Тёмный Принц

Девушка вздохнула с облегчением, поняв, кому принадлежит этот тихий, бархатный голос, и обернулась, кое-как оправившись от шока. — Чёрт, не пугай так! — она выбралась из тёплых объятий. — Что ты здесь делаешь? — Тебя жду, — ухмыльнулся Сульфус, глядя на блондинку. — Это и есть сюрприз? — А тебе этого мало? Раф сделала вид, что пропустила эту фразу мимо ушей, и подошла к полке с красками, под которыми были несколько рисунков шестилетней Рафаэллы. Рисунок, рисунок, рисунок… одна работа за другой мелькали перед глазами девушки, а она искала всего лишь одну-единственную, которая была последним рисунком голубоглазой в Алессандрии. В этой картине не было ничего примечательного, впрочем, как и во всех остальных «творениях», но эта картина была нарисована маленьким ребёнком, сидевшим на окне и глядящим на проезжую часть возле собственного дома. Это был вечер во время заката, а садящееся солнце светило в спину какому-то человеку, которого, кстати, Раф не видела, чей силуэт отразился на дороге. Почему-то именно сейчас она стала размышлять о том, чью же тень изобразила на этом полотне. — О чём задумалась? — Сульфус вновь возник возле Раф и посмотрел на рисунок, который она рассматривала. В его глазах на долю секунды блеснула искра некоего удивления или же… страха? Но этого белокурая не заметила, потому что всё ещё всматривалась в рисунок. — Ни о чём, — отмахнулась она, убирая картину на подоконник рисунком вниз. — Как ты попал сюда? — А это так важно? — с некой издёвкой спросил Сульфус, в ответ на что белокурая одарила его укоризненным взглядом, но решила не заострять на этом внимания, т.к. вопросов в её голове и без того было слишком много. Задавать себе новые просто не хотелось. — Расскажи мне что-нибудь о себе. — Зачем? — удивилась девушка. — Мне скучно, — буднично отозвался брюнет. — Наверное, Роза уже вернулась, — Раф попыталась уйти, но тут же была остановлена сильной мужской рукой, которая схватила её за запястье. — Она вернётся через 2 часа. — Может, отец пришёл с работы. — Ты же знаешь, что это не так. — А если мне Мики позвонит? — Перезвонит. — Мне нечего о себе рассказать, — нахмурилась Раф, вспоминая своё прошлое. — Не верю, — усмехнулся янтароглазый. — Каждому человеку есть, что о себе рассказать. Наплевав на всё, блондинка забила на пыльный и грязный пол и присела на него, оперившись спиной о стену чердака. Сульфуса же это вообще не волновало, поэтому он просто присел возле Раф. — Ну ладно, — сдалась она. — Я до 17 лет жила в Асти, потом северо-западным ветром меня занесло в Алессандрию. А если серьёзно, то новый муж моей мамы, грубо говоря, выслал меня сюда, заявив, что я им мешаю. Конечно, я желаю счастья своей маме, но с ним у нас отношения не сложились. Да и я поняла, что мне лучше пожить с отцом. Детство моё, судя по рассказам родителей, было неплохим, однако то, что я помню: это вечные крики и скандалы родителей о том, кто кому изменил. Через какое-то время я поняла, что желаю их развода, а вскоре они развелись, поняв, что ни к чему хорошему этот брак их не привёл. Мама увезла меня в Асти, а я очень скучала по отцу. Там у меня остались друзья, с которыми мы иногда переписываемся или созваниваемся, но я знаю, что мы всё сильнее отдаляемся друг от друга. В принципе, я не очень скучаю по Асти, но при этом до ужаса не люблю холод и дождь, — трагикомично скривила лицо Раф, но потом улыбнулась и продолжила… Слабый свет пробивался в комнату через маленькое окно, освещая небольшой чердак, на полу которого сидели два человека, обсуждая жизнь одной из них, в окружении шкафа с бумагами, тумбочки, мольберта, пары коробок детских игрушек и ещё некоторой мелочёвки. День постепенно сменял вечер. Раф не понимала, почему Сульфусу вдруг стала интересна её жизнь, однако, выговорившись на некоторые темы, ей стало легче. Да, у неё были подруги, родители, Роза, но она никогда никому не изливала душу, считая это слабостью людей, которой она не обладает. Но со временем она поняла, что отпустить произошедшее намного проще, если ты кому-то (кому доверяешь, конечно) расскажешь о сложившейся ситуацию. Например, Раф рассказала Сульфусу о том, как за месяц-полтора до отъезда во время разговора один на один отчим ударил её по щеке, заявив, что она своим присутствием портит жизнь собственной матери. Не цитата, конечно, но смысл всей его лекции был в этом. Изначально блондинка посчитала, что он прав. Но после долгих убеждений Конте о том, что это не так (к слову, когда голубоглазая об этом рассказывала, им овладела ярость), убедилась в его правоте. Стало легче. Она поняла, что просто сдалась, сбежала от проблем, которые её настигли, а не стала с ними сражаться. Но при этом, почему-то, ни о чём сейчас Олдридж не жалела. Ей нравилась та жизнь, которая у неё сейчас. Как бы она не отрицала это, но Сульфус чем-то привлекал её. И к тому же, он первый, кому она рассказала очень много личного, понимая, что ему можно доверять. — А потом в лицее я познакомилась с тобой… — завершала свой рассказ девушка. — Да, это было лучшее знакомство в моей жизни, — усмехнулся брюнет, вспоминая, как он в коридоре школы ощутил резкую боль в ноге, а потом заметил, что каблучок принадлежит туфлям этой миловидной особы. На город опускались сумерки, а солнце скрывалось за горизонтом, окрашивая небо в различные оттенки красного цвета. Ветер за окном сегодня, на удивление, не бушевал, а тучки и не думали появляться. Редкий день в Алессандрии был таким спокойным и сухим, если так можно сказать. Но вся эта красота никак не заботила двух человек, которые всё ещё пребывали на чердаке, разговаривая о чём-либо и просто наслаждаясь обществом друг друга. Но время неумолимо бежало вперёд, оповещая их о том, что вскоре придётся разлучиться. — Теперь ты понял, что счастливых мгновений в моей жизни было слишком мало? Наверное, поэтому я и выросла такой… Сульфус, конечно же, всё понимал. И ему очень хотелось, чтобы счастливых моментов в жизни Раф было больше, но при этом прекрасно осознавал сложившееся положение. «Счастье» и «Сульфус» — это антонимы. Жизнь с ним не приведёт ни к чему хорошему, как он считал, поэтому у него самые долгие отношения продлились 26 часов. — Не говори так, словно ты никому не нужна в этом мире, — Конте вновь оказался позади девушки и обвил руками её талию, от чего щёки голубоглазой вновь покрылись пунцовым румянцем. — Это неправда. — О чём ты? — слегка дрожащим голосом спросила девушка, не в силах поднять взгляд и посмотреть на того, кто стоял за её спиной. Вдруг в голове Сульфуса будто пробежался табун лошадей. Он почувствовал опасность. И источник этой опасности был недалеко. Янтарные глаза выражали некую отрешённость от происходящего на чердаке, потому что мысли брюнета сейчас занимала только одна проблема, — нужно срочно уходить. — Поговорим потом, — после этой фразы он нажал на одну кнопку на стене, о которой даже хозяева дома ничего не знали, и очутился по ту сторону стены в узеньком проёме, похожем на запасной выход из дома. Не понимая, почему Сульфус так внезапно ушёл, Раф всё же нашла в себе силы пошевелиться и покинула чердак таким же способом, каким и пришла сюда. — Раф, где ты была? Почему дверь в комнату не открывала? Твой отец волновался, — обеспокоенно произнесла Роза, раскладывая ужин по тарелкам. Через пару минут по всему дому разнёсся звон колоколов, оповещающий о том, что ужин готов. В обеденный зал прошёл Малаки и увидел дочь, которая вновь витала в кучевых облаках. — Раф, что с тобой происходит? — так же обеспокоенно, как и Роза, спросил отец, обратившись к дочери. — Роза сказала, что ты не открывала дверь в комнату. Блондинка молчит, т.к. не знает, что сказать папе. Да и стоит ли вообще что-либо говорить. — Раф, ты всегда можешь со мной поговорить, — продолжил отец. — Пап, со мной всё в порядке. Просто я учила уроки и одновременно слушала музыку в наушниках, а стука в дверь просто не слышала. Прости, пожалуйста. И ты, Роза, прости, — наконец-то придумала оправдание Раф. — Больше так не делай, пожалуйста, или хотя бы не запирай дверь, — с некой строгостью в голосе произнёс Малаки. — Хорошо. Дальше пошли простые и стандартные вопросы о школе, об учёбе, о дружбе с Мики и даже о том, когда последний раз Раф общалась с Сульфусом (тут, конечно, она солгала). Отец так и не собирался рассказывать дочери о своих причинах неприязни к семье Конте. После ужина Раф поднялась в свою комнату, сообщив предварительно всем, что она пошла спать, и вдруг вспомнила о рисунке, который оставила на чердаке. Почему-то её вновь заинтересовала та тень. Снова проделав хитрые махинации с рычагами и дощечками, Раф оказалась в том месте, где они час-два назад с Сульфусом обсуждали жизнь белокурой. Обратив свой взгляд на подоконник, голубоглазая обнаружила отсутствие рисунка на прежнем месте. На подоконнике его не было, что вызывало недобрые подозрения…