Ледяное сердце

«Катти Сарк» и 717-я комната отмечали последний вечер на свободе. С завтрашнего дня приговор суда вступал в силу. Девушкам предстояло отбыть на общественных работах две недели, ежедневно четыре часа по рабочим дням. Ребятам – на десять часов больше. Развеселая компания ни о чем не жалела. Все были уверены, что поступили правильно, но претензий к правосудию не имели – дура лекс, как известно, сед лекс. – Ну что, еще по коктейлю? – предложил Ким, поднял руку, подзывая официанта, но тут его прервали. – Вам письмо, – мелодичный женский голос. – Би-и-ип! – Тадада-даммм! – Дзиннь… Сообщение пришло на шесть видеофонов одновременно. – Ребята, мне тут предлагают на песчаном карьере поработать, – удивленно сообщил Ким своим друзьям. – Ты не дочитал до конца, – возразил Макс. – Тут написано, что песчаный карьер выделил для общественных работ два наряда на завтрашний день. А есть и другие варианты. – Огласите весь список, пожалуйста, – попросила Стася. – Песчаный карьер – два наряда, – прочитал Ким. – Уборка улиц – два. Мясокомбинат – один. Ликеро-водочный завод… Строительство жилого дома... Ой, ликеро-водочного больше нет, – уточнил он, вглядевшись в вирт-окошко. – Уже кто-то из счастливчиков забронировал, кому сообщили раньше нас. Ну что, куда пойдем? – Надо так, чтобы всем вместе, – сказал Мишель. – А шесть нарядов есть только на строительстве. – Да какая разница, где перевоспитываться, – пожал плечами Ким. – На стройку – так на стройку. Главное – вместе. Тут раздались мелодичные сигналы и с девичьих видеофонов, три одновременно. – Ну, а у вас что? – поинтересовался капитан катти-сарковцев. – У нас, – раскрыла сообщение Стася, – хлебозавод, фабрика детских игрушек, какой-то центр социальной защиты и городской госпиталь. Ну, что выбираем? – Тоже такое, чтобы всем вместе, – предложила Сонечка, изобразив робкую улыбку. – Конечно, только вместе, – заверила ее Рэйрра. – Тогда что? Госпиталь, без вариантов. – Согласна! – сказала Стася, и все девять преступников отправили сообщения с выбранным местом завтрашней работы. Через минуту каждому пришел ответ. Надлежало за четверть часа до начала работы явиться к ближайшей к объекту станции скоростного метро, где их доставит до места полицейский шаттл. – О, смотрите, нам тут и по пятнадцать минут отдыха полагается, – заметила Стася, еще раз перечитав сообщение. – Ну что ж, прорвемся, арестанты! – подытожил Ким и все-таки заказал долгожданные коктейли. Вообще-то особой пользы в труде общественных нарушителей не было. Ни на Лире, ни на других развитых планетах. Почти всю грязную, тяжелую и низкоквалифицированную работу уже давно выполняли машины и киборги. Подобные статьи сохранялись в административном законодательстве Федерации исключительно в воспитательных целях. Штрафы считались недостаточными для того, чтобы провинившийся в полной мере осознал, как он был не прав. А вот отмахав лопатой несколько часов, некоторые, пожалуй, могли бы задуматься, стоит ли в следующий раз разбивать витрину магазина или воровать в супермаркете шоколадку. Так считало правительство. Поэтому несколько крупных промышленных и социальных объектов столицы ежедневно выделяли квоту на проведение воспитательных мер. Конечно, киборг с той же лопатой в руках был гораздо эффективнее. Грузы он таскал бы потяжелее, тачку с мусором катал бы быстрее, полы мыл бы чище. Зато облагораживающего действие труда заменить не могло ничто на свете. Отбывающих наказание в госпитале было пятеро. Трое подруг из консерватории, еще одна тетенька бальзаковского возраста со следами бурно проведенной молодости на лице и неожиданно лохматый парень в кожанке, в котором девчонки тут же опознали одного из агрессивных рокеров. А именно того самого, что так красиво кувырнулся со Стасиной подачи. Студентки тут же сделали вид, что с ним не знакомы и знакомиться с таким подлым типом не желают. Парень заговорил с ними сам. – Эй, девчонки! Ну хватит дуться! Я же еще тогда вам сказал, что мы были неправы. Девчонки только хотели высказать ему все, что думают, как явилась некая строгая мадам, вся в белом, и представилась сестрой-хозяйкой. Звали ее синьора Селеста. – Ого! – вырвалось у нее, едва она заметила, что среди ее помощников сегодня будет эрэянка. – А вас, синьорина, как сюда занесло? Рэйрра уже привыкла к тому, как реагируют на нее люди, поэтому спокойно объяснила медсестре, что не надо ничем ее выделять из остальных. – Ну ладно, – согласилась Селеста, и тут ее взгляд упал на полуувядшую красотку. – Опять ты! – недовольным голосом сказал она. – Елизавета! Как не стыдно, в твои-то года! Пора о душе подумать. Что опять натворила? Елизавета скромно потупилась и начала что-то бормотать. Видимо, она отбывала наказание в госпитале не в первый раз. И даже не второй. – Ладно! – махнула рукой Селеста. – Идемте переодеваться. Тут же подневольные работники были отведены в подсобку (девочки направо, мальчики налево) и переодеты в белую униформу, состоящую из комбинезонов, косынок, резиновых перчаток и тапок, похожих на теннисные. Единственному парню выдали белую кепку, похожую на бейсболку. Строгая синьора Селеста зачитала подопечным обязанности младшего медицинского персонала и слегка утешила: – Не тряситесь, граждане алкоголики, хулиганы и тунеядцы. До больных вас не допустят. Если увидите, что кому-то нужна медицинская помощь – срочно зовите средний медперсонал, сами не вздумайте к ним свои грязные ручки тянуть. Поняли? Хулиганы и тунеядцы кивнули. Антиобщественная тетенька клятвенно побожилась, что никого не тронет. Началось распределение по рабочим местам. Елизавета тут же молитвенно сложила ручки и бросила на сестру-хозяйку умоляющий взгляд. – Ладно, – сжалилась та. – Как всегда. Тебя – на кухню. Обрадованная нарушительница закона тут же унеслась в давно ей известном направлении. – Так. Вы, молодежь. Каждый берите по сучонку и на уборку. Двое в поликлинику, один в ожоговое, один в реанимацию. – Что, простите? – переспросила Стася. – Какому сучонку? Это по щенку, что ли? Селеста расхохоталась: – Наивняк! И всему-то вас, детей, учить надо! СУК – санитарно-уборочный комплекс. Вот они стоят, у стены. Разбирайте. Сейчас научу, как ими пользоваться. Сучонок был похож на гибрид моющего пылесоса и сервировочного столика на колесиках. Управляться с ним оказалось совсем не сложно. – Ну что, по местам? – голосом полководца объявила Селеста. – Кстати. С киборгами все умеют обращаться? – Да что с ними обращаться, – пробормотала Стася. – Если они настроены на команду – подавай, исполнят. Если без прав управления – будут вдоль стены стоять молча. – В целом правильно, – одобрила Селеста. – А то бывают у нас тут… Хм… гастарбайтеры. Из такого захолустья прилетают, что и видеофона никогда не видели. Пугаются, вопросы ненужные задают… Да, и еще. В ожоговое рекомендую тому, у кого нервы покрепче. Эй, парень, может, ты? – Э-э… – неуверенно проблеял тот. – Н-ну… Я это… – Давайте я пойду, – вызвалась Рэйрра. – Иди, – согласилась Селеста. – Лифт вон там. Четвертый этаж, найди там дежурную сестру, до конца рабочего дня подчиняешься ей. Так, в реанимацию пойдешь ты, – указала сестра-хозяйка на Сонечку. – Ты у нас мелкая, а там одна автоматика, почти никаких нагрузок. Второй этаж. Аналогично, обращаешься к дежурной по отделению. Так, теперь вы. В поликлинике погрязнее и работы побольше будет. А вы оба здоровые, как кони. Стася и рокер переглянулись. Причем девушка уже хотела было возмутиться. Ну, предположим, парень действительно был не хилый. И Стася на фоне подруг выглядела спортивно. Но чтобы как конь! Всего-то шестьдесят четыре килограмма при росте сто семьдесят два! – Короче, за мной шагом марш! – не дала ей опомниться Селеста. – Привет! – молодой парень в белом комбинезоне протянул Сонечке руку и улыбнулся. – Тебя как зовут? – Соня, – сказала Соня, слегка смущаясь. Парень был симпатичный, но немного странный. Высокий, с приятным лицом и вьющимися темными волосами, выглядывающими из-под белой бейсболки. Но что-то в нем было не так. Соня не сразу поняла, что. – А я Джанни. Киборг, – представился собеседник. Все сразу встало на свои места. Соня поняла, что для взрослого парня Джанни вел себя как-то по-детски. Был у них в Москве такой один. Звали его Ларион, и был он консьержем в их доме. Дом был богатый, на восьми этажах в двухуровневых квартирах проживало всего восемь семей, и консьерж в подъезде существовал скорее для статуса. Такая работа была как раз для Лариона. Он слегка отставал в развитии, но был добрым и вежливым. Часто вел себя как заторможенный подросток. Впрочем, все свои простейшие должностные операции освоил быстро и трудился добросовестно. Вот и Джанни улыбался вполне искренне, но как-то слишком беззаботно. Глаза у него были добрые и не загруженные излишним интеллектом, как и положено порядочной биомашине. Впрочем, Сонечка давно поняла, что иной киборг будет поприятнее некоторых людей. – Привет, Джанни, – сказала она и смело протянула руку. – Ты, наверное, Mary с медицинской специализацией? Джанни кивнул. – А мне нужна дежурная медсестра. – Она занята, – сказал Джанни, – ставит капельницу. Но я тебе все расскажу. Я тут давно работаю. Пойдем, будем мыть полы в палатах. Сонечка вкатила своего сучонка внутрь палаты, поздоровалась с несколькими лежащими на кроватях пациентами, включила прибор и теперь ей оставалось только наблюдать за датчиками, которые показывали, когда надо будет слить грязную воду из резервуара и заменить ее на чистую. Еще один светящийся экран показывал уровень заряда батареи. Когда огонек менялся с зеленого на оранжевый, а потом на красный, надо было посетить генераторную и заменить батарею. Впрочем, Селеста уверяла, что до конца смены заряда должно вполне хватить. Больные на Сонечку не среагировали. Большинство из них спали или находились под действием медикаментов. Кто-то, может быть, и заметил новую санитарку, но явно к общению не был расположен – и других проблем хватало. Работать с сучонком оказалось действительно сплошным удовольствием. Машина сама все мыла и убирала манипуляторами на длинных шлангах. Джанни запустил свой комплекс в палату напротив, зашел к Сонечке и развлекал ее разговорами. Когда она поинтересовалась, не должен ли он сам лично следить за своим сучонком, киборг пожал плечами и заявил, что чувствует прибор на расстоянии. – А что мы должны делать, если кому-то станет плохо? – поинтересовалась Сонечка, кинув взгляд на кого-то из пациентов. – Не волнуйся. Сработает сигнал, и кто-то из медсестер сразу же сюда придет. – Ты прямо как живой, – сказал Сонечка. – Это у тебя программа имитации такая? – Ага, – подтвердил Джанни. – Хозяин поставил. Я достался госпиталю по наследству. – Как это? – удивилась Сонечка. – Ш-ш! – остановил ее громким шепотом Джанни. – Грымза идет! Действительно, в коридоре послышались тяжелые шаги, и тут же в палату вошла высокая женщина с квадратным мужским лицом и неприятными маленькими глазками. – Софья Верещагина? – спросила она прокуренным, низким, под стать фигуре и лицу, голосом. – Да. Здравствуйте, – пролепетала Сонечка, сразу догадавшись, почему так прозвали эту суровую даму. – Все поняла? Вопросов нет? – Нет… – Отлично. Закончите с палатами – подойдете оба ко мне. Да, а ты, мой дорогой, не отвлекай ее. Понял? – погрозила она киборгу. Тот как-то сжался и кивнул, не поднимая глаз. – Ты что, ее боишься? – удивилась Соня, когда сердитая тетка ушла. – Нет. Я вообще не могу никого бояться. Но ей нравится, когда ее боятся. Вот моя программа и подыгрывает, – Джанни подмигнул Сонечке и улыбнулся. – А как ты здесь оказался? Расскажи, – напомнила девушка. – Сейчас. Давай сначала запустим противопылевой зонд. – Ага. Я умею, мне показывали, – заверила Сонечка и указала на поверхность своего «столика». Там в круглом гнезде лежал предмет, формой и размером напоминающий небольшой арбуз, а расцветкой – футбольный мяч. Белая поверхность перемежалась черными «окошками», прикрытыми тонкими створками. Сонечка нажала кнопку на панели управления, «мяч» с тихим жужжанием взмыл вверх и начал облетать палату по спирали. Сначала под самым потолком, потом спускаясь все ниже и ниже. Когда на его пути попадался какой-нибудь запыленный предмет, шар замедлял движение и начинал, помимо полета в горизонтальной плоскости, вращаться вокруг своей оси. Створки раскрывались, и в них втягивалась вся скопившаяся в палате пыль - с карнизов, со штор, люстры, тумбочек, кроватей и всего, что находилось в помещении. Соня наблюдала за зондом с любопытством. У них на планете таких не было. Не то чтобы Новая Москва отставала в техническом развитии – там такие штучки считались непрестижными. Для уборки существовали киборги-Mary, и пыль они вытирали по старинке, разноцветными метелочками. Ну а высшим шиком среди московских аристократов считалось иметь горничную-человека. Убирала такая домработница медленнее, и ей приходилось за это платить, но зато Серафима Всеславовна или подобная ей барыня могла в светской беседе с такими же, как она, московскими дворянками этак небрежно бросить: «Ох, и намучилась я с этой своей Акулиной! И всему-то ее приходится учить! Эти простолюдины совершенно, совершенно не умеют правильно усваивать информацию!» На это собеседница сочувственным тоном ответила бы: «Как я вас понимаю, милая. Вчера моя Василиса тоже меня расстроила – разбила блюдце кузнецовского фарфора. Такая корова безрукая, ну вот что с ней поделаешь!» И обе великосветские дамы принялись бы охать и всплескивать руками, сочувственно глядя друг на друга. Соня помотала головой, прогоняя навязчивые мысли. Вспоминать о родном доме совсем не хотелось. Между тем зонд закончил облет помещения и плавно приземлился в свое гнездо. – Так, а теперь давай, запускай озонатор, – вывел ее из задумчивости голос Джанни, который уже успел сбегать в свою палату и разобраться там с приборами. – Примерно после облета четырех-пяти палат в зонде надо будет поменять фильтры, не забудь! Озонатор был мячиком поменьше, размером с большой грейпфрут, он очищал, дезинфицировал и освежал воздух в палате. Полет его сопровождался таким же тихим мелодичным жужжанием. Можно было закрыть глаза и представить себя на летнем лугу, где летают над цветами шмели и оводы. Когда все двадцать палат были убраны, Джанни предложил Соне немножко передохнуть. – Я знаю, тебе положено пятнадцать минут перерыва, – сказал он. – Такие, как ты, здесь часто работают. Хочешь, кофе из автомата принесу? – Принеси! – улыбнулась Соня. Через пару минут сияющий улыбкой Джанни подал ей стаканчик ванильного капучино. Кофе был не высшего сорта, но вполне приличный. – Ты знаешь, – доверительно сказал Джанни, сбегав за вторым стаканчиком для себя и присев рядом с Сонечкой, – сюда приходят разные люди. В основном женщины. Они здесь отбывают наказание. Чаще всего они злые и раздраженные, и говорят лишь о том, как им здесь не нравится и как они хотят скорее отсюда свинтить. И с ними даже не хочется разговаривать. А ты совсем другая. Добрая. И не злишься. – Что злиться! – вздохнула Соня. – Я сама во всем виновата… А ты тоже очень симпатичный. Хочешь, я все две недели буду проситься именно к тебе на этаж? – Хочу! – обрадовался Джанни. – Не думай, здешние медсестры не все такие злые, как грымза… Ее зовут Виола, и ее все побаиваются. Я не люблю, когда она дежурит. Приходи! Я буду рад. – А как ты все же сюда попал? – Да очень просто. Здесь в реанимации три месяца назад умер мой хозяин. Он был уже старым, и родственники подарили ему меня. Сначала я ухаживал за ним дома. Потом у него случился инсульт, и он попал в госпиталь. Здесь я стал помогать медсестрам. У меня хорошая программа самообучения. Синьора Селеста каким-то образом умудрилась уговорить хозяина в случае его смерти подарить меня госпиталю. Мой старик подписал все бумаги. Он знал, что долго не проживет, а отдавать меня родственникам не хотел. У него были с ними не очень хорошие отношения. – Хватит болтать, – раздался почти над самым ухом Сонечки знакомый прокуренный голос. – Идите на обработку санузлов. Джанни, покажи все что нужно. Грымза Виола грозно сверкнула маленькими глазками и тяжелыми шагами утопала прочь. – Пойдем, – вздохнул Джанни так уморительно, что Соня опять заулыбалась. – Нас ждут немытые сортиры! Между тем Стася с неожиданным напарником намывали полы в помещении поликлиники. Там действительно было полно народу и очень много грязи. Наливать воду, добавлять моющее средство и менять фильтры приходилось довольно часто. В очередной раз столкнувшись с парнем у крана с водой, Стася наконец сжалилась над ним. В ответ на брошенный в ее сторону виноватый взгляд она спросила: – Звать-то тебя как? – Лёха, – ответил тот. – А как ты здесь оказался? Сюда же женщин распределяют! – Я учусь в медучилище, там, на Питере. – А-а! Земляк, значит. – Ну да. Слушай, хватит на меня дуться. Хочешь, я твоему Кубасову сегодня морду набью? Он повел себя как дурак, а мы подхватили. Тоже дураки. – Он скорее твой, чем мой, – слегка огрызнулась Стася. – Ладно, хватит об этом. Ой, слышишь? Что за шум там, в вестибюле? «Напарники» выглянули из коридора в вестибюль. Там у нескольких терминалов скопилась небольшая толпа, люди шумели и размахивали руками. Назревал скандал местного масштаба. Стася прислушалась к эмоционально выкрикиваемым репликам и поняла: – Терминал с электронной очередью сломался. За наладчиком послали. Теперь какое-то время все будут стоять, ругаться и выяснять, кто последний. Уф, что-то я устала. Давай посидим минут пять. Они присели на стулья, стоящие в небольшом ответвлении коридора. – А ты где живешь в Питере? – спросила Стася, чтобы как-то сломать неловкое молчание. – На Стрельне. А ты? – На Васильевском. – О! А эти парни, что вчера играли в клубе, твои друзья? – полюбопытствовал Лёха. – Да. У них очень хорошая группа. – Неплохо выступали. Хотя я больше люблю… – Лёха поколебался, потом решительно вытащил из-под комбинезона металлический жетон на цепочке. На блестящей пластине было выгравировано стилизованными под руны буквами: «Ариозо». – О-о! – уважительно протянула Стася. – Хеви-бэнг! Классика! – А ты разбираешься? – удивился Лёха. – А то! – заявила Стася. – Мой любимый состав – самый первый. Когда от них ушел Артур Ястребов, стало совсем не то. Потом тот успех они повторили только с Вариловым. – Впервые вижу девчонку, которая… – удивленно начал Лёха. – Ой, что это? – он указал пальцем куда-то Стасе за спину. Стася оглянулась. Перед ней стоял невысокий человек в рабочем комбинезоне. Типичный «гастарбайтер», как сказала бы Селеста. По виду он напоминал ожившего мертвеца. Выпученные глаза, смуглое от природы лицо серо-зеленого оттенка. Двигался он наподобие заведенной куклы, явно находясь в шоке. – Простите, – человек старательно выговаривал слова очевидно неродного для него языка. – Где тут травмпункт? Перед собой он выставил левую руку, замотанную какой-то тряпкой. Импровизированная повязка вся намокла в крови. Силуэт кисти под тканью был какой-то неправильный. Пальцы то ли сломаны, то ли вообще оторваны или отпилены. С повязки обильно капало, отметив путь пришельца редкими, но крупными кляксами. – Ох ты ж господи, – пробормотала Стася, но тут же взяла себя в руки. – Вход в травмпункт с другой стороны здания. – Она уже успела сориентироваться по плану этажа и махнула рукой влево. – Вам надо обойти с той стороны… Хотя… подождите минутку. Присядьте. Может быть, кто-то из медсестер проведет вас и коротким путем, через коридоры. Просто я здесь первый день… Стася рванула в вестибюль. Тамошний скандал разгорелся еще больше. Стало понятно, почему пациент прошел незамеченным. Дежурные администраторы разбирались с недовольной толпой. Даже киборг-охранник отвлекся, усмиряя какого-то ретивого пенсионера, размахавшегося кулаками. – Синьоры, простите! – вломилась в толпу Стася. – Там у вас человек с тяжелой травмой. Проводите его в травмпункт, пожалуйста! – она буквально выдернула одну из медсестер за руку и указала ей на пострадавшего. Та, к ее чести, сразу же сориентировалась в ситуации, подбежала к пациенту, подхватила под локоток и повела к цели какими-то неведомыми Стасе путями. – Ну вот и хорошо, – выдохнула Стася. – Лёха, давай полы отмывать. Лёха, ты где? – воззвала она, не увидев рядом напарника. Обнаружился Лёха в несколько неожиданном месте – в уголке, полусползший по стеночке на пол. Глаза у него были закачены, признаков жизни бравый рокер не подавал. – М-медик, твою-раствою, – сердито сказала Стася совершенно с папиными интонациями. Она осторожно похлопала его по щекам и потрясла за плечо. – Эй! Ну ты что? Вставай. Что это было, блин? Лёха дернулся, поднял голову, с трудом сфокусировал на Стасе взгляд и покраснел до ушей. – Ты только не говори никому, – пролепетал он слабым голосом, – что я крови боюсь… – Не скажу! – грубовато от неловкости пробурчала Стася. – За кого ты меня принимаешь? Тем временем Рэйрра у себя на четвертом этаже тоже не скучала…