Легенда о Рю Книга первая 乌 «Тьма» Глава пятнадцатая «Кушать подано»
Треск дерева, шлепки комьев влажной земли, перестукивание капель дождя о глиняную черепицу, раскаты грома, ослепительная вспышка молнии и яростный, полубезумный крик какого-то юнца. А после непробиваемая тишина и тихий зовущий голос. — Рю. А кто звал-то? Вокруг никого. Хотя слышалось будто прямо над ухом. — Рю! И всё же. — Да проснись ты уже! Надо же, нужно было всего лишь глаза продрать. Знакомая стена, обшитая не менее знакомой дешёвенькой доской. Всяко лучше, чем ничего. — Вставай! Тут голос ещё и толкаться вздумал. Что он вообще себе позволяет? Да и кто это, «он»? — И долго будешь валяться, завернувшись в одеяло? Погодите-ка. Хаято. Точно! Теперь-то всё ясно. Кажется. — Чего тебе? — маг воды наконец подал признаки жизни. — Есть хочу. — Человеку тринадцать, а он даже позавтракать сам не может… — Могу. Нечем только. — Совсем? — Я, по-твоему, что, от нечего делать к тебе пришёл? Надоело одну воду кипячёную хлестать. Скоро и её не останется, на водопроводную перейду. — Не надо на водопроводную, не в Стране Огня живём. — А там реально можно? — Наверное. Не знаю. Слышал где-то. Ладно… Сейчас. Рю нехотя перевернулся на спину, несколько секунд вглядывался в серый потолок и только потом сел. Вдохнул, выдохнул. Посмотрел на снятую металлическую руку, лежавшую на полу возле тумбочки, а затем и на неё саму. Средних размеров стеклянный бутылёк, наполовину заполненный прозрачной бесцветной жидкостью с труднопроизносимым названием, марлевый бинт, катушка липкой ленты-пластыря. На каждом плече по самодельной «заплатке». Правая рука, за эти восемь с лишним лет так и не обрётшая прыткость и аккуратность своего менее удачливого собрата, медленно потянулась к нижнему концу левого бинта и ещё неспешнее оторвала его, принявшись затем за другой. Такова была плата за новый протез. Его лямки оказались не в пример неудобнее старого, столь неудачно разбитого в Кровавый Четверг — более узкие, грубые, впивались в кожу при каждом мало-мальски заметном движении рукой. Нейсан, конечно, рассеянностью не страдал, но ошибаться могут все. К тому же, он явно не кожевник, а механист. В конце концов, почти сразу пообещал найти вариант получше. Только не успел. Язвы же, тем временем, совсем не собирались проходить. Даже это лекарство с резким запахом едва ли помогало, скорее просто разъедая воспалённую плоть. По крайне мере, ощущения далеко не из приятных, всё равно, что соль на рану сыпать! Было бы, наверное, неплохо целительству научиться у кого-нибудь, но всё упирается в потолок собственных возможностей. А он, увы, низковат, постоянно пригибаться приходилось. Сирота взял бутылёк, открутил с третьей попытки крышку, затем накрыл горлышко заготовленным ещё вчера куском марли, сложенным в несколько раз, и, быстро опрокинув склянку, поставил её на место. Бинт же приложил к одной из ран, при этом громко и положительно засопел. Щипало сильно. Вернее, очень сильно. Но Рю терпел. Выбора у него не было. Волшебная вода тоже не универсальная таблетка, которая лечила всё-всё на свете. Казалось, стало уже не так больно. Значит, можно этот приклеить и приняться за второй. Последовательность действий ни капли не отличается. Протез… Раньше было лучше, без сомнений. Но не сокрушаться ведь об утраченных металлических руках до скончания времён? На это можно уйму времени истратить, из соседней комнаты придёт голодный ребёнок. Да и самому парень есть тоже хотелось. В этот раз в противостоянии двух лямок с металлическими застёжками с пятернёй пальцев, запястья, подбородка и зубов победителем вышли последние. Повезло, хотя обычно приходилось звать кого-нибудь на помощь. Одной проблемой стало меньше. Теперь можно было и в магазин отправиться выискивать что-нибудь съедобное.***
— Дава-а-ай, поворачивайся-я-я! Ну, пожалуйста! Правда, что тебе стоит? Всего пол-оборота ведь… — одинокий голос то и дело нарушал тишину просторного полутёмного ангара, приютившего под своей крышей почти восстановленную «Молнию» и слегка запылённый Байсай-четырёхтонник. — Поворачивайся, кому сказал! Не намертво же ты на этой резьбе засела? Механик хотел было продолжить попытки перебороть приржавевшую гайку, навалившись в этот раз всем своим весом на ключ, но тот опять слетел с неё, впечатав мужчину лбом в верхушку цилиндра двигателя, подвешенного на цепях над землёй. — Твою мать, да как же ты меня достала! И карбюратор, и движок! Дирижабль! Весь! — после гулкого удара металлического инструмента о бетонный пол помещение целиком заполнили редкие и очень неприличные ругательства. — Арен! — сквозь громкую нескончаемую брань пытался продраться другой голос, ни разу за свои девятнадцать лет не уличённый в сквернословии. — Арен! — А? Хейсе, ты, что ли? — Я, кто ж ещё. Всё в порядке? Чего так разбушевался? — Вот скажи: зачем нам сдался этот списанный дирижабль вояк? Я сперва полагал, чтобы распилить и на металлолом сдать, но нет, моторы-то для него в порядок приводить не надо в таком случае! — Сейчас он нужен в рабочем состоянии. А потом уже без разницы, хоть на распил, если потребуется. — Э-э-э, нет, конструкция и агрегаты этого хлама буквально на ладан дышат, погоняли его на службе знатно. — А взлететь-то сможет? — Ну-у-у… — мужчина собрался продать плечами, но затем задумался и спустя несколько секунд ответил. — Раза два или три, коль повезёт. — А большего и не потребуется. — В смысле? Что ты задумал, Хейсе? — Потом расскажу. Надо ещё кое-что уточнить. Кстати, тебе, случаем, помощь не нужна? — Пока нет. Хотя… Есть одна жутко неприятная прикипевшая гайка, которую я никак не могу открутить. Не уверен, что у тебя получится, но попытаться можешь. — Без неё ничего не развалится? — Не должно, там ещё три таких же есть. А что? — Мысль одна появилась. Отойди-ка. Рю взял в руку свой меч, раскрыл клинок и аккуратно, чтобы ничего им не задеть, поднёс к злополучной детали его остриё. Едва заметный тёмный дымок, всё время исходивший от лезвия, перекинулся на ржавчину, разъев её, и понемногу принялся за металл. Можно было, конечно, на этом и остановиться, но тогда бы пришлось стоять так минут пять со всеразрушающим оружием наперевес. Черкни им, где надо, и гуляй, всё остальное отвалится с минимумом усилий, а то и само собой. — Ну, ты даёшь. Ты эту гайку прямо… Сжёг? Никогда такого не видел. Спасибо — Обращайся. Парень развернулся и направился прямиком к металлической двери, за которой располагался длинный плоховато освещённый коридор. Из него можно было попасть в ещё несколько комнат помимо главной, где обычно коротала время большая часть «Пурпурных Драконов». Вернее, те два десятка человек, что от неё остались. В тех помещениях далеко не первый год не было никакой нужды, и от того весь хлам типа сломанной мебели и строительного мусора сносился именно туда. Триада уже не та. «Терра», «Агни Кай», «Красные муссоны» — тоже. «Ползучие кристаллы» и вовсе друг друга перерезали в пылу очередной делёжки власти. Полиция работает всё лучше, а группировки словно негласно соревнуются, кто из них хуже провернёт очередное дело. Одна попытка Тёмного Шина вынести главное Хранилище Госбанка чего стоила… Мёртв этот урод совершенно заслуженно. Подвергнуть смертельной опасности жизни не одной тысячи человек ради двухста миллионов юаней золотом? Решиться на такое может только конченная мразь. А ведь жертв было бы гораздо больше, не обезвредь Дженто часть зарядов. Будь Рико в тот момент в городе, никакого «Кровавого Четверга» не случилось бы. Рину не пришлось бы искать, протезом очень хорошим старым жертвовать и сидеть три месяца дома словно под арестом, лишь бы не заметил, кто не надо. «Драконы» буквально стали целью номер один для городских буджинвунов. Такие проблемы оказались не по плечу и бывалым выходцам из самых старых триад. Наверное, даже хорошо, что полиция вовремя спохватилась, и Шину удалось урвать всего ничего, да и те жалкие крохи несметных богатств он всё равно по дороге растерял. Нет, не хорошо. Вся эта цепочка событий в итоге привела к гибели Нейсана и Мао… Тёмного Шина можно сколь угодно винить во всех смертных грехах, ведь он уже ничего не сможет сказать в свою защиту. А вот проболтался ему о полузаброшенной правительственной ветке метро именно Рю Хаяши. Не Дженто, благодаря которому её вообще обнаружили, не Кейнан, пользовавшийся особым расположением немага и теснее всего с ним общавшийся, а именно Хейсе. Чуть слышимый скрип дверной ручки отвлёк мрачных мыслей, столь неожиданно возникших в голове парня буквально их ничего. Кабинет с массивным дубовым столом в центре. Все главы сперва «Тройной Угрозы», а потом и «Пурпурных Драконов» последние шестьдесят или семьдесят лет восседали именно здесь. И каждый привносил в его интерьер что-то своё. Кроме Хейсе, правда. Да особо и не надо было, на самом деле. Вся гигантская столешница площадью почти в два квадрата была завалена малопонятными чертежами, схемами и планами. Были даже метеосводки на октябрь. Сейчас, на минуточку, только-только середина сентября приближалась, тринадцатое число. Тринадцатое… Сентября. Почему эта дата вызывала странные и не шибко приятные ощущения? Словно парень какому-то конкретному знакомому ровно два или три года назад нагрубил, наговорил всякой дряни и теперь жалел об этом? Ну, не совсем знакомому. И не совсем нагрубил. И даже не в этот день. Хирохито. Ему ведь шестнадцать сегодня исполнилось, не так ли? Сомнительно, что он был сильно рад этому событию. Сомнительно, что хоть чему-то теперь был рад. Может, стоило всё-таки чуточку более законными методами действовать? Не опускаться до уровня первобытных людей и кровной мести? Рю убил его родителей. И что дальше? На душе стало легче? Ни капли. Ещё и ему жизнь сломал. А теперь готовил подобную участь и «Терре», в частности, некому господину Риде и всем, кто причастен к гибели семьи Хаяши. Чем же в итоге он оказался лучше них? Будет ещё забавнее, если вдруг никакого Риды там и в помине не было. Однако Золт же подтвердил предположения, ребята, причастные к слежке — тоже. Ошибки быть не могло. Не должно. Права на неё нет. И всё же. Сирота ведь сам признавал, что последние десять лет профессионализм полиции высок как никогда прежде. Им только дай повод, с нескрываемой радостью проредили бы ряды очередной проколовшейся шайки бандитов, гордо именовавшей себя триадой. Да, смешно. Очередная нормальная идея, пришедшая в голову слишком поздно. Куда дирижабль-то девать в таком случае? Даже такой убитый стоил уйму денег. Сейчас уже не осталось никакого выбора, начатое придётся довести до логического конца. Нет. Это не мысль здравая, не идея. Это борьба. Борьба с самим собой. Борьба начал, добра и зла, света и тьмы. Рю Хаяши слишком добр и мягок. Нет. Это Хейсе слишком злопамятен. Ложь! Так много проблем, неровностей и шероховатостей. За всем не уследить. Голова трещала. Слабость и бессонница третью неделю подряд. Стоило отдохнуть. Забыть на миг обо всём. Плохом. Хорошем. Обо всём, что тревожит. Или хотя бы просто прилечь. Авось, полегчает. Обитый протёртой от старости кожей диван неохотно принял очередного любителя вздремнуть, ворчливо заскрипев. Ничего, потерпит. Всего-то часик, максимум полтора. Усталость впервые за долгое время оказалась союзником. Кажется, маг воды будто только-только прикрыл глаза, вслушался в повседневный уличный гам, как тот затих, скрывшись в темноте. Или нет? Нет, он всё ещё здесь, и даже не думает никуда деваться. Но странный вдруг стал, непривычный. Где плотное автомобильное движение со всеми вытекающими отсюда последствиями? Его нет. Зато есть птицы. Что за вздор? Во всём квартале ни единого деревца, откуда им тут взяться? — …Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять, тридцать! Кто не спрятался, я не виноват! — раздался тонкий ребяческий голосок. А дети что здесь забыли? Неужто иного места не нашли для своих забав? — Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять. Вдруг охотник выбегает, прямо в зайчика швыряет… Ка! Мень! Ой-ой-ой, умирает зайчик мой! Привезли его в больницу, он украл там ру-ка-ви-цу! Ох, до чего же визглив этот мальчишка! Слух без ножа режет. Как вскрикнет, так стёкла дрожат. А считалочка-то как раздражает! — …Привезли его в палату, он украл там шоколадку! Привезли его на крышу, он украл там дядю Иши! Привезли его домой… — …Оказался он живой, да, — конец фразы произнёс другой голос, произнёс шёпотом, но будто над самым ухом. Потом ещё кто-то из них свалился с дерева, конечно же, с пронзительными криками и визгами, ведь дети иначе не могут. — Нашёл! Ты в порядке? С дерева просто свалился, меня чуть не задавил. Но я не растерялся, брызнул на тебя водой немного. — «Брызнул немного», значит… Отстань! Я сам! А, вот теперь они ругаются! Просто прекрасно! Ну, уж нет, такое терпеть — ни за что! — Значит так! — громко и отчётливо произнёс Хейсе, одновременно открыв глаза и совершенно не смутившись отсутствия довольно очевидных шагов «встать» и «открыть окно», а затем повторил гораздо медленнее и очень неуверенно. — Значит… Так… Гравийная дорожка, прудик, двухэтажный кирпичный дом. До сироты только сейчас дошло, что он, вообще-то, стоит на своих двоих, пошатнувшись от столь резкой смены положения. Ещё несколько секунд бессознательного озирания по сторонам, и лишь затем возвращение возможности ясно мыслить. «Не правда ли знакомые пейзажи, Рю Хаяши?» — вырвалось у него негромкое бормотание. Где-то он уже это всё видел. Нет, не местность и не окружение. Всё это. — Пойду переоденусь… Кто это сказал? Ты. Кто? Ты сам. Почему? Зачем? Потому что ты должен это сказать. — Зачем? Я ведь могу помочь. — Нет. — Но делов-то… — Я сказал «нет»! Рю направился к крыльцу. Не нужна ему эта помощь. Если он сам не может решить проблему, то это исключительно его проблема. Всего в паре шагов от низенькой ступеньки нечто сковало его движения и потянуло обратно. Опять эта вода! Но ведь го-во-рил! Едва только последние остатки влаги остались позади, паренёк резко обернулся и со всей дури толкнул эту массу в сторону брата. — Я! Же! Про! Сил! — закричал он, уже занеся руку для заученного наизусть ещё три года назад движения, но вдруг остановился. Да, это то, что он должен был сделать, то, что он делал каждый раз. Однако это ещё и то, за что он каждый раз себя корил. Сейчас уже ничего нельзя было исправить, нет, но хотя бы на этот раз Рю Хаяши должен был поступить правильно. — Прости меня, пожалуйста, прости! — мальчик подскочил к младшему брату, ещё не отошедшему от испуга, и крепко его обнял. — Я очень плохо поступил с тобой тогда, ужасно поступил. Но и меня тоже пойми, прошу… За два месяца ты освоил то, на что отводилось пять. А я и в восемь не управился. Ну, ведь не может быть у родных братьев такой разницы. — А что, если… — ребёнок на мгновение задумался. — «А что если…» Что? — Что, если ты не маг воды? Никогда им не был? — Глупость полнейшая! Разве не помнишь всю ту эпопею одиннадцатилетней давности? — Но ты подумай: мама у нас маг земли. Значит, и ты можешь. — Издеваешься или да? Я — маг воды! Во! Ды! Жидкость такая. Прозрачная, без вкуса, без запаха. Не камни! Вот! Могу даже показать! Гляди! Рю вытянул правую руку в направлении пруда, намереваясь доказать свои слова, но зеркальная поверхность лишь покрылась рябью от лёгкого ветерка. — Что? Серьёзно? Ну, давай! Хоть до головы поднимись! До рук! До коленок! Без разницы, насколько, просто под-ни-мись! Безрезультатно. Как в старые добрые времена. Никогда такого не было, и вот опять. — Да что происходит-то? Что опять со мной не так?! — Почему ты просто не можешь освоить магию земли? — Потому что я маг! Долбаной! Воды! Я не могу просто так взять и научиться управлять всем сразу! — А что тебе мешает? Сирота давно не ощущал столь явного желания дать своему брату хорошего подзатыльника за столь глупые вопросы. Он затрясся то ли от горечи, то ли от злости, кровь пришила к голове, лёгкие набрали побольше воздуха, чтобы как можно громче прокричать три слова: — Я! Не! Аватар! Парень раскраснелся, отвернулся и обхватил голову руками, громко и тяжело дыша. — Не Аватар… — еле слышно повторил ребёнок. — А может ты просто не знаешь, как им стать? — Знаю… Но не могу. Не каждому это под силу. Вернее, только один и может. В твоём-то возрасте стыдно такую прописную истину не знать! — «Не можешь»? Или не хоче… — слова скользнули словно тень, и Рю вдруг показалось, что последнее из них было произнесено в третьем лице. Он поднял взгляд. Повернул голову влево, вправо, обернулся. Никого. Совершенно. И брата тоже след простыл. А его финальная реплика, врезавшаяся в память, будто и не им вовсе была произнесена. Под ногами что-то блеснуло. Блеснуло и звякнуло. Блеснуло, звякнуло и опуталось вокруг левой ноги. Толстая платиновая цепь, тянувшая в направлении пруда. Неожиданно она пришла в движение, затянулась и, сдёрнув юнца на землю, потащила его за собой. Вот теперь сирота действительно был не один. Точно в центре круглого водоёма стояла девушка. Лица не видно, как ни старайся, но смотрит она прямо в глаза, смотрим прожигающим насквозь, леденящим душу взглядом. А руки опутаны той самой цепью. Тянет и тянет. Уверенно, без передышки. И откуда в этом хрупком тельце столько силы, столько выносливости? И дело даже не в Рю, недовесом не страдавшим. Цепи. Сколько цепей! Не каждый силач такую тяжесть унесёт! Дальше — хуже. Стоило только подобраться к ней ближе, чем на пятнадцать шагов, как цепь вдруг развязалась и отстала от ноги. Шея оказалась для неё предпочтительнее. Градус безумия, тем временем, всё возрастал. Девушка, стоявшая прежде по колено в воде, неожиданно начала… Тонуть? Она медленно погружалась, не изменяя ни своего положения, ни действий. Чем ближе к кромке, тем туже петля. Больно, очень больно. И… И дышать… Тяжело… Слева что-то мелькнуло. Или кто-то. Силуэт остановился, по-видимому, пристально изучая происходящее, а затем подошёл ближе. Хеянг… Или, может, не он, а действительно его отец. Эти черты лица Рю различит без ошибки. — П-п-помоги… Помоги! Пожалуйста! Умоляю… Дух несколько секунд безучастно смотрел на тянущийся к нему протез, но затем тряхнул головой и поднял руку на уровень груди. Та потемнела, будто облитая самой чёрной в мире краской, и на ней, испуская не менее чёрный дым, начали стремительно нарастать кристаллы. Сперва один, затем второй, третий, четвёртый. Срослись в один, приобретая форму лезвия, пускай очень далёкого от идеала, но, несомненно, такого же острого, как и тёмный клинок. Девушка с головой скрылась в жидком металле, когда Хеянг наконец соизволил насмотреться на своё самодельное оружие и занёс его для удара. Для удара… По чему? Должно быть, по цепи. Но отчего уверенность в этом вдруг почти пропала? Не от того ли, что он так сильно походил на того старика в пещере, которому маг воды три года назад совершенно неожиданно даже для себя самого отсёк ноги? Цепь звякнула, её смертельная хватка ослабла. Обошлось. Никто не переменил сторону. Сирота с трудом сел, тяжело дыша. Шея ныла, словно петля с неё и не думала спадать. Потребовалось, наверное, минут пять, прежде чем сознание окончательно прояснилось. — Спасибо… — еле слышно произнёс парень, глядя на своего спасителя. — Без тебя я, наверное… — Проснулся бы… — кратко ответил тот. — Да… Наверное… Рю обернулся. Пруд вернулся в своё прежнее, совершенно безопасное для живых существ состояние. Казалось, ничего и не напоминало о недавнем происшествии. — Хеянг… Кто эта девушка? Дух промолчал. И следующий вопрос пропустил мимо ушей, лишь отвернувшись, будто не зная, что ответить. Или же не желая. — Вставай… — вдруг сказал он, подавая руку парню. Садик понемногу терял краски, мутнел и темнел. Вскоре от него не осталось и следа. Лишь диван. Да, именно диван. Старый, с протёртой от времени кожей. С него и начался весь этот странный и несколько пугающий сон. За диваном последовал дубовый стол, обитый зелёным сукном. Всё в кабинете возвращалось на свои места. Даже гудки сатомобилей за окном. — Тебя что-то беспокоит? Что-то терзает? Маг воды вздрогнул. «Всезнающий дух» действительно знал и догадывался об очень многом, о чём не забывал напоминать неожиданным проницательным вопросом. — Да… Уже почти месяц. — Поделись своими переживаниями… — Когда мы вломились в дом Сато, я ощущал желание мстить. Когда глядел Охэ в глаза, ощущал торжество. Когда всё закончилось… Меня с головой накрыло чувство удовлетворения. Но держалось оно недолго. Спустя неделю эти воспоминания уже не доставляли мне такой… Радости. Дальше становилось только хуже. Приятных чувств всё меньше, а какой-то непонятный ком в груди — всё больше и больше. Затем начала терзать совесть. Да, я убил их, сполна воздал по заслугам. Но причинил боль ему. И чем я после этого лучше? — Хирохито… Ты же знаешь, что он сделал, знаешь, что он полностью заслужил это… К тому же его настоящие родители живы… По крайней мере, один из них… — Ты не понимаешь. Приёмные или нет — они его вырастили, для него стали всем. А я… Я просто ворвался в его жизнь, стремительно разрушил её и столь же быстро скрылся. Так, как и те несколько человек из «Терры». Но убийство за убийство — это ведь… Неправильно. «Око за око, зуб за зуб», и мир не только ослепнет, но и питаться сможет одной только мелкой кашей. — И что ты предлагаешь? Бросить всё даже не на полпути, на финишной прямой? — Не знаю… Я понимаю, что так делать не следует. Ну, прерывать подготовку после стольких мучений. Но, когда пытаюсь вернуться к обдумыванию и планированию, что-то останавливает меня. Кто-то. Я сам. Против своей воли. Будто нечто глубоко во мне всё это время зрело, дремало — и вот пробудилось. Да, по описанию вылитая совесть, хотя это точно не она, я чувствую. Хеянг не ответил, лишь хмыкнул, а в его голосе мелькнуло едва уловимое недовольство. Дело принимало серьёзный оборот. До поры до времени ему удавалось не просто совладать с этим наваждением, но полностью подавить его, избавиться от малейших симптомов и намёков. Однако после первого акта мести отлаженный механизм дал сбой, эффективность его заметно снизилась. Хейсе не справлялся. Довести начатое до конца теми же мерами уже не удастся. Остался лишь один вариант, крайне рискованный. И имя ему — Рю. — Когда ты впервые коснулся меча Тьмы, — медленно изрёк дух, тщательно и осторожно подбирая и обдумывая каждое своё слово. — Я увидел дикую, необузданную мощь… Сирота поднял взгляд в немом вопросе. — Но помимо неё, нечто поистине бесценное… — О чём ты говоришь? — В тебе сокрыта дикая древняя сила, с которой мир сталкивался лишь однажды на заре своего появления… Она опасна и разрушительна… Без должного контроля, разумеется… — Причём здесь то, что я не хочу больше ничьей крови? Что я хочу бросить всё это, взять Хаято, уехать обратно к себе в Таку и начать нормальную спокойную жизнь с чистого листа? — Мне… Мне непросто объяснить это тебе… Но… — Хеянг, пожалуй, впервые за всё время нахождения в этом мирке поступал наобум, не имея хотя бы примерного плана дальнейших действий. — Но я могу показать… Да! Показать… Возьми меч… Парень повиновался, вложив рукоять в правую руку. Он вообще не понимал, что происходит и чего ожидать, но на его вопросы едва ли кто мог ответить. — А теперь узри всю истину, таившуюся от тебя все эти годы… Рукоять вдруг обожгла ладонь словно огонь. Юнец стиснул зубы, но пальцы не разжал. — Держи, держи его! Не отпускай, и тогда ты увидишь всё… Боль становилась всё невыносимее. Сам меч неожиданно засветился изнутри, и от него на запястье остался чёрный дымящийся след. Сирота сдавленно вскрикнул, черенок приземлился на парчовый ковёр с причудливыми узорами. — Ти-и-ише… — произнёс дух, когда маг воды рухнул на колени, с трудом переводя дыхание. — Это тяжело принять и осознать… Отпусти всё остальное… Пускай прошлое умрёт… Убей его, если потребуется… — И тогда я стану тем, кем мне суждено… — вкрадчиво ответил ему Хейсе. — Наше время вот-вот придёт… — Нужно действовать. Немедленно. — Дата? — Семнадцатое. Восемь вечера. — Верно, дитя моё… — Хеянг сверкнул холодным расчётливым взглядом, улыбнувшись так сильно, как ни один человек в жизни не смог бы, и растворился в тёмной дымке.***
Едва закатное солнце коснулось причудливой крыши штаб-квартиры «Корпорация Капуста», к служебному въезду отеля «Четыре стихии» подкатил белоснежный Сато-рефрижератор третьей серии, на бортах которого красовались логотипы лучшей конторы столицы по обслуживанию банкетов и прочих празднеств чревоугодия. Славилась «Кессоку» не столько качеством работы, сколько потрясающей широты клиентурой. Банкиры и промышленники, меценаты и криминальные авторитеты — под её аппетитно прожаренным крылышком находилось место для всех, от ужасно и отвратительно обеспеченных до умеренно и не очень богатых. Последних, впрочем, меньшинство: цены-то кусачие. Но это всё пустяки. Подобных высот при должной сноровке способен достичь каждый. Истинные же мастерство и талант проявляются в другом секторе. Государственном. Управленцев много, кушать хотят все. Но «как все» не хотят. Им подавай много, вкусно и, что самое главное, дорого. Вот, где вместо собаки зарыта самая настоящая золотая жила! Сами супруги Варик и президент Республики Земли с большим удовольствием пользуются её услугами, а их верные подчинённые настоятельно советуют окружающим примкнуть к числу клиентов «Кессоку». Многие завистливо спрашивают, в чём же секрет столь головокружительного успеха? Грамотная и умелая организация? Первоклассные повара-мастера своего дела? Надёжные, проверенные временем поставщики? Несомненно. Личное знакомство директора Мейли с семейством Рен ещё до отречения короля Ву от престола Царства Земли? Ну-у-у… Может быть. Только вот простому люду ни жарко, ни холодно от того, кто и чем пичкает первых лиц во время бесчисленных приёмов, съездов, деловых завтраков, обедов, ужинов и совмещений одного с другим. Тем временем, грузовик всё стоял и стоял. Улицы уже изрядно помрачнели, хоть и были почти сразу залиты желтоватым светом ламп накаливания. Три гудка, разнесённых друг от друга на минуту-полторы, не дали никакого результата. И лишь после четвёртого дверь левее ворот распахнулась, и из неё вынырнул парень в тёмно-сером комбинезоне с золотистыми оторочками, выдававшими в нём сотрудника отеля. По одному его виду стало ясно, что кое-кого оторвали от любимейшего занятия каждого работяги. — Ли Кирсен? — вопрос был адресован лицу, белевшему во тьме окна кабины. — Он самый. — Ответь дружище, почему вы опоздали почти на час? Все давно уже всё отгрузили, и только вы потерялись незнамо где. Мне явно стоит известить ваше начальство о том, кто чуть не сорвал очередной банкет очередных воротил! Причём за двести тысяч! — Сколько-сколько? — с пассажирского сидения донёсся удивлённый голос помощника. — Откуда у «Терры» деньжища на такие пирушки? — Нашёл, у кого спросить. Да и какое нам с вами дело? Есть заказ. Его необходимо выполнить. Причём выполнить идеально, а не вот так, как сейчас. — Мы могли бы уже минут пять как разгружаться, но один умник решил прикорнуть на рабочем месте. — Что? Я не спал! — Ну-ну. Рукав, значит сам собой у тебя на щеке отпечатался? — серые глаза хитро прищурились. Сотрудник сильно смутился, попавшись на такой мелочи, и потому промолчал. — Если же говорить по существу, то время сейчас — половина восьмого, то бишь самый час-пик. Прибавь к этому активные дорожные работы, и получишь приблизительную обстановку. Ты можешь возразить, напомнив, что остальной груз прибыл в срок, однако им просто повезло. А нам вот нет, какой-то болван расценил знак «Уступите дорогу» как вызов, а не предостережение. Отсюда и задержка. — Ладно, допустим, что это всё чистой воды правда, а не попытка оправдаться. Давайте поживее хорошо? Время-то у вас, конечно, ещё есть, но в обрез, поэтому поторопитесь. — Конечно, — водитель улыбнулся, обнажив сломанный передний зуб. — Авось и нам что-нибудь перепадёт. Совсем скоро металлические ворота дрогнули и, поскрипывая, начали подниматься, открывая взору двоицы бетонный пандус на цокольный этаж, где ровным рядком стояли несколько точно таких же грузовиков, кабинами к стене. Припарковав своего железного страусоконя в той же манере, парень вылез из него и, повертев головой, распахнул дверцы кузова. Как же всё-таки им с напарником повезло — поручили доставить заранее приготовленные мясные закуски, которые, к тому же, занимали совсем немного места, хоть дюжину народа перевози. Что они, собственно, и сделали. Ровно двенадцать человек сидели на полу, прижимаясь к единственному среди них магу огня, который и себя одного-то согреть не мог. — Вижу, вам даже зимняя одежда не помогла, — долгий оценивающий взгляд замер на людях в меховых шапках и тёплой обуви. — П-почему же… Помог-гла… Сперва было н-нормально, а вот п-потом… Хейсе, давай в следующий раз обойдёмся без-з таких… ф-фокусов? Возьмём, к-к… примеру хл-лебный фургон? — Обязательно, Суоки, обязательно, — ответил сирота щуплому коротковолосому мальцу, который, тем не менее, был старше его на целых два года. — А пока хватит болтать, вам три минуты на переодевание. Времени у нас от силы полчаса, даже меньше. И вот отряд новоявленных «официантов» стоит перед своим предводителем, отдающим последние указания. — Помните: если вам не посчастливится наткнуться на знакомое лицо до начала «представления» — бегите прочь. Не буквально, но суть вы уловили. Даже такая мелочь способна поставить под вопрос успешность этого дела. Всем всё понятно? Сейчас самое время задавать глупые вопросы, потом будет поздно. Глупых вопросов не последовало. Видимо, никто не хотел показаться глупым. Или же они были слишком глупы, чтобы понять всю важность этих вопросов. Но, наиболее вероятно, что верно было и то, и другое. — Ну, тогда вперёд, занимайте обозначенные позиции, играйте оговорённые роли и ждите сигнала. Сделаем всё верно — выйдем сухими. А, точно, чуть не забыл. Еду-то на кухню вместо вас что, Хаттори понесёт? Когда банда «отморозков» скрылась в служебном лифте, Рю подошёл к настенному телефону, снял трубку. И только собрался было набрать номер, как вдруг заметил чью-то тень прямо возле своей и тут же обернулся, вздрогнув от неожиданности. — Кей, вот неужели так сложно просто подойти к человеку, а не подкрадываться? Кто-то ж и кулаком махнёт с перепугу. — Хорошо-хорошо, больше так делать не буду. Наверное, — усмехнулся тот, продолжив, тем не менее, стоять на месте. — Ты… Тебе от меня что-то нужно, верно? — Ага. Слушай, вот давай, к примеру, допустим, что вся эта затея пройдёт без проблем… — Ну, допустили. А дальше? — Если я правильно понимаю, то большинству приглашённых на данную попойку будет совсем не до еды? — К чему это ты клонишь? — Почему бы нам не прихватить что-нибудь из неё с собой в качестве приятного бонуса? — О, духи. Кей, тебя что, в детстве плохо кормили, и теперь ты тащишь съестное при первой возможности? Или же наоборот, так сильно откушался, что нынче ходишь вечно голодным? — Ни то, ни другое. Просто суди сам, она ведь по-любому окажется на помойке, не принеся ни капли удовольствия. Да я и не предлагаю всю забрать, так, пару-тройку блюд. — Ты не перестаёшь меня удивлять, честное слово! — голос сироты повеселел впервые за несколько дней. — Твоё предложение очень заманчиво, так что посмотрим, как всё сложится. — Это значит «да»? — Это значит «действуем по обстоятельствам». А теперь беги наверх, я присоединюсь чуть позже. И-и-или не беги! — парень ни с того, ни с сего схватил уходящего приятеля за рукав. — Ну-ка дыхни! — Что? Зачем? Я с самого утра в рот ни капли не брал! Да и в бумажнике пустовато, не до выпивки. — Дыхни, кому сказал! — Как скажешь. Вот. Я же говорил — трезв как стёклышко! — Хамон, — сказал, как отрезал. — Чего? Не-не-не, никакой хамон я точно не пил! Это что вообще? Никогда о таком вине не слышал. — Потому что это ветчина! К которой я строго настрого запретил прикасаться каждому из вас! Но ты как обычно возомнил себя непонятно кем! — Да ладно тебе! Я сделал всё настолько аккуратно, что никто никогда не заметит недостачу тех двух кусочков! — Так, — сирота потёр виски, ни капли не скрывая своего раздражения. — сейчас у меня совершенно нет ни времени, ни желания читать тебе нотацию о том, почему не следовало поступать подобным образом. Займусь тобой после звонка, без которого нет смысла даже начинать. Марш отсюда! Попытка номер два. Теперь уже успешная, на другом конце провода почти сразу ответил Арен. — «Рад снова тебя слышать, Хейсе. Дирижабль полностью отремонтирован, заправлен и укомплектован всем необходимым, даже с запасом. Ждём лишь отмашки». — Пилота хоть наняли? — «Обижаешь. Появился здесь раньше, чем уверенность в том, что эта рухлядь взлетит. Гражданский, уволенный за несколько серьёзных нарушений инструкций, которые, впрочем, сегодня и так будут неоднократно попраны. Находился в таком отчаянии, что был готов работать за еду. На твоём месте я бы взял его к нам. Мужик толковый, механик из него тоже ничего, а от лишней пары рук, знающих своё дело, я никогда не откажусь!» — Ну, уж едой-то мы его точно обеспечим, спасибо Кею. Намёк твой понят и принят к рассмотрению. А пока передай-ка ему трубку. — «Ага, принимай, — спустя несколько секунд неразборчивого шуршания в трубке зазвучал незнакомый низкий голос. — С кем имею честь говорить?» — Приветствую. Меня зовут Хейсе, и на данный момент я возглавляю эту «операцию». И правая рука главы «Пурпурных Драконов», если это важно. Как мне к Вам обращаться? — «Бако». — Скажите, Бако, что Вы можете сказать о погодных условиях этой ночью — низкой облачности с минимумом прояснений и осадков?» — «Погода, мягко говоря, не лётная. По крайней мере, для тех, кто блюдёт правила и ставит безопасность превыше всего. Если говорить в контексте возможной погони, то нам это одновременно и на руку, и нет. Скрыться от преследователей не составит труда. Напороться на шпиль какой-нибудь высотки, в общем-то, тоже». — Но последнего Вы, разумеется, не допустите? — «Покуда жизнь мне дорога — да». — Не подведите. Мы все рассчитываем на Вас. А Вы, в свою очередь, заимеете право претендовать на солидное вознаграждение. Всё, даю добро на взлёт. Следующий сеанс будет уже по радиосвязи. Чего только не было на двух десятках столов, укрытых белыми скатертями с золотой каймой! Запечённый угрелебедь соседствовал с омлетом с лобстером, а ломтики редчайшего чёрного арбуза — с белужьей икрой, похожей на россыпи маленьких жемчужин. На первое подавали самые изысканные супы, в том числе из уткочерепахи и с плавником настоящей акулы. Гурманы наверняка оценят искусно выделанную рыбу фугу, охотники до сладкого — шоколадное мороженое ручной работы с тонкими нотками корицы, присыпанное кокосовой стружкой и тёртым миндалём. Но это всё ещё впереди. А пока мошенники, бандиты и прочий сброд, на один вечер превратившиеся в особ высокой культуры в дорогих костюмах с иголочки, налегали на не менее дорогие хлебные и сырные корзинки, закусывая чудно пахнущим хамоном, приправляя всё сливовыми винами многолетней выдержки. — Сколько еды, духи, сколько вкуснейшей еды! — вполголоса восклицал Кейнан, глядя на набиравшее обороты пиршество с балкона, опоясывавшего богато обставленный зал. — Куда ни ткни — сплошной деликатес! Аж смотреть невыносимо… — Смотри, как бы в самом деле не ткнуться в них лицом, — Рю предостерёг мага металла, перевешивавшегося через чёрную кованую ограду. — О, ты наконец-то здесь. Я уже успел прикинуть парочку вариантов того, что мы заберём с собой. Видишь вон тот стол у левой стены, пятый, кажется? На нём ещё стоит большая салатница. Так вот, салат этот с крабовым мясом и кальмарами. Мне однажды довелось его попробовать, правда, без кальмаров. Да и из крабов там были только палочки. Но всё равно очень вкусно. А почти под нами пирог с мясом. Но с каким! Мраморная говядина! Ох, знаешь, я сейчас вот тебе всё это рассказываю и понимаю, что хочу есть. Прямо по-настоящему. Что же делать? — Терпи. И постарайся больше думать о плане, а не о том, как бы получше набить себе живот. — Тебе-то легко говорить, твой пост не находится прямо над выходом с кухни. Да, кстати, а где он вообще? — То, что с моей точки вообще не видно еду, совсем не значит, будто я сам не хочу чего-нибудь урвать. Наоборот, пока внизу был, заприметил один миленький салатик: курица, сыр, гренки и всё это заправлено белым кисло-сладким соусом. Тем не менее, о нём я вспомню в самый последний момент, ибо он будет только мешать. Ну-с, я пошёл. Не прозевай момент. — Ладно, попробуем, — парень начал усиленно перебирать в голове детали предстоящего действа, и ему почти удалось выкинуть из неё мысли о тех слоёных булочках с кремовой начинкой на девятом столе, как вдруг широкая двойная дверь под ним распахнулась, выпустив вместе с официантом запах свежеобжаренной рыбы. — Да твою ж… Всё, я так больше не могу! Пускай тут кто-нибудь другой страдает вместо меня. Спустя несколько минут по помещению разнёсся тонкий многократно отразившийся от волнистых сводов звон. То был Катсору Рида. Он встал из-за стола, отряхнул свой фрак с изумрудного цвета подкладкой, взял бокал, наполненный шампанским и серебряную чайную ложечку, затем поднялся на сцену и легонько ударил одно о другое. — Господа, позвольте завладеть вашим вниманием на небольшой промежуток времени. Сегодня мы собрались здесь не просто так. Ну, оно и ясно, что даже такая успешная триада как «Терра» не может позволить себе ежедневно устраивать столь пышные ужины. Повод есть. Вернее, сразу два. Официальный и не очень. Пожалуй, начну с первого, как более приятного. В этот день один из нас стал мудрее, старше, на ещё один шаг приблизился ко взрослой жизни, ибо его возраст наконец-то сравнялся с днём рождения. Думаю, все уже догадались, о ком идёт речь. Хитори, дорогая, поднимайтесь сюда. Вскоре подле главы триады стояла его жена, высокая стройная женщина с идеальной осанкой и властным взглядом и зеленоглазый семнадцатилетний юноша-виновник всего торжества. — Хитори, мальчик мой, время летит быстро. Подумать только, всего год назад ты ходил в школу, носил в ранце учебники, тетради, дневник, выполнял домашние задания, спорил с учителями над решениями сложных задач. Казалось, будто это так и будет продолжаться, как пять, как десять лет назад. Но теперь… Теперь ты студент первого курса престижного университета. Момент, казавшийся всё это время таким далёким, наступил. Мир меняется, люди меняются, меняешься ты сам. Но как именно — воля твоя. Одно будет неизменно: наша с матерью любовь к тебе. И мои плохие тосты, которые имеют особенность утомительно затягиваться. Так завершим же ещё один из них, подняв бокалы за здоровье, счастье и успех Хитори в любых начинаниях! — За Хитори! — раздались в зале радостные возгласы и звуки чоканья. Именинник с матерью тоже не остались в стороне и последовали примеру остальных, как только официант поднёс им порции шампанского и яблочного сока. — Вот и настал черёд второй новости. Менее приятной, чем предыдущая, но имеющей исключительную важность для всего нашего с вами предприятия. Редкие голоса, ещё обсуждавшие что-то, заслышав фразу, притихли, и зал наполнился тишиной. — Я много дней и ночей размышлял, — продолжил Рида. — Думал о том, что да нас ждёт в будущем, через год, два, пять. Ждёт и как простых граждан, и как не слишком лояльных закону и власти элементов. Время неумолимо движется вперёд. С возрастом лучше становится только алкоголь. Люди, в целом, тоже, но лишь до определённого момента. Мною этот самый момент пройдён уже безвозвратно. Всякому обществу рано или поздно потребуется молодая, свежая, горячая кровь, которая встряхнёт его, поведёт к новым вершинам и победам. Крайне показателен и уместен здесь пример правительства Республики Земли, средний возраст которого вот-вот разменяет седьмой десяток. Уверен, вы уже примерно представляете, к чему я подвожу. Спешу обнадёжить: ваши предпочтения верны лишь отчасти. Я действительно планирую в скором времени оставить пост главы триады и отправиться наконец на заслуженный отдых. Но ставить на своё место Хитори — ни за что на свете. Причин этому несколько, главная из которых — молодость, неопытность и, извиняюсь за каламбур, «зелёность». К тому же, у этого смышлёного паренька наверняка уже есть собственные планы на жизнь, идущие, возможно, вразрез с нашей деятельностью. Согласитесь, не хорошо отнимать у ребёнка мечту? И третья, по значимости, в общем-то, не уступающая первой. Зачем превращать «Терру» в фамильное владение семьи Рида? Едва ли в этом зале найдётся хоть один человек, согласный на такой исход. Не спорю, для подавляющего большинства это решение совершенно спонтанно. Однако я приложу все усилия, чтобы нам не пришлось о нём жалеть. Спасибо. Люди зароптали. Но ропот их, хоть и был ожидаемо негодующим, имел скорее положительный оттенок. В самом деле, слухи о возможной «отставке» появлялись и раньше, и все небезосновательно опасались, что Рида попытается пропихнуть вместо себя своего худосочного сынишку, совершенно не питавшим симпатий к делам противозаконным. Тем не менее, обошлось. Оно и к лучшему, пускай займёт то место, которое ему по душе, а не то, что прочат связи и родство. В этот самый момент, когда отец Хитори вместе с семьёй только-только двинулись к лестнице со сцены, в зале вдруг померк весь свет. Отчего и почему, никто не знал. И, как назло, ни у кого в кармане не оказалось при себе ни свечки, ни спички, ни хотя бы мага огня. — Друзья, прошу, не беспокойтесь. Уверен, эти неполадки с электричеством временные, и скоро всё вернётся в привычное русло. Как же сильно он ошибался… По прошествии нескольких секунд по правую руку от него зажёгся прожектор, бивший вертикально вниз. Он выхватил из окружающего мрака высокорослую худощавую фигуру с довольно длинными волосами, лёгкой небритостью и хитрым прищуром серых глаз, скрытых за круглыми очки с тёмно-зелёным стёклами — Прошу меня извинить за то, что столь бесцеремонно прерываю вашу скромную трапезу, — произнёс человек в синем однобортном пиджаке голосом, отчасти походившем на одну небезызвестную революционную личность. — Кто Вы такой? — Виноват, не представился. Впрочем, моё имя едва ли сообщит хоть толику полезной информации. Что касается фамилии… К ней мы вернёмся чуть позже. А пока я задам несколько вопросов, на которые рассчитываю получить внятные и подробные ответы. — Не многовато ли чести для одного юного незнакомца, не слишком хорошо знающего правила общения со старшими в приличном обществе? — «Одного»? О, я бы не был так в этом уверен, — едва Хейсе договорил последнее слово, освещение в зале и на сцене вспыхнуло с прежней силой, но людям в помещении, чьи глаза успели привыкнуть к темноте, потребовалось ещё немного времени, чтобы обнаружить окружающих их официантов с явно недобрыми намерениями. Те, кстати говоря, оказались предусмотрительней, заранее надев такие же очки, что и их вожак. — Также советую обратить внимание вон туда, — маг воды с видом заправского экскурсовода указал на балкон, где, как он предполагал, стоял Кейнан с пневмогранатомётом наперевес. — Один выстрел способен наворотить много дел, а, так как «спасибо» мне за них никто из вас точно не скажет, отдавать соответствующее указание совсем неохота. — Что Вам от нас нужно? — Катсору изо всех сил старался сохранить самообладание. — Небольшой объём информации, ровно, как и минуту назад. — Так спрашивайте же наконец! — Прошу, не надо нервничать, в Вашем возрасте это на пользу точно не пойдёт. Итак, вопрос первый, — парень сделал пару шагов и повернулся к старику. — Доводилось ли Вам, господин Катсору Рида, пересекаться с представителями семьи Сато, да упокоят духи их души? Только не юлите, обман я почую всенепременно. — Да, — прозвучал неуверенный ответ, дополненный косым взглядом на дознавателя. — Это действительно… Имело место быть. — Когда? День? Месяц? Год? — Девять лет назад. Или, возможно, восемь. Точнее вспомнить, увы, не в состоянии, столь давние даты плохо держатся в голове. — Сочту данное оправдание уместным. С кем именно была встреча? Где она проходила, и что вы обсуждали? — Однажды вечером мне позвонил господин Охэ Акагава. Голос у него взволнованный, отрывистый был, как сейчас вспоминается. Предложил следующим днём нанести ему визит для одного очень важного разговора. — Что за разговор? О чём? — нетерпеливо сыпал вопросами сирота. — Господин Рида, прошу, говорите больше и развёрнутее. Не клещами же мне из Вас каждое слово вытягивать? Устроить это, конечно, можно, но к чему нам лишние хлопоты? Маг земли и металла напрягся, на его лбу выступит холодный пот. Видимо, он понемногу начинал догадываться, что пытается выудить у него этот юнец. — К сожалению, этого рассказать я не могу. Не потому, что не хочу, просто… В то утро я ощущал явное недомогание, и весь день прошёл словно в тумане. Прежние мои попытки также не увенчались успехом. — То есть не помните? — Не помню, хоть убейте, — Катсору слишком поздно спохватился, по неосторожности ляпнув это образное выражение, которое «злодей» в лучших традициях среднего качества литературы и кино мог воспринять буквально. — Ну, с жизнью-то Вы всегда успеете расстаться. А пока такого счастья никому не нужно. Не можете вспомнить… Да, понимаю, старость не в радость. И потому я с радостью готов помочь, задать наводящие вопросы, дабы мы вместе восстановили картину происходящего. Во взгляде ответчика читалось сильное нежелание касаться той темы, с которым он, однако, ничего поделать не мог. — Как любая добропорядочная «фирма», «Терра» заключает сделки и принимает заказы, чтобы её работники имели постоянный приток средств к существованию. Это так? Говорить необязательно, хватит и кивка. Отлично, с этим мы разобрались. Возвращаемся ко встрече. Ставлю пяток юаней, что речь на ней шла о всё тех же заказах и сделках. Да, кстати, а каков, собственно, ассортимент предоставляемых услуг? Шантаж, подлог. А ещё кражи и контрабанда. Ну, и, конечно же, убийства, куда уж нынче без них! Кем в итоге оказался объект угроз в то апрельское утро? Ах да, Вы ведь не помните ничего. Не беда, я прекрасно осведомлён о содержании того диалога, знаю всё до последнего слова! Рида забеспокоился пуще прежнего. Если ранее речь юнца походила на блеф, то сейчас уверенность в этом серьёзно пошатнулась. Откуда он знал, что дело было в апреле? Кто ему сказал? И нет ли здесь связи с гибелью семьи Сато полуторамесячной давности? — Знаете что? Мне надоело давать за Вас показания самому себе. Лично мне Вы ничего нового так не расскажете. А вот окружающим стоит напомнить, что тринадцатого мая восемь лет назад в городе Таку двумя лицами, принадлежавших к триаде «Терра», было совершено похищение и убийство одного человека, а также причинение смерти по неосторожности второму и покушение на жизнь третьего: Розры Хаяши, специального корреспондента газеты «Новая Волна», Акемы Хаяши, его жены, и их старшего сына… — голос сироты на мгновение осёкся и притих. — Рю Хаяши соответственно. Мальчик был доставлен в первую детскую клиническую больницу города с тяжелейшей травмой левой руки, но, благодаря своевременно оказанной грамотной медицинской помощи, остался жив. И вот, спустя четыреста тридцать пять с половиной недель, он стоит здесь, перед Вами, намереваясь выяснить, кем же были те люди? Отмечу, что это последний вопрос, адресованный непосредственно Вам, господин Рида. Ответите на него — и более не побеспокою. Выложить все карты на стол, обезопасив себя и семью, но предать триаду, навсегда потеряв её расположение, нажив на старости лет серьёзного врага, которого вырастил собственными руками? — Так каков Ваш ответ? — Я… Я вынужден огорчить… — маг земли потупил взгляд. — Этих людей в наших рядах больше нет. — «Этих»? — Их было двое. Двое весьма своевольных молодых человека. Сработаться с ними не получилось, и уже зимой они не появлялись на пороге. — И разыскать их теперь не представляется возможным? — Боюсь, что да. — Эх, печально, очень печально, — Хейсе вновь переменил своё местоположение, встав на этот раз правее Хитори. — Да будет Вам известно, что один из бандитов стычку, к счастью иль несчастью, не пережил. И неожиданное появление в нашей с Вами истории этих «двух весьма своевольных молодых людей» меня ужасно огорчает. Я-то думал, что мы с Вами достаточно откровенны, что нам друг от друга нечего скрывать… Именинник, совершенно не ожидавший увидеть прямо перед своим носом чернее ночи клинок, отшатнулся, сдавленно взвизгнув. — Возможности этого меча, с которым я не расстаюсь вот уже три года, поражают и пугают меня и по сей день. Острее самой острой бритвы, прочнее самой прочной стали. Но то, что он способен сотворить с живым существом… Просто не поддаётся описанию. Скажи Вы правду, мне бы даже не пришлось вспоминать о нём. Но, похоже, того требуют обстоятельства. Рида-младший, до смерти перепуганный словами мага воды, бросился наутёк. Однако, не успел он и сделать и четырёх шагов, как вдруг запнулся на ровном месте, собрав чёрным пиджаком с зелёной прострочкой всю грязь на сцене. Затем неведомая сила потащила его обратно и, водрузив на ноги, вернула в прежнее положение, не давая более сдвинуться с места. — Я задам свой вопрос снова. Но на этот раз, если ответ опять окажется далёк от истины, буду вынужден причинить этому молодому человеку определённые страдания. И моральные, и, что самое важное, физические. — П-пап, н-не надо, п-пожалуйста, — всхлипывая, проскулил подросток. — «Пап»? — в голосе сироты промелькнуло неподдельное удивление, когда он взглянул сперва на Хитори, а затем на Катсору. — Не знал, что у Вас есть сын. Хейсе не видел и не слышал ничего из происходившего на сцене, и потому к удивлению примешалось раздражение — подобный поворот событий совсем не входил в его планы. — В таком случае, — продолжил он, стараясь не подавать виду. — Вы вдвойне заинтересованы в сохранности жизни парня. Старик сделал глубокий вдох и выдох. Ситуация как-то неожиданно быстро стала безвыходной. Юнец повторил вопрос. Отвёл руку с мечом. Нет, не отвёл. Он… Он замахивается! Нет, не надо, пожалуйста! Нельзя молчать. Бедный, бедный Хитори. За какие огрехи ему свалилось всё это на голову? Его жизнь может оборваться так скоро, если ничего не предпринять. Нельзя этого допустить! Он — сын. Семья. Они… Они поймут. Должны понять. — Стой! — клинок остановился совсем близко от головы Риды-младшего, а тот окончательно разревелся от осознания всей своей беспомощности. — Вы готовы? Готовы назвать имена, пароли и явки? В ответ едва заметный, неуверенный кивок трясущейся головой. Хейсе сложил меч и жестом указал на замерший в болезненном ожидании зал. — Чен, — негромко обратился к кому-то маг земли. — Прошу, встань. Молчаливая фигура за дальним столом не сразу, но повиновалась, вперив в того тяжёлый взгляд. — Всего один? Хорошо, допустим. Чен, да? Дружище, поди сюда, хочу взглянуть на тебя поближе. Грузный, крепкий, высокий. Под густыми чёрными бровями скрывались ты самые маленькие юркие глаза. Рида, когда он проходил мимо, что-то неразборчиво бормотал в попытках оправдаться если не перед ним, то хотя бы перед самим собой, но Чен даже голову в его сторону не повернул. — Значит, это был ты, — произнёс парень, исподлобья смотря на мужчину. — Да, точно ты. Узнаю теперь этот туповатый взгляд. Ну-с, есть, что сказать? Тишина. Молчит. Но как молчит? Осознавая свою вину или, наоборот, категорически её отрицая? Нет. Не так, ни иначе. Ему всё равно. Просто плевать. — Много ли смысла стоять истуканом? — и этот вопрос остался без ответа. Третий и четвёртый тоже. Маг воды потихоньку начинал ощущать, как закипает, как злоба, копившаяся всё это время, отчаянно рвётся наружу. — Да ответь же хоть что-нибудь! Пока Чен упорно игнорировал сироту, выводя того из себя, на балконе с противоположной стороны зала неожиданно разгорелась схватка, исход которой грозился обернуться полным провалом всего дела «Драконов». Кайджи, парень лет двадцати четырёх, вот уже три года верой и правдой служивший на побегушках у Риды и других влиятельных лиц триады, тщетно пытался вырвать у Суоки пневмогранатомёт. Тот из последних сил, которых у него и так было немного, вцепился во вверенное оружие. Спасало немага только то, что сам Кайджи предпочитал работать головой, а не мускулами, коими наследственность его обделила, сделав упор на расчётливый ум. И, по-видимому, на умение появляться в нужном месте в нужное время, как сейчас, тоже. Оказавшись единственным из гостей, заставшим это вторжение вне зала, он не растерялся, быстро сориентировавшись, оценил сложившуюся обстановку, выявил слабые места в рядах противника и, не устояв перед извечным желанием совершить нечто значимое и выдающееся, отправился спасать всех в одиночку. Ему, кстати говоря, повезло не меньше — не свали Кейнан свою обязанность держать на мушке заложников на неподготовленного человека, несостоявшийся герой валялся бы в отключке прямо здесь же. А так борьба двух слабейших звеньев своих преступных цепей походила скорее на перетягивание каната с переменным успехом. При этом ни один из соперников в отчаянных попытках завладеть тяжеловесной махиной не заметил случайного щелчка предохранителя. Суоки, улучив момент, как можно сильнее оттолкнув противника подальше, но не прошло и секунды, как тот опять оказался рядом, с ещё большим остервенением хватаясь за рукоятку гранатомёта, пытаясь высвободить её из лап врага. И грянул выстрел. Стены дрогнули от грохота, помещение заволокло дымом. Вопли ужаса, предсмертные крики, мольбы о помощи — всё слилось воедино. Хейсе вдруг ощутил, как его ноги оторвались от пола, а сам он летит спиной вперёд. Для Чена никогда не случалось неожиданностей, он был готов атаковать в любой момент, воспользовавшись малейшей возможностью, а крепкое телосложение только помогало выходить из таких потасовок победителем. Сирота и понять ничего не успел, когда его челюсть болезненно двинулась от удара кулаком. Однако он быстро спохватился и отплатил нападавшему той же монетой. Никак не ожидавший обнаружить под серой перчаткой платину, верзила отпрянул. Маг воды ещё больше увеличил расстояние между ними, саданув тому в грудь с обеих ног, молниеносно вскочил и выхватил раскрывшийся клинок. Чен, несколько коротких мгновений таращившийся на него, резко подорвался, сиганул со сцены и бросился прочь из зала, совершенно не думая поджимать при этом хвост. Парень кинулся за ним, не думая в тот момент ни о чём ином, кроме как о непреодолимом стремлении догнать убийцу своих родителей. Коридоры «Четырёх стихий» были очень далеки от понятия идеальной прямой, то тут, то там сворачивая, из-за чего Хейсе всё время рисковал окончательно упустить бандита их виду. Тот, к тому же, ещё и бежал заметно быстрее, постоянно наращивая дистанцию между ними. — От меня всё равно не уйдёшь… — рычал себе под нос сирота. Однако силы неумолимо оставляли его. Казалось, ещё немного, и он растянется на красном бархатном ковре. А этот… Этот вновь останется безнаказанным… Едва последняя мысль промелькнула в голове юнца, в нём забурлила ненависть, какую прежде ещё не испытывал, а вместе с ней вдруг открылось второе дыхание, от усталости не осталось и следа. Силы, отныне питаемые чистой яростью, и не думали его покидать. Парень буквально летел, оставляя за собой черноватую дымку. Он нагнал мага земли в несколько прыжков и, не сбавляя скорости, нацелился на него. Но Чен уже знал, чего тот хотел, быстрой и точной атакой выбив оружие из рук противника. А вот от протеза, раскроившего ему лицо, увернуться не успел. Необычайно сильный удар в солнечное сплетение подкосил его, пинок по колену повалил на пол. Холодный металл обхватил горло, с каждой секундой сжимаясь всё более плотным кольцом вокруг толстой шеи. Как ни старался мужчина дотянуться до юнца, нанести хотя бы один удар, чтобы вырваться из его цепкой хватки, ни единая попытка не увенчалась успехом. Хейсе разжал пальцы лишь тогда, когда туша перестала дёргаться в предсмертной агонии. Он мёртв. Окончательно и бесповоротно. А они… Отомщены. Будут, едва Катсору Рида испустит дух. — Нет… Не надо. Не трогай его, — лицо парня неожиданно перекосило от злобы, когда он ответил самому себе. — Убьёшь Риду — отомстишь за Хаяши… Н-н-нет… Убьёшь Риду — станешь как Рида… Станешь как Сато… Да что с тобой?! Где твоя решимость продырявить этому мерзавцу грудь? Не хочу оставить после себя ещё одного сироту. Ну уж нет… Мы идём до конца! Маг воды поднялся на ноги и вот-вот бросился разыскивать старика, как вдруг замер, борясь с неожиданно нахлынувшей жаждой крови. — Нет… Не позволю. Нет нужды просить разрешения… Я… Я не дам даже пальцем к нему прикоснуться! Это не в твоей власти… Юнец подался вбок, врезавшись в стену, сполз вниз и, обхватив голову руками, исступлённо забормотал: — Рю Хаяши — не убийца… Он больше не убийца… Хейсе считает иначе… Сирота заорал не своим голосом, пытаясь вбить себе в голову правильные слова. Но почти сразу замолк, тяжело дыша. — Мы идём до конца… — беззвучно произнесли его губы, когда он сломя голову понёсся по коридору. Как только маг воды после непродолжительной драки с Ченом стрелой вылетел из зала, Катсору понял — это тот самый единственный шанс, который более не представится. Боевые официанты пребывали в полнейшем замешательстве, вдобавок оглушённые взрывом, и серьёзного сопротивления оказать не могли. Было очевидно, что «скорая» отставка произойдёт прямо сейчас. Он выведет со складчины «Терры» свою долю, обналичит счета в Национальном банке Ю Дао, продаст движимое и недвижимое имущество в городе через доверенных лиц, и уедет семьёй в солнечный Макапу, город лазурного моря, пляжей с вулканическим песком и золотых огней увеселительных заведений всех мастей. Приобретёт там не слишком пышный, но со вкусом обставленный двухэтажный особнячок с бассейном и оранжереей, поставит в его просторный гараж новенькую модель «Феникса» вызывающе яркого красного цвета с белоснежным кожаным салоном и проведёт свою старость, нежась под вечно летним солнцем и нянчась со внуками. Но до этого ещё надо дожить. К тому же, Хитори в любом случае останется здесь, пока он не окончит университет. Видимо, придётся подыскать ему удобную квартирку рядом с местом учёбы и достойный сатомобиль. Будет приезжать на каникулах. Или они к нему, хотя с размещением могут возникнуть проблемы. Решено! Договориться с кем-нибудь из знакомых владельцев гостиниц об особых условиях для постоянных клиентов не составит труда. Рида-старший так увлёкся составлением планов на ближайшие десять лет, что заметил приближавшегося на всех парах мага воды только тогда, когда об этом завопила его жена. Однако удача оказалась на их стороне, ибо створки лифта захлопнулись ещё раньше, чем прямо перед носом преследователя. Тот в ярости полоснул их клинком несколько раз и раздвинул, но перед его взором предстала лишь пустая шахта с колеблющимися витыми тросами. Рубить смысла не была, кабина всё равно останется на месте и не упадёт. Парень, недолго думая, разбежался и прыгнул вперёд, вцепившись протезом в промасленный стальной канат. Тонкая тканевая перчатка, приобретённая в маленьком хозяйственном магазине за два юаня, совершенно не предполагала такое использование, и потому разошлась по швам практически сразу, а рука высекла из металлической нити искру. Удержаться одной левой за неё одной левой оказалось неимоверно трудно, Хейсе понимал, что ещё немного, и он сорвётся. Мгновение спустя его ноги глухо ударились о крышу лифта. За это время тот успел разменять целых три этажа, с девятого по шестой. Маг воды вновь применил своё оружие, вонзив лезвие в металл. Хитори, над макушкой которого опять возник этот гарантированный участник грядущих ночных кошмаров, завизжал и вжался в угол. И тут кабина неожиданно остановилась. Звонок оповестил о прибытии на этаж. Подросток забился в истерике. Он только сейчас осознал, что в спешке промазал, вжав до упора кнопку пятого вместо первого, расположившуюся прямо над той. Из-за него они не попали в вестибюль, полный спасительного народу. За его оплошность вот-вот поплатится вся семья. На паркетный пол посыпались осколки рассечённого плафона. Родители, ещё не заметившие ошибки сына, выскочили наружу, оказавшись в холле, куда сходились три коридора, освещённые причудливыми позолоченными бра. Хруст раздавленного ботинками стекла — и Хейсе уже дышит им в затылки. Бежать бесполезно, сейчас он способен любого настигнуть за доли секунды. От ближайшего светильника откололся кусок с острейшими краями и на огромной скорости полетел в сироту, распоров тому рукав. Катсору даст бой, который юнец так желает. Звон бьющихся ламп, лязг металла, тяжёлое дыхание. Рида-старший в свои пятьдесят девять даже не думал терять ни сноровки, ни меткости. Пускай от первого снаряда противник успел увернуться, второй отбил своим странным мечом, а третий — не менее странной рукой, четвёртый угодил точно в цель. Если бы только такой пустяк мог остановить его… Маг воды вдруг заревел, устрашая не меньше разъярённого саблезубого оленя, перехватил рукоять и кинулся на старика с такой прытью, словно из бедра у него не торчало от единого куска металла. Разбив очередной держатель на три смертоносных фрагмента, главарь «Терры» завёл руку назад, готовясь к броску. Но стоило в его сознании проскочить мысли о том, что ему не в кого целиться, как в тот же самый момент перед ним мелькнуло что-то тёмное. Секундное оцепенение — и тело, лишённое верхней левой конечности, рухнуло на пол. Мать Хитори взглянула остекленевшим взглядом на мужа, затем на Хейсе и пугающе спокойным даже для глубокого шока голосом спросила: — Что ты наделал? — Голову ему снёс, — сухо ответил тот, всё ещё пребывая под воздействием адреналина, вырвал из ноги залитый кровью осколок и швырнул его в последний уцелевший светильник, окончательно утопив коридор во мраке.