Все, чего мы ждем

Через несколько дней к воротам Винтерфелла приехал человек в черном. Грива его лошади была покрыта сосульками, шуба, казалось, превратилась в один сплошной лед. Его заросшее светлой щетиной лицо под нависающим капюшоном было Сансе знакомо: когда-то этот человек стоял по правую руку королевы, участвовал в военных советах, сражался бок о бок с Джоном. Однако на исходе войны остался на Стене, не пожелал отправиться в Королевскую Гавань вместе с Дейенерис. Не потому ли королева не пожелала взять себе супруга, думала Санса иногда, что отец сира Джораха даже из могилы велел сыну надеть черное? Впрочем, ее это не касалось, у нее были и свои заботы. Приезд Джораха Мормонта неожиданно вызвал у Джона небывалое оживление. Санса решила, это потому, что сир Джорах теперь был человеком Дозора — места, где Джон еще не был ходячим мертвецом. Наверное, там он смеялся и шутил искренне, и глаза его еще не были скованы льдом. Теперь в Дозоре хватало людей — и даже слишком, а вольный народ не совершал набегов на северные границы Вестероса, потому что нужды в этом не было. Сама королева заботилась о том, чтобы пещерные люди, тенны и рогоногие не голодали во время зимы. Санса знала, что именно Джон первым заключил с одичалыми союз. Знала и то, как он поплатился за это. Но в итоге дозорные были вынуждены принять вольный народ, и все устроилось наилучшим образом, как Джон и хотел — вот только самого его больше там не было. Иногда Санса думала, что он об этом жалеет. — Я привез письма, — сообщил Мормонт после того, как поздоровался с хозяевами замка. Вежливо улыбаясь гостю, Санса старалась не стучать зубами слишком громко. — Ворон мы бережем. Кто знает, какой мороз ударит завтра, каждая птица на счету. Джон принял у него сумку со свитками и немедленно безошибочно вытащил нужный. — Это от Сэма, — пояснил он Сансе. Его щеки окрасились румянцем не только от мороза, но и от радости — Санса давно не видела своего лорда-мужа таким... живым, если говорить откровенно. — Кто знает, когда я получу от него новую весть. — Мейстер Сэмвелл должен был приложить длинный список, а если нет — он заставил меня заучить его наизусть. Для его работы требуется новый запас трав, настойки он готовит сам. Все твердил, что здесь, в лесу, растет какое-то хитрое растение, помогающее от лихорадки лучше всего прочего. Уже с десяток братьев слегло от трясучки, — заговорил сир Джорах, шагая к дверям замка. — Это куда хуже, чем волки, а волков у нас теперь предостаточно, видели даже лютоволков, таких, как... Углубившись в беседу о корешках и прочих мейстерских хитростях, которые Сэм Тарли успешно применял на больных Черного Замка, мужчины прошли в дом, а Санса осталась стоять, охваченная внезапным чувством. Неужели и правда за Стеной видели лютоволков?.. Надежда от пары слов, сказанных Мормонтом походя, разгоралась в ее сердце, и она перестала чувствовать холод. *** Это не был первый случай, когда в Винтерфелл приезжали гости издалека. Санса хорошо знала свои обязанности: распорядиться об ужине, велеть служанке протопить комнату, улыбаться. Выглядеть достойной своего положения. Сидеть по левую руку от своего лорда-мужа, будто они и вправду были настоящей семьей. Она выполнила все в точности, ожидая момента, когда можно будет ускользнуть из-за стола, не нарушая приличий. Впрочем, на сей раз ей было действительно любопытно: не скажет ли сир Джорах что-нибудь о королеве? Не скажет ли он что-нибудь о лютоволках? Однако ни Дейенерис Бурерожденная, ни лютоволки Мормонта определенно не интересовали. Вместо этого он говорил своим негромким, ровным голосом об умениях мейстера Сэмвелла — тот, не без помощи холодных припарок из снега и северных трав, смог невозможное: остановил развитие серой хвори. Санса слышала, что подобное уже случалось — с дочерью Баратеона, сожженной во славу Р'глора; и все равно это было милостью богов, старых и новых. Не сразу, но она догадалась, что в разговоре Джона более всего интересовал именно мейстер — не раз и не два тот упоминал о нем как о лучшем друге, первом после Робба. «Наверное, ему тяжело в разлуке», — подумала Санса вполне равнодушно. Когда-то с похожей теплотой ее отец рассказывал им с Арьей о великом Роберте Баратеоне, своем названном брате и сюзерене. Неожиданно Сансе пришло в голову, что отсутствие друзей у Джона — это не так уж и плохо. Значит, он останется в Винтерфелле и никуда не уедет, и не вернется костями в мешке. Это была странная мысль, будто от другой Сансы, любившей своего супруга. — Довольны ли вы, что живы, сир? — спросил Джон меж тем у гостя. Санса выплыла из своих размышлений и чуть не поперхнулась горячим вином. Пожалуй, лишь Джон мог спросить подобное. — Я выполнил волю своего отца, — ответил сир Джорах. Он словно бы не удивился вопросу. — Довольство — не то чувство, о котором мне следует думать. Королева получила свой законный трон. Я поклялся помочь ей и сдержал слово. Слово, что передали мне от отца, я тоже сдержал. Могу ли я мечтать о большем? — Иногда я задумываюсь, стоит ли вообще мечтать, — сказал Джон. Санса пригляделась и увидела, что кубок его снова пуст. Пожалуй, в последнее время он стал слишком много пить, хотя раньше за ним такого не водилось. Следовало бы обеспокоиться. Что она могла бы сказать, если бы любила его, как подобает? «Мой дорогой лорд-муж, вы слишком много пьете, я беспокоюсь за ваше здоровье и благополучие» «Могу ли я облегчить ваше состояние добрым словом и лаской?» «Мужчина пьет, если у него на душе слишком тяжело, или же когда хочет отпраздновать большую радость, но радостей уже долго не видно в нашем краю» «Прибережем вино для дня, когда родится наш сын» Но скорее она скажет нечто иное. «Эль и вино делаются из зерна и фруктов, а их осталось не так уж много. Пейте талую воду, мой дорогой лорд-муж» Спокойный голос сира Джораха меж тем произнес: — Мечты сбываются всегда. Но не всегда для нас. Победитель на поле битвы — не всегда тот, кто обретает награду. Так было и будет, и если вы вспомните, что стало с Робертом Баратеоном после победы над Рейегаром, то поймете, что я прав. — Он приходил в нашу семейную усыпальницу однажды, — сказал Джон медленно. — Отец... лорд Эддард Старк всегда говорил, что со смертью Лианны для его друга погасло солнце. Роберт победил, но некому было посвятить победу. И всю жизнь он пытался радоваться, но выходило у него плохо. Сансе показалось, что Джон говорит будто бы не о Роберте Баратеоне. — Я даже и не пытаюсь, — сир Джорах пожал плечами. — Мои попытки окончены. Но вы молоды. «Вам придется пытаться», — прозвучало невысказанным. — Зато ваш Дозор только начинается, — отозвался Джон. В его голосе слышалась неприкрытая тоска по прежней жизни. — И он не закончится до самой моей смерти. «Наш Дозор не закончится никогда», — подумала Санса и встала из-за стола. *** Ночью Джон пришел, когда Санса уже почти заснула. Кровать прогнулась под сдвоенной тяжестью его и Призрака. Всегда вместе. Санса скрипнула зубами от приступа привычной зависти. — Я отдал меч Старого Медведя, — глухо сказал он, будто говоря сам с собой. Санса открыла глаза и натянула шкуры до подбородка. Разговоры днем — это было нормально, привычно и уместно. Но делиться чем-либо по ночам — к такому она не привыкла. — Ты поступил благородно, — она постаралась придать своему голосу уместную почтительность. «Теперь у тебя нет меча из валирийской стали и не будет», — мысленно дополнила она. — Этот меч мне не принадлежал по-настоящему, — продолжал Джон, будто не слыша ее. — Но он был мне дорог. Дейенерис отдала мне другой меч — принадлежавший Джоффри. Он выкован из половины клинка нашего отца. Когда у нас появится достаточно искусный кузнец, я велю его перековать, а пока пусть лежит и ждет своего часа. Санса посмотрела на Джона с изумлением. Она и понятия не имела. — Зачем ты говоришь мне это? — не выдержала она. — Это твой меч и твое решение. «Зачем ты говоришь мне это так, будто мой голос решает хоть что-то, будто у меня есть право выбора» — Ты бы могла... — Я могла бы стать тебе хорошей женой, — произнесла Санса вслух то, что нужно было произнести. — Это ты имеешь в виду? А ты мог бы стать мне хорошим мужем. Мы бы могли быть счастливы. Наши родители могли бы стать живы. Наши мечты могли бы исполниться. Но их исполнит кто-то другой. Рад ли ты, что я сказала это? — Я, пожалуй, всегда мечтал об этом, — ответил Джон невпопад. — Стать хозяином Винтерфелла. Стать ровней Роббу, законным сыном. Жениться на прекрасной деве. Я ждал чуда. Но, оказалось, я вовсе этого не умею. Управлять замком, быть лордом и мужем — не по мне. Его голос звучал немного растерянно, будто он только сейчас обнаружил это. Пылкая речь Сансы определенно не произвела на него никакого впечатления. Угли в очаге тускнели, и Санса поежилась от холода. Ее снова клонило в сон. — Мы не выбираем, где рождаться, — сказала она. — И наша золотая колыбель, как сказал Тирион, всегда качается за нашими спинами. — Мне кажется, что он сказал что-нибудь другое, — ответил Джон спустя несколько секунд и улыбнулся. — Впрочем... ты тоже права. Его лицо в полутьме казалось совсем юным, будто ему снова пятнадцать, и не было всех этих лет. «Я могла бы подарить ему поцелуй сейчас, — подумала Санса лениво, — я бы родила ему сыновей. Я — прекрасная дева. Но этого не будет». Она моргнула раз, другой, и в конце концов не смогла открыть глаз, соскользнув в сон без сновидений.