СЕМЬ

Оборотни действительно убрались от острова, пожелав удачи Эриану и восьмерым бетам, пожелавшим обосноваться на острове. Человеческая эскадра отбыла на следующий день, оставив только рабочих, что должны были закончить строительство крепости и небольшой гарнизон, который обещали сменить через год. Вечно потеющий и причитающий комендант тоже смылся с острова, но о нем никто не стал бы горевать, даже пропади он в пучине морской. А вот его помощник, толковый, кстати, парень, остался. Кроме запасов еды оборотни подарили маленький баркас, на котором можно было рыбачить, так что, даже если шторм или еще что-либо помешает кораблям с продовольствием добраться до них вовремя, голодная смерть жителям не грозила, а источник пресной воды на острове имелся, причем не один. Оглядывая свои новые владения, полковник Астрад хмурился все больше и больше. Оказалось, что не так велик запас дров, а чтобы продержаться зиму, нужно напилить еще, да и одеял теплых маловато. Он все тщательно записывал, собираясь покупать или выменивать необходимые товары на руду, если возникнет такая необходимость. Шестерка разведчиков тоже не сидела без дела. Одни осматривали баркас, другие инспектировали казармы, в которых помимо гарнизона в тридцать человек, предстояло жить строителям и оставшимся оборотням, третьи отправились на рудники, чтобы проверить, насколько налажена добыча и выяснить, что необходимо десятку рудничных рабочих. И постоянно на глаза Астраду попадалась там и тут мелькающая фигура их омеги. Вот что ему в комнате не сидится? Вышивал бы салфеточки, что ли, или шарфики вязал, чем там эти омеги-то занимаются? К вечеру, когда все собрались в бывшем штабе, а ныне их семейной комнате – жить в казарме вместе с омегой было, по меньшей мере, неловко, – Эриан встретил мужей накрытым столом и планами по строительству крепости. Астрад покривился, даже вспылил в душе, когда омега начал говорить, что нужно изменить при строительстве, но потом был рад, что промолчал, все доводы Эриана были достаточно разумны. С ними придется считаться. — Ну ладно, хорошо, но необходимо строить крытые склады для хранения дров, — полковник задумчиво покусал губу. — Может, не один. И в ближайшее время придется послать людей на заготовку деревьев под распил. — Зачем несколько? Одного большого сарая хватит. Да и деревья жалко. Будем использовать камни феникса. На острове они есть, я знаю. Отчет у отца видел. — Камни феникса? Это что? — Черные камни, которые хорошо горят. Разве вы не знаете? Дома мы ими всегда пользовались. Их можно добывать на острове, в его северной части, это значительно сократит количество дров на зиму. Хотя в этих широтах снега не бывает, но ветра порой дуют ужасные, и шторма длятся по десять дней, а то и больше. — Значит, с продуктами тоже могут быть перебои. — Нужно засолить побольше рыбы, овощей заквасить. Еще грибы тут должны быть, тоже на засолку, да сушку пойдут. — Так, понятно, — Астрад скрупулёзно записал. — Заготовку дров можно уже начинать. Завтра я сам поеду на северную сторону, посмотрю, о чем ты говорил. Кажется, я действительно видел горючие камни. Молчун, Гром и Хорек, поедете со мной. Сыч, возьми завтра десяток людей, осмотрите окрестные деревья, если есть сухие или больные – помечай их на вырубку. Тень и Чиж, на вас порядок в крепости. Проследите, чтобы строители получили новые планы и начали работу, а то зимовать под открытым небом – плохая идея, даже без снега, а в этой комнате мы всемером… — быстрый взгляд на Эриана что-то увлеченно разглядывающего собственные руки, — кхм… ввосьмером едва помещаемся. Эриан, вам… тебе нужна завтра какая-нибудь помощь? Оборотень даже вздрогнул, когда полковник обратился к нему, а потом отрицательно покачал головой: — Нет, спасибо. Мы с бетами завтра с утра выйдем на рыбную ловлю. — Рыбу ловить? — Поймав недоумевающий взгляд омеги, поправился: — Один? Нет, так не пойдет. Хорек, ты хорошо плаваешь, пойдешь с оборотнями, а Чиж сам тут справится. Все, теперь ужинать и спать. Завтра много дел. Приготовленный Эрианом ужин понравился, хотя поначалу мужчины с опаской поглядывали на казан с зелено-бурым варевом, которое омега обозвал фасолевым рагу. Эриан даже обиделся, когда увидел, как люди нерешительно переглядываются и принюхиваются. — Беты ели это полчаса назад и до сих пор все живы. — Эм… Эриан, извини, просто у нас фасоль белая, а эта… — А эта красная, и тоже, между прочим, съедобная. Яблоки вон тоже, бывают и красными, и зелеными, и желтыми, но их-то вы не пугаетесь, верно? Эриан демонстративно съел пару ложек и облизнулся. Люди поначалу медленно, а потом все активнее заработали ложками. — Вкусно… — пробурчал кто-то, не поднимая головы от миски. Эриан еле заметно улыбнулся, встал из-за стола и направился в угол, где заранее приготовил себе спальное место. Мужчины переглянулись, чувствуя себя неловко, и не только из-за злосчастного рагу. Ночевать в этой комнате было для них мучительно из-за воспоминаний. И в то же время, жалея о насилии, никто не отказался бы повторить то безумие, окажись у них такая возможность. Добровольная. Невозможно было забыть то сладкое помешательство, гибкое, гладкое тело в руках, яркие, слепящие оргазмы. Эриан же словно закрылся от них, вел себя подчеркнуто ровно, в глаза никому не глядел и держался всегда на небольшом расстоянии, если это было возможно. Сейчас, искоса поглядывая, как стройное тело исчезает под ворохом шкур, заменявших Эриану одеяло, каждый мечтал оказаться там, рядом, приласкать, поцеловать, утонуть в запахе, погладить упругие ягодицы. Но озвучить свои желания никто так и не решился. — Заканчиваем ужин, и спать, — тихий приказ полковника заставил всех вернуться в действительность и взяться за ложки. Позже, укладываясь в походных спальниках на пол недалеко от Эриана, мужчины поблагодарили за сытный и вкусный ужин, но ответа не дождались. Уснул Эриан или притворялся, никто не знал, но тревожить его не стали. Зима не за горами. Эриан стряхнул с волос влагу и поглядел на небо. Дождь, зарядивший с самого утра, и не думал прекращаться. Он едва моросил, падая со свинцово-серого неба, и на душе становилось еще тоскливее. С того момента, как он обзавелся семьей, прошел месяц. Эриан отчаянно тосковал, но не по дому, а по тому теплу, что сам себе навоображал, когда фантазировал и воплощал свой план в жизнь. Он думал, что станет нужен людям, заслужит их любовь и внимание, а на деле ничего, кроме холодной заботы «по долгу службы» не получил. Здесь, так же как и дома, он никому не был особо нужен. Да, он сам, не привлекая слуг-бет, готовил для мужей, убирал, мыл и чистил их общую комнату, старался сделать ее чуточку уютнее, а в ответ скупая благодарность за завтрак, обед или ужин. Да, к его советам по организации жизни на острове прислушивались, но только после того, как он подробно и доходчиво пояснял, почему нужно делать именно так, если же он руководствовался не знаниями, а инстинктом или желанием, его замечания игнорировались. Никто не понимал, что Эриана, как принца-омегу готовили к управлению собственным поместьем, что его знания и умения позволяли ему в уме рассчитать объем и стоимость всех необходимых запасов. Что он знает, как должна быть достроена и обустроена сама крепость и жилье для рабочих, ловля и заготовка рыбы, сколько нужно дров и горючего камня. Ему для этого никакая тетрадка не нужна была. Он знал, с какой стороны и в какое время года будут дуть холодные ветра с моря, откуда пойдут приливные волны. Но его не принимали всерьез, считая чем-то типа слабой и необразованной человеческой женщины. Эриан усмехнулся, когда вспомнил, как удивился Чиж, обнаружив, что их омега не только умеет считать и писать, но и делает это на нескольких языках. А какое лицо было у парней, когда они подсунули ему несколько клубков шерсти и спицы! А Эриан не знал, что ему с таким подарком и делать – то ли плакать, то ли смеяться. Он понятия не имел, как эти спицы в руки-то правильно брать. Убить он ими мог запросто, а вот связать что-то… Этим у оборотней занимались беты. Да что там считаться с его знаниями и умениями, если никто из людей даже не сделал попытки взять его за руку или обнять, не говоря уже о чем-то большем. Что с ним не так? Почему? Увы, ответов на эти вопросы не было. Тоскливо на душе было просто ужасно, ведь даже физически никого из своих мужей он не привлекал. Зачем он все это затеял? Эриан уже начинал жалеть о своем замужестве. Оставалась надежда на то, что во время следующей течки они снова обратят на него внимание, но жить такими промежутками было мучительно. Да и что это за отношения, когда на него будут реагировать только в течку? А просто чувства, забота, не говоря уж о любви. Хоть кто-то… их же семь! И ведь все, поголовно все, в тот раз были страстными любовниками. Эриан жил в одной комнате с мужьями и не мог позволить себе проявить слабость, сдерживаясь и гордо поднимая голову поймав равнодушный взгляд одного из мужей. Нежеланный… Зато потом, когда все расходились по делам, он убегал в лес, возвышавшийся над крепостью, и прятался в небольшой пещерке под корнями древней лиственницы. Вот и сейчас, едва мужья покинули крепость, он устремился в свое убежище, наплевав на дождь. Эриан обнаружил пещеру случайно, когда собирал грибы. Она была так мала, что в нее едва смогли бы втиснуться два человека, зато она стала его тайной, местом, где он мог поплакать или приласкать себя, пока воображение рисовало томные, развратные картинки, а тело требовало удовольствия. За двадцать один сезон Эриан видел так мало счастья, что этот убогий приют стал для него едва ли не раем. Он с ужасом думал, что будет делать зимой, когда промозглая сырость и ураганные ветра помешают совершать ежедневные прогулки в потайное место. Оставалась надеяться, что южное крыло замка, предназначенное для проживания Эриана и его мужей, вскоре будет закончено, и у него появится собственная комната, свой уголок на острове, так и не ставшем ему домом. Эриан добрался до секретного прибежища, нырнул в пещерку и стал отжимать волосы, доросшие до середины спины. По-хорошему следовало бы заплетать их в косы с различными лентами, но кто на Орлином мог упрекнуть его за несоблюдение традиций? Вот и ходил Эриан, завязав волосы в простой низкий хвост. Достав из кармана кусок сыра и лепешку, Эриан медленно ел, вдыхая аромат мокрого леса, прелых листьев, далекий и тонкий запах дыма, и думал над тем, как жить дальше. Он не хотел плыть по течению, принимая жизнь такой, какая она есть. Натура оборотня, омеги, бунтовала, не желала безропотно увязать в разрастающемся болоте равнодушия и нелюбви, что разделяла его одного и его семерых мужей. А дождь все шел и шел, собираясь в ручьи, что стекали, подмывая корни деревьев и землю вокруг покрытых мхом камней. *** Астрад с утра тревожился. Объяснить причину не мог, а поэтому нервничал и злился. В результате решив, что это все из-за банального недотраха, месяц как-никак общения только с рукой, он отбросил в сторону чувства, не касающиеся работы. Со дня на день ожидался первый корабль с человеческого материка, что должен был привезти продукты и забрать первую партию руды. Чтобы не возить туда-сюда породу, железную руду решено было выплавлять на месте, чему очень помог найденный на острове горючий камень. Печи, в которых плавили руду, разливая ее в формы, были довольно примитивными, но не все же сразу делается, и до них руки рано или поздно дойдут. Добычу и отправку наладили, осталось только с бытовыми проблемами разобраться, и можно заняться усовершенствованием печей. Именно на рудник и отправился с утра Астрад, прихватив с собой Сыча и Грома. Остальные получили не менее важные задания, а Эриан… Вспомнив о нем, Астрад тяжело вздохнул. Диалог никак не налаживался. Они вроде бы жили вместе, но при этом ощущали себя чужими. Эриан упорно держался вдали, был замкнут, и его сложно было винить за отчуждение, если вспомнить, как мужчины обошлись с ним. Астрад ломал голову над тем, как показать свое раскаяние, но в очередной раз, увидев, как Эриан отводит взгляд, все умные слова сразу терял. Поговорив со своими, Астрад выяснил, что они испытывают сходные чувства, но тоже не знали, как выпросить прощения. Дарить цветы? Они как-то попытались. Чиж, ужасно смущаясь и от этого хорохорясь больше обычного, принес розовые цветочки, довольно пахучие, и неловко сунул их в руки Эриану. Тот поблагодарил и покромсал букет на части, отдельно засушив головки и листья. Оказалось, эти цветы можно добавлять в травяной сбор, что подается с медом и сушеными ягодами вместо чая, а листья – неплохое лекарственное средство от поноса. Ни нарядов, ни украшений на острове было не достать. Что оставалось? Комплименты? Так никто из воинов в этом не был силен, даже сам Астрад, чего уж греха таить. Одиночки по натуре, они просто не знали, как сказать приятное, а Чиж, вроде как и балагур, и языком, единственный из них, мог молоть без передыха, рядом с Эрианом неизменно нервничал и превращал любой серьезный разговор в шутку. Все, что они делали, так хвалили стряпню Эриана и благодарили, осознавая, что этого катастрофически мало. — О чем задумался, командир? – Сыч чуть тронул полковника за рукав. — О чем я еще могу думать? — Эриан? — Он. Ума не приложу, что делать. Он словно каменный, ни на что не реагирует, я не знаю, как к нему подступиться. — У него глаза грустные, — вдруг вставил свое слово Гром, вздохнув. — Глаза? – Астрад встрепенулся. – Когда ты успел это рассмотреть? — Я тоже заметил, — Сыч кивнул, поддерживая собрата по оружию. — Он вечно глаза прячет. То в сторону смотрит, то челкой прикроется, но иногда смотрит на нас так грустно. Может, скучает по дому? И, командир, ты заметил, какой он… умелый? Не только готовить, или там лекарства какие… Он знает много. Думаю, побольше нашего. — Все-то вы видите, а я, кажется слепой среди вас. Ладно, вечером попробую поговорить с Эрианом. Дальний звук гула и грохота далеко в горах, заставил их невольно сглотнуть и обернуться, но никто не заострил на шуме особого внимания. Каждого терзали свои проблемы и мысли. Инспекция рудника и осмотр приготовленных к отправке слитков затянулись до полудня. Обратный путь занял много времени, дорога раскисла от дождя, превратилась в жадно чмокающее под ногами жирное месиво. Добравшись до ворот, все испытали облегчение, и каждый надеялся на кружку горячего напитка и миску супа, но комната оказалась пуста и холодна. Неприятное предчувствие охватило Астрада с новой силой. Оставив Сыча и Грома подогреть воду, он вышел к воротам, по пути встретив остальных членов своего отряда, возвращавшихся в крепость после выполнения заданий. Дежурные сообщили, что Эриан ушел в горы еще утром. Проходивший в это время мимо бета, участвовавший в разгрузке улова с баркаса, ахнул, роняя на землю корзину с рыбой: — В горах же обвал! Сердце в груди Астрада замерло на миг, а потом пустилось вскачь как взбесившаяся лошадь. — Какой обвал? Когда? — Так часа за три до полудня. Грохотало здорово, неужели не слышали? Я в горах вырос и знаю, что означают такие звуки – камни подмываются водой и сползают вниз вместе с грязевым потоком. Хорошо, что крепость стоит в самом изножье горы, иначе непременно зацепило бы. — Но если Эриан… — Астрад развернулся и бросил взгляд на возвышающуюся вершину. – Немедленно собрать всех! До единого! Разбиться на отряды и прочесать горы. Нужно отыскать Эриана живого или… — Астрад запнулся, но тут же решительно тряхнул головой и рубанул рукой воздух, словно отметая возможные варианты. — Живого! Пять минут на сборы. Стражник на воротах козырнул и бросился к билу. Отчаянный звон разнесся по острову, созывая немедленно бросить дела и спешить в крепость. Как только большая часть народа собралась возле ворот, Астрад разделил всех на семь отрядов, поставив во главе каждого своих разведчиков, и они двинулись вверх, осматривая каждую пядь земли. Отряд поднимался все выше и выше, рядом с Астрадом шел тот самый бета, который сказал об оползне. Он еще много чего натарахтел, пока они пробирались по грязным завалам из переплетенных веток, глины и камней. Астрад не останавливал говорливого, уже задыхающегося бету, понимая, что тот таким образом дает выход собственным страхам, ведь для бет их омега был, прежде всего, гарантом стабильности и уверенности в завтрашнем дне, а уж потом чем-то иным. Когда они достигли основной границы оползня, то начали буквально заглядывать под каждый куст и камень, в надежде найти, и одновременно опасаясь. — Ах, если бы вы были альфой, мы бы его уже давно нашли! — вдруг выдал бета, немного отдышавшись. — Как это? — насторожился Астрад. — А так! Они своих омег чуют. Буквально носом чуют! Мы, беты, таким обонянием не обладаем, а вот альфы с омегами всегда друг дружку по запаху находят. Да еще и оборотни ведь! Так-то. Астрад замер на полушаге, пытаясь уловить какую-то мысль, только что мелькнувшую и моментом исчезнувшую, словно испуганная мышь. — Запах? А что запах? — бормотал он, пытаясь осознать, что именно зацепило его в рассказе беты. – У Эриана есть запах? Должен быть, все же пахнут… Смутные воспоминания… Ребята вводят омегу. Тот садится на стул. И по комнате плывет аромат… — Лаванда. Ну, конечно же, лаванда! — Что? Нет тут никакой лавады, одна грязь, какая уж лавада? – Бета удивленно оглянулся, да и люди из крепостной стражи и строителей, сопровождавшие его, замерли, поглядывая на своего командира. — Не лавада. От Эриана пахло лавандой! — Не знаю такого запаха, — бета пожал плечами. — Это цветок. У него немного терпкий запах. Белье им перекладывают еще. — У нас такой лаванд не растет. Но если помните, может, принюхаетесь? Вдруг чего получится, попробуйте! Астрад, чувствуя себя немного идиотом, действительно начал усиленно принюхиваться, сделав знак всем следовать дальше. Они медленно поднялись еще метров на сто и оказались возле огромного, вывернутого с корнем дерева, когда Астрад уловил искомый аромат. Вот честно, среди запахов сырости, раздавленных растений, прелой листвы, мокрой щепы, почувствовал нежный, тонкий и такой знакомый отголосок. Он тут же замер, интенсивно вдыхая, но почти сразу потерял путеводную нить! Астрад начал медленно поворачиваться, делая по одному, два шага в разные стороны. Его странные передвижения, нахмуренное и отрешенное лицо заставили отряд замереть на месте. Все боялись не только шевельнуться, но вроде старались и не дышать. Астрад шаманил, шаманил и запах вернулся, усилился, когда он оказался возле самого дерева. — Сюда! Кажется, где-то здесь! — Астрад упал на колени, внимательно оглядывая землю. — Дерево лежит под неправильным углом. Оно, скорее всего, росло выше, возможно нависая над какой-то пещерой, видите, с одной стороны корни длиннее? Вода подмыла их, а катящиеся камни перевернули и стащили ствол немного вниз. Полковник, не обращая внимания на грязь, протиснулся к самым корням, внимательно вглядываясь в землю за ними. — Тут точно была пещера или какая-то ниша. И запах лаванды явственно ощущается, а растений этих нет и близко. Надо рыть. Вызывайте остальных. Он здесь. Эриан здесь. Лопат не хватало, но работа нашлась для всех. Нужно было оттаскивать камни, убирать отбрасываемую землю, чтобы она не мешала, а когда стало понятно, что пробраться дальше невозможно из-за мешающего дерева, Гром и Молчун встали по бокам от толстого ствола, ухватились за него снизу и, поднатужившись, сдвинули на полметра в сторону. Сделать больше было выше человеческих сил, но и этого хватило. Дальше снова начали рыть, у кого не было лопаты, тот работал голыми руками. Все торопились, работали на пределе, и не считались с тем, кто тут человек, а кто оборотень. Рука Астрада, когда он оттаскивал очередной камень, провалилась в пустую полость, он вскрикнул от радости и заработал быстрее, просто расшвыривая землю и мелкие камни в стороны. — Эриан, ты тут?! Эриан? Ты жив?! — выкрикивал он, пока очередной вывернутый камень не открыл небольшую нишу, в которой неподвижно лежал скрючившийся человек. Астрад сдержав крик, торопливо принялся раскидывать землю. Люди, возбужденно переговариваясь, толпились позади, не хватало места, чтобы еще кто-то попытался помочь. Наконец, Астрад ухватил тело за воротник куртки и осторожно потянул наружу. Здесь его подхватили еще чьи-то руки. Грязный, с синими губами, Эриан лежал недвижимый и бездыханный. Сквозь слой глины и каких-то иголок было заметно, насколько он бледен. Астрад в отчаянии схватил его за плечи. — Эриан! Эриан! Да очнись же! Голова Эриана бессильно перекатилась, но плотно сомкнутые веки даже и не дрогнули. — Погоди, командир, — Хорек, совершенно не соблюдая никакой субординации, отодвинул Астрада. — Погоди, не так надо. Он вынул из кармана совершенно чистый платок, обтер им лицо Эриана и раскрыл ему рот. — Нет, ничем не забит… — пробормотал он. Зажал пальцами нос Эриана, наклонился и с силой выдохнул в его рот. Астрад заметил, как чуть приподнялась грудная клетка омеги в каком-то подобии вдоха. — Давай, помогу, — рядом упал на колени Сыч. — Дыши, давай на «четыре», — и принялся равномерно давить сложенными руками на грудь Эриана. — Раз! Два! Три! — считал он, нажимая на каждый счет. — Четыре! Хорек резко вдохнул в Эриана очередную порцию воздуха. — Раз, два, три, четыре. Раз, два, три, четыре! Вдруг Эриан издал какой-то слабый и беспомощный звук и дернул рукой. У Астрада горло сдавило от счастья, и он торопливо сглотнул, не хватало еще разрыдаться тут при всех, и только сейчас заметил, что его настойчиво дергает за рукав один из людей. — Полковник! Полковник! — уже просто заорал он ему в ухо. — Да оглянитесь же! Опасность! — Что еще? — Астрад вскочил. Его команда подтянулась поближе и оживленно переговариваясь, смотрела вверх на склон горы. — Вот дьявол! Отарки! — простонал рядом знакомый бета. Сход оползня вскрыл уже отправившуюся на зимовку стаю крупных яшероподобных хищников. Навскидку определить было сложно, но было их не менее двух десятков и все были раздражены до белой пелены перед глазами неожиданно прерванной спячкой. Астрад знал, что теперь уже они снова не залягут, а будут шататься всю зиму по окрестностям, вырезая и так малочисленную живность и нападая на людей. А ведь они даже не подозревали, что на острове проживает такая большая колония этих лютых хищников, иначе давно бы постарались уничтожить их. Звери увидели группу людей, и целеустремленно набирая ход, неслись на своих предполагаемых обидчиков. — К бою! К какому бою? У его команды были с собой только небольшие кинжалы, никто же не предполагал, что сегодня придется умирать от когтей и зубов обезумевших животных. У людей и бет тоже были какие-то ножи, но и то не у всех. Ну и лопаты еще. — Камни! — выкрикнул Астрад. — Кидайте в них камни! Вы, четверо, — обратился он к ближайшим бетам, — уносите Эриана, мы потом догоним! Парни, вы за мной. Клещи! Молчун, Гром, Хорек и Тень тут же скользнули левее и вверх по склону. Астард с остальными кинулся правее. В этот момент град камней обрушился на завывающую стаю. Люди, может, и дрогнули бы и побежали, но вера в полковника и боязнь повернуться к отаркам спиной пока не давали впасть в панику. Животные заметались, кто-то из молодняка завизжал. Пара отарков, ломая уцелевший кустарник, вдруг полетела кубарем прямо в центр стаи. Это команда полковника взяла в кинжалы отбившихся от основной группы хищников, а Гром и Молчун швырнули окровавленные трупы вожаку под лапы. В стае воцарился хаос. Молодняк остановился, чуя кровь сородичей, а взрослые самцы принялись их яростно кусать. Вспыхнули локальные драки между отарками. Под шумок команда полковника прирезала еще несколько зверей. Камни по-прежнему продолжали лететь в животных, добавляя сумятицы и неразберихи. Люди и оборотни, сражаясь всеми подручными средствами, благодарили всех известных им богов за то, что эти твари были недостаточно умны, иначе им пришлось бы туго. И все же вожак стаи и пяток матерых самцов, невзирая на воцарившийся бедлам, упорно ломились вперед. Астрад, отчаянно сражаясь с очередным отарком, никак не мог остановить это наступление. Их шкура была так крепка, что продырявить ее было нелегкой задачей, не говоря уже о том, чтобы убить с одного удара. Вдруг кто-то из людей ужасно закричал, отарки добрались до них, раня зубами и когтями. Астрад осознавал, что битва почти проиграна. Им оставалось как можно дороже продать свои жизни. Он только надеялся, что беты успели унести Эриана. В крепости тот будет в безопасности. И вдруг в мгновение ока все поменялось. Страшный рев перекрыл и рык отарков и крики раненых людей. Что-то черное, огромное, ворвалось прямо в центр стаи и, не задерживаясь ни на долю секунды, вступило в схватку с вожаком. Катаясь по склону, разбрызгивая во все стороны грязь и камни, клубок из нескольких звериных тел, постепенно обрастал все новыми хищниками. За вожака вступились другие отарки и теперь разобрать, что происходило, уже просто не представлялось возможным. Но ребята времени даром не теряли. Пока звери отвлеклись на спонтанно возникшую драку, Астрад с командой прирезали еще несколько. Самки, оказавшиеся самыми умными, вдруг сплоченно взяв в круг детенышей, резво помчались куда-то в сторону. Астрад только проводил их взглядом: выживем, потом найдем. Деться им с острова все равно некуда. Мешанина из тел распалась. Мертвые и подыхающие отарки валялись грязными грудами. Вожак лишился своей бедовой головы. Существо, что так отчаянно защищало людей, покачиваясь, стояло посреди образовавшейся поляны. Оно поводило яркими, особенно заметными на чумазой морде глазами. Нашло взглядом Сыча с кинжалом в руке, окровавленного Хорька, страшного как сам отарк Грома и, наконец, остановило свой взгляд на Астраде. Оранжевые глаза прикрылись веками, зверь вздохнул и мягко осел на землю, заваливаясь набок. Пока разобрались кто и что, пока выяснили, что все люди и беты, как ни странно, остались живы, хотя некоторые и были серьезно ранены, пока растащили порванных отарков от своего четвероногого спасителя, уже стемнело. Люди смогли рассмотреть сквозь усталость и подступавший сумрак только то, что это была огромная кошка. Очень большая. Окрас мокрой, ободранной шкуры, нельзя было разобрать из-за налипшей грязи и крови, глаза зверя были закрыты, но бока едва вздымались, говоря о том, что он еще жив, а вокруг витал едва ощутимый запах лаванды. Кто-то из людей удивленно ахнул, кто-то присвистнул, кто-то сказал: «жалко кошака». Кто-то предложил добить, чтобы животное не мучилось, его же наверняка порвали чуть ли не в лоскуты. Эти слова и вывели полковника из ступора. — Я тебе добью! — процедил он, опускаясь перед кошкой на колени. Зверь ни на что не реагировал. Астрад просто не знал, как нужно обследовать и лечить кошек, хоть больших, хоть маленьких. Если вообще надо лечить. Но к этой кошке его тянуло какое-то смутное чувство, да и глаза эти… и запах… — Командир, ты уверен?.. — рядом присел Сыч, да и остальные разведчики окружили полковника. — Пока нет, но… — Астрад склонился, практически утыкаясь в бок зверя носом, и принюхался. – Лаванда. Это должен быть Эриан, но я… — Он, он… — сказал кто-то рядом. Оглянувшись, Астрад увидел бету, одного из тех, кого он послал вынести омегу из опасной зоны. — Мы не успели далеко уйти, как он начал меняться. Пришлось остановиться, иначе он нас самих порвал бы. — И как теперь?.. — Астрад растерянно погладил раненого кота, ощущая под пальцами мягкость шкуры. — Он перекинется, когда очнется и почувствует себя в безопасности. Обычное дело. Не нужно его пытаться привести в себя, регенерация во втором облике в разы выше. В крепость несли животное на руках Гром и Молчун, по очереди меняясь и придерживая на крутых и скользких спусках собрата с драгоценной ношей. Чиж шел сзади и уважительно поддерживал длинный и толстый хвост. Люди, несмотря на пережитый страх, несмотря на ранения, шли сами и с интересом расспрашивали бет об оборотнях, их нравах и традициях. И все гадали, что же за порода такая у их любимого омеги? Некоторые беты считали, что это лев, вернее львица, именно львиный прайд властвовал на Гартее, но другие сомневались. Конечно, за слоем всякой дряни налипшей на шкуру, окрас трудно разобрать, но и так понятно, что уж очень он темный, не песочно-желтый и не темно-рыжий, как правитель Гартеи. Когда Астрад переступил порог дома, уложив все еще не пришедшего в себя омегу на стол, Хорек остановился рядом, задумчиво теребя подбородок. — Командир, знаешь, я тут вот что подумал… Если бы Эриану не нравилось тогда то, что мы с ним тогда сделали, он мог просто обернуться и поразрывать нас на тоненькие отбивные. — А ведь верно! — вскинулся Сыч. — Так может, нам не за что себя так уж корить? — Вот очнется, тогда все вместе сядем и поговорим. А сейчас грейте воду, нужно его обмыть и посмотреть раны. Отмытый зверь оказался самкой золотистого окраса, с частыми темно-шоколадными пятнами. Их было так много, а на лапах и голове они практически сливались, отчего кошка казалась темной и ужасно красивой! И все равно определить породу даже чистенького и высушенного оборотня не получилось. — Чето не пойму я… — Чиж задумчиво протирал тряпкой полюбившийся ему хвост. — Мы не дикого кого притащили-то? Почему су… самка-то? Ща муж ейный как появится… — Не появится. Это мы и есть, — несколько снисходительно сказал Сыч. — Эриан же омега, вот и становится в зверином облике самкой. — Да? — Хорек погладил маленькое округлое ухо. — Мягкое какое… А какой же это у нас муж породы-то будет? — Я бы сказал, что на ягуара похож, они далеко на юге живут, но очень уж крупный, да и кость тяжелее… — Астрад отобрал у Чижа хвост и сравнил со своей рукой. — Ничего ж себе! Хорош любоваться, поищите, возможно, раны еще не затянулись? Осмотр ничего не дал. Ни на голове, ни на теле повреждений не было. Ребра казались целыми. Решили, что Эриану надо просто отдохнуть. — Может, его запах мяса в себя приведет? — предложил находчивый Чиж. Но даже на кусок свежего кролика, добытого нынче утром охотниками недалеко от крепости, кошка не отреагировала. Точно так же не привели в себя и разные отвары, вливаемые в пасть. Они просто выливались, а когда голову повернули так, чтобы жидкость стекала в горло, там забулькало и оборотень начал задыхаться. Пришлось срочно переворачивать его головой вниз и хлопать по спине. — Мы такими темпами скорее угробим мужа, чем приведем в себя, — констатировал Тень, вытирая враз вспотевший лоб. — Ладно, ужинаем и ложимся спать. Утро вечера мудренее. Только расстелите наши спальники так, чтобы они лежали вместе, а не отдельно. Положим его посередке. Надеюсь, он очнется достаточно адекватным, чтобы не набрасываться на нас. *** Оборота Эриан не запомнил. Он вообще был убежден, что полноценный второй облик никогда не получит, потому что провел течку не с альфой, который инициировал бы его, а с людьми, но рассказывать кому-либо о своих мыслях не собирался. Последнее, что ясно отпечаталось в памяти – приближающийся гул и дрожь земли. Эриан испугался, замер, прислушиваясь и принюхиваясь, а когда понял, какая опасность угрожает и попытался выбраться наружу, то было уже поздно. Старая лиственница пронзительно заскрежетала и начала заваливаться на убежище. Эриан заполошно метнулся обратно, на него посыпалась земля вперемешку с камнями, и мир вдруг отдалился и померк. Дальше все было смутным, словно сон. Он рыл землю, а она все сыпалась и сыпалась. Он звал на помощь, но никто не слышал, и вскоре воздуха стало не хватать, он задыхался, а потом уснул. Дальше еще более смутные ощущения: его целовали и гладили мужья, он дышал их воздухом и знал, что его сильно любят, а потом накатила ярость, его мужей кто-то убивал! Им нужна помощь! С хрипом втянув воздух, так, что даже в груди запекло, Эриан выгнулся, сбрасывая с себя тяжесть, и забился, пытаясь вырваться на свободу. — Эриан! Эри! Приди в себя. Открой глаза! Ну же! Невольно подчинившись приказу, он распахнул глаза и уставился прямо в лицо Астрада. — Ас… Аст… — горло болело, и кроме невнятных хрипов ничего не получалось произнести, но улыбающийся полковник понял, погладил по голове, а потом поцеловал в лоб: — С возвращением, Эриан! — Ага, мы рады… — Точно. А уж испугались мы… — Ты нас больше не пугай! — Мы чуть не поседели. — Точно. — Ну и когтищи у тебя! — А хвост-то, хвост! — А ты у нас, оказывается, тот еще зверь! Голоса сливались в единое эхо. Эриан чуть повел головой, разглядывая склонившихся над ним мужей. Они улыбались, у всех на лицах было написано облегчение. Неужели они волновались за него? Молчун не мог говорить, но протянул руку и нежно пожал плечо Эриана, давая понять, что вот он, рядом, что тоже рад. Этот жест оказался последней каплей для измученного омеги, и он разрыдался. Астрад прижал его к своей груди и принялся гладить по голове, бормоча, что все позади, и они теперь одного его никуда не отпустят, чтобы больше не волноваться так, и вообще, все же обошлось, ты живой, а какой же ты тяжелый, зараза. И какой же ты красивый… — Знаешь, тебя ведь всей крепостью искали, и люди, и беты. Все до единого пошли в горы. А как ты дрался! Мы такого никогда и не видели. Чистый лев! Ты нас всех спас, правда, правда… Семеро сидели вокруг, обнимая Эриана, гладя и лаская, даже целуя, кто смог дотянуться хотя бы до руки. Каждый выражал свою радость, кто-то принес воды, кто-то пытался впихнуть в его руку кусок хлеба с мясом, и Эриан, наконец, поверил, что он больше не один. Когда Астрад попытался мягко отстранить Эриана, тот вцепился руками-ногами, не желая отпускать. — Эриан, успокойся, нам нужно поговорить. Всем вместе. Сейчас. Смущенно покраснев, Эриан отпустил Астрада, сел, поджав колени к груди и охватив их руками, словно пытаясь согреться. — Не надо, не закрывайся от нас. Мы просто поговорим, чтобы больше между нами не стояло никакое недопонимание. Мужья чинно расселись вокруг растерянно моргающего Эриана. С минуту они переглядывались, не зная, кому начинать, а потом Астрад взял омегу за руку и сжал его пальцы в ладони. — Эриан, скажи, мы тогда… ну, при первой встрече, мы… ты… — вздохнув, Астрад мотнул головой. – Никогда не думал, что разговор по душам так тяжело начинать. Командовать отрядом во время боя легче, причем намного. Это откровенное признание заставило всех рассмеяться, и погасило возникшее было напряжение. — А если серьезно… Эриан, ответь мне, после нашей… встречи, ты нас боишься? — Нет, конечно! — Эриан удивленно вскинул брови. — Почему я должен бояться? — Потому что мы тебя… изнасиловали. — Что? — Эриан по очереди заглядывал в лица мужей. В них он видел вину и раскаянье, что неимоверно удивило его. Хотя… «Это же люди, они не понимают!» — Я не обижен на вас за тот раз и не боюсь. Просто не могу быть обижен, а уж тем более бояться. Вы не сделали ничего, чего бы я не хотел, ведь у меня была течка. — Какая такая течка? – мужчины непонимающе переглянулись. — Да, у людей такого не бывает. Это наша вторая сущность, звериная, дает о себе знать. Во время течки омега буквально теряет разум, желая только одного – принять в себя альфу. Именно в это время я попал в вашу крепость. Если честно, подробности я не очень-то помню, знаю только, что было хорошо. Со всеми вами. Вы, люди, можете считать это безумием – мы сильно отличаемся в некоторых вещах, – но насилием это точно не было. Да какое может быть насилие? Я бы ну, пусть не просто, но вполне мог бы справиться со всеми вами и уйти. — Да ладно? Не гонишь? — недоверчиво хмыкнул Чиж. — С семерыми? Хотя, если превратиться в того кошака… э-э, милую кошку. Эриан сдержанно улыбнулся, он не собирался говорить мужьям, что на тот момент был еще не способен обращаться в зверя. — Значит, понравилось? – Астрад заинтересованно смотрел, да и остальные не отставали в откровенных взглядах. — А то, что нас было многовато… — Понравилось. И на тот момент в самый раз! Одного бы мне точно не хватило. — Эриан не считал нужным скрывать правду. – В обычные дни всех семерых мне будет тяжело принять, а вот двое-трое… — он многозначительно замолчал, но все его прекрасно поняли. Сам Эриан тоже хотел кое-что выяснить: — А вы на меня не очень злитесь за то, что я вынудил вас взять себя в мужья? — Сначала злились, если честно. Я, по крайней мере, точно злился. Но не на тебя, а на себя, за то, что не сдержался и повел себя очень… безобразно, короче. — Я не злился! — подскочил на месте Чиж, демонстрируя белозубую улыбку и порванное ухо. — Я был в ужасе! Очень уж умирать не хотелось. — Давай, залижу! — потянулся к нему Эриан. Чиж застенчиво спрятался за спину Грома. Дальше начались смешки и шутливые тычки, сказавшие Эриану больше любых слов. Они приняли его.