Драбблы по BTS

      Сокджин все делает как гребанный бог: и морду бьет, и целуется, и трахается. Хотя, последних двух пунктов Юнги предпочел бы не знать. Но Джиновы руки скользят под его футболкой, задевая прохладными пальцами соски, и Шуга плавится в его руках как неопытная девочка, цепляется пальцами за мокрые волосы и целует с ленцой: действуй, мол. И Джин целует его с некой агрессией, щедро делясь привкусом алкоголя и немножко табака, — вот кто тырил под шумок золотой запас сигарет компании! — спускается к шее и оставляет на ней свою метку.       У Сокджина уже стоит, и где-то на периферии маячит мысль, что обычной взаимной дрочкой Шуга не отделается, но Джин проводит языком от основания шеи к подбородку, и мысли смывает волной мурашек.       Собственно, на этом нежности заканчиваются: Юнги резко утыкают носом в стену, рывком стаскивают с тощей задницы штаны — только пряжка ремня жалобно звякнула об пол — и (спасибо, что не на сухую — хата Сокджинова, а в ванной у того — арсенал типичной такой девушки: куча кремов-масочек-всякой ненужной мужику херни) так же резко входят, от чего искры из глаз и «помедленнее, мудила». Но Джин не слышит почти, только захватывает зубами загривок и толкается еще раз с утробным рыком.       И очень сейчас похож на разъяренного льва, но Юнги способен думать только о боли на грани наслаждения и о том, что они безбожно пьяны, и эй, мать твою Джинову, ты ж вроде за Намджуном ухлестывал! Но трахают сейчас именно Юнги, а не Намджуна, и что-то гадкое радостно шевелит внутри щупальцами.       Сокджин обхватывает длинными кривоватыми пальцами Шугин член и надрачивает его, пытаясь попасть в такт своим толчкам и как-то умудряется довести Юнги до оглушительного оргазма, кончая следом.       Юнги дышит загнанным зверем, цепляется пальцами за кафель и весь такой неожиданно сломанная кукла с потеками крови и спермы по бедрам. И очень надеется, что его не просто поимели и бросили.