Легенда о Рю Книга первая 乌 «Тьма» Глава двенадцатая «Сато, Часть вторая: Три тысячи дней боли и страданий»
Свежая выглаженная клетчатая светло-сине-зелёная рубашка с коротким рукавом. «Для особых случаев». Наверное, потому она и лежала несколько месяцев в комоде, в окружении такой же «слишком» парадной одежды. А ещё серые хлопчатобумажные брюки. Пластырь теперь можно было снять, под ним всё успешно уже зажило. Дополнял образ тёмно-бордовый галстук-бабочка. Хотя последний здесь был явно лишним. Правда, и без него тоже смотрелось так себе. И как тогда было поступать? Хиро вздохнул. Ничего ему не нравилось! Но, если он и дальше продолжит прихорашиваться как девчонка, то опоздает уже наверняка. Стоило решить вопрос с этой дурацкой бабочкой здесь и сейчас. — Хирохито, — за дверью в коридор раздался голос дворецкого. — Вы скоро? Уже без двадцати восемь, а ведь надо ещё и через заторы прорваться. —Да… Почти закончил, — ответил парень, до сих пор мучимый присутствием аккуратно связанного в бант лоскута дорогой ткани на воротнике. — Эй, Хонг, ты ещё здесь? — Вам требуется помощь? — Ну… Назови любое число. — Число? Ладно, тридцать два. Теперь что? «Чётное. Значит, оставляем», — рассуждал юнец про себя. — Всё, я готов. — Хорошо выглядите, — отметил мужчина, взглянув на подопечного, когда тот покинул свою комнату. — Да брось ты уже эти… комплименты. Всё у меня выходит плохо, как бы я ни старался. — Прошу прощения, но Вы сейчас серьёзно? Или просто хотите немного пожаловаться, чтобы мне пришлось убеждать Вас в обратном? — Я не знаю, — тихо произнёс сын Асами, повернувшись к окну. — И то, и другое, наверное. Хонг не угадал. Заторы, что так пугали его, к восьми вечера почти не попадались, и «Феникс», освещая себе путь двумя парами фонарей с обеих сторон, разменивал один перекрёсток за другим. Настолько резво, что сорок минут спустя вытянутый седан уже стоял напротив дома Накано. — Хирохито, что-то не так? Отчего такая обеспокоенность? — обернувшись, спросил дворецкий мага земли, ёрзавшего на заднем сидении. — Это… Это была очень плохая идея. Звать Айко в кафе. Я… Я не смогу! Я просто агрессивный забитый подросток с кучей комплексов! Все эти гулянки… Не моё. Только всё испорчу. — Заранее извиняюсь за фамильярность, но… Ты трус, Хиро. Самый обыкновенный. Вдобавок, безвольный до невозможности. Ничего до конца довести не можешь. Сказать, что парень был удивлён, услышав подобное от человека, который обычно ни слова поперёк не произнесёт, значит не сказать ничего. Однако он промолчал, понимая — Хонг говорил по делу. — Если обычно твои начинания практически никак не сказываются на окружающих, то сейчас… Сейчас всё иначе. Отступать поздно. И подло. Айко тебя не поймёт. Никто не поймёт. «Агрессивный забитый подросток с кучей комплексов». Наверное, тебя это устраивает. В общем, решать не мне, а Вам. — Да… Я всё понял. Спасибо, Хонг. Ты снова мне помог. Прямо как… Хм, лучший друг. Забавно. Едва Хиро вышел из машины, ноги его подкосились, стали какими-то ватными, а несколько шагов до крыльца растянулись, по меньшей мере, на пару миль. Голоса в его голове наперебой предлагали парню просто убежать подальше, как единственно верное решение, но здравый смысл, совесть и острая зависимость от мнения окружающих заглушали их всех, удерживая сына Асами от импульсивных необдуманных действий. Те пять секунд, что что ушли на пересечение тротуара, показались целой вечностью. И вот, юнец оказался на месте. Сердце бешено колотилось, дыхание то и дело перехватывало. Пульсирующая кровь больно била в виски. Нет, он не сможет. Он действительно слабак, безвольный трус. Внезапно слух резануло потрескивание дверного звонка. Неужели, нажал? Неужели, хватило духу? А, нет. Это был не он. Хонг. Серьёзно, вот зачем дворецкому вообще сдалась магия металла? Что с ней делать? Вилки с ложками быстрее раскладывать? Да, определённо, очень важный навык! Поворот ключа в замочной скважине прервал мысленный поток негодования в адрес мужчины. Подросток, до этого молчаливо смотревший себе под ноги, поднял серо-зелёные глаза. И на миг оробел. Он не раз и не два признавался самому себе, что от Айко трудно было отвести взгляд, что девушка очень… привлекательна. Но сейчас… Выше всяких похвал. Лёгкое, чуть ниже колена ситцевое платье небесного цвета, туфли того же оттенка на мягкой подошве без каблука и белоснежные гольфы. Каштановые волосы были заплетены в две небольшие аккуратные косички. Дополняла картину изящная вязанная кофточка, накинутая на голые плечи. — Привет, Хиро! Ну, как тебе? — спросила маг воды, чуть покрутившись перед парнем. — Ты очень… Очень даже… — запинаясь, мямлил подросток, понимая, что румянец на щеках с потрохами выдал его дикое смущение. — Красивая. — Спасибо, — улыбнулась Айко в ответ, немного наклонив голову вбок. — Ты тоже отлично выглядишь. Совсем как взрослый. Юнец после этих слов просто не знал, куда деваться — он до того отвык от комплиментов в свой адрес, что те лестные крохи, каким-то образом долетавшие до него, таковыми вообще не признавались. — Ну, всё, хватит краснеть как маленькая девочка, дорвавшаяся до подростковых любовных романов, — племянница Джин Фэна легонько, в шутку ущипнула мага земли за гладко выбритый подбородок. — Пойдём уже. — Ты так говоришь, будто это с тобой происходило. — Не стану отрицать. Моё детство совсем не было скучным, — задорно пожала плечами девушка. — Ладно. Я знаю одно очень неплохое местечко. Красивое, чистенькое. Постоянно после школы туда заглядываю. Всех уже там знаю. Совсем близко, всего в паре кварталов. — А… А Хонг? — сын Асами кивнул в сторону «Феникса». — Ну, он довезти нас может. — Да что твой Хонг-то? Давай лучше прогуляемся. Тем более, погляди, как хорошо на улице. И даже ни капельки не холодно! А на машине накататься всегда успеешь. С последним доводом Хирохито не мог не согласиться. Да и спорить из-за такой мелочи, как он раньше делал при любой возможности, тоже не желал. Особенно, с Айко. Особенно, сейчас. «Нудору», небольшое кафе, расположенное в Маленьком Племени воды, что на северо-западе столицы, славилось своей по-домашнему уютной компанейской атмосферой и особым отношением к каждому посетителю, словно следуя обычаям народов льда и снега. Эта лапшичная неспроста считалась лучшей во всём огромном мегаполисе, ведь являлась, по сути, полноправным преемником очень известного в своё время заведения Нарука. Войдя внутрь, человек будто оказывался за тысячи миль от Республиканского Города, в просторном жилище воина или рыбака. Стены увешаны самым разным искусно вырезанным из костей морских обитателей оружием, щитами, покрытыми замысловатыми орнаментами и большими тёплыми шкурами всякой арктической живности. Очень аутентично. — Здравствуйте, и добро пожаловать в «Нудору», — из-за стойки выскочил проворный официант с маленьким блокнотом в руке, едва заслышав тонкий звон колокольчика над входной дверью. Внешность его, по мнению Хиро, была весьма странна: светлые крашеные волосы, проколотое ухо, маленькая татуировка в виде крестика прямо на переносице, на запястье тоже набиты четыре каких-то символа. Сам бледный как смерть, а голубые глаза довершают и без того чересчур… Своеобразный образ. И ведь не боится в таком виде на улицу выходить, да? — О-о-о, Нуук, привет! — радостно произнесла Айко. — Давно что-то тебя не видела. Как жизнь? Как родители? — Стабильно не разговаривают, — ответил парень так, будто ничего плохого в этом не видел. — Опять? Вы же, кажется, помирились? — Да, помирились. Однако потом я набил вот это, — Нуук показал символ Южного Племени воды на другом запястье. — И предки снова скандал устроили. — Красиво, — улыбнулась девушка. — Но с родителями всё равно не стоит спорить. Они ведь хотят как лучше… — А получается как всегда. Уже проходили. И, вообще, я ещё одну хочу сделать, на спине — Туи и Ла. Что ж… Вижу, ты не одна? — Добрый вечер. Меня зовут Нуук. Могу я узнать Ваше имя? — Зачем это? — маг земли никогда не переставал подозревать всех незнакомых «знакомых» во вредительстве в свой адрес. — Обращение к клиенту по имени позволяет создавать более непринуждённую атмосферу. Такова политика нашего заведения. — Странное место… — Да ладно тебе, а, — сестра Кеничи легонько ткнула своего друга в бок. — Хиро его зовут. Хирохито Акагава-Сато. — Он самый? — парень вдруг встрепенулся. — Вот это да! Просто замечательно! Айко часто о Вас рассказывала, но я, честно говоря, не особо верил. А зря. Я так рад, прямо очень-очень, что наконец-то мог с Вами познакомиться! — Х-хорошо, — произнёс сын Асами, пытаясь после уж очень крепкого рукопожатия вытащить руку из цепкой хватки Нуука. — Позвольте? — Ох, простите. Прошу, сюда, — официант жестом указал на едва ли не единственный незанятый столик у окна, словно терпеливо дожидавшийся юнца с девушкой. — Что желаете на ужин? — Мне как обычно, — сказала двоюродная сестра Кеничи, даже не открывая меню. — Лапша с лососем. А ты, Хиро, чего хочешь? — Подожди немного. Ну… Так сразу и не решишь. Ладно, давайте, тогда, тоже лапшу. Но без лосося. И чай ещё. Зелёный. Просто чай. — Две лапши… И просто чай, — записал в блокноте парень. — Отличный выбор. Общая стоимость вашего заказа — сорок семь юаней, расчётное время приготовления составляет около десяти-пятнадцати минут. — Слушай, Айко, — шепнул подросток племяннице Ренчи, когда маг воды отошёл подальше. — А ты… Ты вообще как с ним познакомилась-то? — С Нууком? Да, ничего особенного. Когда день рождения свой тут отмечала, была его смена. Мне он сперва тоже странноватым показался, ну, а меня ведь всё время тянет дружить с… Хм, необычными людьми. Вот и вся история. — И сколько ему? Не сильно он на взрослого тянет, если честно. — Да, только семнадцать, кажется. А чего это вдруг ты спрашиваешь? — Просто интересуюсь. Наверное, повезло парню, с таким-то видом на работу неохотно берут. Ты это… не подумай, я ничего против него не имею. — Всё в порядке, — успокоила подростка его подруга. — Нуук точно так же говорит. Потому и здесь — «Нудору» же его родителям принадлежит. — Вот как. Да, Айко, у тебя прямо талант заводить полезные знакомства, — маг земли вдруг вспомнил свою первую школьную линейку. — Точно! И почему я раньше этого не замечала? Слу-у-ушай, а ты ещё помнишь Тори? Нет? Мы же все вместе ходили в кино перед твоим отъездом. Да-да, это она и была! Знаешь, как мы стали лучшими подругами? Не, даже не пытайся угадать, всё ещё интереснее! Парень вдруг что-то заметил. Почему вдруг рассказ о какой-то девчонке, с которой он за последнее время пересекался чуть больше, чем ни разу, не стал скучным и бесполезным для его логически упорядоченного сознания? И даже… Интересным, в какой-то степени. Нет, на обычную псевдозаинтересованность ради поддержания отношений с человеком не похоже. Совсем-совсем. Что-то не так. Что-то изменилось. И не чья-то манера повествования, а он сам. Дело было именно в нём. Какое-то незнакомое ощущение. Пытался приравнять его хоть к чему-нибудь, найти общее, вписать в сложившуюся гамму… Но ничего не получалось. Что за наваждение? Разгадка наверняка притаилась где-то рядом. Очень, очень близко. Нужно было только изучить обстановку, проанализировать то, что он делает, чем занимаются другие. Включить голову наконец! И в этот момент всё сразу стало ясно. Все эмоции Хирохито прежде были чётко описаны, подчинены и выправлены, словно солдаты в строю. Но ещё сотни лет назад философы в один голос утверждали, что истинные чувства не поддавались осмыслению. Их просто… Чувствовали. — Эй, — до подростка донёсся чей-то приглушённый, будто издалека, голос. — О чём думаешь? Хиро? От неожиданного мягкого прикосновения руки Айко парень резко вздрогнул. — Аккуратнее, а то ещё столкнёшь со стола свою лапшу. В нос тут же ударил сильный запах морской растительности, а в глубокой тарелке, вместо бело-желтоватой яичной, маг земли обнаружил другую. Схожую по виду, но буро-зелёного цвета. — Эм… Она точно должна быть… такой? — неуверенно спросил он, мусоля её бамбуковыми палочками. — Да. Из водорослей же. Ты разве иначе её представлял? — девушка получила утвердительный кивок. — Сочувствую. Даже пробовать не станешь? Там ведь куча всего полезного. Давай, Хиро, не заставляй меня уговаривать как маленького ребёнка. «Один укус за ма-а-аму, другой — за па-а-апу…» — Ладно-ладно, перестань! Сейчас. Вот ещё немного. Совсем чуть-чуть, — сын Асами выдохнул и попытался подбодрить самого себя. — «Ну, водоросли не рыба, так что…» Подцепив немного лапши, он, зажмурившись, сложил её в рот и, быстро, чтобы, ненароком, не разжевать, проглотил их. — И как? — Айко вся эта сцена изрядно развеселила. — Жив? Или не очень? — Что-то между. Лучше, чем я думал. Вполне съедобно. — Я же говорила! — ответом на восклицание был стук палочек о большую чашку. Когда парень с девушкой наконец покинули столь гостеприимный «Нудору» в прекрасном расположении духа, солнечный диск уже окончательно отправился на покой. Недолгий, всего несколько часов, но заслуженный. Широкий проспект залился, замерцал множеством самых разных ярких огней. Тротуары заполнили горожане всех мастей: взрослые и дети, люди приличные и, мягко говоря, не очень. Те ещё гуляки. — Куда теперь, Хиро? — спросила его маг воды. — У нас же ещё есть время, так? Только давай недолго, ладно? — Ага. Не бойся, я всё продумал. Пойдём. — юнец направился прямиком к «Фениксу», переливавшемуся всеми цветами радуги отражённых в его до блеска отполированном кузове вывесок. — Всё рассчитано до мелочей? — хихикнула сестра Кеничи. — Да-а-а, ты точно знаешь в этом толк. Постой, так куда мы сейчас идём? Едем? Что? Ну, хорошо-хорошо, хватит гундеть. Башня Гармонии, одна из главных достопримечательностей города Республики, усыпанная сотнями ярких ламп, менявших свой цвет по лёгкому нажатию пары небольших кнопок, была расположена таким образом, что с любой мало-мальски большой улицы разглядеть её длинный шпиль, пронзающий небо, словно огромная булавка, не составляло труда. Вокруг огромной стальной конструкции, увитой множеством лиан, ведущих, по мнению местных знатоков, прямиком в мир Духов, всегда кипела жизнь. Её давно облюбовала молодёжь, начиная от подростков, только-только вступивших на путь взросления и вечно норовящих залезть, куда не нужно, и заканчивая уже вполне состоявшимися, семейными людьми, не растерявших ещё весь свой юношеский пыл. Здесь каждый мог найти дело по душе: хочешь — восторгайся панорамами столицы Республики Наций, хочешь — тихонько воркуй со своей второй половинкой на лавочке. В крайнем случае, за неимением оной, можешь просто перекусить огненными хлопьями всего за юань с небольшим. — Эх, Хиро, ты будто читаешь мои мысли! — восторженно сказала маг воды, глядя на золоте свечение башни. — Всегда хотела сходить туда, наверх. Но одной там как-то неуютно. — Тогда вперёд, исправим эту несправедливость! — ответил парень, бодро шагая по площади с тремя большими круглыми фонтанами. Одна кованая балка сменяла другую, третью. Люди внизу с каждой секундой всё уменьшались и уменьшались, пока не превратились в цветные мелькавшие точки. Лифт бесшумно вознёсся ввысь, разменяв высоту в сотню этажей за каких-то полторы минуты. — Б-р-р, — поёжилась племянница Джина. — А тут… С-свежо. — Ну… — парень на миг обозлился сам на себя, вспомнив, что решил не брать своё короткое шерстяное пальто. — Извини, у меня ничего нет с собой. — Да не, всё в порядке. Я же маг воды. Морозостойкость у меня в крови! — Но ведь мама-то у тебя — маг огня… — И что? — хмыкнула девушка. — Это всё мелочи. Всё равно здесь теплее, чем на полюсе. — Ладно-ладно, прости, — юнец поднял обе руки, словно сдаваясь. — Снова ляпнул, не подумав. Извини. — Ой, если бы я обижалась на каждое не понравившееся мне слово… Это глупо. — Ага, глупо, — сын Охэ, по привычке протяжно вздохнув, облокотился на перила смотровой площадки, вглядываясь в многочисленные огни большого города. — Красиво, правда? — И не говори. Теперь я ещё больше люблю свой «дом». Какой там, прямо обожаю! — Полностью с тобой согласен, — подросток, развернувшись полубоком, украдкой достал из нагрудного кармана рубашки сложенный в несколько раз листок бумаги, вдоль и поперёк исписанный мелким-мелким почерком, и принялся внимательно его изучать. — Что ты там высматриваешь? — Айко попыталась заглянуть через плечо парня. От неожиданности он вздрогнул, выронив бумажку. Ветер, что ни на секунду не стихал, разве что дувший сперва то в одну, а через мгновение — в другую сторону, в тот момент вдруг особенно взбесился, так что мага земли оставалось лишь беспомощно наблюдать, как его признание влетало всё дальше и дальше… Ох, как же громко и злобно Хиро ругался! Мысленно, ясное дело, иначе ни его воспитание, ни совесть, ни, тем более, боязнь осуждения окружающими просто не позволяли. Всё, это точно был провал. Окончательный и бесповоротный. — Слушай, — племянница Ренчи вывела своего друга из очередного оцепенения. — Мне кажется, или ты что-то хотел сказать? Неужели она догадалась? Хотя, не заметить целый клочок бумаги, отправившийся из руки Хиро прямиком в свободное падение было… Весьма непросто. Однако сейчас уже поздно было отступать. «Ты мне нравишься». Три коротких слова. Но произнести их стоило многого. Ему нужно решиться. Самый подходящий момент. Она знала или наверняка подозревала, что он хотел сделать. Только боялся ей признаться. Но вдруг он ошибся? Вдруг ему только показалось? Нет, пора было прекратить холить и лелеять свои грустные мечты, ведь шанс осуществить их представлялся прямо сейчас! — Айко… — тихо начал парень, чуть ли не заикаясь от волнения. — В общем… Знаешь… Мы ведь уже… Давно знакомы… С первого класса… Многое, так сказать, пережили… Вместе. И я тут подумал… Всё никак не мог собраться с мыслями… И сказать, что… — Кар! — противно взвизгнула большая потрёпанная вороноящерица, усевшаяся на ограждение прямо за спиной подростка, перепугав того не меньше, чем Айко. Маг земли, не на шутку испугавшись и возмутившись столь внезапным вторжением в его личное пространство, раздражённо замахал руками, пытаясь прогнать ненужную пару ушей. Птица в ответ ещё раз сердито каркнула, тут же сорвавшись от неосторожного движения юнца. Лишь сейчас тот заметил, что одно её крыло было перебито. Вороноящерица, сделав пару безрезультатных взмахов, мёртвым грузом полетела вниз. От её предсмертного хрипа у парня мороз пошёл по коже. Внутри него будто что-то оборвалось. — Хиро, — произнесла девушка, не заметившая ничего странного в птице и оттого весьма озадаченная её необычным поведением. — Так что ты говорил? «Всё никак не мог собраться с мыслями…» А дальше? — Да-да, сейчас, — ответил сын Асами, стараясь не думать об очередном своём вредительском поступке. — Ну… Если вкратце… Ты… Мне… Внезапно всё перед его глазами померкло, скрылось во мгле. Фразу подросток оборвал на полуслове, пытаясь сообразить, что случилось. — Чего это вдруг? — донёсся до него голос Айко. — Эй, что за дела? — раздался поодаль писклявый возмущённый выкрик. — Кто выключил свет? Башня, мгновение назад отливавшая золотом ламп, вдруг ни с того ни с сего погасла. Но вокруг все осталось прежним. На обычный перебой с электричеством совсем было не похоже. — Хиро, ты где? — спросила мага земли его подруга. — А, всё, вижу. Что скажешь «насчёт данного происшествия»? Смотри-ка, прямо как ты сказала. — Совершенно не… имею представления, — замотал он головой. В этот момент вверху раздался какой-то непонятный то ли треск, то ли шипение. Спустя несколько секунд он прекратился, а из громкоговорителя над смотровой площадкой вдруг грянул мужской голос. «Жители города Республики! Прошу, не паникуйте. Вашим жизням никто и ничто не угрожает. Прошу лишь прослушать это сообщение, после чего освещение Башни Гармонии будет восстановлено… Революционеры. Борцы за свободное и справедливое общество. Так мы зовём сами себя. Мятежники. Предатели. А так нас кличет всё государственное телевидение, радио и пресса. И ещё везде, докуда дотягивается „рука Цитадели“. Там же все старательно убеждают вас, простых обывателей, будто такие, хм, „злодеи“, как Кио Хидеки и Дженмин Син стремятся разрушить „Две Республики“. Отнюдь нет. Лишь оздоровить административный аппарат, погрязший во взяточничестве и лжи. Или заменить его, если чиновничество не пойдёт ни на какие уступки. Вам кажется, что жизнь не так уж и плоха, чтобы подниматься на вооружённую борьбу с режимом Мун-Рена? Но если на миг снять розовые очки пропаганды? Если посмотреть на мир своими глазами, без навязанного извне мнения? Как часто вы слышите о небольшом городке под названием Чонг? Да, тот, самый, что в семнадцати милях к северу от столицы Республики Наций. Некоторые из вас наверняка узнают о нём впервые. Нынешнему правительству проще не замечать, что у него под боком такое захолустье, некогда обеспечивавшее углём все окрестные электростанции, а ныне день за днём уходящее под землю, прямиком в опустевшие шахты. Какая же это „власть достойнейших“? Не сменявшаяся, к тому же, почти два десятка лет. Мир не заканчивается на вас одних, но почему-то всем с подачи сверху на это плевать, ровно, как и на людей, вынужденных не жить, а прямо выживать в невыносимых условиях! И, поверьте, для меня это совсем не пустые слова. Всем плевать. Всем, кроме нас. Мы готовы к диалогу и можем сделать первый шаг на пути к примирению сторон и поиску компромиссов. А вы, Юн Рен и Чжу Ли Мун? Если да, дайте лишь знать… Спасибо, что выслушали обычного человека, искренне желающего своей стране только спокойствия и процветания…» Едва этот человек произнёс последнее слово, башня вдруг вся вспыхнула белым светом. Настолько ярким, что люди на смотровой площадке, застигнутые неожиданной радиопередачей, все до единого были вынуждены на время зажмуриться, чтобы не сберечь глаза. — Смотрите! — вдруг крикнул кто-то. — Вон там, вверху! Какой-то парень указывал пальцем на шпиль, где развевалось большое полотнище белоснежное с традиционным символом-монетой народа Земли подобающего изумрудно-зелёного оттенка. Да, повстанцы из Омашу умели привлечь к себе внимание. — «Искренне желающего своей стране спокойствия и процветания», — повторил мужчина, опиравшийся на вертикальную буду на верхней технической площадке Башни Гармонии. — Хм, готов поспорить, последняя фраза — не более, чем игра на публику. — Ну… — ответил его напарник, парень лет восемнадцати, всё это время простоявший к нему спиной. — Не стану отпираться. Это вообще не моя идея была, раз уж на то пошло. Ты ведь знаешь, как я отношусь к подобным чересчур жизнерадостным фразкам. — Чего-то я не помню, чтобы мы переходили на «ты», капрал Хидари. Это не дружеская гулянка, а важное задание в тылу противника. — Эх, вот почему ты такой зануда, Хасагван? — юнец легонько хлопнул сержанта по плечу. — Знаешь, своей привычкой докапываться до каждой мелочи ты напоминаешь одного моего бывшего приятеля. Вместе в комнате жили. — Это тогда, в приюте? — спросил мужчина, удивившись такому сравнению. — И как он тебя терпел? Я на его месте уже давно бы пришиб. — Да драться просто не умел, то-то и всего, — пожал плечами маг огня, открывая металлический люк в полу и спускаясь на длинную лестницу, прятавшуюся в кромешной темноте. — Пойдём, скорее, пока буджинвуны не нагрянули. А про него на квартире расскажу, если захочешь.***
Хирохито, поднявшись на крыльцо особняка своих родителей, внезапно остановился. Едва зайдёт, мать тут же начнёт расспрашивать его, чем он занимался. Парень и в хорошем настроении не стремился выкладывать всё и вся, а уж тем более после странного, спешного ухода Айко, больше проходившего на бегство, и последовавших дурацких нравоучений Хонга… Просто хотелось запереться в комнате и больше никогда из неё не выходить. Благо, дворецкий отправился по своим делам, повар занят был и тоже не стал бы лишний раз дёргать подростка. — Как дела, Хиро? — по обыкновению своему спросила Асами сына, когда тот вышел из прихожей на лестницу. — Куда ходил? — Никуда не ходил, ничем не занимался, дела так себе, — произнёс маг земли на едином дыхании. — Я устал, не трогайте меня, пожалуйста. — Как хочешь. Там, на кухне, немного риса осталось. Возьми, если вдруг голоден, и ложись тогда спать. Юнец, понуро доковыляв до своей спальни, снял рубашку, небрежно швырнув её на спинку кресла, и завалился на кровать прямо в одних штанах. Его взгляд, тупо устремлённый в выбеленный потолок, выражал одновременно и грусть, и злобу, и безразличие. День, имевший всё шансы стать лучшим в его жизни, оказался худшим… Опять. Парень хотел рвать и метать, но ему резко стало всё равно. Он даже не пытался подняться. Так и заснул, не думая совершенно ни о чём. Ну, не прямо так заснул. Скорее, задремал. Часов так на двенадцать. По крайней мере, именно об этом и говорил будильник на тумбочке. Такое ощущение возникло, будто раньше его здесь не было. Да и постель тоже какая-то была… не такая. Но в то же время казалась хорошо знакомой. Однако странности на этом не закончились, они только начинались. Едва Хиро слез с кровати, оказавшейся чуточку выше, чем ему помнилось, он вдруг заметил, что в высоте прибавили все вещи в комнате. Все до единой. — Не понял… — раздался чей-то писклявый голосок. До мага земли не сразу дошло, что он был один и голос этот принадлежал только ему. И вот теперь настало время для настоящего безумства. Рванув к большому напольному зеркалу в дальнем конце спальни, парень неожиданно обнаружил, что он никакой. не парень вовсе, а всего лишь мальчишка. Мальчишка! — Спокойной, только не паникуй, — ребёнок пытался успокоить себя. — Только трезвая голова поможет тебе разобраться, что тут творится. Вот скажи, что последнее ты помнишь? Чем занимался? — Как обычно, лежал в кровати с недовольным лицом, — внезапно ответило его семилетнее отражение. — Та-а-ак, уже лучше, — Хиро совершенно не придал значения очередной странности, теперь де-факто разговаривая сам с собой. — Судя по всему, раз время было позднее, ты заснул. Всё ясно! Это сон? А? — Походу. Мне-то откуда знать. — Неплохо-неплохо. Итак, если там у меня есть где-то часов восемь, то здесь… Пара дней минимум. Ох, как же я соскучился по тебе, целая скула! И по тебе, нормальное, приятное лицо! Как приятно снова видеть эту жизнерадостную милоту! Эй, есть идеи, чем заняться? — Не-а, — отозвалось зеркало. — Вообще без понятия. — Ладно, — потянулся мальчик. — «Если нечего делать, иди есть». Рокуро всегда дело говорил. — Кто такой Рокуро? — Ах да, ты ведь ещё не знаешь его. Не, не буду рассказывать, а то вдруг что испорчу. Про «эффект бабочки» слышал? — Эффект чего? Бабочки? Ты о чём? — «Глупый первоклашка!» — едва заметно пробурчал маг земли. — Ничего, у родителей спросишь. Хиро уже порядком забыл, что восемь лет назад дверь его комнаты открывалась гораздо труднее. Потратив на неё чуть ли не полминуты, мальчик всё-таки выбрался в коридор. Уже было собравшись спуститься на кухню, ребёнок вдруг отвлёкся на тихий шум, доносившийся откуда-то справа. Завтрак тут же отошёл на второй план. Да, возраст давал о себе знать, никакой концентрации внимания… Источник звука находился в святой святых отца Хирохито — кабинете. Даже маму он туда не всегда пускал. Вот и сейчас Охэ что-то с кем-то обсуждал, сидя в личной комнате. Собеседник, судя по его негромкому отчётливому голосу, был уже в возрасте и определённо являлся не последним человеком в своих кругах. По крайней мере, маг воды тщательно подбирал слова, и общение в целом проходило в крайне уважительном тоне. — Значит, стандартная ситуация, — кашлянул старик. — Есть бравый журналист, готовый ради награды и публичного признания лезть хоть в самое пекло за материалом для очередной статьи. А ещё есть чёрная бухгалтерия, о которой никто не должен знать, тем более представители прессы. Искра, буря, судебные разбирательства. Чего Вам, ясное дело, не нужно. Ничего нового. Эти статейщики недоделанные вечно нос свой суют, куда не нужно. Уж я-то знаю. Решить проблему проще простого: выследить, да железяка или камень в висок. Требует минимальных приготовлений и хуже всего расследуется полицией. Или вовсе «не…», если накинуть сверху небольшую сумму. — Постойте-постойте, господин Рида, — прервал его Охэ. — Как-то это… Не гуманно. Нельзя ли обойтись без кровопролития? — Экий Вы человеколюб. Хорошо. Любой каприз за Ваши деньги… По спине Хирохито пробежал холодок. Но не от того, что он подслушал кое-что явно не для его ушей. Совсем нет. Ребёнок вдруг почувствовал, как кто-то уставился прямо ему в затылок…***
Размеренное приглушённое тиканье часов в коридоре детского стационара. Как ни странно, самый громкий звук, наполнявший помещение. Для подобных учреждений, да ещё и в дневное время в период летних каникул, случай, пожалуй, немыслимый. Впрочем, ответ крылся в тех же самых невзрачных настенных часах. Минутная стрелка должна была вот-вот образовать со своей старшей «сестрой» прямой угол, устремившись тоненьким жестяным наконечником в серый потолок. Послеобеденный сон подходил к концу, и медсёстры уже не так рьяно отправляли в палату очередного ребёнка, норовившего выбраться в уборную. Наконец в травматологическое отделение вернулся лечащий врач. Высокий молодой мужчина в небольших очках в толстой чёрной оправе был напряжён, даже слишком для такой неспешной работы. И тому была веская причина. Не каждый день у него ни с того ни с сего прямо из-под носа сбегал подросток с парой перебитых рёбер, выписывавший при этом такие пируэты на пути к свободе, что и пробитая голова, кажется, ему не мешала. А вот его брат оказался поспокойнее и подобных не слишком разумных действий не совершал. Хотя, среднетяжёлое состояние точно сыграло здесь не последнюю роль. — Доктор Иши, доктор Иши! — мальчик лет четырёх несколько раз дёрнул чуть примятую полу халата заведующего, подняв как можно выше над головой правую ручку, залепленную гипсом, украшенным разноцветными стекляшками. — Она опять болит! — Кесхо, ну, ты ведь умный паренёк, — произнёс врач после тяжкого вздоха. — Она оттого и болит, что ты всё время кладёшь её под подушку, когда спишь. Потерпи чуточку, осталось всего… Каких-то пять дней! Скоро приедут мама с папой. Но забрать тебя они смогут, только если ничего не болит. Ты всё понял? — Ла-а-адно, я больше не буду, — ответил ребёнок после непродолжительных размышлений. — Но я по-другому заснуть не могу… Мужчина, кажется, хотел продолжить разговор, но тут на медицинском посту зазвонил старенький телефон, мгновенно привлёкший внимание маленьких детей, готовых после дневного сна разнести всё, что не успели утром. — Иши слушает! Кто пришёл? К кому? Из четвёртой? Ну, наконец-то. Выскажу сейчас всё, что думаю по поводу того мальчишки. Да, уже иду. Направившись обычным своим быстрым шагом к выходу из травматологии, он скрылся за дверью с белым матовым стеклом. Она плохо пропускала звук, и разобрать, о чём же был тот разговор на повышенных тонах, не представлялось возможным. Через пару минут в отделение вошёл, вернее, даже влетел он. Серые бездонные глаза, успевающие следить за всем и вся, замечающие порой мельчайшие, бесполезные для большинства, но оттого не менее важные, детали. Некогда коротко остриженные, а теперь вновь отросшие каштановые волосы, на висках незаметно переходившие в короткие бакенбарды. И довольно искусно выкованный платиновый протез вместо левой руки, заменивший своего старшего, не менее сложного и дорогого собрата, чей век, увы, оказался не столь долог. За парнем семенил тринадцатилетний подросток, то и дело оборачивавшийся назад в надежде не увидеть там заведующего, который наверняка хотел хорошенько его отчитать за недавний побег. — Эй, малышня, разойдись! — громко скомандовал Хейсе детям, высыпавшим разом почти из всех палат и случайно облепившим его со всех сторон. — А то ещё задавлю ненароком кого-нибудь! — Молодой человек! — бросился за ними вдогонку врач. — Если Вы сейчас же не прекратите игнорировать мои слова и не покинете отделение, я буду вынужден вызвать полицию! В который раз не получив ответа, мужчина ещё ускорил шаг и вдруг вцепился в металлическую руку. Делать этого, конечно же, не стоило. Иши и глазом моргнуть не успел, как маг воды предел вывернул протез так, что крепко держал за запястье уже его самого. — Доктор, — негромко произнёс юнец голосом, от которого мурашки шли по коже. — Мы все умеем угрожать. Я — не исключение. Не заставляйте меня прибегать к какому-либо виду насилия. Прошу, как человек человека. Мне лишь нужно убедиться, что с мальчиком всё в порядке. Ни больше, ни меньше. Кажется, до заведующего наконец дошли слова Хейсе. Он выдохнул, будто сдаваясь, и попросил не нарушать хотя бы одно-единственное правило посещения больных и накинуть халат. Палата номер четыре, куда намедни доставили двоих детей, случайно подобранных каким-то прохожим в неизвестном проулке, от остальных себе подобных ничем не отличалась. Та койка, что примостилась у наглухо запертого окна, была пуста. Хотя, судя по скомканному покрывалу и мятой простыне, не слишком долго. Другая же принадлежала Хаятэ. Неестественно бледный, весь в синяках и ссадинах, под капельницей. Частое поверхностное, почти безрезультатное дыхание слышалось даже у противоположной стены. И только сон, словно единственное лекарство, что действительно помогало, был спокойным. Но это лишь со стороны. — Обильное внутреннее кровотечение, организм быстро потерял много жидкости, — ответил доктор на немой вопрос «Что случилось?», замеряя количество раствора, оставшегося в пластиковом пакете на белой эмалированной стойке. На теле множество гематом и кровоподтёков. Два пальца левой руки — безымянный и мизинец, оказалось выбиты, но сейчас их уже вправили. Анализируя характер полученных травм, я пришёл к выводу: ребёнка, выражаясь простым языком, основательно избили. Довольно жестоко. Однако нападавший определённо ничего не смыслил в рукопашной, вот и наносил удары как попало. — Последнее будет полезнее сообщить полиции, — сероглазый парень, услышав такие подробности, неодобрительно хмыкнул. — Я займусь этим. А сейчас, не могли бы Вы оставить нас одних? — Да, конечно. Позовите, если потребуется помощь, — Иши скрылся в коридоре, готовясь разгонять других пациентов по назначенным процедурам. — Хаятэ… — произнёс маг воды едва дрожащим голосом. — Ты как? Ты ведь не спишь, я знаю. Подросток чуть приоткрыл глаза, молча уставившись на своего опекуна. И снова закрыл, с трудом выдохнув. — Всё из-за меня… Не надо было поручать вам следить за тем парнем. Я чувствовал, что не справитесь, что ещё слишком малы. «Малы. Малы! Слишком малы! Опять он за своё! Нет! Не! Ма! Лы!» — маг вскочил с постели, срывая трясущейся рукой пластырь с иглой и, ни с того ни с сего, бросился с кулаками на Хейсе, беснуясь от непонятной обиды. — Хватит! Я не маленький! Достал! Надоело уже! На-до-е-ло… Он заревел. Сам не зная отчего. Что-то уже очень давно копилось в нём. Что-то, прежде тщательно скрываемое, теперь вырвались наружу, вопреки всем мыслимым и немыслимым преградам. — Да что с тобой не так?! — пытался достучаться до ребёнка парень. — Что случилось?! — Мао… Мао никогда не звала меня маленьким… — еле разобрал он сквозь нескончаемые всхлипывания. — Никогда не обходилась будто с беспомощным младенцем. А ты… Да! Всё время! Постоянно! Каждый долбаный день! Я не хочу так! Не! Хо! Чу! Дыхание, и так трудное до невозможности, спёрло. В глазах потемнело, тощие ноги вдруг перестали держать. Мальчик рефлекторно ухватился за холодное изголовье железной койки, лишь бы не упасть, ведь подняться он уже вряд ли сможет. — Тэ, пожалуйста, ложись в кровать! — кинулся на помощь его брат. — Отстаньте! Все! Не надо со мной нянчиться! Я не маленький! И без вас справлюсь! — Нет! — оборвал ребёнка маг воздуха. — Не справишься! Уже не справился! Схватив его под мышки, парень резко приподнял Хаятэ так, что тот перестал доставать до пола и швырнул в постель, не обращая внимания на его отчаянное сопротивление. — Ай! — вдруг взвизгнул мальчик, обхватив голову руками. — Ты дурак, То! — Просто успокойся и не вставай! Тебе же лучше будет! — Он прав, Хаятэ, — тихо произнёс маг воды. — Не сердись на него. Мы оба хотим, чтобы ты как можно скорее поправился. Ребёнок ответил едва видимым понимающим кивком. — Хейсе, — сказал он, на мгновение задумавшись о чём-то. — Это ведь… Не твоё настоящее имя? — Почему бы об этом спрашиваешь? И откуда такие выводы? — Я… Я не знаю. Просто, когда ты злишься, почти в ярости, в такие моменты ты действительно Хейсе. А вот, в остальное время, будто становишься совсем другим человеком. Я об этом раньше никогда не думал, но сейчас… Я словно посмотрел на всё со стороны. Ответь, — Хаятэ привстал с кровати. — Это правда или… Просто разыгравшееся воображение? — Это… — парень замялся, метаясь между желанием рассказать всё, как есть, и почти непреодолимым стремлением сокрыть истину. — Это… Да. Меня зовут… Не Хейсе. Рю. Рю Хаяши. — «Рю». Красивое имя, — на бледном лице промелькнула слабая улыбка. — Означает «дракон». — Но… — вмешался маг воздуха. — Почему ты тогда соврал Золту и Шину? Почему придумал это прозвище? — Да не знаю! Не знаю я, зачем это сделал! — юнец едва не сорвался на крик. — Я в тот момент будто сам не свой стал, будто за меня это сказал кто-то другой! А когда опомнился, оказалось поздно. Ушёл поезд! И всё, конец! Теперь я не Рю Хаяши, а какой-то никому не известный Хейсе! До чего же на самом деле бестолковое имя! Это имя-то вообще? — Не сердись, Рю, — ребёнок взял его металлическую руку. — Всё в порядке. — Всё в порядке, — словно поддавшись его влиянию, произнёс маг воды. — Да. Прости. — Ничего. Ты просто устал. И я. Все мы устали. Иди, у тебя ведь много дел. Зачем на меня столько времени тратить? Жить буду, и на том спасибо. — Х-хорошо, — ответил парень, повернувшись затем к старшему из близнецов. — Хаято, ты сейчас как себя чувствуешь? Может, тебе всё-таки стоит полежать здесь хоть пару дней? Вдвоём, поди, веселее. — Ладно. Если так будет лучше. — Пойду тогда скажу доктору. А ты — извинишься перед ним за свою выходку! — Чего? — возмущённо воскликнул маг воздуха. — То есть, мне нужно было тут сидеть, пока ты нас с Тэ по всему городу искал? — Извинишься, я сказал! И это не обсуждается! Эту небольшую словесную перепалку, произошедшую прямо за дверью, до мальчика доносилась будто из-за глухой каменной стены. Он словно засыпал. Только каким-то странным сном. Всё вокруг затихало, погружалось в непроглядную мглу, а тело наливалось тяжестью. Такой, что оно постепенно переставало слушаться. Каждый вдох давался всё труднее и труднее. И добивала ребёнка необъяснимая, едва ощутимая тревога, плавно перетекавшая в самую настоящую панику. Хаятэ стало страшно. Отчего и почему — он не знал, не понимал. Мага воздуха вдруг накрыло странное чувство. Будто умер. Но, в то же время, нет. Ещё нет. Угасающий разум из последних сил рвался к старшему брату и человеку, заменившему Мао, которая, в свою очередь, некогда заменила ему семью и мать. Еле добравшись до выхода из палаты, мальчик всем своим ничтожно малым весом навалился на дверную ручку. Но поддалась она лишь с третьей попытки. Идти он уже не мог, и оттого ребёнок, провалившийся в бездну небытия, набрал как можно больше воздуха в лёгкие и истошно завопил: — Рю! Хаятэ, теряя сознание, сполз на холодный каменный пол. Юнец, едва заслышав этот крик, полный боли и страданий, бросился к мальчику, а его брат, не проронив ни и трясясь от страха слова, понёсся искать доктора. — Только держись, прошу, — бормотал маг воды, дрожащими руками укладывая ребёнка на койку. — Всё будет хорошо. Что делать? Что делать?! Медлить нельзя. Каждая секунда на счету. Но чем помочь? Чем?! Где носит Хаято?! Почему именно сейчас? — «Бесплодная паника расправится с ним ещё быстрее бездействия… — в голове парня вдруг зазвучал совершенно иной, низкий нечеловеческий голос, от которого кровь стыла в жилах. — Тебе всё известно… Знаешь, как помочь… Не лги самому себе, Хейсе…» Голос этот своей потусторонней сверхъестественной мрачностью и степенностью сломал любое, дала самое упорное сопротивление. Правая рука сама поднялась и замерла, нависнув над бесчувственным телом Хаятэ. Застывшая кровь мага воды вдруг забурлила, заполонила собой все до единого. Рю закрыл глаза. Сперва лишь тьма окутывала его. Но вот в ней блеснул огонёк. Затем ещё один, десятки, сотни, тысячи. Крохотные точки складывались в линии. Те сливались воедино и разветвлялись на множество себе подобных. Они светились постоянно, лишь мерцали то ярче, то тусклее. И только в одном месте огоньки гасли один за другим, хоть оттого меньше их и не становилось. Юнец напрягал память в попытках вспомнить хоть что-то из его скудного школьного курса первой помощи. Он боялся пошевелиться, лишь бы не упустить из виду это мерцание. Магия крови днём давалась ему как нельзя тяжело. «Обширное кровоизлияние в мозг, вызывающее гибель его клеток в больших количествах, — в голове парня внезапно всплыла строчка из драного казённого учебника с пожелтевшими от времени страницами. — Неоказание медицинской помощи в течение нескольких минут существенно повышает шансы летального исхода…» — Что происходит? Что у Вас тут случилось? — Иши влетел в палату, встревоженно причитая. — Как знал, ничем хорошим этот день не кончится! Отойдите, только мешать будете! — Инсульт, — тихо произнёс маг воды дрожащим от напряжения голосом. — Чего? Инсульт? В двенадцать лет? Молодой человек, Вам хоть смысл этого слова известен? — Я знаю, о чём говорю! — Рю едва не кинулся на врача. — Он сейчас умрёт! Спасайте! Вам-то всё известно! Довериться «Я знаю, о чём говорю!» какого-то не совсем адекватного подростка или поступить как нормальный доктор и не слушать очередные бредни? Но ведь ребёнку явно ещё стало хуже, чем было. Шансы невелики. А если ошибся? На обследование, даже самое маленькое, времени точно не было. — Джошу! — гаркнул мужчина, выбежав в коридор. — Джошу! Звони скорее в реанимацию, пусть готовят операционную! И санитаров зови! Срочно!***
Вечер. Крохотная двухкомнатная квартирка на западной окраине столицы. Двенадцатый этаж обшарпанного «муравейника» с разгромленными парадными и нерабочими лифтами. Повсюду запах, как в больнице, в той её части, где доживали свои последние дни безнадёжно больные. Крайне неприятная обстановка. Заселено это пристанище морально потерянных для общества было преимущественно сиротами, инвалидами и прочими людьми, состоявшими на попечении государства. Один из юных жильцов сейчас тихо всхлипывал, уткнувшись носом в старый деревянный стол и закрывшись руками, словно желая спрятаться от всех. Другой делал то же самое, разве что на железной кровати в соседней комнате. Обоим недоставало родительского тепла, оба по много раз пытались ненароком разглядеть их черты в других, и оба же тяжело переживали потерю тех самых людей. Дважды, трижды… Уже не счесть. Сперва Мао, маленькая хрупкая девушка, всецело посвятившая себя воспитанию близнецов и приютившая потом ещё и подростка-инвалида, не помнившего ничего, кроме собственного имени. Затем Нейсан, человек поистине удивительный, изобретатель-самоучка, научивший Хейсе обращаться с его столь опасным и древним оружием, всегда с улыбкой вспоминавший свою бурную, «уравнительскую» молодость. Их не стало… Как и человека, сгубившего обе жизни прямо на глазах мага воды. Родители, брат, Бо, Нейсан, Мао, Шин, да даже Акино! Этот чокнутый одноглазый придурок, которого прибить не хотел только ленивый! Все они наполняли жизнь смыслом. Кто-то больше, кто-то меньше. Но терять каждого из них было невыносимо. Теперь ещё и Хаятэ… За что?! Почему уходили именно те, кем дорожили больше всего?! Рю в ярости ударил металлическим кулаком по столу, оставив глубокую вмятину в трухлявой древесине. Только вот лучше ему от этого не стало. В голове парня неожиданно всплыл образ невысокого подростка со шрамом. Кто он? Что забыл на портовом складе месяц назад? Почему продолжал туда лезть? И… Зачем так… С ребёнком? Что Хаятэ ему сделал? Да даже если… С чего вдруг будто с цепи сорвался? Слишком много вопросов, и никаких ответов… От сотен мыслей мозг просто вскипал. А их с каждой минутой становилось всё больше и больше. Парень вдруг встал, подошёл к настенному шкафу и достал оттуда стеклянный гранёный стакан и бутылку, в которой плескалась тёмно-янтарная жидкость. Вытащив пробку, он поморщился от непривычно запаха. Спиртное, игриво поблёскивая в тусклом свете небольшой лампочки под потолком, наполнило собою где-то половину сосуда. «Напиться и забыться». Сироте очень хотелось, чтобы это действительно сработало. Крепкий алкоголь обжёг горло. Но не из стакана, а прямиком из бутылки. Он залился сильным надрывным кашлем, ощущая, как к голове приливает кровь, а по всему телу растекается томное, но малоприятное тепло. Отвратительное чувство. А ведь Кайто бы даже и не поморщился. На миг юнцу даже стало интересно где теперь носило этого лопоухого оболтуса. Ведь из приюта после восемнадцатилетия вежливо выпроваживали. — Ай! — у парня вырвался сдавленный крик, когда кто-то вдруг сильно ткнул его в бок. — Хаято, ты? За что? — Ещё спейся тут, как последний свинобаран! Чтобы не мучаться! — заорал маг воздуха, снова пытаясь ударить юнца. — Так ведь гораздо проще, да?! — Успокойся! И прекрати визжать, как девчонка! — Нет! Все и так хуже некуда, а ты… Ты ещё и бухаешь! — разревелся подросток, лупя кулаками, куда попало. — Сволочь! Скотина! В этот момент Хаято почувствовал, что с каждой секундой ему становилось труднее дышать. Он уже перестал драться, но лучше всё равно не стало. И тут парень заметил полусжатую правую руку опекуна, стоявшего к нему полубоком. Означать это могло лишь одно. — Рю… Рю, прекрати! Пожалуйста! — умолял его маг воздуха, явственно ощущая тупую боль в груди. — Не надо… Рю! — Недостаток кислорода успокаивает, чувствуешь? — раздался тихий, пугающе монотонный голос мага крови. — Советую прекращать истерить. И поскорее. Времени у тебя не так много. Сирота уже почти потерял сознание, когда в лёгкие наконец ворвался свежий воздух. Жадно вдыхая его, юнец поднял на парня взгляд, полный ужаса. Нет, Хейсе даже в приступе слепой ярости никогда бы не поднял руку на того, кто слабее него… — Рю… — произнёс Хаято, испуганно дёргаясь от любого, даже едва заметного движения опекуна. — Чт-то с тобой? Почему т-ты… — Я? Я?! «Почему я?!» А ты? Почему ты?! Не защитил! Нет! Хаятэ… В этом лишь твоя вина. Твоя! Твоё бездействие! Твой страх! Они! Они убили его! — неистовствовал маг крови. — Не смог! Не сумел! Издав нечленораздельный крик, что не каждому монстру под силу, юнец выхватил иссиня-чёрную рукоять меча и принялся разносить ни в чём не повинный стол. Клинок рассекал древесину, словно раскалённый докрасна нож — масло. Когда от единственной приличной мебели на кухне остались лишь щепки, пропитанные спиртным из разбитой бутылки, Рю не остановился, бросил меч и со всей дури вмазал кулаком по стене. Рука дрогнула, затряслась от перенапряжения. Но физическую боль с лихвой заглушала душевная. Только несколько небольших вмятин, оставленных в кирпичной кладке, да кровавые разводы всё там же, заставили парня прекратить самоистязание. Хаято всего этого не видел, убежав в спальню при первой же возможности. Злость, переполнявшая юнца, не иссякла. Но вновь помутить рассудок уже не могла. Маг воды наконец начал осознавать, что с каждой вспышкой гнева он всё меньше отдавал отчёт в собственных действиях. И сейчас была не просто очередная потеря контроля над собой… — Духи… — только и смог произнести подросток, опустившись на холодный кафель у стены. — Нет… Хаятэ… Тэ… Ты был прав. Совсем… Кто-то другой… Не Рю. Хейсе… Что я за монстр… Что он за монстр… Тут на пол возле юнца упала какая-то маленькая вещица. То был чёрный дорогой кожаный бумажник. Подняв голову, парень заметил мага воздуха, стоявшего здесь же. — Откуда он? У кого ты его стянул? — прозвучал вопрос. — И зачем? Зачем ты это сделал? Не хватает, что ли, моего обеспечения? — Я его не крал. На земле валялся. Честно. Ты ведь знаешь, что я сейчас не вру. — Знаю… — устало выдохнул Рю. — Ладно, и чей он? — Того парня. Который… Хаятэ… Подросток не договорил, замолкнув на полуслове, а затем всхлипнув. Потом ещё раз. И по нарастающей. — Тише. Не надо, — маг воды пытался успокоить рыдающего беспризорника, уткнувшегося в его плечо. — Лучше тебе от этого не станет. «Слезами горю не поможешь», знаешь ведь. — Рю, — тихо произнёс тот, перед этим ещё несколько раз шмыгнув носом. — Ты же найдёшь? Этого… Этого… — Найду. Обязательно найду. Только тише. Прошу. Сегодня выдался слишком тяжёлый день. Для всех нас. Ложись спать. Вряд ли поможет, но… Ничего другого не остаётся. — Х-хорошо… Бумажник, что ныне Рю держал в руках, определённо не представлял собой ничего интересного. Содержимое, являло собой лишь несколько крупных купюр и пригоршню мелочи. Однако вместо очередной сотни-две юаней в боковом кармане он обнаружил какой-то сложенный вчетверо плотный лист бумаги. Развернув его, парень первым делом наткнулся на недовольное худощавое лицо подростка лет пятнадцати. «Да, точно он. Та же причёска, тот же шрам. И… Очки? Ладно, — мысленно рассуждал маг воды. — Но это всё равно ничего не даёт. Имя-то, имя? Нет имени. Что… Совсем-совсем нет? А вот это тогда как называть?«Хиро от мамы и папы»
«Хиро… Хиро? Хиро!» Парень, едва прочтя короткое слово, вдруг вскочил, явственно ощущая нечто необъяснимое, будто изнывая непонятно от чего. — Хирохито? Тот самый?! Акагава-Сато?! — спрашивал он сам себя странным полубезумным голосом. — Не зря мне, ещё тогда, месяц назад, казалось, будто я его знаю! Этот возглас, прозвучавший чересчур радостно для сложившегося положения, мигом вправо из недр памяти последние мгновения, когда маг воды видел Хаятэ живым. Бесчувственное тщедушное тельце ребёнка, в котором и так едва теплившийся огонёк жизни угасал окончательно. Противный до невозможности скрип колёс каталки. И просто нечеловеческий рёв, истерика старшего из близнецов. Всё это — дело рук одного единственного душевнобольного подростка! — Да что же с тобой не так, Хирохито Акагава-Сато?! — крикнул сирота пустоте, даже не надеясь, что этот выродок его услышит. — Сначала мне жизнь подпортил, потом… Хаятэ… Совсем сломал… — Род Сато никогда не отличался порядочностью по отношению к тем, кто перешёл им дорогу… — послышался знакомый низкий голос духа Тьмы. — В конце концов, именно интриги, неожиданно обернувшиеся против своих создателей, и вынудили это семейство перебраться подальше от двора Хозяина Огня, ещё до начала войны, что вы зовёте Столетней… Рю, изучая случайно найденную фотокарточку, не заметил, как тени на полу и стенах резко разрослись, будто вырвались из плоскости, перекрыв собой и без того тусклый свет лампочки под потолком. Слева от мага воды, опираясь на подоконник, стоял мужчина. Зачёсанные назад тёмно-каштановые волосы, чуть посеребрённые сединой, короткая ухоженная борода и всеобъемлющий взгляд. Таким парень запомнил своего отца за работой, в минуты сосредоточения. Только вот сейчас и последние три года это был совсем другой человек. Вернее, вообще не человек. Темные, не моргающие глаза. Лицо, руки, всё сплошь и рядом было покрыто полосами и узорами, отливающими эбонитово-чёрным. — Ты о чём, Хеянг? — устало спросил юнец, продолжая сидеть на жёстком кафеле. — Чего тебе опять от меня нужно? У меня нет ни малейшего желания с тобой общаться! — Знаю… Мне очень жаль твоего друга… Будь я на его месте, Хирохито Акагава-Сато ответил бы сполна за все свои деяния… — Ага, «ответил бы». Определённо! — Рю раздосадовано пнул обломок ножки стола. — Ты рассуждаешь словно ребёнок! Разве не понял ещё? Сейчас миром правят деньги! За наличность кто угодно «случайно» забудет или вспомнит, что хочешь! А потом вообще не докажешь обратное! «Всезнающий дух», называется. — До таких мелочей я никогда не опускаюсь… И даже если так, неужто тебя это остановит? Руки семьи Сато давно обагрены кровью множества невинных… Многие жаждут справедливости, но не боятся нести её в мир лишь единицы… — Чего? С тобой вообще всё в порядке? — Рю рассмеялся так, как не каждый плохой актёр сможет. — Эй, Хеянг сломался, несите нового! — Тогда иди! Иди, если не хватает духу! — голос собеседника вдруг стал громоподобным. — А виновные пусть и дальше остаются безнаказанными! — Да пошёл ты! — рявкнул маг воды. — Это не слабость духа! Это логическое мышление! Трезвая оценка ситуации! Всё, отстань от меня, надоел уже! Юнец тут же вскочил с пола и, отряхнувшись, побрёл в свою спальню за кухней. Дверная ручка повернулась, щёлкнула, но… Та не открылась. Парень попробовал ещё раз, навалившись всем своим весом. Бесполезно. — Долбаная дверь! Почему тебя заклинило именно сейчас?! Рю толкнул её плечом. Потом опять. — Да что же ты… никак… не поддаёшься?! Он вновь бросился на дверь как в последний раз. Заевший замок не выдержал столь сильного напора и, издав предсмертный треск, отпёрся. Сирота неожиданно потерял равновесие, подался вперёд, во мглу, споткнулся о порог и растянулся на деревянном полу. Но только не своей комнаты. Там стены точно не были отделаны бежевым шёлком с геометрическими орнаментами. Да это и вовсе не комната была! Большой просторный коридор, по обе стороны которого виднелось по паре двойных дубовых дверей. Вдалеке Рю разглядел ещё одну, поменьше. «Что за…» — мысленно произнёс парень. — Эй, Хеянг, ты что творишь? Это ведь твоих рук дело? Хеянг? — Ты ещё помнишь, зачем здесь оказался? — механический голос духа Тьмы вновь стал зловеще-холодным. — Чего? Хеянг, хватит! Верни всё на место! Безрезультатно. Он не слышал. Или же не хотел слышать. Рю ещё раз огляделся. Прямо за спиной расположилось окно. А за окном — весна. Крошечные ярко-зелёные листочки на деревьях только-только начали распускаться. Но ведь на дворе вовсю шёл июль, а уж точно не апрель какой-нибудь. — Хеянг, зачем ты меня сюда забросил? Полюбоваться весенними красотами? Подожд… — маг воды вдруг отпрянул от уличного пейзажа. Голос… Другой. Какой-то мальчишеский. Парень схватился за голову. Ни бакенбард, ни маленького шрама у правой брови. Только девственно чистый подбородок. Тут взгляд Рю остановился на левой руке. На протезе. На куске платины. На руке! Живой, из плоти и крови! От бури нахлынувших эмоций ребёнок не удержался на ногах, сел на пол прямо посреди коридора и неожиданно громко рассмеялся. Смех этот отнюдь не был злым, не такой, как у старшеклассников, в своё время потешавшихся над мальчиком. Просто радостный, счастливый детский смех. Маг воды так не делал уже очень давно. Ему сейчас стало совсем неважно, что и зачем сделал с ним Хеянг. Да и стоило ли вообще об этом думать, если где-то тут, совсем рядом, есть мама, папа и брат, которых Рю потерял ещё восемь долгих лет назад! «Ты ещё помнишь, зачем здесь оказался?» — в голове ребёнка вновь прозвучали слова духа Тьмы. Что он имел в виду? Где «здесь»? В Республиканском городе? «Зачем?» Зачем… Действительно, зачем? Зачем парень едва не отбросил коньки в своих летних обносках среди вечных льдов Южного полюса? Зачем два месяца без памяти провалялся в госпитале какого-то припортового городка, название которого он уже и не вспомнит, а потом столько же уныло пялился в тёмные глубины океана, периодически отправляя туда скудное содержимое желудка в дни особых волнений и разгула стихии? Ради чего он всё это терпел? Что-то его влекло, но что именно? — Постойте-постойте, господин Рида, — раздался вдруг чей-то приглушённый голос. — Как-то это… Не гуманно. Нельзя ли обойтись без кровопролития? — Экий Вы человеколюб. Хорошо. Любой каприз за Ваши деньги… Выискивая глазами источник звука, ребёнок заметил какой-то непонятный силуэт, притаившийся у дальней двери справа. Лица он не видел, только сутулую мальчишечью спину да бритый затылок. Рю уже почти подобрался к нему, боясь ненароком угодить на скрипящую половицу, как тот вдруг обернулся, испуганно бегая глазами по стене с окном. «Хиро… И ты здесь. Это сколько же тебе сейчас? Семь? — рассуждал сам с собой маг воды. — Да, точно семь. Стоп, он что… Не видит меня?» — Итак, давайте ещё раз проясним, — произнёс собеседник, старик, судя по голосу. — Вам требуется совсем избавиться от этого человека или просто запугать? — Второе, определённо второе. — Насколько мне известно, Розра Хаяши не из тех людей, которым достаточно будет разок погрозить пальчиком. Он уже не раз бывал в подобных ситуациях. Вспомните хотя бы скандал вокруг строительства энергоэлектростанции в Малом Омашу. В том, что всё это всплыло в прессе, как раз его «заслуга». Угрозы были. Много угроз. Но, как видите, толку от них оказалось никакого. К тому же, в Вашем случае он сразу догадается, кто за ними стоит, и тогда начнётся самое «веселье». «Розра Хаяши. Хаяши… Какая-то знакомая фамилия, — подумал Хирохито. — Очень знакомая. Где я её слышал?» — И что Вы предполагаете? Я не хочу брать на себя слишком большую ответственность! — запротестовал Охэ. — В конце концов, у него ведь есть семья. Двое детей, кажется. — Господин Акагава, послушайте. Я понимаю, что Вы не хотите никому навредить. Однако, проявляя подобную, заранее извиняюсь, слабость духа, Вы рискуете серьёзно подпортить свою репутацию. Гораздо сильнее, чем при «неожиданной» скоропостижной кончины Розры Хаяши. Из двух зол я бы выбрал последнее. Оно, конечно, обойдётся дороже, самую малость, но и результат окажется на порядок лучше. — Деньги не вопрос, — тяжело вздохнул мужчина, уже, вероятно, почувствовав, как грызётся и царапается его совесть. — Делайте, как посчитаете нужным. Только прошу, не наворотите лишнего. — Не беспокойтесь, всё пройдёт глаже, чем лысина Верховного мастера Тензина, — усмехнулся старик. — Итак, коль уж Вы упомянули деньги, думаю, стоит наконец обсудить и финансовую сторону сделки. — Да-да, конечно. Вот… Чек. На-а-а… Семнадцать тысяч. Это ровно половина. Остальную часть я переведу после того, как все волнения стихнут. Надеюсь, данная сумма и условия Вас устроят. — Более чем. Приятно иметь с Вами дело, господин Акагава. Хиро опять вздрогнул. Но не столько от осознания, что его отец был на самом деле не таким уж и порядочным, как о нём отзывались окружающие, сколько от неожиданного громкого всхлипа прямо у него за спиной. И это ему совсем не померещилось, хоть он и самолично убедился несколько минут назад, что коридор совершенно пуст. Перед ним сидел Рю Хаяши. Но не такой, каким ребёнок запомнил его в «Сейзе», не такой, каким он ныне является. Десятилетний ребёнок, который спустя несколько недель должен был неминуемо лишиться семьи, дома и… руки. «Он всё слышал… — только и твердил себе первоклассник. — Всё до единого слова…» Всё сложилось воедино. Сложилось так, как никто не ожидал. Ещё один всхлип. Громче предыдущего. Лицо мага воды было опущено, но Хиро понимал, что тот заново переживает все события восьмилетней давности. Три тысячи дней страха, ненависти и одиночества словно уместились в пару секунд, вернули к жизни самые страшные воспоминания. По щеке Рю медленно скатилась слеза и замерла на подбородке, никак не решаясь сорваться в бездонную пропасть, щель между половицами, манящую своей темнотой. И вот, она была больше не в силах колебаться, противиться зову тьмы. Вытянутая капля солоноватой воды превратилась в идеальный маленький шарик. Но до пола она не добралась… Испарилась прямо в воздухе. Испарилась сама по себе. Всё здание вдруг дрогнуло. Хирохито, нутром чуя, что стоило уносить ноги прямо сейчас, иначе будет поздно, попятился назад, прочь от мальчика. Его сердце бешено колотилось, однако через мгновение замерло. До мага земли донёсся звериный, почти драконий рык. Маг земли отпрянул назад, но вдруг упал на спину, запнувшись о складку длинного красного ковра. В ту же секунду над ним что-то пролетело, с грохотом рухнув в дальнем конце коридора. То был Рю. Но разглядеть его самого во мгле мальчик никак не мог. Да и не успел, внезапный сильный порыв воздуха едва не повалил его опять на дощатый пол. Вот тут Хиро испугался по-настоящему. Из темноты прямо на него смотрели глаза, сверкающих холодным белым светом. Но осознать, что происходит, ребёнок вновь не смог из-за нового ураганного ветра. Коридор мигом превратился в руины, а воздух наполнился тучами пыли, выползшей изо всех щелей. — Х-хватит! — завопил сын Асами, словно надеясь, что маг… воды внемлет его словам. — Н-не надо! Всё стихло так же неожиданно, как и началось. Неужели тот услышал? Сжалился? Нет. Струя сжатого воздуха отозвалась тупой болью в груди. Тощего Хиро отбросило далеко назад, к окну. Зазвенели осколки разбитого стекла, а на улице раздался глухой звук удара о землю чего-то увесистого и тихий детский вскрик. Мальчик, упав плашмя в свежую влажную траву, первые несколько секунд не мог не то, что шевельнуть хоть чем-нибудь, но даже зареветь от боли, лишь беспомощно хрипя. Откуда-то сверху до него доносился грохот бьющегося о стены льда. Рю пытался выбраться наружу, не иссечя себе всё стеклянной крошкой, отправляя всё новые и новые копья застывшего водяного пара прямиком в кирпичную кладку. Слишком хрупкие. Нужны были больше, тяжелее, прочнее. Вот одна льдина прошила насквозь толстую стену. Затем вторая и третья. Раздался громкий, до невозможности противный треск. Но уже не льда, а кирпича. Хирохито накрыло бурой каменной пылью вперемешку с ошмётками штукатурки и фигурной лепнины. С трудом подняв голову, ребёнок, уже девяти лет отроду, замер от страха. В проломе стоял Рю. Но другой. Он изменился. Обрубок левой руки сиротливо прятался в длинном рукаве выцветшей зелёной рубахи. От того беззаботного мальчика, что гадал, какой же подарок он получит на свой одиннадцатый день рождения, не осталось и следа. На его место пришёл полный безразличия, разучившийся улыбаться, угрюмый забитый подросток. Первый этаж и фундамент оказался для него не выше небольшого уступа. Маг земли, еле перевернувшись на спину, пополз назад, на тротуар, в то время как расстояние между ним и противником неумолимо сокращалось. Неожиданно в единственной руке последнего что-то блеснуло, а затем маленькая ледяная игла полоснула левую щеку Хиро, зацепив вдобавок край уха. Тот взвизгнул от боли и, размазывая свежевыступившую кровь, поднялся на ноги, встав в единственную защитную стойку, что он знал в этом возрасте. Если ребёнок трясся от страха так, словно вот-вот окоченеет, то на лице Рю не дрогнул ни один мускул. Наоборот, в его безмолвии и немигавших глазах отчётливо различалась насмешка над этим актом «устрашения». Подростку хватило всего лишь двух слабых шевелений кистью руки, чтобы обратить влагу из воздуха в десяток таких же острейших ледышек, превосходящих по размеру своего собрата раза в полтора. В этот раз мага земли застигнуть врасплох уже не представлялось возможным, но тот всё равно едва не угодил под град смертоносных стрел. Спасла только рукотворная каменная стена с него ростом. Такую толщу эти иглы преодолеть не сумели, беспомощно разбившись о земляную твердь. Однако за первой волной неизбежно последуют другие, гораздо мощнее и быстрее. И тогда уже никакой щит не спасёт сына Асами от возмездия мага воды. Только почему он затих? Почему вдруг перестал нападать? Что произошло? Тут ли он вообще? Выглянуть из укрытия? Ага, конечно. Только этого и ждёт. Неожиданной треск спутал все мысли подростка. Да, именно подростка, а не ребёнка. Три года будто выпали из жизни Хирохито: вот ему девять, а спустя мгновение — двенадцать. Он уже не задавался вопросами, отчего с этим миром творятся подобные странности, отчётливо понимая, что здесь некому дать на них ответ. Треск повторился. Ещё громче, словно стал ближе. Трещал камень, трещала земля. Кто-то хотел куда-то пробиться. И пробился. Мальчик и глазом моргнуть не успел, как вокруг его шеи сжалась лакированная рука из красного дерева с золотыми иероглифами. Никакие стены не могли остановить обезумевшего от скорби и ярости подростка, пока он сам того не пожелает. Вырываться из этой мёртвой хватки было бесполезно, но недостаток воздуха в лёгких подстёгивал борьбу за выживание, не давая ей остановиться. Каменный столб вдруг подбросил Рю в воздух. Затрещали детали протеза, зазвенели его пружины, капсулы и болты о рассыпанную щебёнку. Костлявая рука смерти лишь чудом не довершила начатое её искусственным сородичем. Хиро уже ничто не волновало. Ни три стихии подряд, ни странное свечение глаз противника. Парень выскочил на широкий безлюдный проспект и во весь дух понёсся прочь от своего дома, боясь, оглянувшись назад, увидеть там сироту. Далеко убежать он, как обычно, не смог, и понемногу начал сдавать обороты, ощущая, как всё сильнее заплетаются ноги. Они его и подвели. Неровный выступ бордюра, так неожиданно очутившийся на краю идеально ровной плитки, едва не добавил в копилку мага земли очередное сотрясение. Хватаясь попеременно то за лодыжку, то за голову, сын Охэ испуганно озирался по сторонам, пока вдруг в паре шагов от него не пронёсся огненный шар. Снова Рю… Снова другой… Этому уже некого и нечего было бояться, ведь остальные боялись его самого. Левая рука была объята рукотворным пламенем. Рука, занесённая для последнего, смертельного удара. Вся его поза — воплощение чистейшей ярости. Это был конец. Хирохито Акагаве-Сато пришёл конец. Через мгновение он окончательно должен был стать частью истории. — Нет! Нет! Нет! Не надо! Нет! — вопил парень, даже не пытаясь сопротивляться. — Нет! Маг земли вскочил с кровати в холодном поту, едва ли не задыхаясь от страха. Но почему? Он не понимал. Так же, как и Рю, очнувшийся посреди своей комнаты с измятой фотокарточкой в руках. Они словно что-то пережили во сне нечто очень серьёзное, а теперь не смогли вспомнить, что именно. Единственное слово, мелькавшее в их головах в тот момент, не объясняло ровным счётом ничего. И в то же время — всё:Сато…