Драбблы по BTS

      Намджун приходит каждую ночь.       Просто встает где-то в начале третьего, наощупь пробирается между кроватями, ориентируясь на сонное бормотание Тэхёна и сопение Юнги. Чонгук слышит его: сдерживаемые маты, когда Намджун напарывается на брошенные кем-то из хёнов вещи или наступает на лезущую изо всех щелей в общаге косметику Хоупа; чувствует осторожные медвежьи прикосновения к себе; руки, что на удивление ласково и бережно отодвигают его к другому краю кровати, обнимают за талию и нежно поглаживают кончиками пальцев по выступающим позвонкам.       Его никто не просит. Он приходит сам.       Быть может, Намджун помнит, как еще в самом начале «зелёный» шестнадцатилетний Чонгук скулил и плакал во время грозы, зажимая уши руками, и плакал так, что даже черствый Юнги морщился, смаргивал набежавшие слёзы и «да заткните его уже кто-нибудь». Чонгук помнил, как испугался, когда кокон из одеял распутал именно Намджун. Помнил, как вцепился в него обеими руками и ногами, когда сверкнувшая молния разрезала тьму комнаты серебряной вспышкой. Помнил несуразные, глупые, неумелые поглаживания и всякие глупости на ухо, оседавшие на внутренностях горячим липким сиропом. Той ночью они так и пролежали в обнимку: перепуганный до икоты и судорожных всхлипов Чонгук и несуразно-ласковый, такой спокойный и уютный Намджун.       Чонгук жмется к Намджуну ближе, обвивает руками и сплетает пальцы свободной с длинными намджуньими, вечно увешанными какой-то бездельнёй, и оттого кажущимися еще тоньше и длиннее. Кладет голову на плечо и прикрывает глаза. Сон приходит почти сразу, и макнэ уже не слышит тихого горячего шепота в макушку:  — Симулянт.       Утром их привычно будет подкалывать Хоуп, Тэхён будет щупать и тискать Куки на наличие засосов и царапин, а Сокджин привычно кинет: «Спите как котяточки». И Чонгук снова будет злиться и плеваться ядом ровно до того момента, пока выбешенный с утра пораньше, помятый и с затекшим плечом, потому что «ты, мелкий, хоть бы пинался во сне, всяко лучше было бы», Намджун не рявкнет на них: «Пасти закрыли, уебки».       Но это будет утром. А пока есть только Намджуново плечо, тихое посапывание Чонгука и гроза за окном, которой золотой макнэ уже года два как не боится.