Ледяное сердце

Наступила ночь. Ночь по корабельному времени «Космического мозгоеда». Рэйрра, впервые с тех пор как попала на корабль космических дальнобойщиков, спала спокойно. Ее подруги были живы и почти здоровы, главзлодей ожидал своей участи в криокамере, ну а о себе можно было подумать и потом. Эрэянка не была знакома с таким литературным персонажем Старой Земли как Скарлетт О`Хара, но чувствовала себя вполне сходным образом. Сейчас не было ни сил, ни желания думать о своих личных проблемах. Спокойный и здоровый сон — это именно то, что было сейчас нужно хоть и прочному, но вдоволь настрадавшемуся организму инопланетянки. Она не сразу поняла, что разбудило ее среди ночи. Чуткий слух уловил скорее не звук, а ритм. Рэйрра прислушалась и через несколько мгновений поняла, что за тонкой переборкой, в соседней каюте, мается бессонницей ее соседка. Ходит туда-сюда по тесному помещению, стараясь ступать как можно тише, медленно и как будто даже задумчиво — пять шагов, пауза, разворот, пять шагов, пауза, разворот… Снова, и снова, и снова… Рэйрра, недолго думая, выбралась в коридор и постучала в дверь Стасиной каюты. Через несколько секунд дверь отодвинулась в сторону. На пороге стояла Стася, одной рукой прижимая к пижамной куртке подушку, а второй поправляя взлохмаченные черные волосы. Она посторонилась, давая подруге войти, и закрыла дверь. Каюту освещал слабенький свет лампы-ночника. Рэйрра присела на край кровати. Стася плюхнулась на стул, по-прежнему продолжая обнимать подушку. — Я что, так громко топала? — начала она извиняющимся тоном. — Прости, я не хотела. Совсем забыла про твой дьявольский слух. Рэйрра отрицательно качнула головой и уставилась Стасе в лицо с вполне читаемым вопросом в глазах. — Чего не сплю, хочешь спросить? Не знаю. Вернее, знаю, но… Я, наверное, дура. Ты тоже так думаешь? Рэйрра издала что-то похожее на хмыканье и указала движением головы на небольшое зеркало, висящее на стене напротив койки. — Да? — потерянно спросила Стася. — У меня такой дурацкий вид? Она подошла к зеркалу, критически осмотрела себя и вздохнула. — Ну да. Ты права. Лицо клинического идиота. Нездоровый блеск глаз и блуждающая улыбка лунатика. Рэйрра снисходительно улыбнулась и развела руками. Для нее не стоило особого труда прочувствовать все изменения в состоянии Стаси. — Я знаю, — кивнула та. — Дурь и блажь. Я сама себя не понимаю. Ладно еще, если бы Тед. Хоть и балбес, но герой и красавец, каких мало. Или даже Дэн. Рэйрра удивленно вскинула брови. — Я знаю, что он киборг. Ну и что? Сейчас стало известно столько случаев со срывами, с обретением разума, еще это ОЗК… Там киборгам помогают социализироваться и вписаться в обычную жизнь на равных с людьми… Но Дэн здесь ни при чем… Ты знаешь, я столько раз в детстве смотрела на эту фотографию… И мечтала, дура набитая. Мечтала, что когда-нибудь встречу такого же. Настоящего, понимаешь? Рэйрра помотала головой и пожала плечами. — Ну да, да. Возраст и все такое. Но разве это главное? Кстати! Как ты думаешь, когда мы вернемся домой, можно будет поддерживать связь с ними со всеми? Может быть, даже пригласить его к нам в гости на Питер? Представляешь, как папа обрадуется! Рэйрра беззвучно рассмеялась, прикрывая лицо рукой. — Ах вот ты как! — вспыхнула Стася. — Ну смейся надо мной, смейся. Не ожидала от тебя. Я тебе о самом тайном, как другу, а ты… Рэйрра тут же перестала смеяться, сделал просительное выражение лица и кивком указала на Стасину постель. Мол, ложись, утро вечера мудренее. — Ладно, сейчас лягу. Только ты никому! Не скажешь? — ляпнула Стася, не подумав, потом замахала руками и горестно свела брови, — Прости, прости, я не хотела… Я знаю, что не скажешь, и не потому, что ты… А потому, что… ну я дурочка, извини, правда! — она протянула руку и вцепилась в рукав пижамы Рэйрры, собираясь не отпускать ее, пока не получит прощение. Рэйрра лишь печально улыбнулась, легонько хлопнула Стасю по руке, подождала, пока та облегченно вздохнет и отпустит ее, и направилась к двери. На пороге она оглянулась, погрозила подруге пальцем и подмигнула. — Поняла-поняла, — пробурчала Стася. — Если не лягу спать, нажалуешься Вениамину Игнатьевичу. Все. Ложусь. Все это время Дэн сидел за пультом управления — у него была вахта. И он, конечно же, слышал и эти шаги в каютах и коридоре, и легкие хлопки задвигаемых дверей, и голос одной из ночных собеседниц. В слова он не вслушивался, а направленные микрофоны включать не стал, потому что девчоночья болтовня его не интересовала, а для корабля и экипажа эти разговоры никакой опасности не несли, поэтому проще было сделать вид, что он ничего не заметил. Конечно, все эти ночные хождения по каютам и разговоры были не по уставу, и если бы болтающих девчонок застукал Станислав Федотович, то непременно сделал бы вахтенному замечание, что тот не следит за порядком. А уж если бы такое безобразие увидел Вениамин Игнатьевич, то непослушных пациенток, нарушающих режим, ждал бы серьезный «разбор полетов». С другой стороны, в памяти еще были свежи их ночные посиделки втроем — он, Тед и Полина — когда еще не было в экипаже ни «котика», ни «юнги». «Пусть общаются, молодежь», — подумал Дэн (совсем как взрослый и солидный человек), улыбнулся собственным мыслям и вернулся к проверке показателей на контрольном табло. Какое-то время на корабле царила полная тишина. Все действительно спали. А когда до сигнала подъема оставался еще как минимум час, проснулся капитан. Проснулся он от того, что, уже укладываясь спать, знал, какой ужасный день его ждет. Этот день наступал ровно четыре раза в год. Потому что каждый квартал надо было заполнять бухгалтерскую отчетность и отправлять ее по электронным каналам связи в налоговое управление Нового Бобруйска. Конечно, для кораблей, находящихся в далеком космосе, существовали определенные льготы. Рейсы космических дальнобойщиков, а особенно тех, кто работал на нерегулярных трассах, невозможно было привязать к строгому графику сдачи отчетности. Поэтому драгоценные отчетные файлы можно было отправлять при первой появившейся возможности, при условии, что маршрутным листом будет подтверждено: эта возможность действительно была самой первой. Капитан Петухов никогда не откладывал ни одно дело на самый последний момент. Поэтому ровно в назначенный налоговым законодательством день они с Вениамином на какое-то время запирались в медотсеке и давали друг другу обещание, что выйдут оттуда, только когда все отчеты будут готовы. Время от времени из-за дверей медотсека раздавались призывы к дежурному принести чаю или кофе. Экипаж все понимал и относился к священнодействию с трепетом. Надо сказать, что Вениамин Игнатьевич гораздо легче относился к этой проблеме, гораздо быстрее освоил азы всей бюрократии и вполне мог бы делать все сам. Но капитан, привыкший всегда брать на себя все самые сложные дела, непременно присутствовал, во-первых, чтобы помогать чем только можно, а во-вторых, чтобы быть в курсе своих бумажных дел. Настроение было заранее испорчено. Сон не шел. Станислав мрачным взглядом уставился в потолок каюты, понял, что заснуть уже не удастся, но вставать раньше времени не захотел из принципа. Так, в полудреме, он проворочался на кровати до самого подъема. Он слышал шаги в коридоре, шелест дверей санузла, звяканье посуды на кухне — дежурный, конечно, встал раньше остальных. Сегодня была очередь Теда. Капитан сердито перевернулся на другой бок и приказал себе терпеливо дожидаться положенного часа. Негоже было суетиться из-за какой-то ерунды. Когда же экипаж собрался за завтраком, обнаружилось, что у Теда объявился добровольный помощник — Стася, нацепившая на себя фартук, сидела около духовки, дожидаясь, когда можно будет достать противень. — Сюрприз! — объявила она с гордым видом. — Любимое печенье Любимовых! Надеюсь, всем понравится. — Пора, мелкая! — объявил Тед. — Доставай. Стася фыркнула: — Видали и мельче! — но тут же открыла духовку и продемонстрировала всем свое творение. — Выглядит аппетитно! — признал Вениамин Игнатьевич. Михалыч что-то одобрительно пробурчал. Капитан никак не отреагировал, всецело погруженный в свои невеселые мысли. Ланс тоже не проявил особого интереса — ну не кормосмесь, и ладно. Айс сидел на своем месте с совершенно отрешенным видом. Он уже знал, какие сюрпризы ему готовит грядущий день, и они его совершенно не радовали. Поэтому наличие или отсутствие на столе какого-либо десерта не имело никакого значения. Печенье было торжественно переложено на блюдо и водружено на середину стола. Но Стася тут же отложила несколько штук на отдельное блюдце и поставила рядом с персональной капитанской кружкой. — Спасибо, Станислава. Но я и сам себе возьму, если понадобится, — недоуменно пожал плечами капитан. — Станислав Федотович, — хлопнула глазами Стася. — Вы что, не узнали? Это же творожные ушки в сахаре. — Да? И что я должен был узнать? — Забыли уже? Моя бабушка часто присылала папе в посылках и передачах. Вспомните! Он рассказывал, как всю роту угощал. — Правда? — Станислав взял в руки румяную печенюшку и откусил. — Ну как? — поинтересовалась кондитер-энтузиаст. — Вспомнили? Станислав дожевал печенье и задумался. — Ну да… Вспоминаю. Сергей угощал когда-то. Действительно, очень вкусно. Так ты соблюдаешь семейные традиции? Молодец! Стася, слегка покраснев от похвалы, переложила еще несколько печенек на персональное капитанское блюдце. Она, конечно, ожидала, что реакция будет более эмоциональной, но, в конце концов, не должен же бравый космодесантник бурно проявлять слезливый восторг, как какой-нибудь студентишка. Когда завтрак был окончен, капитан встал и попросил всех внимательно выслушать распорядок на сегодняшний день. — Итак, мы с Вениамином Игнатьевичем выполняем особую задачу, нас попрошу по возможности не беспокоить. Тед — остаешься за старшего. Ланс поступает в распоряжение к Михалычу. На прошлой неделе вы проводили ревизию на складе запчастей и выполнили ее лишь наполовину. С сегодняшнего дня продолжаете до полного завершения. О результатах доложить сразу же — до прибытия на Джантею план закупок должен быть уже готов. Пациентки Вениамина Игнатьевича сразу после завтрака отправляются в медотсек на осмотр, а затем поступают под опеку нового медбрата. Айс, с сегодняшнего дня это ты. Я знаю, что Вениамин Игнатьевич тебя вчера уже проинструктировал. Сейчас побеседуешь с Тедом, потом поможешь доктору при осмотре — и приступай. Вопросы есть? Вопросов не было. Вернее, они были. Уж у Айса-то точно были. Но задать их прямо тут, за общим столом, в присутствии всех, не было никакой возможности. Это Айс при всей своей наивности прекрасно понимал. Окончательно прояснить все детали должен был разговор с пилотом. И Тед не подкачал. Он благородно позволил Стасе вымыть за него посуду, подхватил Айса под локоток и увел к себе в каюту. — Значит так, юнга. Слушай и запоминай, — пилот сделал максимально серьезное лицо, чтобы донести до киборга весь пафос момента. — Ты, помнится, столько раз заводил песню насчет своей продвинутой программы «Эдванс». Ну, вспомнил? — Да, — кивнул Айс с самым честным выражением лица. — Программа позволяет… — Я помню все, что она позволяет, — перебил Тед. — Ну, с медицинской частью ты справишься, я не сомневаюсь. Но есть одно «но». Ты должен вести себя как человек. Понимаешь? — Нет, — все так же честно ответил Айс. — Я так и думал. Короче, самая трудная пациентка сейчас — это Соня. И мы вполне могли бы доверить ее Лансу, как более опытному медбрату, но она выбрала тебя. Симпатизирует она тебе, понимаешь? — Нет, — повторил Айс. Если бы Тед был более наблюдательным, смог бы заметить, как в глазах киборга, на миг просто остекленевших, промелькнуло что-то вроде паники. — Дурак ты! Его такая девушка сама выбрала, а он еще кобенится! Лучше бы она меня выбрала! Хотя я больше блонди симпатизирую… Да куда уж тебе, конченному женоненавистнику… В общем, слушай меня. Не делай это свое типовое лицо. Не разговаривай своими штампованными фразами… Лучше вообще как можно меньше разговаривай. Старайся быть милым и приветливым. Слова такие знаешь? — Знаю, — кивнул Айс. — Во-от. Я помню, там в ангаре у ребят у тебя неплохо получалось. Хотя там публика была другая, более непритязательная, что ли… В общем, так. Улыбайся. Помалкивай. Если чего-то не знаешь или не понимаешь, так и говори: «Не знаю». Плечами пожми. Не так! Не механически. Вот смотри. Тед сделал «щенячьи глазки» и игриво приподнял плечи. — Повтори! Айс повторил. — Хм-м… ну, сойдет. Еще вот так можно, — Тед склонил голову к плечу и глуповато улыбнулся. — Скопируй. Айс скопировал. — Ну… ничего так. Вот еще. Если не знаешь, что сказать — сделай вид, что задумался, и скажи «Э-э-э...» Зуб даю, через шесть с половиной секунд она сама выдаст вариант твоего возможного ответа. В каюту без стука вошел Дэн. — Ну как? — он присел на свободный стул и с любопытством оглядел беседующих. — Помощь требуется? — От тебя — не требуется, — отрезал пилот. — Что ты можешь ему преподать? — Многое, — возразил Дэн. — В общении с женщинами главное — это терпение. — Полинины косички вспомнил? — хмыкнул Тед. — Не слушай его, юнга. По женщинам не он у нас главный эксперт. Я так не думаю. Терпение, конечно, важно, но главное — это настрой и вдохновение. — Да ну! — саркастически приподнял одну бровь навигатор. — Хочешь, просчитаю, каков был твой процент обломов в охмурении девиц? — Неужели?— не сдавался пилот. — Ну, посчитай. Посчитай все эти сотые доли процента, которые просто стремятся к нулю. Не слушай его, крестник. Например, я точно знаю, что девушки любят, когда их слушаются. Короче, Соня на вид вроде не капризная, но если попросится в душ — хватай на руки и неси. Если попросится в каюту к подружкам поболтать — транспортируй и доставь как можно скорее. Если попросит водички или чаю с конфеткой — приготовь и подай. И с улыбкой. Понял? — Да. Улыбка — это важно, — согласился Дэн. — У нас в воинской части были женщины. Бывало, улыбнешься им просто так — тебе тут же бутербродик обломится или пирожное… — Ну ты вспомнил! — фыркнул Тед. — Хотя если ты еще когда сам был полуроботом, уже тренировался на военных дамах… Что ж ты себе до сих пор девчонку не завел, а? Теоретик! Айс старательно переводил взгляд с одного старшего товарища на другого и действительно начинал кое-что понимать. Скорее даже не из их слов, а из жестов, интонаций и прочих мелочей. — Короче! — подвел итог Тед после еще нескольких полезных советов. — Если огорчишь девочку, а тем более напугаешь, Вениамин Игнатьевич с тебя шкуру спустит! — Да ну! — заломил правую бровь Айс. — Неужели? Я так не думаю! Пилот и навигатор на какие-то мгновения застыли, переваривая увиденное и услышанное. В интонациях и мимике «младшего» они не сразу узнали себя. Но когда узнали — переглянулись и рассмеялись. — Молодец, юнга, — одобрительно хлопнул Айса по плечу Тед. — Действительно — чтобы Вениамин Игнатьевич — и шкуру спустил? Он максимум пожурит этак по-отечески. Дэн согласно кивнул и встал со стула: — Ну, я вижу, вы и без меня справитесь. — Не сомневайся, справимся, — заверил его пилот. — Ну что, малой, готов? Пойдем в медотсек. Не подведи меня, не опозорь мои седины! Айс, уже было направившийся к двери, оглянулся на пилота и с немым вопросом в глазах уставился на его смоляную шевелюру. — Это я так, фигурально, — ответил на невысказанный вопрос пилот. — Не бери в голову. И, слегка подтолкнув Айса в спину, вышел вместе с ним в коридор. Новая миссия обещала быть интересной.