Орест
Орест с улыбкой смотрел, как отец, жестикулируя руками, что-то рассказывал его Луне. Хоть кто-то не слышал историй старика, и вот новые уши, чтобы поведать о великой и могучей в прошлом родине. Волк усмехнулся, его жена с улыбкой слушала отца, хоть и покусывала губы. Ей было неуютно, король самозабвенно рассказывал о былом величии и забывал, что разговор — это когда собеседник тебе отвечает. А сейчас это долгий и эмоциональный монолог. Но Анес правильно все поняла и, мило улыбаясь, кивала и поддакивала. Ведь Фалберту не нужно было ее мнение, и только взгляд, один раз брошенный Анес в его сторону, дал понять, что ее пора спасать от компании отца. Он… понимал, что был не самым хорошим мужем. Он оставил разбираться с устоями и правилами стаи ее одну, буквально вынудив искать информацию самой. Она ее нашла, и пришлось долго объяснять разницу. Не был рядом, когда она того ждала, просто чтобы Анес не боялась нового окружения. Но сейчас, смотря, как Анес, девушка, что росла в Смотрителем не виданной деревне, умело подстраивалась под отца, понимала, когда нужно промолчать, очень хорошо выражала свои мысли и буквально все схватывала на лету, он понял, что был благословлен Инагри, и именно Анес достался ум самой драконицы. И это делало ее идеальной Луной. Ее нрав можно воспитать, говорить и манерам научиться. Но вот уму не научишься, он у тебя либо есть, либо нет. Орест пообещал себе, что будет больше времени проводить с ней, не так долго сидеть с Бьюи за докладами и не проводить лишние тренировки со стражами. Анес того заслуживает. Его бета рассказывал, что Лаура устраивала ему истерики, мол, он не заботится о ней и подолгу отсутствует. Лаура, стоит признаться, умело манипулировала парой, только Бьюи этого не понимал. В конце концов, Лаура росла во дворце в Столице и умело вертела эмоциями и чувствами. Только благослови Смотритель ее добродушное сердце, никогда не во вред окружающим. Орест двинулся вперед, оставив брагу на столе, и подошел к отцу, который уже стал показывать боевые орудия. — Король Фалберт, — его отец требует соблюдения этикета, несмотря на связи. Даже он его в присутствии других не называет его сыном или просто по имени. — Думаю, моей Луне стоит посмотреть, как дела у других женщин. Не стоит задерживать ее в окружении мужчин. Фалберт повел бровью и усмехнулся. — Что же, если ваша Луна того хочет… Анес очнулась. — Да, я, пожалуй, лучше найду Нинлиль и Лауру, — она немного замешкалась и чуть присела, оголив горло, тем самым прощаясь. «Умница», — улыбнулся Орест про себя и смотрел, как она убежала из шатра, — Могу тебя поздравить, альфа. У вас чудесная пара. — Знаю, — усмехнулся Орест и перевел тему: — Я хочу обсудить изменения в смотринах пар… И чтобы их принял наследник короля Патра.***
АНЕС
Анес вздохнула с облегчением, когда вышла из шатра. Это было странно. Сначала было интересно слушать рассказ Фалберта о том, как была велика и прекрасна Земля Волков, как высоки горы и как плодородна почва, каков высок был шпиль Длинного Дома, дворца в былом городе, названном в честь первой стаи — Белый след. Еще тирада о том, как предки его были из этого рода, что названы они были в честь неуловимость, что за собой они не оставляли следы даже на снегу. Но вот навык этот был утерян в веках. Анес потрясла головой, избавляясь от этих мыслей и вдыхая прохладный воздух, наполненный запахом костра, мяса и земли. Утро сменилось днем, и приезд короля нарушил привычный ритм стаи. Вместо тренировок молодые волки сидели у котлов и ели приготовленные яства. Анес шла рядом и видела, как те поедают похлебки и грибы, нанизанные на металлические палки и подвешенные над огнем, также заполняя костяные и деревянные кубки брагой и вином. Это молодые юноши, едва ставшие мужчинами, с такой верой и дерзостью в глазах, руки их не загрубевшие мозолями, тела не тронуты шрамами, а улыбки чисты и искренны, без горечи воспоминаний и мук совести. Анес невольно улыбнулась, смотря на эту картину. Сразу вспомнился тот паренек с яблоками в ее былом дворе, имени которого она не вспомнит. Пусть он был и старше, но взгляд его был не такой суженный, как у нее. Он искрился, как пламя, а улыбка была теплой. Как сейчас, у этих молодых волков, которые обсуждали будущие тренировки и о каком мече мечтают. Анес тряхнула головой, будет странно, если ее заметят за подслушиванием. Она пошла дальше по стае в поисках Лауры или Нинлиль. Ей нужно узнать, где палатка лекаря, чтобы навестить Пакару. И почему она узнает об этом последняя? Анес рассудила, что Лаура будет около своей палатки, как и Нинлиль, потому как слепая девушка не может далеко отходить от дома. Но стоило ей пойти дальше по грязной протоптанной тропинке, как ей навстречу вышла другая девушка, о которой она лишь слышала. Сондра. В красном платье, что плотно обтягивало ее изящную фигуру, она шла к Анес с улыбкой на своем красивом лице. Анес нахмурилась, такую улыбку не назовешь добродушной, обычно ее надевают на себя как платье. Она сама часто это делала. — Здравствуйте, — сказал ее хрипловатый, но мелодичный голос. — Прости, мы еще не успели познакомиться, я Сондра. Анес чуть улыбнулась ей. Все же оценивать эту девушку только по рассказам Лауры не стоит. Лаура все пропускает через свои мысли и суждения. Но она была дворянкой, что ей до бед простых обывателей. — Здравствуй. Приятно познакомиться, я… — О, я знаю, — чуть фальшиво засмеявшись, сказала Сондра, махнув рукой. — Тебя ведь представили не только королю, но и всей стае! Так что приятно познакомиться, Анес из стаи Черного Волка. Та улыбнулась. — Да, перед всей стаей, — и поняла, что неуверенно сжимает платье. Она не знала, что сказать этой Сондре. Зато у нее нашлось, что сказать. — Давай я покажу тебе нашу стаю! Уверена, тебя не водили еще по ней. — Да нет, мне показывали тут все. — Да? И кто же? — так же наигранно улыбалась, Сондра. — Урбан во второй день, как я приехала. — О! Он хороший волк, часто с моим мужем работает. — Я видела вас, ты принесла ему воды к тренировочный полям. — О, да! Ройбуш часто переутомляется, потому я готовлю ему отвар, чтобы он был таким же бодрым, — пожала она плечами и в мгновение ока подхватила Анес за локоть и повела дальше. — Я так рада тебе! Теперь у нашего Альфы будет поддержка! Мы все так переживали за него, ведь он как никто другой достоин пары! Анес смущенно улыбнулась и поежилась от того, какая ситуация странная и как она себя неуютно чувствовала. Или это неискренность Сондры заставляет ее так чувствовать себя? — Спасибо… А ты знаешь, где палатка лекаря? — М? Гаспара, что ль? Конечно, знаю! Ох, как тебе показывали стаю, что ты даже не знаешь, где палатка Гаспара! Но и правильно, что не показали. Такой ужасный волк. Он учился в Бюргесете, и не ясно, какие там эксперименты он проводит! — Бюргерсета? — в тихом страхе произнесла Анес. Она помнила эти проповеди жрецов об ужасном университете импов Бюргерсете. Как там зверски мучили людей, как проводили ужасающие опыты на людях, среди которых были и грудные дети. Как создали из мертвых животных и людей нежить. Само существование этого место богохульство над Смотрителем. — Что волк, что был там, делает в стае? — Как что? Лечит, он якобы там этому учился. Наверное, выучился, — говорила Сондра, шагая с Анес в другую сторону от палатки, — тем, что на живую резал людей. Анес побледнела, сглотнув, понимая, что ее тошнит. — Как Орест допустил это? Он… О боги! Пакара! Мне нужно ее увидеть! Убедиться, что с ней все хорошо! — вырвала она руку из хватки Сондры. Сондра нахмурилась и уже перестала улыбаться. — Пакара там? Хм… Да, думаю стоит ее проведать. Пошли, я тоже за нее волнуюсь! — снова улыбнулась Сондра. — А то вдруг он и ее в расход пустит! Поить будет невесть чем, ты главное не говори с ним! Разговаривать буду я. Он как-то лечил Ройбуша, и я знаю, как с ним говорить. Анес побледнела и буквально побежала за ней. Страшно! А вдруг он и правду решить пытать Пакару! Как можно было доверять излечению волков ЕМУ! Выпускнику Бюргесета! Сондра привела ее к большому шатру, что ничем не отличался от остальных. Внутри были кровати с матрасом из сена и пахло травами. — Пакара! — крикнула Анес, забежав. — Чего? — посышалось с другой стороны тента. Анес быстро прошмыгнула туда и увидела Пакару, что сидела на стуле и что-то штопала. Анес выдохнула и с разбегу обняла подругу, прижав рыжую голову к груди, где бешено билось сердце. — Слава Смотрителю, с тобой все хорошо… Пакара так же обняла Анес. Ей были приятны ее объятья. Анес всегда так хорошо пахла. Свежестью и присущей только ей пряным запахом, похожим на выпечку. — Конечно хорошо, я просто немного подвернула ногу, — сказала с улыбкой Пакара, и девушки разжали объятья друг друга. И только тогда она увидела Сондру. Улыбнулась и ей, но не так искреннее. Она еще помнила ее вранье. И по мнению Пакары, человек, способный наврать, да еще и так убедительно, может обмануть снова, вот только ты не поймешь этого. — Привет, Сондра, тоже пришла меня проведать? Та кивнула с усмешкой. — Ногу подвернула? Как это случилось? — спросила она и села на стул рядом. Пакара покраснела как маков цвет и сглотнула. — Это… Ну, Бран меня напугал, и я выбежала из палатки и споткнулась… — Что он сделал? — глаза Анес были полны беспокойства и заботы. Пакаре так это напомнила маму, которая всегда переживала за младшую дочку, любимую и единственную. — Пакара, если что-то плохое, так ты скажи, я поговорю с Орестом. — Да нет. Он укусил меня, — и коснулась повязки на шее, только потом поняла, что сделала это несознательно. — А, понятно. Мне тоже было больно, — кивнула Сондра. — А мне нет. Я почти даже не заметила, — моргнула удивлено Анес и покраснела, вспомнила, сколько удовольствия принес укус Ореста. — Наш альфа пожалел тебя, Луна, — усмехнулась Сондра. — Не всем так везет. Анес нахмурилась и посмотрела на подругу. Она чуть поджала губы. — Было… не то чтобы больно, — и тоже покраснела, и по этому румянцу Анес все поняла. — Ты испугалась, — поняла она. Неудивительно, в их прежней жизни не было того, чтобы люди кусались до крови. — Да! — кивнула она. — Я просто хотела убраться подальше от него. Анес улыбнулась, подвинув стул ближе, села рядом и сжала теплые пальцы Пакары, не желая их выпускать. Сондра осталась сидеть на стуле около стены. Анес стала осматривать помещение, в котором они сидели. Столы с какими-то склянками, трубочками, везде шкафы с книгами, стол из металла посреди комнаты, а далее целые стеллажи со склянками, видимо со снадобьями. — С тобой хорошо обращаются? Этот, как его… — Гаспар? Да он… — Ты лучше скажи, где сам виновник событий? Бран, он почему не с тобой? — Ну, его брат сказал, что его послали на задание, буквально в ночь, когда я подвернула лодыжку. И он якобы не мог ослушаться, — фыркнула Пакара. — Значит, это было важно для безопасности стаи, — кивнула Анес. — Иначе бы он не оставил свою пару, — сказала Луна с доброй улыбкой и сжала руку девочки. Пакара, моргнув, посмотрела на Анес и кивнула — Да, наверное, — что она могла еще ответить? Она была далека от понятия стаи и жизни в ней. Пока ее мирок ограничивался этой палаткой и ее собственными мечтами — И как нога? Сколько тебе еще тут быть? — спросила Анес. — О, не знаю точно. Может, еще несколько солнечных циклов, — пожала плечами Пакара. — Да и мне тут нравится. Гаспар скучать не дает. Много чего интересного рассказывает. О чем даже захожие в таверну отца путники не рассказывают. — И тебя не трогает, что он с Бюргерсета? — спросила тихо Анес. — Сначала, да, я ему не доверяла и боялась. Но потом поняла, что он… не причастен к этому. Он странный, говорит странные вещи. Но я чувствую, он добряк. Анес ухмыльнулась, но страх все же держал за горло — Ты уверена? Ты знаешь его всего ничего, может, он еще не раскрыл свое истинное лицо. — Да, ты не знаешь, может он там зверские эксперименты замышляет, — вклинилась в разговор Сондра. Пакара прищурилась и ухмыльнулась. — Тогда что же ты к нему ходишь да слезно умоляешь помочь? У Сондры ни один мускул не дрогнул, она лишь прищурилась. — Это когда я ходила? — Вчера. Ты просила тебя вылечить, чтобы смогла выносить ребенка. Анес моргнула и вперила взгляд в нее. — А что мне оставалось? Ройбуш давит на меня с этим отпрыском, клянется, что выкинет из Стаи, если не исполню долг любой пары — родить ему сына. — дрожащим голосом говорила она, и румянец залили ее щеки. — Он привел меня тогда к Гаспару, дал мне настойку, от которой я мучилась в кровавые дни от боли, блевала после вечерней трапезы. Это зелье отравляло меня. И я хотя бы смогла выглядеть как человек, когда перестала принимать его. Решила вспомнить прошлые рецепты и пить свои настои на травах, и быть спокойной. Но отродье у волков более живучие и просто так травками его не убьешь. Потому я уже хочу родить этого щенка, и пусть Ройбуш не будет меня пугать. Ну как? Довольна? — говорила Сондра, уже стирая слезы. — Я боюсь Гаспара до дрожи. Я пришла к нему в отчаянии, а сами знаете, это чувство может толкать на поступки странные и рисковые. Анес хмурилась слушала ее и доброе сердце болело за девушку, а вот разум… не знал. Он видела перед собой женщину, что в прошлом пережила много, и сейчас так же переживает угнетения мужа. Хм, как знакомо… Пакара, видимо, тоже прониклась. — Почему ты так не хочешь ребенка, Сондра? — Потому что я хочу ощущать себя женщиной, которую любят и ценят не от того, что из нее вылезет наследник. А просто потому, что я есть, — хрипло ответила она и фыркнула. — Наивная дура! Анес буквально до крови закусила губу. О Смотритель, как она понимала ее. В глубине души, за всеми правилами и устоями она хотела того же. Вот только подобные «хочу» были подобны мечтам, несбыточным и чуждым для ее мира. Пакара так же думала. Сама говорила это Брану, только по-другому. Ей хотелось, чтобы ее любили и ценили не потому, что его волк что-то ему там нарычал, и конечно, чтобы Бран ее услышал. — Ведь вам тоже, верно? — и вскочила на ноги. — Я не знаю, что творит там Гаспар. Над кем измывается, но еще одного разговора с Ройбушем я не переживу, потому пусть делает все, чтобы этот ублюдок родился. Но на твоем месте, Пакара, я бы ему не доверяла. — Дорогая, успокойся, — попыталась сгладить все Анес. Подскочила к ней и положила руки на плечи. — Но то же самое мне сказала о тебе Лаура. Может не стоит. — Пф! Лаура! Нашла, кого слушать! Это ханжа возомнила себя невесть кем. Я ничего ей плохого не сделала, а она меня поливает навозом налево и направо! Просто потому что у меня жизнь сложилась не так благочестиво, — сплюнула она это слово, — как у нее или у вас обеих.