Ледяное сердце

– Крестник, ты умеешь готовить? – поинтересовался Тед тем же вечером, оторвавшись на минутку от вирт-окна с космобоем. Корабль лег на курс, автопилот уже был включен, а спать после такого длинного и тяжелого дня все равно не хотелось. Вопрос был задан не зря. Если в график уборки корабля Айса включили сразу же после взлета, то насчет дежурства по кухне вопрос оставался открытым. А завтрашняя готовка всецело принадлежала Теду и клялась хранить ему верность. Дэн оторвал взгляд от вирт-окна с недоделанной трассой и негромко хмыкнул. Ответ вообще-то был очевиден. Но надежда, как известно, живет до последнего. – Прошу уточнить задание. Кого готовить и к чему? – спросил Айс. – Я так и знал, – махнул рукой Тед. – Еду готовить! К процессу поедания! – Еда экипажа должна быть подготовлена, прежде чем употреблена? – Нет, блин! – почти рассердился пилот. – Она рождается готовой и сама сваливается с потолка прямо тебе в рот! Айс возвел глаза к потолку, потом перевел их на «крестного отца». – На потолке признаков еды не обнаружено, – сообщил он. – Конечно, не обнаружено, – буркнул Теодор. – Суду все ясно. Свободен. – Я был не занят, – напомнил Айс. – Система готова к работе. Это был большой прогресс. «Юнга» весь день внимательно прислушивался к разговорам экипажа и наконец-то освоился с таким непростым словом «я». Ну а вопрос с едой все-таки требовал более детального изучения. Нет, хлопот новым хозяевам «седьмой» не доставил. За ужином он съел все, что ему дали, потому что калорий для поддержания системы хотел получать в достаточном количестве. Разница была лишь в том, что раньше для этого можно было употребить утром банку элитной кормосмеси. Ее хватало на целые сутки. А теперь, находясь среди человеческо-алькуявского экипажа, приходилось разбивать этот процесс на три-четыре захода. Что касается такого сложного и непонятного критерия как «вкус», о котором любили порассуждать люди (что реальные встреченные им когда-либо, что киношные), то он Айса не интересовал. С кухней и кулинарией киборг раньше не сталкивался. Хозяйка либо ходила по ресторанам и кафе, либо ей прямо в столовую, просторную и шикарно обставленную комнату на первом этаже дома, приносили готовые блюда. Если покопаться в памяти, можно было восстановить кое-какую информацию – сцены из фильмов, список покупок в памяти домашнего искина, продуктовые отделы супермаркетов и торговых центров. Но слово «готовить» напрямую с едой не ассоциировалось. Тем более, что команда «Мозгоеда» все это время ограничивалась разогревом стандартных пайков. – Ладно, забей, – отозвался, наконец, Тед. – Кому она нужна, твоя система. Отдыхай дальше. – Забить? Молотком? – Уточнил дотошный киборг. – Что и куда? – Дэн, он точно не издевается? – подозрительно спросил пилот у напарника. – Не похоже. Я когда-то тоже не знал, что такое мороженое и как разбить яйца. – Об седло, – хмыкнул Тед. – А ты сиди, чего опять вскочил? Айс присел обратно на диванчик, где, собственно, и пребывал весь этот вечер. Отдыхали все. Доктор с капитаном заседали в медотсеке, Михалыч наслаждался общением с механизмами и приборами, Ланс, расположившись в углу, играл с Котькой, в очередной раз смастерив из фантика игрушку на ниточке. Станислав первые несколько часов после старта ожидал чего угодно – погони, внезапной пиратской атаки, абордажных крючьев и криков «Кар-рамба!», но, убедившись, что вокруг все спокойно, слегка расслабился. Будут проблемы – будет и решение, а пока можно было подумать и о киборге. Формально Стас мог бы о нем вообще не думать. Он лишь перевозил некий ходячий и говорящий груз из точки А в точку Б. Но находиться рядом с разумным существом, которое само сделало первый шаг к изменению своей судьбы, и ничем ему не помочь, было не в характере капитана мозгоедов. Сейчас «семерка» представляла собой чистый лист, и то, что будет на нем написано впоследствии, во многом зависело от каждого встреченного на пути недавно пробудившейся личности. Как было когда-то заявлено другу Вене – проблема не киборг, проблема неучтенный киборг. Имущество должно быть учтено, поставлено на довольствие и припахано к делу. Дел особых для «юнги» не было, а вот пообщаться с людьми и усвоить как можно больше новой информации новенькому было бы полезно. Поэтому Айс получил право свободно передвигаться по кораблю (о хорошем «поводке» Дэн, Ланс и Маша заблаговременно позаботились). Команда, согласно распоряжению капитана, должна была отвечать на любые возникшие у новичка вопросы и всячески способствовать его самообразованию. На следующий день рано утром, когда Тед, неизвестно по какой причине поднявшийся ни свет ни заря по бортовому времени, вышел из душа, на ходу вытирая голову полотенцем, у самых дверей санузла его поджидал Айс. – Ты чего? – оторопел Тед. – А, тебе, наверное, надо… того? Ну иди, – и он развернулся к своей каюте. «Крестник», между тем, не двинувшись с места, с выражением лица, слегка напоминающим улыбку, произнес: – Доброе утро! – А… Ну да. Доброе, – буркнул в ответ пилот, – вежливый ты наш. – Какие будут приказания? – Зачем? – не понял Теодор. – Было получено задание во время полета выполнять все приказы экипажа. – Какие приказы? До подъема еще час. Я вот вчера на шестом уровне «Чудес на виражах» застрял. Но ночью мне приснился один интересный ход, хочу опробовать. – Требуется ли вам… Поправка согласно вчерашнему указанию. Тебе. Требуется ли тебе какая-либо помощь? – Ты хоть умыться успел, прежде чем приказы получать? – ухмыльнулся Тед. – Проведен весь комплекс утренних гигиенических процедур. – Да говори ты нормально! Мозги мне уже заплел! Люди так длинно и сложно не выражаются, понял? – Понял, – слегка помедлив, ответил Айс. – Умылся. Переоделся… – Достаточно! – предостерегающе поднял ладонь пилот. – Не надо, а то еще расскажешь мне, как туалетную бумагу отрывал и как… Это твое личное дело. Понимаешь? Айс промолчал. – Ладно. Раз нам обоим нечего делать, проведем свободное время с пользой. Тед отнес полотенце в каюту, повел «юнгу» в пультогостиную и усадил в навигаторское кресло. Затем поинтересовался, умеет ли Айс пилотировать флайер и сопровождал ли хозяйку в качестве личного водителя. Тот ответил, что в базовый комплект программного обеспечения входит управление гражданскими моделями флайеров со строгим соблюдением правил движения. – Понятно, – скривился Тед. – Еще один чайник не закипевший. Скучная базовая программа, шаг вправо, шаг влево – и моральная самоликвидация. Ладно! Хочешь игрушку погонять? Айс попробовал. Первый уровень прошел без проблем. Второй тоже. Третий со второго раза. На четвертом Тед поинтересовался: – Ну что, нравится? – Нравится, – кивнул киборг. Программа самообучения еще со вчерашнего дня зарегистрировала тот факт, что данное слово люди употребляют очень часто по отношению к тем предметам и действиям, которые предпочтительнее других. – Давай еще? – Давай. Примерно полчаса космобой шел с переменным успехом. На стороне Теда был богатый опыт. Киборгу помогали импланты и быстрота реакции. Тут «крестный отец» вспомнил, что он дежурный, и пошел на кухню готовить завтрак. Через несколько минут в пультогостиную вошел Дэн. Он увидел скучающего на диванчике Айса, припомнил приказ капитана о воспитании сорванных «семерок» и спросил: – Айс, ты знаешь, что такое навигаторская программа? – Нет, – честно ответил тот. – Курс управления космическим кораблем не является необходимым для телохранителя. – Хочешь посмотреть? – Да, хочу, – это слово было сложнее, чем «нравится», но близко к нему по смыслу. Не то чтобы Дэна так привлекала роль воспитателя малолетних киборгов. Наоборот. Ему вполне хватало одного «младшего братца». Но в глубине души рыжий был полностью согласен с мнением капитана – сейчас для новенького важным будет всё. Каждое слово, каждое событие. В конце концов, кем бы был сейчас сам Дэн, если бы один раз во время несения вахты в рубке «Черной Звезды» случайно не бросил любопытный взгляд на вирт-окно перед сидящим за навигаторским пультом человеком? Первый взгляд. Потом второй. Потом интерес, влечение. И, наконец, мечта. Почему бы и нет? Дэн показал новенькому навигаторскую программу и коротко рассказал об основных принципах построения трасс. Айс внимательно слушал, и, видимо, запоминал дословно. Когда Дэн задал парочку проверочных вопросов, «слон» ответил четко и правильно. А на вопрос, хотел бы он, Айс, стать навигатором, сначала молча поморгал честными глазами, а потом сказал, что этот вопрос находится в компетенции хозяина. – Тебе неинтересно? – осведомился навигатор с легкой досадой – что, мол, зря распинался двадцать минут? – Интересно! – сообщил Айс. Процент искренности приближался к сотне. – Ну так и скажи своему будущему хозяину! Вскоре подоспел завтрак, а после него капитан усадил всю команду перед голоплатформой и приказал Маше, «примерившей» сегодня на себя древнюю школьную форму с белым фартучком, продемонстрировать научно-популярный фильм об Аквалите. – Прямо как на уроке! – фыркнула искин в ответ на распоряжение. Никто из экипажа прежде на этой планете не бывал. До сих пор всё, что знали о ней члены команды, ограничивалось большой статьей из Астропедии. Но та же Астропедия настоятельно рекомендовала перед высадкой ознакомиться со всей доступной информацией, так как место это было очень своеобразным. Чем и собирался Станислав занять команду в ближайшее время. Маша немножко пококетничала, поинтересовалась, не будет ли всем интересней просто поболтать о жизни и о любви, но после второго напоминания о принципе единоначалия в космофлоте вздохнула и сдалась. Фильм оказался довольно интересным и содержал гораздо больше полезной информации, чем сухая энциклопедическая статья. Планета Аквалита была на восемьдесят два процента покрыта морями и океанами. В ее прозрачных голубых водах обитала разумная раса аквантов. Полина, если бы она сейчас по-прежнему сидела вместе со всеми за голоэкраном и если бы увидела серо-синие обтекаемые тела, гибкие и сильные, пришла бы в полный восторг. Тед хмыкнул и выдал: «Во дают, ребята! Что-то среднее между дельфином и русалкой!» На самом деле по строению тела акванты были вполне себе гуманоидами, но при этом двоякодышащими. Несколько иными смотрелись пропорции, строение мышц, механика движений была совсем другая. Они были больше приспособлены для передвижения в воде, чем для ходьбы по суше. Ходить для акванта было примерно то же, что плавать для человека. Спорт, фитнес, удовольствие или производственная необходимость. Но не способ существования. Современная наука объясняла этот феномен довольно сложной теорией о «двойном исходе». Согласно ей, когда-то, миллионы лет назад, высокоразвитые организмы, обитающие в море, вышли на сушу и вполне успешно ее освоили, при этом не покидая океанов окончательно и бесповоротно. Освоение суши проходило в длительной и тяжелой борьбе со множеством крупных хищников, не желавших так легко сдаваться на милость конкурентов. Организму аквантов пришлось приспосабливаться к новым условиям и осваивать перемещение на двух конечностях по суше, а также совершенствовать навыки охоты и изобретать новейшие орудия убийства. В результате наземные хищные животные были полностью истреблены, а гуманоиды получили в свое безраздельное пользование всю планету. Но тем самым они бесповоротно нарушили равновесие экосистемы суши. Вся пищевая пирамида накренилась, перекосилась и рухнула к чертям, а жизнь на материках за какие-то несколько веков стала невыносимой. Расплодившаяся в неимоверном количестве мелочь, ближайшие аналоги земных грызунов и травоядных, сожрали большую часть растительности и вскоре сами передохли от бескормицы. То, что осталось, не было враждебно аквантам, но и в пищу не годилось. В основном это были высшие организмы на уровне птиц и насекомых. Последних, кстати, развелось великое множество. Растительность тут же приспособилась к новым условиям, породив множество насекомоядных видов, красивых и броских с виду, с привлекающей окраской и соответствующим запахом, не опасных для аквантов, но опять же бесполезных. Питаться дарами моря не вышло. Возить их вглубь материков было дорого, хранились они недолго, а в консервированном виде теряли больше половины своих полезных качеств. Пришлось местным жителям возвращаться в свою изначальную колыбель – океан, где они и пребывали до сих пор, не собираясь больше ничего менять. Более того, наученные горьким опытом, за несколько десятков тысяч лет они теперь эволюционировали в довольно интересном направлении. Высшей ценностью для них стала первозданность и чистота их мира. Высокотехничное оружие отныне считалось чем-то неприемлемым и просто неприличным. В фильме также намекалось, что суровая необходимость, заставившая сражаться за свое выживание, пробудила в аквантах многие способности, ранее дремавшие невостребованными. Доказательств при этом не приводилось. Все было основано на догадках и недостоверных рассказах очевидцев. Станислава больше заинтересовал раздел об общественном строе, нравах и обычаях аквантов. Цивилизация была довольно замкнутой, но с развитием межрасовых контактов не осталась в стороне. Местные жители охотно сдавали в аренду обширные участки суши представителям различных планет. Кроме альфианской научной базы, расположившейся близ побережья Северного материка, на планете имелось несколько центаврианских поселений, а самый большой, Северо-Восточный континент, был населен людьми в количестве шести с половиной миллионов. Условий было два. Первое — океаны планеты для гостей навсегда остаются неприкосновенными. Контакты происходили главным образом в так называемых «воздушных домах» — специальных зданиях в прибрежной зоне, где акванты могли на время выйти из воды, как ни в чем не бывало присесть за стол переговоров или приземлиться в удобное кресло, пообщаться с гостями и воспользоваться всеми благами технического прогресса — компьютерами, платежными терминалами, инфранетом и всем, что сочтут нужным. Второе условие состояло в неукоснительном соблюдении законодательства, местного и галактического. Административного, уголовного, экологического... Всякого. Но особенно экологического. Справляться с отходами жизнедеятельности ксеносов-арендаторов жители Аквалиты в конце концов приспособились, наладив утилизацию мусора и натравив на сточные и канализационные воды некоторые местные микроорганизмы, которым было все равно, чем питаться. А вот особую нетерпимость вызывала у аборигенов смерть. Чужая смерть. В том смысле, что они наотрез отказывались утилизировать трупы гуманоидов на своей территории. Их собственные кладбища были подводными, и бренные останки умерших аквантов без труда воссоединялись с экосистемой родных океанов. Что же касается трупов людей и прочих ксеносов, их ни под каким видом нельзя было хоронить в земле Аквалиты, развеивать прах в атмосфере Аквалиты и уж тем более, предавать воде Аквалиты. Каждое инопланетное поселение, основанное здесь, обязано было наладить вывоз усопших на их историческую родину. Таким образом, на материках при каждом населенном пункте располагался некий Дом скорби, где в замороженном виде складировались предназначенные к вывозу почившие, приказавшие долго жить и отошедшие в лучший мир. Еще одной особенностью аквантов было то, что они никогда никого не уговаривали. Если инопланетные партнеры соглашались на их условия — без проволочек заключали контракты. Если не соглашались — не вступая в долгие обсуждения, признавали договор несостоявшимся. Но и самих аквантов уговорить, выпросить отсрочку или изменить уже принятые условия было совершенно невозможно. Почти вся арендная плата шла на поддержание в идеальном состоянии экологического равновесия планеты. А также на соблюдение законности и порядка. И идти наперекор хозяевам рисковали немногие. Как акванты узнавали о том, что на материках происходит что-то неподобающее, до сих пор оставалось загадкой. Похоже, их совершенно справедливо подозревали в наличии коллективного разума и сверхъестественных способностей. Вениамин попросил поставить фильм на паузу и заявил, что гипотетический коллективный разум — это вся планета, считающая себя единым организмом. Мол, недаром ходили слухи, что лет десять назад на восточное побережье Южного материка не просто так обрушилось страшное цунами. А только после того, как ушлые авшуры почти полгода по местному календарю не платили по счетам и прикрывались туманными рассуждениями о необходимых таким продвинутым пользователям, как они, различных бонусов и преференций. А сильнейшая засуха четыре года назад в центральной части Северо-Восточного материка напрочь выжгла там все живое и изгнала с насиженных мест предприимчивых людей с Нового Триеста, вздумавших основать там подпольную лабораторию по производству какой-то наркоты. Станислав скептически пожал плечами и выразил удивление тому факту, что доктор так долго скрывал от друга свой интерес к истории далекой планеты. Вениамин тут же напомнил, что эти истории когда-то довольно громко прозвучали в новостях. Капитан подумал и ответил, что да, пожалуй, что-то похожее припоминает. Не зря же именно Аквалиту он счел самым безопасным пунктом их путешествия. Совершить заказное убийство здесь было задачей суперсложной даже для самого умелого киллера. Ввезти оружие на планету, даже в виде запчастей – это целая головоломка. Такие операции готовят долго и тщательно, а со времени побега сорванного киборга из дома прошло от силы три дня. А если бы был найден неучтенный труп, вся планета была бы поставлена на уши. – Эх, Полину бы сюда, – вздохнул в заключение Вениамин. – Она бы уже накатала диссертацию на тему «Акванты и их подключение к ноосфере». – А что, могла бы! – поддержал капитан. – По крайней мере о нашумевшей когда-то псевдонаучной теории лептонного поля слышал даже я. И вообще, мне все больше кажется, что Полина ушла с нашего корабля не полностью. Ее частица явно летает здесь под потолком и ищет, в кого бы вселиться. Точнее, уже нашла. Первой жертвой пал доктор Бобков. – В этом деле и Ликин след можно обнаружить, – добавил Тед. – Ксенопсихолуху было бы чем на этой планетке заняться. Вениамин лишь усмехнулся, нисколько не обидевшись. Просмотр возобновился. Дэна же больше заинтересовали совсем другие кадры из фильма. Окруженная скалами широкая бухта, светло-синяя прозрачная вода игриво бликует в лучах маленького белого солнца. На поверхности воды выступают небольшими островками вершины подводных скал. То есть они кажутся островками, но только издали. Когда камера показывает их в приближении, выясняется, что это надводные части изумительно красивых зданий. Из воды выступают круглые ярусы ступеней, продолжающиеся невысокими, но толстыми витыми колоннами и увенчанные полукруглыми крышами в виде морских раковин-гребешков. На первый взгляд это напоминает беседку-ротонду в морском стиле. Затем в фильме было показано, как к островку подплывает аквант, становится на самую низкую подводную ступень и медленно поднимается вверх, постепенно показываясь из воды во весь рост. Тед немедленно заржал в полный голос. – Опа! – выставил он палец прямо в середину тела аборигена, когда тот повернулся к зрителям в профиль. – А где это… всё? – Что – всё? – не понял Дэн, но, догадавшись о причине веселья друга, лишь пожал плечами и пояснил: – Это одежда. Что-то вроде мокрого гидрокостюма. Цельнокроеный. Ничего этого не видно. – Кстати, очень красивая ткань, – заметил Вениамин. – Почти сливается с кожей. Между тем обсуждаемый экипажем объект поднялся по ступеням и вошел внутрь. Из дальнейших объяснений стало ясно, что колонны не были просто колоннами. Это были полые внутри опоры, в каждой из которых располагалась небольшая круглая комната со входом-щелью, обращенной в сторону моря, и удобным каменным сиденьем внутри, похожим на королевский трон. Аквант легко прошел через широкую щель, сел на каменный трон, удобно откинулся на спинку, закрыл глаза и замер. – Храм Эйрини, – вещал в этот момент диктор. – Данное понятие можно трактовать как покой, умиротворение, слияние собственного «Я» с общей мировой душой, в которую верят акванты. Вопреки мнению некоторых заслуженных ученых прошлого, акванты приходят сюда вовсе не для того, чтобы произносить молитвы или участвовать в неких таинственных ритуалах. Они появляются в храме Эйрини, чтобы помолчать и подумать. Здесь никто друг с другом не разговаривает и даже не здоровается. Если получится так, что в один храм приплывут несколько аквантов, они даже не кивнут друг другу и молча разойдутся по колоннам-кельям, хотя при этом могут быть ближайшими друзьями или родственниками. – Вот малахольные, – хмыкнул Тед. Дэн, ценивший и оберегавший личное пространство, наоборот, посчитал такой обычай нужным и полезным, но ввязываться в бесполезный спор не пожелал, лишь пожал плечами: – По крайней мере сюда никого не пригоняют силой… Станислав Федотович, а у нас будет время туда слетать? Кажется, это входит в стандартный малый туристический набор. Навигатор уже представил, как он выпрыгивает из туристической гондолы на каменные ступени, как проводит рукой по тонкой резьбе колонн, как присаживается на корточки и опускает ладонь в прозрачную, холодную даже на вид воду… Совсем другой мир. Так не похоже ни на дикие джунгли, ни на бетонные мегаполисы, ни на фиолетовые пустыни, ни на безжизненные астероиды. Ни на что, виденное Дэном раньше. Станислав и сам заинтересовался. В фильме было еще много загадочного и захватывающего. Будет полезно просветить молодежь. Особенно Айса. – Пожалуй, слетаем. Я только за. Дэн благодарно кивнул ему и снова переключился на быстро меняющиеся кадры голограммы. После просмотра у всех нашлись дела. Тед обнаружил, что на его правой ноге красуется дырявый носок и поспешил в каюту, чтобы найти новую пару. Процесс грозил затянуться не менее чем на час, если вспомнить о постоянном бардаке, царящем в каюте пилота. Дэн засел за свежие навигаторские сводки, и, как оказалось, не зря. Станция гашения, к которой они планировали направиться после отлета с Аквалиты, внезапно вышла из строя. Была она довольно большая, удобная, проработала последние десять лет без единого нарекания, но сейчас встала на ремонт, как сообщала сводка – минимум на десять дней. Пришлось срочно перестраивать трассу. Резервные ответвления у Дэна были давно готовы, но теперь нужно было принять одно из них как основное и пересмотреть весь маршрут с учетом новых обстоятельств. Вениамин встал, потянулся и объявил в стиле доктора Ватсона, что идет штудировать последние статьи о новинках фармакологии. Михалыч жестами и обрывками слов сообщил, что тоже будет очень занят в ближайшие пару часов, после чего удалился в машинный отсек. Капитан хотел было уже направиться в свою каюту для подведения финансовых итогов месяца, но вспомнил о новом члене экипажа. – А ты, Айс, поищи для себя дело по душе. Люди не все время работают, надо уметь и отдохнуть. Вот Тед у нас играет в космобой и слушает музыку. Ланс рисует, Дэн любит читать и готовить… Хотя свои трассы он любит еще больше. А тебе что нравится? – Нравится? – переспросил Айс, не зная, что сказать. – Ну да. Чем бы ты хотел заняться в свободное время? – Свободное время? Для чего нужно свободное время? Система готова к работе и ждет ваших указаний. – Опять двадцать пять! – чуть не рассердился Станислав. – Вот тебе мое указание. Подумай. Найди себе такое занятие, которым бы ты хотел заниматься сам, без приказа. Понимаешь? – Приказ принят, – ответил Айс, но под укоризненным взглядом капитана поправился: – Я подумаю. – Вот и отлично, – кивнул Станислав. – Начинай прямо сейчас! Приучайся к самостоятельности, – и не спеша проследовал к себе. Ланс тоже поднялся со своего места и ушел к себе в каюту без единого слова, не снизойдя до каких-либо объяснений. Впрочем, Дэн тут же скинул ему сообщение: «Я занят. Проследи». Отправив ответное согласие, второй пилот подключился к Маше и продолжил свои дела, вполне успешно совмещая их с присмотром за пассажиром. Айс посидел, подумал и решил, что надо заглянуть туда, где он еще не был. Вызвав в памяти сброшенный Лансом план, он прошел по коридору в машинный отсек, откуда доносились невнятное бормотание, металлический стук и ровное гудение исправно работающих механизмов. Картина, явившаяся его взору, была грандиозной. На небольшом пятачке свободного пространства, на застеленном куском пленки полу красовалось нечто, напоминающее раскуроченный вдребезги металлический ящик. Мешанина проводов, пластин, уплотнителей, разъемов и прочего добра намекала на то, что все это было некогда чем-то целым и единым и, в общем-то, не прочь вернуться в то счастливое состояние. Айс тихо вошел и спросил: – Можно к вам? Система самообучения уже начала худо-бедно подкидывать ему простейшие фразы для общения с людьми, причем в ход шли и обороты речи, подслушанные уже здесь, на корабле, и всплывающие в памяти фразы из фильмов. Люди реагировали вроде бы доброжелательно и не сердились. Значит, он на верном пути. Что ж, выполнение приказа началось успешно. Михалыч сначала состроил недовольную физиономию. Но потом вспомнил, что перед ним стоит и вежливо просит внимания «юнга» и «сын полка». – Зхди. Вт, аккмлтр с флйр снл, чтт брхлть нчл. Ты в аккмлтрх рзбршься? Айс подумал, немного перенастроил речевой анализатор, прокрутил в памяти произнесенную механиком фразу, расшифровал, присмотрелся, сверился с базой данных и через несколько секунд довольно уверенно опознал: – Аккумуляторная батарея, разновидность ионно-полимерная, применяется на гражданских флайерах классов «Стрела» и «Сокол». Базовая программа телохранителя, помимо вождения флайера, требовала и умения устранить простейшие неисправности машины, поэтому, хоть на «ты» с техникой киборг не был, полным профаном тоже не являлся. – Млдц! – обрадовался Михалыч. – Дйка мн внту фгвну и пдрж втту згглну. Лед тронулся, и процесс пошел. Через два часа оба вышли из машинного, вполне довольные друг другом. Михалыч сразу проскользнул в санузел, чтобы отмыть испачканные руки, а Айс встал у двери, дожидаясь очереди, но тут из медотсека вышел Вениамин, весьма довольный собой и намеревающийся вознаградить себя за проявленные упорство и усидчивость чашечкой чая. – А ты что тут делаешь, малыш? – спросил он с улыбкой. – Хочешь чайку? – Хочу, – ответил малыш, возвышающийся над доктором более чем на голову. – С лимоном и сахаром. – Этот напиток понравился ему еще с достопамятного похода в кафе на Алатристе. – Ну пошли, посидим, поболтаем, почаевничаем. – Люди так отдыхают? – осведомился киборг. – Отдыхают, общаются, набираются жизненного опыта… В глубине души Вениамин Игнатьевич считал, что среди всего экипажа он больше всего подходит на роль наставника молодого и неопытного киборга. Жизненный опыт и терпение, приобретенное во время многолетнего общения с самыми разными пациентами, считал доктор, как нельзя лучше подходят в ситуации, когда многие вещи надо объяснять «с нуля». – Ну, пойдем, – Вениамин легонько подтолкнул Айса в сторону медотсека. Айс молча показал ему испачканные руки. – Ну заходи, как вымоешь, – кивнул доктор и отправился на кухню за свежей заваркой. – …И вот, представляешь, заявляется ко мне эта Эльвира Георгиевна и требует: «Поставьте мне, доктор Бобков, окончательный диагноз. Я побывала у пяти специалистов, но никто из них не понимает природы моего нездоровья. Одна надежда на вас…» – Вениамин рассказывал красочно, в лицах, иногда помогая себе руками и не забывая время от времени прихлебывать из кружки горячий ароматный чай. Айс был благодарным слушателем. Он тщательно копировал манеру собеседника дуть на горячую жидкость, смаковать каждый глоток и получать удовольствие от беседы. Докторские байки киборг слушал внимательно и с явным интересом. – А какой диагноз я ей поставлю? Здорова, как ломовая лошадь. Только демонстративно-истероидное поведение хорошо жить мешает. Для таких лучшее лекарство – розги! – тут доктор улыбнулся каким-то своим мыслям, но тут же продолжил: – Вот так и выставил ее за дверь. Уж она орала! Можешь себе представить! – Могу, – авторитетно заявил Айс. – ХХ-особи отличаются нестабильностью настроения и подвержены периодическим гормональным всплескам. Кроме того, как правило, левое полушарие мозга, отвечающее за логическое мышление, в их случае не является ведущим. – Ну, у тебя несколько устаревшие сведения, – заметил доктор. – Различия в строении и развитии мозга мужчин и женщин вовсе не имеют решающего значения. Тут больше виноваты среда, воспитание, социальные установки… Хотя… Иногда так и хочется… – вспомнив некоторые выходки своей бывшей супруги, Вениамин прервал сам себя, чтобы не сболтнуть лишнего. Учить киборга плохому он вовсе не собирался. Тут в медотсек постучали. Дверь немного отъехала в сторону, и в образовавшуюся щель просунулась кудлатая голова Михалыча. – Вт, – грустно сказал он. – Знзу псдл. Мтллчск. – И выставил вперед правую руку с покрасневшим и уже слегка припухшим вокруг ранки большим пальцем. – Так-так, а ну-ка заходи, – голос доктора вмиг поменялся из благодушно-расслабленного на собранно-деловой. – Айс, извини, выйди пока. Сам видишь, дело серьезное. Киборг послушно отставил чашку и вышел. Потоптался около двери. Прислушался. Вспомнил еще об одном месте, где он ни разу не был. И решительно направился к каюте Ланса. Стучать в дверь не понадобилось. Киборги обменялись сообщениями, и недовольный Ланс все же впустил незваного гостя к себе. Приказ капитана и настоятельные рекомендации Дэна сыграли тут не последнюю роль. Хозяин каюты сидел на койке и держал в руках планшет. Он бросил на вошедшего хмурый взгляд и спросил: – Что тебе надо? Вместо ответа Айс посмотрел на планшет и констатировал: – Храм Эйрини. Красиво. Действительно, Ланс, впечатленный фильмом не менее Дэна, изобразил на рисунке тот самый фрагмент скалистой бухты и вырастающий прямо из воды стройный силуэт ротонды с крышей-раковиной. – Тебе понравилось? – спросил Ланс, слегка смягчаясь. – Да. Айс не врал. Один из временных ухажеров Алины был художником. Настоящим. С мольбертом, кистями и руками, пахнущими масляными красками и олифой. Иногда во время визитов хозяйки к нему заглядывали друзья и знакомые. Они обсуждали его картины. Ругали, хвалили, часто произносили это самое «красиво». Поэтому Айс так и ответил, по крайней мере за четкость линий и соблюдение пропорций на рисунке Ланса он бы поручился. Начать разговор и наладить отношения киборги не успели – всех позвали к обеду. Где-то в середине трапезы Станислав посмотрел на тщательно прожевывающего свою порцию беглого телохранителя и спросил: – Айс, ты подумал над моим заданием? Ты нашел что-то, что тебе нравится? Киборг, не ожидавший, что результата выполнения приказа потребуют так скоро, на миг замер, затем положил вилку в тарелку, встал и длинно вдохнул, одновременно пытаясь сформулировать полученный результат. Но его опередили. Пять голосов прозвучали одновременно: – Пилотирование! – Навигация! – Медицина! – Тхнк! Даже немногословный Ланс присоединился к этому хору, проговорив: «Рисование!» Станислав сначала даже не понял, как ему на это реагировать. Потом хмыкнул Тед. Потом заулыбались Дэн с Вениамином. Потом засмеялись уже все вместе. Все, кроме самого виновника этого веселья. Он непонимающе оглядел команду и чуть не спрятался за процессор. Что делать и как себя вести, было совершенно непостижимо. – Ну что, – отсмеявшись, подытожил Станислав. – Песталоцци, Макаренки и старики Крупские! Как видно, без специалиста нам не обойтись. Прямая дорога нашему «юнге» в ОЗК. Да ты сядь, Айс. Тебе действительно все это нравится? Айс кивнул. Потом, вспомнив универсальный человеческий жест, пожал плечами. Люди всегда понимали такое телодвижение, хотя само по себе оно не несло совершенно никакого смысла. Следующая мысль озарила догадкой. Надо было выбрать что-нибудь одно. Случайный выбор одной величины из нескольких равнозначных. Но как вписать в эту формулу понятия «нравиться», «хотеть» и такое совершенно не алгоритмизируемое «по душе»? Он неправильно понял задание и не выполнил его. И опять почувствовал себя как-то странно. Он знал, что бывает, когда киборг неверно понимает приказ и выполняет его не так, как ожидал хозяин. Алина могла сколько угодно бесноваться, визжать, обзывать его гребаной жестянкой, выплескивать в него горячий кофе из своей чашки и брызгать в лицо лаком для волос. С моральными страданиями киборг знаком не был, а повреждения, нанесенные хозяйкой, были не критичными – она ни за что не стала бы портить внешний вид своей статусной игрушки. Поэтому к вспышкам хозяйского гнева был индифферентен. Но его нынешний хозяин повел себя нестандартно. Вроде бы посмеялся, но все же слегка огорчился. Как это понимать и как реагировать, Айс не знал. Было, пожалуй, неудобно. Все равно как выйти охранять хозяйку, облачившуюся в вечернее платье, в одних трусах. Вроде бы на функциях телохранителя не отражается, но даже система почувствовала бы дискомфорт. – Ясельная группа, – вздохнул тем временем капитан. – Да ты сядь. Айс сел и опустил глаза в тарелку со съеденным наполовину вторым. – И продолжай обедать. Эх, что же с тобой делать, «юнга»? Айс поднял голову и хотел уже попросить уточнения, но капитан успел раньше. – Это был риторический вопрос! Ешь давай. Будет у нас еще время подумать.