Дикая пташка

Решительно я выступила вперед, гордо расправив плечи и вскинув голову. Разговор Шайнара с своими воинами, знакомыми мне с праздника, оборвался и все как один они уставились на меня, как на раздражающую букашку, посмевшую потревожить послеобеденный сон. Я не ошиблась, решив их искать в центре лагеря, где они расположились на широких шкурах, убитых животных. Выскочила перед ними, не смотря на уговорившую меня бросить затею Зоузи, и оказалась под пристальным взглядом шести пар глаз, среди которых находился и ненавистный мне мучитель Филомены. Я набрала в грудь больше воздуха и выпалила, произнеся текст вызова, так как научила служанка, не смотря на коробящие меня слова: - Мальд, сын Малайда, всадник степи, я Астарта, женщина-войн из племени амазонок, признанная жена твоего господина и вождя Шайнара, вызываю тебя на Поединок тысячи порезов, за жизнь и право обладать рабыней Филоменой, принадлежащей тебе. Таково мое право и таково мое слово! И пусть боги будут мне свидетелями! Такого эффекта на мои слова я не ожидала. Они все вскочили, разразись гневной бранью, кроме Шайнара, который остался сидеть и внимательным долгим взглядом смотреть мне в лицо, будто сомневаясь в моей реальности и здравомыслии. - Шайнар, заставь свою женщину отказаться от поединка! Дикарка окончательно сошла с ума, - запальчиво крикнул Мальд, не собирающийся сражаться со мною. Вождь перевел взгляд на него, заставляя замолчать, обрывая злые выкрики вокруг, одной поднятой рукой. И медленно, преодолевая самого себя, произнес: - Она в своем праве. - Но она пришлая, - слабо возразил один из воинов. - Женщина не выдержит и умрет, - с наслаждением поддержал его Мальд, теребя кожаный шнурок на коричневых штанах, выдавая то ли свое нетерпение перед скорым боем, то ли растерянность. Я раздраженно вздохнула, открыла рот, собираясь высказать смерду все, что думаю о нем, но Шайнар величественно встал, пристально рассмотрев каждого кочевника, что находился подле него, и сказал так, чтобы все прониклись его словом: - Астарта не пришлая. Я взял ее в жены и теперь она, как и все мы, принадлежит племени и степи. Она может бросить вызов любому из нас, потребовать исполнения древних законов богов. Если она хочет Поединка, она должна его получить. Степняки согласно кивнули, выражая полную солидарность со своим предводителем. Покорился и Мальд. Он подошел ближе ко мне, меньше, чем на расстояния шага, и сказал, зависая над мною каменной скалой: - Ты пожалеешь о своей выходке. Сдашься еще до того, как нанесешь себе первое увечье. Побоишься испортить свою красоту и нежную кожу, - он насмешливо кивнул на мои открытые руки. Я не могла не ответить ему: - Мало ты знал настоящих женщин, скот, - он дернулся от оскорбления, но я продолжила, не боясь. – Я не побоюсь изрезать себе все тело, только бы спасти сестру и поставить зарвавшегося мужика на место. Он отступил и громко, так чтобы услышали все и даже жители небес, произнес, грохочущим голосом: - Я Мальд, сын Малайда, принимаю вызов Астарты, жены Шайнара. Я соглашаюсь с ее правом и внемлю ее слову. Пусть боги услышат мое согласие и станут нашими свидетелями! Я торжествующе улыбнулась, предчувствуя скорую кровь. Мальд скинул меховую накидку с плеч, обнажившись по пояс. Люди засуетились, обступили нас ровным кругом. Какой-то мужчина спешно преподнес Шайнару деревянную коробку, которую вождь осторожно открыл и предоставил на обозрение два лежащих в нем клинка. Ровные, идеально начищенные, из качественной стали, с серебряными рукоятками. Их создавали не в степи, а в просвещенных городах. Варвары не носили и не делали такого оружия, обходясь более приземистыми аналогами. Я вместе с Мальдом подошла к вождю, чтобы взять ритуальный клинок. Мой оказался тяжеловатым, коротким, но с неплохим балансом. Он идеально подходил для вычурных ритуалов, но не для долгих сражений. Но на лезвии не обнаружилось ржавчины и грязи, так что я согласилась с выбором оружия – раны от такого в случае чего не загноятся и относительно быстро заживут. Едва мы встали в центре друг на против друга, как Мальд бросил: - Смотри, женщина, и не сразу падай в обморок. И тут же, не раздумывая, глубоко полоснул лезвием по левому предплечью, оставляя на коже совсем не маленькую царапину. Струйки крови весело побежали по смуглой коже, замысловато переплетаясь с красными узорами татуировок. Он даже не поморщился. Зрелище не напугало меня, как хотел этого Мальд. Я наоборот, завороженная, восхитилась красотой действа, видимо проникшись странными обычаями степняков. Но одно дело видеть, и совсем другое испытывать на своей шкуре. - Твоя очередь, - процедил сквозь зубы Мальд. Я, не давая себе передумать или зажмурить глаза, резанула кожу, резко вспарывая ее, оставляя некрасивую рану на руке. Вспыхнула огнем боль, заструилась вниз теплая кровь. Толпа охнула. Они не ожидали, что я решусь. Глупцы, я не сверну назад с намеченного пути. Амазонки своих не бросают. Шайнар, как мне показалось, переживал. Он не сдвинулся с места, никак не препятствуя, но по тому, как нахмурились его черные брови, я поняла, что он недоволен. - У тебя есть еще шанс сдаться, - контролируя свой голос, почти ровно сказала я своему противнику, заставив его захрипеть от ярости. Он выкрикнул что-то бранное и нанес рану. Я не мешкая повторила за ним. Я запомню Поединок на всю оставшуюся жизнь. Действительно тысячи порезов, казалась, покрывали мои руки и сочились густой красной жидкостью. С пятого удара руки онемели, затряслись, как у последней пьяницы. Сердце глухо забилось, пульсировали виски. С пятнадцатого - рассудок помутился и ноги не держали ослабевшее тело. Я бездумно резала себя, потеряв счет времени, забыв об изначальной цели, не сдерживая болезненные стоны, и думая только о том, что ни за что нельзя останавливаться. На двадцатом ударе я упала на колени, не выдерживая. Глаза закрывались, хотелось провалиться в небытие и даже, вместо того, чтобы в очередной раз провести клинком по искалеченной руке, вонзить его в трепыхающееся, как ненормальное сердце, чтобы прекратить мучение. Я инстинктивно искала в толпе темные глаза, которые, подбадривали меня и придавали такие нужные сейчас силы, возвращая рассудок и не давая погрузиться в темноту. Я буду винить себя за слабость, за глупое желание поддержки от ничтожного мужчины потом, а сейчас я смертельно нуждалась в нем, в последней ниточке к жизни. Мальд не сдавался долго, стоя на своем, только крепче сжимая кулаки на очередную рану. Но и он, подкошенный, опустился на одно колено, потеряв слишком много крови. Если я старалась нанести не глубокие раны, то он резал себя с силой, разрывая мышцы, доказывая свое превосходство, рисуясь перед своими людьми. Тридцать первый. Он дрожащей рукой в очередной раз полоснул себя, но руку вдруг свела судорога, он ошибается и проводит больше, чем следовало, задевая вену. Кровь взметается рывками, забрызгивая его лицо. Мальд падает, слабо закричав и отключается. К нему подбегают, обеспокоено ощупывают, пытаясь помочь. Я, еще сохраняя остатки сознания, сквозь пелену вижу, как один из кочевников качает головой и разводит руками, показывая, что ничего не может сделать. Степняк отходит от лежащего Мальда, приближается к напряженному вождю и тихо ему сообщает вердикт. Лицо Шайнара отчего то облегченно расслабляется в ответ на известие, он почти улыбается и провозглашает, поднявшись: - Храбрый войн Мальд, верный сын степи погиб самой почетной смертью в Поединке. Его подвиги не будут преданны забвению, а тело его предастся костру. Рабыня Филомена, достается победительнице, что выдержала тридцать один порез. Астарта, ты дочь степей, достойна почета и признания, как великий войн, и пусть боги будут мне свидетелями! Люди возликовали, радуясь чужой победе, искренне чествуя и выкрикивая мое имя. Я же, краем сознания осознавая, что победила и выдержала, вымученно улыбнулась, попыталась поднять руку в торжествующем жесте, но вместо этого завалилась на спину, чувствуя, как мир расплывается перед глазами. Меня подхватили сильные руки и бережно прижали к своей груди, не позволяя удариться о землю, защищая от всего мира. И только почувствовав себя в безопасности я позволила себе раствориться в обмороке, напоследок слыша его тихий, полный облегчения и гордости голос: - Какая же у меня храбрая, дикая пташка.