё, что движется. — Шон! Эй, приём-приём, база ответь! О ком размечтался? — вот спросил! Ничего я не размечтался! — Строишь планы на уик-энд? На выходные часть учащихся покидала стены Академии, отправляясь к родителям, но многие, как я и Этан, никуда не уезжали. Я вообще навещал папу только на Рождественских и летних каникулах. Слишком далеко было ехать, чтобы провести один вечер дома, да и старым друзьям я старался не показываться в своём альфьем облике, дабы избежать ненужных вопросов и сочувствия во взглядах: изменился я за год конкретно и далеко не в лучшую сторону, если смотреть с позиции внешней привлекательности. Если бы я мог воспользоваться сегодня косметикой, хотя бы тональником… Черт, опять мысли не туда! Да что такое? Какая разница, как я выгляжу?! Для кого мне быть красивым? Встряхнул головой, отгоняя глупые мысли, и улыбнулся Этану. — Никаких особых планов. This bird in the hand, is time without plans¹, — пропел я речитативом строчку песни. И Этан тут же подхватил, двигая бёдрами в ритме и отбивая ребром ладони такт, продолжив: — I don't have to feel your charm, I don't wanna hear the alarm! Точно. Аlarm. Тревога. Вот определяющее слово тому, что меня гнетёт в последние пару дней. Интуитивная, никакой логикой не объяснимая тревога. А ещё я, похоже, совершил ошибку, когда вчера вечером пропустил приём таблеток, решив, что организму небольшая передышка от приёма химии не помешает. За сутки запах полностью не восстановится, а его слабые проявления легко получится списать на других омег, с которыми предстояло общаться — вроде всё верно, но, судя по дурацкому сну, организм слишком рьяно воспользовался поблажкой. И вообще, идея, показавшаяся мне такой отличной под угрозой физической расправы, чем ближе становилась к исполнению, тем меньше мне нравилась. Нет, естественно, я не боялся проиграть, и не волновался, что меня раскусят те глуповатые омеги, с которыми привык иметь дело Кирк. Но перспектива провести целый вечер в обществе Ханта меня… слегка напрягала. Чувствовать себя «не таким» и так нелегко, а терпеть пренебрежительное отношение и насмешки в свой адрес тем более. А в том, что Хант не откажет себе в удовольствии при каждом удобном случае продемонстрировать мне своё превосходство, я не сомневался. Как и в том, что сделаю всё, чтобы его обломать. Конкурировать с баловнем судьбы и богатеньким мажором, с детства не знающим ни в чем отказа, можно только одним способом — заткнуть интеллектом. Получилось бы только… — Хей, бро, пошли в кино с нами, на премьеру Супер-альфы? — Этан хлопнул меня по коленке ладонью, вновь привлекая внимание. — Кевин и Джо тоже идут. Супер-альфа! Я непроизвольно фыркнул, но, видя удивлённо поднятые брови, пояснил: — У меня уже назначена встреча с супер-альфой, — изобразил пальцами кавычки. — С Кирком Хантом. Через пару часов встречаемся. Бросил взгляд на часы — ну да, осталось два часа десять минут. Пропуск у меня уже в кармане, никаких проблем с выходом за территорию не предвидится. А жаль… Не хотел я идти никуда. Дико не хотел. Предчувствие, интуиция или здравый смысл — не важно, но всё внутри восставало при мысли, что сегодняшний вечер мне придётся тусить рядом с Хантом. Но не сдаваться же, верно? Да щаз! Чтоб я да на попятный пошёл? Не дождётся! — Хант вроде ничего такой, а вот дружок его, Алан — тот ещё хитрожопый перец. Так что ты смотри, — Этан дёрнул плечом. — Не вляпайся с ними в какую-нибудь историю, их-то отцы отмажут, а простым парням, вроде нас с тобой, надеяться не на кого. — Всё норм, не беспокойся. Только самому было неспокойно. Никак не удавалось отделаться от бредового ощущения, что я собираюсь на свидание и нервничаю в предвкушении. Абсурдность возникшего мандража раздражала. Я не серая мышка, приглашённая капитаном футбольной команды на выпускной бал, из кожи вон лезущая, лишь бы впечатление произвести! Тем не менее, оставшееся время я провёл в сборах — вымылся до скрипа, нагладил рубашку, вытащил из шкафа чистые джинсы. Ну и что, что они висят мешком и задницу не подчёркивают? Зато нигде не жмут. При выборе одежды последний год я руководствовался одним принципом — никакой сексуальности, ничего яркого: серый, чёрный, болотный — стали превалирующими цветами в моём гардеробе. «Чем хуже, тем лучше» — резюмировал папа, оглядев вещи, купленные мной для академии. Но впервые с тех пор я пожалел, что не приобрёл ни одной модной шмотки. Но я же не омегой в клуб иду, а для альфы: чуть симпатичней обезьяны — уже красавец! Н-да, встав перед зеркалом, я критично осмотрел отражение: мрачный угловатый недо-альфа с торчащими во все стороны короткими невнятного цвета волосами а-ля Сид Вишес, морда будто сожжена на солнце — на лбу и щеках красные шелушащиеся пятна. Чёртовы таблетки! Но без них никак. Так, хватит комплексовать! Во-первых, у меня пропорциональные правильные черты лица и глаза красивые. А во-вторых, внешняя привлекательность определяет самооценку того, кому больше нечем её поднять. Моя цель не выпендриваться на танцполе или куда там мы пойдём, а выиграть пари. Когда ты делаешь что-то, в чем не уверен, нужно просто идти вперёд, не позволяя сомнениям себя остановить. «Всё будет хорошо, — сказал я вслух чётким и уверенным голосом, — победа останется за мной». Ровно в пять я был у ворот нашей Академии. Через минуту появился Хант… и Доули. — Ты ведь не возражаешь? — Кирк мотнул головой в сторону Алана, который демонстративно оглядывал меня с ног до головы, презрительно ухмыляясь. — Он в курсе спора. — Чтобы ты проиграл на глазах у своего друга? — уточнил я. — Только за. Мог хоть половину курса пригласить! Лажать, так по-крупному! — Запомни, недомерок, из нас двоих в проигрыше оставаться всегда будешь ты! — Парни, давайте полегче, — Алан Доули положил нам обоим руки на плечи. — Не надо портить прекрасный субботний вечер стычками! — надо же, не ожидал, что он окажется более нормальным, чем его приятель. — Вне зависимости от исхода вашего спора, лично я намерен отлично повеселиться, чего и вам желаю! Так мы и двинулись на остановку автобуса: Алан шёл в центре и, не обращая внимания на пикировку взглядами между мной и Хантом, балаболил, не затыкаясь: — Зато прикиньте, как мне повезёт: если вы оба не поддадитесь на чары прелестных омег — они все достанутся мне! Вернее, моему члену, — он заржал и добавил: — Останется только выбрать более достойную дырку для такой чести! — нет, поторопился я назвать его нормальным. Придурок — он придурок и есть! Вышли мы в центре города, Хант и Алан уверенно двинулись по известному им маршруту, я же абсолютно не представлял, куда они меня ведут — клуб, ресторан, боулинг? Так и не спросил, какова конечная цель поездки. Где они находят себе омег? Поплутав по лабиринту улиц, мы остановились у двери с неоновой вывеской «Бар-клуб Подосиновик», рядом мигало огоньками изображение гриба с красной шляпкой. Более пошлого намёка мне видеть ещё не приходилось. — Отсосиновик, — прокомментировал Алан, развязно подтолкнув меня локтем. — Ничё, и на твою поганку кто-нибудь клюнет! — За своим сморчком лучше следи, — парировал я. — Как бы ты на него триппер не поймал! Впереди идущий Хант резко развернулся ко мне и окинул испытующим взглядом. — Итак. Первый, кто проявит свою сущность альфы и начнёт приставать к кому-то, тот и проиграл. Ал — выступает свидетелем. Условия всем участникам понятны? Я смог только кивнуть, в горле мгновенно пересохло, а ладони вспотели. Незаметно вытерев их о задницу, я последовал за альфами внутрь, малодушно надеясь, что на входе будут охранники, которые не пропустят меня из-за возраста — до двадцати одного мне оставалось почти полгода. Но, видимо из-за раннего времени, никакого возрастного ограничения не существовало или всем было пофиг: нас без слов пропустили через небольшой холл с гардеробом. Лишь гардеробщик, принимая верхнюю одежду, проинформировал, что стрип-шоу начнётся в одиннадцать, и тогда придётся оплатить входной билет. — До одиннадцати мы не задержимся, — ответил я. Крайний срок в десять нужно было вернуться за ворота Академии, а не шляться за её пределами. — Говори за себя! — хмыкнул Алан, Кирк промолчал — понимал, что уйти нам придётся вместе, если никто не проиграет раньше, конечно. Никто, в смысле — он! Но, очень надеюсь, второй дубль не понадобится. Внутри оказалось примерно так, как я и представлял подобные заведения: приглушенное освещение, барная стойка, столики, приватные ниши с зелёными бархатными портьерами. Чуть дальше пустующий ещё пока танцпол, посередине которого — подиум с шестом. Ещё дальше виднелись бильярдные столы, над некоторыми горел свет и за ними играли. На стенах красовались абстрактные картины: изображения, видимо, призваны были символизировать грибы всех видов, но больше смахивали на эрегированные органы. Да уж, приют порока и разврата! — Кирк, займи наш любимый, я прошвырнусь, гляну знакомых, — Доули оживился, а вот Хант явно не разделял его энтузиазма — конечно, сегодня же ему придётся держать свой член в штанах. Интересно, насколько его хватит? Час? Два? Вряд ли больше. — Пошли, — Кирк показал на одну из ниш с диванчиком полукругом и массивным столом. — Пива мне возьми, — бросил он в спину Алану. Минут пять наедине с Хантом прошли в молчании — я рассматривал интерьер и немногочисленных посетителей, Кирк вертел в руках подставку для салфеток. Я ощущал себя крайне неуютно в его обществе, но старался сохранять невозмутимый вид, будто только и делал раньше, что шастал по подобным заведениям. Алан вернулся в сопровождении четырёх омег и официанта с подносом, уставленным разномастными ёмкостями. Пока официант расставлял напитки на столе, омеги жизнерадостно приветствовали Ханта поцелуями, а потом обратили внимание на меня. И понеслось: кто я, откуда, как зовут, почему раньше не появлялся, и ещё сотня вопросов на четыре голоса. Я постарался отделаться общими ответами, надеясь, что они поймут, что я неинтересный, несимпатичный и вообще не их формат, и отстанут. Но не тут-то было. Особенно усердствовал один — Ники, он буквально прилип ко мне, обдавая своим приторным ароматом. Впрочем, Ханту, с которого я старался не спускать глаз, чтобы сразу заметить, если он даст слабину, тоже доставалось не меньше. Блондинистый омега с надутыми силиконом губами, то ли Шерри, то ли Банни, прижимался к нему всем телом и извивался как змея. Смотреть противно! Но Кирк не обращал внимания на заигрывания и тоже в основном смотрел не на омег, а на меня, в надежде подловить. Ха! Зря только пялился! — Шон, а ты что не пьёшь? — обратился ко мне Алан примерно через полчаса пытки и пододвинул один из стаканов. — Для тебя взял, угощайся! — Я не пью, спасибо, — отказался я, но меня приятно удивило, что делая заказ на наш столик, он позаботился заказать что-то и для меня. Сам я ничего не планировал ни пить, ни есть, одного взгляда краем глаза в меню хватило, чтобы понять, что моих денег хватит здесь лишь на стакан воды. Из-под крана. — Да не ссы, это просто апельсиновый сок. Я и не сомневался, что такой пай-мальчик до двадцати одного в рот и капли спиртного не возьмёт, — он улыбнулся мне широко, показывая, что подкалывает. — Бери! Расслабься, Шон, мы же пришли сюда повеселиться! Я уже вижу, что в вашем споре будет ничья, так что давай — за хороший вечер! — он таки всунул мне стакан в руки. Почему бы и нет? Первый глоток сделал с опаской, но это и вправду оказался апельсиновый сок — никакого алкоголя. Пить действительно хотелось, и я опустошил стакан практически залпом. — Ой, что за спор? На что вы спорили? — тут же заинтересовались омеги, Кирк, по-прежнему не сводя с меня взгляда, принялся им врать, что мы поспорили на то, кто дольше продержится без сигарет. — А ты разве куришь? — Шерри или Банни буквально уткнулся носом в шею Ханта и принялся томно втягивать воздух, жмурясь и шумно выдыхая. Нет, ну как можно быть таким навязчивым?! Господи, он же его чуть не облизывает! — Мммм, а мне нравятся курящие альфы, — мой личный кошмар тоже влез в обсуждение. Ники прижался ко мне и закатил глаза. — Запах табака такой бру-утальный… «Анальный!», — хотелось мне рявкнуть на приставучего омегу! Что вообще с ним не так? Я последний на кого он должен обратить внимание, какого чёрта он липнет? Если только… если только его кто-то не подговорил? Такое возможно? Я взглянул на Кирка — невозмутимый покерфейс, на Алана — хитрая шкодная харя. Он мог. Чую, мог! Надо выяснить, но как? Не спросишь же при всех у Ники — эй, тебе что, заплатили, чтоб ты меня соблазнил? Тонкие пальчики уже вовсю шкрябали мою коленку длинными ногтями, создавая омерзительно противный звук, резанувший по ушам даже сквозь играющую в помещении музыку. Вообще звуки стали какими-то странными — гулкими и раздражающими. А ещё через минуту мне стало ужасно душно, настолько, что показалось — задохнусь в тот же момент, если ничего не сделаю. Воротник удавкой сдавил шею. Внезапно ослабевшей рукой я рванул на груди рубашку, в надежде облегчить проникновение воздуха к лёгким. — Ты уже раздеваешься? — насмешливый голос Ханта донёсся будто издалека. — Так не терпится? — Я… мне… — не договорив, я начал заваливаться на бок, лица присутствующих за столом вдруг закрутились перед моими глазами, превращаясь в размытое пятно, которое сперва поблекло, а потом и вовсе потемнело. — Чёрт! Ал, это ты постарался? Ты ему что-то добавил в сок?! — вместе со слухом вернулись и тактильные ощущения — мне что-то лили на затылок, тонкие ручейки затекали за шиворот и холодили кожу. Ужасно болели голова и живот, но удушье отпустило. И хоть чувствовал я себя, будто все кости вынули, перемололи и запихнули обратно, но сознание прояснилось. — Да ничего особенного, — в голосе Доули слышались неуверенность и страх. — Ал?! Что? — а вот Кирк, судя по тону, был в ярости. Я, кстати, тоже. Только пошевелиться или хотя бы высказать всё самому почему-то не получалось, даже веки отказывались разлипаться. — Ну… Две дозы виагры, — проговорил Алан скороговоркой. — Кто ж знал, что на него так подействует? — Идиот! Почему меня не предупредил? — Ты был бы против, а я просто хотел пошутить! — отличное чувство юмора! — Рехнулся?! Доза на слона! Ему бы и половины хватило! А если бы он копыта откинул? — да, вот именно! А если бы я копыта… то есть умер бы? — Тебе нужны проблемы из-за этого хилого мудака?! Как бы мы потом оправдывались? — ну, конечно, как я мог подумать, что Ханта волнует, жив я или мёртв, он переживал лишь о своей шкуре. Какие же они оба твари! Наконец, получилось открыть глаза, и выяснилось, что я лежу мордой практически в унитазе, куда, если верить запаху, меня неплохо так вырвало. Сзади меня поддерживал за плечи Хант, а Доули лил мне сверху на башку воду тонкой струйкой. Обоих ненавижу! Я дёрнулся, откидываясь назад, и чуть не заехал виском в нос Кирку, жаль, эта гнида успел отодвинуться. — Ты как, Стоун? Жив? — гениальный вопрос! — Нет, умер! Вашими молитвами! — с наивозможной быстротой я поднялся на ноги, но всё равно покачнулся, Хант ухватил меня под локоть, удерживая, но я резко сбросил его руку. — Отвали! — протопал к раковине и умылся холодной водой, прополоскал рот и напился из-под крана, стало существенно лучше. — Э-э-э, Шон, тебе неожиданно стало нехорошо… — начал было Доули. — Очень ожидаемо мне стало нехорошо, учитывая, что ты меня отравил! — его перекосило от понимания, что я слышал их разговор, и обмануть меня не удастся. — А тебе, — я повернулся к Ханту. — Тебе… — мне много что хотелось ему сказать, но ограничился лишь констатацией факта: — Засчитывается техническое поражение! — решив, что больше мне нечего делать рядом с ними, я двинулся на выход. — Послушай, — Кирк встал у меня на пути. — Я не могу отвечать за косяк Алана. И он очень сожалеет о случившемся. — Да-да, — подхватил этот гондон. — Извини, я просто хотел помочь тебе расслабиться. — Насрать мне на твоё извинение, урод! Я возвращаюсь в академию, всё, хватит с меня вашей компании! А вы оставайтесь и расслабляйтесь, хоть до усёру! Обожритесь виагрой и перетрахайте здесь всех! Пари закончено! — Я! Никогда! Не проигрываю! — вызверился Хант сперва на меня, а потом и Доули досталось: — Мне не надо мухлевать, чтобы выиграть! — Да делай ты что хочешь, только ко мне не приближайся больше никогда, — я махнул рукой и побрёл к дверям. На улице я ошалело застыл — оказывается, уже стемнело! Сколько же прошло времени? На часах значилось начало десятого — отлично, я, ко всему прочему, уже не успевал вовремя вернуться. Придётся лезть на территорию окольными путями. Пока я мысленно матерился, из клуба вышел Хант. — Подожди, поедем вместе. Не дам тебе повода считать, что воспользовался моментом съехать с пари. Всё в силе, — вот упёртый! — Да ты и заблудишься в городе без меня, — добавил он, отметая возражения. — Если ты не умеешь пользоваться картами в телефоне, ещё не значит, что все такие же идиоты, — огрызнулся я, но на самом деле мысленно согласился, что лучше бы мне не оставаться в одиночестве. Да по-хорошему, вообще в больницу бы не помешало — проверить, вышла ли вся дрянь из организма. То, что эти мудозвоны не вызвали скорую, когда я отключился, понятно — зассали. Но с другой стороны, мне тоже не нужны проблемы с врачами. Так что приеду в корпус, отлежусь, отосплюсь, всё и пройдёт. Пока мы тряслись в автобусе, Хант попытался убедить меня, что всё случившееся — досадное недоразумение и печальная инициатива Алана. — Я не знал, что он что-то подмешал, честно! У него чувство юмора такое, не удивлюсь, если он и мне что-то в пиво сыпанул, я просто не успел всю кружку выпить. — Да-а, с таким другом и врагов не надо. Как же ты с ним? — прервал я своё оскорблённое молчание. — В постоянном ожидании подстав? Кирк только пожал плечами. — Не подстав, а… Он не сделал бы ничего, если бы знал, что навредит тебе. Ал — нормальный, приколист только. Ну, и у всех свои недостатки. Зато с ним не бывает скучно, — это уж точно! — Но, согласись, что я не проиграл! Оклемаешься, продолжим, — на это я ответил только испепеляющим взглядом, спорить надоело. Больше мы не разговаривали — о чём с ним говорить? Что в лоб, что по лбу, баран упёртый: не проиграл и всё тут! Проникнув на территорию Академии через известный всем кадетам лаз в ограждении, мы двинулись кружной дорожкой к корпусам. И почти благополучно добрались до места, когда Хант дёрнул меня за рукав, заставив остановиться. — Стой! — прошипел он сквозь зубы. — Куда прёшь, ослеп? По аллее, ведущей к главному учебному зданию, двигались навстречу нам две фигуры. Налететь после отбоя на кого-то из офицеров или преподавателей — остаться «невыходным» на месяц, как минимум. Мы оба сперва замерли, прикидывая, успеем ли добежать незаметно до заветной двери, а потом, сообразив, что нет, не сговариваясь, рванули к живой изгороди и пролезли между ветвей в глубину зарослей. Продираться на ту сторону уже не осталось времени, треск кустов выдал бы нас, поэтому мы оба замерли, практически вжавшись друг в друга в попытке уберечь лица от колючих веток. Стоя впритык к ненавистному альфе, я внезапно ощутил умиротворение и спокойствие. Будто накрыло куполом, отсекающим все тяготы и сложности мира тонким, но непробиваемым стеклом. Захотелось закрыть глаза, уткнуться носом в твёрдую грудь, вздымающуюся от дыхания, и плыть как на волнах по спокойному ласковому морю. Буквально впитывая в себя его холодный, властный, проникающий в мозг запах, не в силах противиться лавандовой горькой свежести и обманчивой лимоннокислой сладости, я дышал, будто не мог надышаться перед расстрелом. Какой же Хант все-таки альфа — порочный, но красивый, этого-то не отнимешь, сильный, не знающий отказа в жизни, циничный и уверенный в себе. Даже мне трудно не согласиться, что он весьма привлекателен, особенно когда от его аромата голова кругом. Странно, но Кирк тоже дышал неравномерно, будто после бега. Чуть поменяв положение тела, я почувствовал… ощутил… в общем, в меня упиралось что-то явно лишнее. И это «что-то» было не веткой. Да какого… — Ты что, возбудился? — я поднял лицо, наткнувшись на горящий голодный взгляд. Кирк, ничего не ответив, слегка опустил голову и впился в мой рот… нет, не поцелуем — кровожадным вампирским укусом, сминая губы, терзая язык, насилуя, а не лаская. И понимание этого меня отрезвило. Он счёл, что перед ним добыча — бери, владей, используй! Завоеватель, победитель по жизни? Да хрен там был! «Первый, кто проявит свою сущность альфы и начнёт приставать к кому-то, тот и проиграл». Отстранившись, я упёрся ему ладонями в грудь, стараясь отодвинуть этого амбала, и произнёс с максимально возможной насмешкой: — А вот теперь ты точно проиграл.