Ледяное сердце

Первым посетителем медотсека была, конечно, Рэйрра. Она влетела туда со всей скоростью, на какую была сейчас способна, и сначала кинулась обнимать Стасю, потом Соню, а потом села между двумя койками на стул, закрыла лицо обеими руками и заплакала. — Рэри, ты что? — недоуменно спросила Стася, только что сиявшая, как ребенок, которому купили аэроскейт. — Мы спаслись, мы все живы. Теперь все будет как нельзя лучше! Рэйрра закивала головой, но не произнесла ни звука в ответ. — Мы уже все знаем. Этого негодяя на ближайшей планете разморозят и сдадут в полицию. Вернее, сначала вылечат, потом сдадут, но это неважно. Мы вернемся домой, снова пойдем в нашу общагу, в нашу группу, будем учиться, играть, петь и жить дальше! Рэйрра на секунду замерла. Потом ее плечи затряслись еще сильнее. Слезы текли водопадом, и удержать их не было никакой возможности. Пока ее подруги находились между жизнью и смертью, она была сильной. Она должна была держаться, чтобы вывести на чистую воду преступника и помочь девчонкам. Теперь, когда все так счастливо завершилось, можно было не сдерживаться. Теперь можно подумать о себе и пожалеть себя. Это, конечно, было преступной слабостью, Рэйрра в душе ругала себя за эгоизм и бесхребетность, но ничего не могла с собой поделать. — Ну ты что, Рэри, — подала голос и Сонечка. — Все же хорошо! Ну, улыбнись! Мы попали на самый замечательный корабль! Здесь такой экипаж, нас так приняли! Кстати, как они тебе? А? Чего молчишь? Они что, к тебе плохо отнеслись? Только сейчас обе пациентки медотсека заметили, что их подруга принесла с собой планшет. Вместо того, чтобы ответить им, она что-то написала и повернула гаджет экраном сначала к одной, затем к другой. — Ой, — сказала Стася. — Как это? Почему? — пролепетала Соня. — И что теперь делать? Это пройдет? Рэйрра пожала плечами. Повисла неловкая пауза. — Пройдет, непременно! Даже не сомневайся! — убежденно заявила Сонечка, немного подумав. Эрэянка вытерла глаза и кивнула. Она решила, что нехорошо так огорчать девчонок. Они и так только-только начали выздоравливать, им необходимы только положительные эмоции. Если бы Рэйрра могла, она сама бы их немного полечила… Тут она поняла, что сейчас снова расплачется, махнула рукой и торопливо выбежала из медотсека. — Вот дела-а-а! — растерянно протянула Стася. — И что же теперь будет? — Мы что-нибудь обязательно придумаем, — решительно произнесла Сонечка. — Мне кажется, что наш Вениамин Игнатьевич превосходный доктор. Если он нас с тобой вылечил, то и Рэйрру вылечит, вот увидишь. — Да, наверное, — пожала плечами Стася. — Но он же человеческий доктор… — А я тебе говорю — все получится! — перебила ее скрипачка. Обе притихли и задумались. День продолжался. Пациентки Вениамина Игнатьевича выздоравливали со скоростью если не света, то звука. Через несколько часов Стася уже встала на ноги. Передвигалась она с трудом, временами держась за стеночку или опираясь на руку Рэйрры, но непоседливая и деятельная натура брала свое. К обеду она уже обошла весь корабль и познакомилась со всем экипажем. А вот бедную Соню пришлось кормить в медотсеке, потому что ей стоило неимоверных усилий даже просто встать с постели. Стася принесла ей поднос с едой, старательно умостила его на Сониных коленях, а сама присела рядом на стул. Когда Вениамин Игнатьевич заглянул узнать, как тут у них идут дела, Соня сказала, что безжалостно расправилась с обедом, а теперь хотела бы посетить душевую. Доктор окинул ее скептическим взглядом: — Это, конечно, прекрасно, но сама ты вряд ли дойдешь. Давай тебя Лансик отнесет. — Кто? — переспросила Сонечка, совершенно не уловив, о ком идет речь. Улыбка ее была любопытной и совершенно ясной. Прямо как свежее весеннее утро, навевающее мысли о чистоте и невинности проснувшегося мира. Стася же предвидела некоторые затруднения. — Ну, тот парень, медбрат, помнишь, пока ты спала, он помогал мне? — Не помню, — Соня отрицательно качнула головой. — Я же спала. Ну Лансик так Лансик. — Сонь, постой… Доктор, видите ли, тут какое дело… Давайте выйдем на минутку, — Стася переставила поднос на тумбочку, довольно бесцеремонно схватила Вениамина Игнатьевича за рукав, встала со стула и потянула доктора к выходу. Тот ничего не понял, но предпочел не обострять ситуацию. — Идите сюда, — Стася подошла к дивану и уселась на него, похлопав по сиденью рядом с собой. — Сейчас я вам все объясню… — А почему шепотом? — улыбнулся Вениамин. — Да это целая история. Наша Соня, она, понимаете… У нее особое отношение к киборгам. Стася в нескольких словах обрисовала ситуацию. — Вот с тех пор она их ужасно боится, понимаете? — Все настолько плохо? А может быть, она и не заметила бы? Хотя… Конечно, заметит. Все-таки наш котик — это не Дэн. — Вот-вот. Поэтому давайте пока мы с Рэри за ней поухаживаем. — А вы сможете? — засомневался доктор. — Вы и сами пока еще не в лучшей форме. Особенно ты. — А что нам остается? Хотя… — Стася задумалась. — Вы знаете, я не уверена, но мне кажется, что если кто и сможет ей помочь, так это Айс. — Почему? — удивился Вениамин Игнатьевич. — Ну, понимаете, там, на Лире, когда мы познакомились с Тедом и остальными ребятами, мне показалось, что он ей понравился. Вернее, она его пожалела. И даже не поверила, что он — киборг. И всю дорогу, пока мы летели до госпиталя, сидела рядом и что-то ему говорила. А он почти все время молчал, только кивал и говорил то «да», то «нет»… Но Соньку это не смущало. — А почему ты говоришь «пожалела»? — Ну, тогда Тед довольно резко с ним поговорил, назвал его трусом… А он никакой не трус, я тоже все видела. Просто не разобрался парень в ситуации. — А, точно, — вспомнил Вениамин незабываемую воспитательную работу, проведенную совместно Тедом и Машей. — Ты думаешь, стоит попробовать? — Ну конечно! Только завтра. Попросим его как следует, может, и согласится. Да и она ведь только-только с того света вернулась. — Ты, кстати, тоже, — заметил доктор. Он чуть не рассмеялся, представив, как Стася будет «уговаривать» киборга, но сдержал себя. — Так что особо не усердствуй. Я понимаю, что ты егоза и непоседа, но сдерживай себя. Больше лежи и отдыхай. — Ой, ладно вам! — замахала руками Стася. — Я уже… — Доктора надо слушаться, Станислава Сергеевна, — раздался строгий голос капитана совсем рядом. Увлеченные беседой, Вениамин и Стася не заметили, как он вышел из своей каюты и встал у ближайшей колонны, опершись на нее спиной. — И давно ты здесь? — поинтересовался доктор. — Достаточно для того, чтобы понять суть проблемы. — Станислав Федотович! — обрадовалась Стася. — Здорово, что вы пришли. Что вы обо всем этом думаете? — Что я думаю? Попробуем. Прошивка телохранителя у нашего юнги в программе есть. С обязанностями медбрата он справится не хуже Ланса. Но социализации ему явно не хватает. Вот пусть и потрудится. — Отлично! Пойду уберу посуду и уговорю Соньку поспать после обеда. — Стася встала с диванчика и направилась к медотсеку с самой довольной улыбкой на лице. При виде капитана у Стаси резво скакнуло вверх настроение. Ей казалось, что все проблемы, которые свалились на Рэйрру и Соню, в присутствии доблестного Станислава Федотовича Петухова сами собой сойдут на нет. Это же был тот самый Петухов! И то, что он шутя назвал ее Станиславой Сергеевной, вдвойне грело душу. Во-первых, напоминало о том, что ее назвали в честь такого замечательного человека, а во-вторых, словно бы ее любимый папа тоже сейчас заглянул сюда посмотреть, как поживает его дочка. А уж папа-то у Стаси был что надо. Любые беды и заботы обходили его стороной, а если и пролетали мимо, то даже и не пролетали, а испуганно разлетались в разные стороны. Из рассказов отца Стася твердо усвоила одну мысль — Станислав Петухов был примечательной, даже героической личностью. Они много раз спасали друг друга из самых разных передряг, и много раз были обязаны друг другу жизнью. Не зря в родительской спальне на папиной тумбочке стояло два голографических снимка в объемных рамочках. На одной — мама и Стася в возрасте десяти лет. На другой — два молодых еще человека в десантной форме на фоне каких-то загадочных инопланетных гор. «Грюнерлиндский десант», — задумчиво говорил иногда подполковник в отставке Любимов, беря в руки рамку и глядя куда-то сквозь нее. — «Тогда от нашего подразделения едва половина осталась. Если бы не этот парень, Стаська, то тебя бы и на свете не было...» Она догадывалась, что далеко не все тогда рассказывал ей отец. Скрывал от нее и от матери всякие страшные и некрасивые подробности войны. Но многое она все-таки знала. Знала, что воевал он храбро, ценил жизни подчиненных и поступал только по совести. Отец для нее всегда был идеалом мужчины — самый храбрый, самый умный, самый благородный. И, несомненно, все его друзья были такими же, иначе они никогда бы не стали друзьями такого человека как Сергей Любимов. Пока Стася укладывала Сонечку спать, а потом мыла посуду, с ее лица так и не сходила улыбка. Потом она вспомнила о Рэйрре, которой тоже надо было помочь. Стася уже знала, что для эрэянки экипаж выделил отдельную каюту. Она постучалась и подождала разрешения войти, но потом вспомнила, что сейчас Рэйрра не сможет ей ответить, поэтому, подождав еще немного, слегка отодвинула в сторону дверь и заглянула в щелку. Рэйрра, сидящая на койке, сделала приглашающий жест, и Стася, подойдя к ней, присела рядом. — Неплохо ты устроилась, — сообщила она, оглядевшись. — Каюта маленькая, но все, что надо, под рукой. Хотя у нас и вещей-то никаких нет. Ну и ладно, лететь всего четыре с половиной дня. Рэйрра написала что-то на планшете. — Да ты что! — воскликнула Стася, прочитав несколько строк. — В экипаже корабля раньше была девушка? Полина, медсестра? И после нее остались некоторые вещи? Так давай попросим, чтобы нам дали их посмотреть. Мы-то с тобой и в рабочих комбинезонах походим, а Соньке все будет велико. Ей бы что-нибудь поменьше размером подобрать! И вообще, у нас нет ни расчесок, ни заколок, ни… Да вообще ничего! Капитан сказал, что здесь десять кают, семь заняты экипажем, восьмая оборудована под спортзал, девятую дали тебе, а нам с Сонькой на двоих — десятую. — Стасины глаза уже горели здоровым энтузиазмом человека, возвращающегося в нормальную жизнь. — Давай сначала тебя поуютнее устроим, а потом и нашу с Сонькой каюту обживем. Завтра или послезавтра Вениамин Игнатьевич отпустит ее из лазарета, вот и поселимся как нормальные люди! Рэйрра снова что-то написала. — Нет! — решительно возразила Стася. — Тебя — отдельно! А мы с Сонькой и вдвоем поместимся. Ты у нас самая ценная и дорогая! И не спорь! Дай нам, людям, проявить нормальное человеческое гостеприимство. Пошли к Теду, пусть он нам покажет эти вещи! Теодор, конечно, живо откликнулся на просьбу девчонок и моментально приволок в каюту Рэйрры две довольно большие коробки. Он даже пытался напроситься в помощь для разбора вещей, но обе девушки решительно воспротивились. Стася заявила, что это будет интимный процесс, допустимый только между ними, девочками. А Рэйрра просто чуть наклонила голову и посмотрела. Взгляд инопланетянки убеждал не хуже самых решительных слов. Пилот махнул рукой, заявил, что никогда не встанет между женщинами и их тряпками, и гордо удалился. Они больше часа с удовольствием возились с вещами и делали свое временное жилье более уютным. Стася, стараясь подбодрить Рэйрру, болтала без умолку, шутила и сама же над своими шутками смеялась. Это была обычная Стася, всегда самая жизнерадостная и энергичная из них. Но чуткая эрэянка довольно быстро уловила в ней что-то новое. Что-то, чего раньше не было в Стасе. Изменился взгляд. Изменился голос. Что-то новое проглянуло в лице. Что-то хорошее и светлое. Что-то...