* * *
Двери медблока с тихим шорохом отъехали в сторону, пропуская Ника в ослепительно-белое помещение, бывшее вотчиной Невила и Наива. Близнецы маниакально следили за чистотой, поэтому казалось, что даже воздух тут пахнет стерильностью. Хаймер прошел сквозь дезинфицирующий блок, который сейчас был отключен за ненадобностью и попал в «приемную» – небольшой зал с пластиковыми скамьями вдоль стен. Там его уже ждали. Сиденья облепили раненые, которым уже оказали помощь и позволили ходить, но запретили покидать медблок. Солдаты откровенно веселились и перешучивались. – Кэп, там Дейл... с посылочкой, – произнес один из них. Слова его вызвали гогот остальных. Заулыбались, хоть и устало, даже Невил с Наивом, которые торчали здесь же. И что же это такого смешного тут приключилось, раз его высвистали? Шутники хреновы. Под тяжелым взглядом Ника веселье быстро сошло на нет. Все присутствующие здесь знали Хаймера достаточно хорошо и поняли, что с чувством юмора их капитан сегодня в ссоре. – Они там, – Невил указал на коридор, где располагались боксы-передержки для тех, кто в медблоке оказывался проездом, чтобы пройти одноразовые процедуры или осмотры. – Помещение 318-2В. Это слегка ободрило Ника. Значит, в этот раз сукин сын не успел натворить серьезных дел. Чаще всего дело заканчивалось капсулами интенсивной терапии. Если же Хикс после очередной стычки держался на ногах, он уползал в душевые или свою комнату и запирался там. Но открыв дверь с надписью 318-2В, Хаймер в шоке выпучил глаза и понял, что радовался он несколько преждевременно. А еще понял, отчего у всех торчавших в «приемной» были такие паскудно-веселые морды. Боксы-передержки обставлены были весьма скудно, а в этом так и вовсе стояла одна лишь низкая койка. На ней, крепко связанный ремнями по рукам и ногам, валялся Хикс и с усталой яростью дергался. Но потуги парня были совершенно бесполезными, поскольку верхом на нем восседал Дейл, всем своим стокилограммовым весом вдавливая пленника в жесткий матрас. Уорент-офицер четвертого класса был румяным, чрезвычайно довольным собой и, похоже, успевшим изрядно выпить. С явным удовольствием он, будто бы устраиваясь удобнее, поелозил задом по спине своей жертвы, заставив снайпера дергаться пуще прежнего и мычать что-то явно матерное. Но преодолеть такую тяжесть в связанном состоянии вряд ли бы смог даже Ник, который по комплекции не уступал Черту, а в росте даже превосходил его. – О, капитан! – Артур радостно оскалился и махнул рукой, не вставая при этом со своей импровизированной подушки. – А я тебя тут заждался уже. – Это, блядь, что такое, Дейл? – Да вот, довыебывался воробышек глазастый, – Артур потрепал Райсона по макушке. – Притащился он, значит, в зал, где мы все собрались. Я, как это заметил, бутылку взял и решил по-человечески спасибо сказать за то, что он нас с ребятками прикрыл тогда. Думал, за ум взялся парень, раз сюда заявился. Подошел, значит, говорю ему: «Крут ты, брат! Овцеёбов прижал так, что по коридору тому, как по проспекту прошли». А он мне такой: «Отъебись!» Я не понял, попробовал еще раз заговорить. А эта собака сраная мне что в ответ?! Мол, тебе, жопорукий, только по проспектам и гулять на гражданке, на другое не годен. Не, ты прикинь, кэп, чтоб мне такое брякнуть! Плененный Хикс, повернув голову, снова прорычал что-то злобное. Ник заметил, что нос у него расквашен и до сих пор кровит, а во рту торчит кляп, для надежности закрепленный лентой скотча. Дейлу же не понравилось, что его перебили таким наглым образом, и он слегка подпрыгнул на месте. Мера оказалась действенной. От подобного обращения Райсон натужно крякнул, страшно выпучив глаза, и притих. – Так вот, – как ни в чем не бывало продолжил он. – Я там вообще охуел. Одиннадцать лет выслуги, две горячие точки, это третья, а тут – по проспектам гулять! – И ты на эту чушь повелся... – Обижаешь, Стальной! Я ж мудачка нашего знаю и, чего ему нужно, давно смекнул. Сдержался, не сказал ничего в ответ. А народ-то из новобранцев уже кулаки, смотрю, сжимает. Еще немного – и сорвутся. Ну, я отшутился и предложил всем выпить за то, что живы-здоровы вернулись, и замять дело. Так нет же, этот рожу скривил, типа, я мочу в сортире лучше выпью, чем с тобой тут. Тут парни не сдержались. Хотели уже в клозет тащить и там ему в рот нассать. Тут Хикс на одного парня набросился, и понеслось. Сцепились, как два питбуля, еле-еле их разнял. Ребяток отправил вискарем нервы лечить, а этого упаковал красиво и сюда принес, чтоб веселье им не портил. – И портил веселье нам, – с готовностью наябедничал нарисовавшийся в дверях Наив. – Капитан, уберите его куда подальше отсюда, меня эта алкашня слушать не хочет. Я нос Хиксу подлечу, конечно, а потом пусть выметается тоже. Тут медблок, а не балаган с шутами. – Да тут у тебя со скуки опухнуть можно, медик-педик! – возмутился Дейл. – А сейчас ребята повеселились. Положительные эмоции способствуют скорейшему выздоровлению, между прочим. Наив, ничего не ответив, посмотрел на Артура. Нехорошо посмотрел, злопамятно. И было во взгляде этом немое обещание на ближайших плановых операциях по обновлению имплантатов забыть внутри бравого вояки какой-нибудь инструмент. – Так, – решительно пресек ссору Хаймер. – Заткнулись все. Дейл, Орсини, вон из бокса. Ты, – он посмотрел на Хикса, – сел ровно и приготовился слушать. Выполнять. Наив послушно сгинул, следом за ним, сокрушенно кряхтя и вздыхая, убрался и Дейл. Освободившийся от гнета его задницы Райсон сел, сгорбившись и выставив плечи вперед, и исподлобья уставился на Ника своими волчьими глазами. Хаймер не спешил его развязывать, а тяжело молчал, рассматривая эту занозу в заднице, которая раздражала, зудела и саднила не прекращая уже почти год. Потом все же содрал с лица Хикса скотч, расстегнул ремни на руках и ногах и присел рядом. – Ты мне скажи, парень, неужто у тебя после боя мозги совсем выключаются? Что за херню ты снова учудил? – Я никого не просил до меня докапываться, – Хикс попытался вытереть кровь с лица, но вместо этого только сильнее ее размазал и перепачкал руку. – Сказал же ясно, чтобы отстали. Но меня не послушали. – Хикс, ты уже реально всех достал своими закидонами, – Ник глубоко вдохнул. Одни только интонации Райсона и его взгляд уже начинали хорошенько так подбешивать, а этого допускать было нельзя. – Пойми ж ты, наконец, что это добром не кончится. Довыделываешься до того, что парни темную тебе устроят, оприходуют до смерти и попадут под трибунал в результате. А у меня послужной список попортится в хлам, и погоны слетят на несколько рангов вниз. А то и что похуже сделается. – Так переведите меня в другую часть, чтоб себе личное дело не портить, – издевательски усмехнулся Хикс. – Делов-то! – Сынок, – Ник постарался унять рычащие интонации в голосе и сделать так, чтобы он звучал спокойно. – Ты под моей командой ходишь, и я тебе помочь хочу как капитан, нет, как товарищ старший даже. Может, ты по гражданке соскучился? Семья ведь, наверное, есть. Я ж не зверь какой, увольнительную на неделю или даже на две выпишу, ты попроси только. Очень хотелось вместо увещеваний двинуть сукиному сыну по морде. Но Хаймер сдержался и вместо этого лишь опустил руку ему на плечо, стараясь в жест свой вложить максимум отеческой ласки. Может, если с этим придурком нормально поговорить, не доводя до рукоприкладства, он поймет, в чем был неправ. Но Хикс отшатнулся от широкой и загрубелой ладони капитана так, словно та была ядовитой змеей. – Нет у меня никого! – ни с того ни с сего взъярился он, забыв напрочь про субординацию. – А увольнительную в задницу себе суньте вместе с жалостью! И советы мне на хрен не нужны! Сам справлюсь. Я же сказал, чтобы меня в покое оставили! Сложно, что ли?! – Хикс, ты пасть-то подприкрой и не ори так, когда с тобой капитан говорит. – Вы ж, вроде, старшим товарищем назвались, – вспышка гнева у Райсона сошла на нет так же быстро, как и началась, и теперь он скорчил на лице наигранно-удивленное выражение. – Или я перепутал что? За мыслями вашими не угонишься... капитан. – Да еб твою мать, Хикс! – теперь заорал сам Ник, будучи на грани темного бешенства, чего с ним отроду не случалось. Во фразе не было ничего сильно обидного, но она послужила последней каплей, которая прорвала плотину. – Ты на губе сгнить захотел?! Я могу устроить, мне, сука, не сложно! Ты, блядь, трижды пожалеешь о том, что выебываться мне тут решил! Под трибунал влетишь за секунду! – Вам решать, сэр. Вы же капитан, а не я, – с нарочитым смирением развел руками Райсон. Желание избить засранца до потери сознания, прямо из медблока за шкирятник уволочь в карцер, а после впаять статью о грубом нарушении дисциплинарного режима и выгнать к ебеням из части было нестерпимым. Еще секунда, и Хаймер точно врезал бы кулаком по ухмыляющейся окровавленной физиономии. Он даже занес руку для удара, но именно этот доведенный до точки кипения порыв неожиданно сработал как тормоз. Со стыдом Ник понял, что повелся на провокации Хикса точно так же, как новобранцы его части. Вот же сукин сын... Чтобы окончательно не потерять лицо, капитан неимоверным усилием воли загнал поглубже желание калечить и поднялся на ноги. – Хикс, за нарушение дисциплины лишаешься жалования на месяц, – совладав с собой, объявил Ник. – С завтрашнего дня идешь в рейд. Проверка сектора 5-33. Срок – неделя. – Есть, сэр, – глухо отозвался Райсон. Выходя из медблока, капитан вспомнил, что в тот момент, когда он опустил руку, занесенную уже для удара, на морде Хикса промелькнуло разочарование. Вот мазохист недобитый... Нет, эту проблему нужно было решать, причем немедленно. Потому что дисциплина в части, после того как тут объявился Райсон, стремительно летела к ебеням. И Хаймеру все меньше и меньше хотелось сдерживать в своих парнях жажду убийства. И в себе – тоже. Обычно подобные глупости Ник выбивал из бедовых голов выматывающими нарядами, заключением в карцере с ограниченным поступлением кислорода и крепкими пиздюлями. Но вся беда заключалась в том, что поганец Хикс, похоже, именно этого и желал, поскольку иначе объяснить его тягу к дракам было невозможно. И что делать с этим уродом, если главные инструменты воспитания оказывались бесполезными?.. Впервые в жизни Нику захотелось не продлевать контракт и уволиться с этой работы. Примечания ¹ Подтвержденным считается то попадание, когда поражение цели фиксируется с помощью специальной программы (здесь – запись с прицела-коллиматора) или визуально командным составом. Нигде не зафиксированное поражение цели по факту является результативным выстрелом, но все равно считается неподтвержденным попаданием. ² Койот (англ. Coyote) – разновидность камуфляжной расцветки. В зависимости от типа ткани имеет серо-зеленый или песочный оттенок. ³ От англ. «Lucky» – «Счастливчик».Глава вторая, о раздвоении личности и внутренних конфликтах
20 марта 2016 г. в 20:15
Отношение к Райсону Хиксу у Ника было настолько двойственным, что капитан впервые за всю жизнь начал подозревать у себя шизофрению. Но потом понял, что психом тут является вовсе не он.
Когда год назад, просматривая личные дела контрактников, направленных в этот район, Ник увидел данные Хикса, у него аж дыхание перехватило. Такого результативного снайпера он не встречал ни разу в жизни, поэтому вцепился в парня насмерть и тут же отправил запрос на перевод Райсона в свою часть. Четыре с половиной года контракта и восемьсот восемьдесят целей, почти семьсот из которых были подтвержденными¹. Парень за свою карьеру смог прихлопнуть целый батальон, а это не каждому дано. Такой боец идет на вес золота, а то и еще дороже! Странным было лишь то, что за это время гениального снайпера успели раз пятнадцать перебросить из части в часть, да и дослужился он лишь до сержанта третьего класса.
А ведь это должно было смутить Хаймера хоть на миг, чтобы он додумался связаться с командирами частей, где раньше служил Хикс. Должно было смутить то, что парень по доброй воле ходатайствовал о переводе в самые горячие точки, где активнее всего велись бои. Но невероятная цифра в графе «Результативность» напрочь выбила все благоразумие из головы капитана. Тогда он еще не понимал, что получил такой геморрой, какого не бывало у него никогда в жизни.
Не заподозрил подвоха Ник и в тот момент, когда в его распоряжение поступил не слишком высокий, но крепкий и жилистый парень с коротким ежиком русых волос и койотовым² гермочехлом за спиной. Первое время новичок был осторожным, словно волк, которого выпустили на новую территорию. Он почти ни с кем не разговаривал, а только прислушивался, жался по углам, зыркал оттуда на всех своими серо-зелеными звериными глазами и разве что только не принюхивался. Несколько месяцев все было тихо-мирно, и Хаймер не мог нарадоваться новому бойцу, который во время выполнения нормативов, особо не напрягаясь, поразил цель с расстояния в два километра.
А потом Хикс вдруг ни с того ни с сего сцепился с Лаки³. Этот офицер получил свое имя благодаря пуле, которая была пущена одним из боевиков ему аккурат в голову, но не вышибла мозги, а лишь сбрила волосы и кожу над ухом, оставив шрам. Оставалось только гадать, как у Райсона хватило ума докопаться до него. Лаки был не из тех, кого хотелось задирать. Огромный, как дикий бык, и такой же сильный, он еще и обладал непрошибаемо спокойным характером. Поначалу Хаймер просто не поверил, что этот флегматичный громила с кем-то подрался, да еще и так, что отправил своего противника в медблок. Но это было правдой. Хикс валялся в отключке с сотрясением мозга и тремя переломами, а беснующийся Лаки рвался в медблок, чтобы добить его. Нику ничего не оставалось, кроме как отправить солдата на гауптвахту, чтоб остыл малость. Он понадеялся, что после того, как эти двое помахали кулаками и получили по недельному патрулю в наказание, инцидент будет исчерпан. Зря надеялся. Вскоре все повторилось с тем же результатом: лютая драка, лютые пиздюли, гауптвахта и медблок.
С тех пор в мире стало словно бы два Хикса. На поле боя это был отличный солдат, надежный, умный парень и лучший стрелок из всех, кого знал Ник. А в части вместо этого отличного парня появлялся гребаный псих, который махал кулаками по поводу и без него и нарывался на неравные драки с таким упорством, словно хотел вот таким извращенным и мучительным способом покончить с жизнью. Он был способен довести до белого каления любого, и срывались даже самые спокойные. Крыша у сержанта однозначно съехала куда-то набок. И такая же участь грозила постигнуть Ника, который совершенно не понимал, что не так с этим придурком.
По уму Райсона стоило бы отправить на внеплановую медэкспертизу к психиатру. Но Хаймер решительно отказался от этой мысли. После исполнения такого запроса о нормальной карьере можно и не мечтать. Даже если экспертиза не выявит недостатков, сам факт ее проведения все равно останется черным пятном в личном деле. Кто ж психу оружие даст? Не хотел Ник перечеркивать жизнь парню, которому только-только стукнуло двадцать шесть. Слишком талантлив был паршивец, нельзя такими бойцами разбрасываться. Да и жалел он Райсона, что уж там. Служба была смыслом жизни Хаймера, и он нутром чуял, что в этом Хикс на него похож. Поэтому капитан решил разобраться со всем собственными силами. Не имел он привычки бросать своих ребят, какими бы говнюками те ни были.
Сначала он спокойно, даже ласково попытался узнать, на кой хрен Райсону нужно себя калечить. В боях, что ли, мало острых ощущений получает? Но поганец либо отмалчивался, либо как заведенный твердил, что это остальные его провоцируют, а он защищается. Не помогли ни увещевания, ни выговоры, ни выматывающие наряды, ни предложенная увольнительная. Райсон не изменял своим привычкам, продолжал наживать себе врагов и, казалось, сам напрашивался на наказание. А в последнее время этот парень явно задался целью взбесить самого капитана и достиг немалых успехов в паскудных своих начинаниях. Хаймер был уже на грани и из последних сил сдерживался, чтобы не прибить долбаного засранца.