Уроки
Анес нахмурилась. — Лаура, конечно, больше не из нашего разлива, но у нее доброе сердце, просто так она бы наговаривать не стала. Сондра фыркнула и поднялась. — Не мне тебя разубеждать. Когда она тебя тоже будет обвинять невесть в чем, я погляжу. — Что-то Нинлиль она не обвиняет, — пожала плечами Анес. — Ну так, — закатила та глаза. — Здесь уже ее доброе сердце, точнее она хочет, чтобы вы так думали, что она чуть ли не святая. Слепую бродяжку у сердца пригрела, — сплюнула Сондра. — Спроси у Феклы, как Лаура пригрела ее и кинула в грязь, когда та просто взяла посмотреть побрякушку с ее стола. Анес нахмурила брови. Она слышала совершенно другую историю. — Я слышала, что все было не так! — От Лауры, небось? Ну, конечно! Легче же все обвинить, чем сказать, что сама унизила бедняжку, когда узнала, что в прошлом Фекла была девочкой для удовольствия и битья. Пакара бегала глазами от одной девушки к другой. — Так! Прекратили! Кто-то из вас врет. Это точно! Этот спор бесполезен! — громко объявила она. — На нем и остановимся. Но я все же поверю Анес. Потому что ты, Сондра, та еще лгунья, у тебя что слово, что зеркало, все двояко. У Сондры жевалки на челюсти напряглись. — Ну и прекрасно! Живите в своем солнечном мире с птичками, бабочками и принцессами, которых спасает принц, а я останусь в реальности. Где таких, как мы с вами, мешают с грязью из-за того, где и как мы родились! Дочка трактирщика! Где по ночам может твориться все, что угодно, — сплюнула она, посмотрев на Пакару, и румянец на ее щеках говорил, что слова попали в точку. — Или бесприданница без роду, что даже не знает, сколько ей циклов. Анес побледнела и так же болезненно покраснела. Не знала, ибо умела считать только до десяти, и когда родилась, не знала даже дня. — Поглядите на себя в зеркало и ответьте себе, будет такая родовитая и образованная Лаура дружить и улыбаться вам, тем, кто в обычной жизни вытирал бы ее туфельки перед выходом. Да нет, конечно, все это ничто, игра, ширма. И я играла в эту игру, я в нее верила. Пока, — она сглотнула, — меня не скинули с этого прекрасного помоста, где одна принцесса и благословленная всеми богами Лаура, — окончив свою тираду, Сондра ушла вон, оставив обескураженных и полных сомнения девушек. — Думаешь, она права? — тихо спросила Пакара Анес. Луна помогала Пакаре штопать простыни и рвать ткань на бинты. Пакара больше рассказала, что случилось с ней и как столкнулась с Сондрой. — Не знаю, Пакара. Я ничего не знаю. Лаура… Может и выросла во дворце столицы, но пока она казалась мне искренней. — А мне такой казалось Сондра, — задумчиво опустив глаза, сказала она. — Но она ведь права, Анес. Мы с тобой… просто девушки из деревни. Пусть моя семья не бедна, но слухи всегда полны. — От зависти слухи, пока у всех был голод да болезни, у вас достаток и, слава Всеотцу, никто не умер. — Да, мама моя из рода травников… Она жила со своим отцом в глуши лесной, а мой папа приехал и забрал ее. Анес хихикнула. — Что-то мне это напоминает. — Не смешно! Отец мамин был больным стариком, а лес полон зверей и разбойников! Меня ждет семья! — А меня кто ждет? — Что ты… все о себе да о себе! Тебе повезло и с мужем и с… тем, что случилось! А я домой хочу! Знаю, меня ждут и примут. — А может они смирились, как твой дедушка, с тем, что твою маму забрали в другую деревню? Вдруг ты вернешься, а все подумают, что ты уже не чиста, что тебя выгнал муж? Пакара так посмотрела на Анес, что любая бы стушевалась, но Луна выдержала ее взгляд и ждала ответа. — Тебе напомнить, что думают о волках в нашей деревне? Насильники и варвары — вот кто они для них! Меня примут как мученицу. — Которой ты не являешься! И очернишь тем самым мою стаю и Брана. — Твою стаю? — удивленно моргнула она. — А, теперь понятно. — Что тебе понятно? — вздохнула Анес устало. Упрямство Пакары очень утомляло и раздражало, но не в характере Анес злиться. — Что ты теперь одна из них сердцем и душой, — усмехнулась она. Анес моргнула и чуть улыбнулась. А ведь правда. Она по-настоящему ощутила это сейчас, защищая честь стаи, которой управляет ее муж. И все созданное им она не позволит попрекать. — Да, так и есть. И знаешь что, я понимаю сейчас, что по-настоящему счастлива. Пакара изучающе смотрела на нее, но вздохнула. — Ты здесь надолго? Муж искать не будет? — Может и будет… До вечера надобно вернуться. Но не бросать же тебя здесь одну. — Ну почему же одну, скоро Гаспар вернется. Сказал, что пошел говорить королю о каких-то там своих находках. — А, да, король сейчас вроде не занят. — А тебе почем знать? — усмехнулась Пакара. — Ну я сама еле убежала от его компании, все же заболтать он умеет. Пакара пару раз моргнула, будто не понимая, о чем она. — В смысле? — А что? О ты же не была на площадке, где приветствовали короля. — Нет, не была, — прищурилась Пакара. — Я что-то упустила? — Да, меня представили всей стае как луну стаи Черного Волка. Ну и Орест представил королю его новую невестку. — Что? — пискнула Пакара. — Невестку. Подожди-ка… Значит Орест — сын короля Волков? — Выходит, что так. — А ты у нас кто? Принцесса? — хмыкнула Пакара. — Скажешь тоже, — махнула рукой с улыбкой Анес. — Но думаю, что из-за родства можно сказать и так. — Вот так да, вчера была крестьянка, сегодня дворянка. — Я не стану дворянкой, Пакара, я уже стала Луной. — Ну да, Сондра мне говорила, что титул не хлеще королевы. Ходишь вся из себя такая важная, аки петух, гостей встречаешь, да всех поучаешь, — и стала пародировать, якобы Анес, надув губу, выпятив грудь, и плечами играла. Анес засмеялась и рукой пихнула подругу. — Хватит, зато ты тут прячешься, как мышь от метлы. — Это да! Зато меня Гаспар разным прелестям учит. Например читать. — Он… учит тебя читать? — закусила губу Агнес. — Да, и считать, говорит, что раз моя душенька того хочет, возьмет меня в ученицы. Анес чуть улыбнулась. — И ты после этого хочешь вернуться? Когда Гаспар, возможно, на тебя надеется. Пакара покраснела и сглотнула. — Э-это тебя не касается. Зато читать научусь! — И не стыдно тебе. Пакара пробежала языком по губам. Нервничает, Анес загнала ее в ловушку совести. — Я еще не знаю ясно! — Ах, так все же дашь шанс Брану? — Шанс на что? Сондра права. Мы с тобой… Ну, может я, не более племенных коров, да самое обидное, что не Бран меня выбрал, а их волки внутри. Еще бы мне урчание в животе указывало, куда идти и что есть. — Нет, может это скорее как у нас веление сердца? — и приложила руку к груди. — Сердце любит, Анес, нутро хочет, а голова выбирает. Так мне говорила мама. И говорила, что только голову нужно слушать. Ибо сердце глупо, а нутро порочно. Анес сжала губы. — Но несмотря на это… Может, если Бран увидел во мне нечто больше, чем нареченную волком жену, я бы и пошла к нему навстречу. Попробовал покорить сердце и разум поступками и словами, пока же он пытается пробудить только мое нутро. Да и не так и нужно ему мое нутро, только что бы дети выходили. Вона, — и махнула рукой в сторону чего-то, — вся красная палатка ему в услужение. Анес вздохнула. — Мне Орест говорит другое. И кто я для него, и что я для его волка. Мне до сих пор трудно все понять. Но они ведь другие. Странные, но искренние, смелые, не алчные и не порочные. Если хотят так яростно, если говорят, так от сердца. — Ты здесь столько же, сколько и я, откуда же ты все это поняла? — прищурилась Пакара. — Я привыкла смотреть в глаза людям и видеть там души, видеть пороки в словах и улыбках, видеть ложь в жестах и эмоциях, — пожала она плечами. — Чтобы повторить то, что работает у других, и не получать от жизни и от отца еще ударов. Пакара глубоко вдохнула. — Ладно нам. Давай дошьем, а то скоро Гаспар придет, а у меня не готово ничего. — Да, давай, — кивнула Анес — И, Анес… Спасибо. — За что? — моргнула удивленно та. — За то, что волнуешься за меня. Анес нежно улыбнулась и ласково погладила Пакару по руке. — Всегда пожалуйста, дорогая.Орест
Гаспар, как всегда, спокоен и остер на язык, даже присутствие короля ничуть не смягчало его. Как и требования, что выдвигал лекарь. — Школа? Это то, чего ты просишь? — вздернул бровь король. — А что? Я прошу чего-то невозможного? Каждый поход, каждая стычка — это мои бессонные ночи и кровь на руках. Или считаете, что одного лекаря на почти пятьсот волков-воинов это достаточно? — фыркнул Гаспар и оправил свое серое одеяние, традиционное для магистров Бюргерсета. — Конечно, достаточно, будь я, мать его, драконом врачевания Хаясом. А так я просто обычный лекарь, которому нужно как минимум пять учеников. Одного я нашел. Осталось четыре. — И чего ты от меня хочешь, у тебя есть Альфа, — и кивнул в сторону сына. — Мой альфа очень умный волк, — усмехнулся Гаспар, говоря об Оресте так, как будто его тут нет. — Но как он сказал мне: лишних людей у него нет, новые еще не родились. А значит, я могу проехаться по другим стаям и набрать там способных юношей. — А в стае Черных Волков способных нет? — усмехнулся Фалберт. — Есть, да только все они под счет и не желают идти во врачевание, а если отправить кого-то из слуг, то нам самим станет хуже. Весь лагерь встанет. — Потому я и сказал, у меня свободных нет, — ответил Орест. — Но уверен, в других стаях будет. Фалберт прикрыл глаза. — И ты? — Я поеду с вами по стаям и подберу себе учеников. — Хорошо. Через две полной луны. — Что? — прищурился лекарь. — Скоро День Ингари, после я собираюсь в Королевство Импов, а далее уже к Патру. В стаи, кроме этой, заезжать не буду. А после Патра уже выполню твою просьбу. Гаспару такой расклад был не по душе, но иного, видимо, выбора нет, он не мог запретить королю ездить с дипломатическими поездками. — Хорошо, мой король, я согласен. — Отлично, тогда я, пожалуй, вздремну после дороги. Орест кивнул двум молодым волкам, и лакеи подбежали к королю. — Ност и Вивир тебя проводят в отдельный шатер. Когда же Фалберт удалился, Орест чуть усмехнулся, и раздался легкий смех. — Не смейтесь надо мной, Альфа! — рыкнул Гаспар. — Но я же был прав. Фалберт сейчас весь в переговорах. — Я подожду, иначе роды у твоей Луны принимать будет некому, буду занят смертельно ранеными. Орест глубоко вздохнул, когда лекарь затронул Анес. — Кстати о ней. Хотел попросить кое о чем. — Попросить? Что же альфа, — издевательски улыбнулся он. — Не можете учуять собственного наследника в утробе пары? Орест прищурился, но опасно усмехнулся. — Я могу учуять, как в Синем Бору дерутся медведи за самку и как один наглый лекарь сможет отвлечь их внимание на себя. — Понял, понял… Так что? — Анес росла как крестьянка. Мне нужно, чтобы ты обучил ее грамоте и числам. — Вот те. Так у меня будет теперь две ученицы. — Дай угадаю, Пакара. — Девочка сплошь загадка, — усмехнулся Гаспар. — Но считать умеет и вроде травы знает. Так что буду учить их вместе. Они вроде из одной деревни, да? — Да, из одной. Вот и хорошо, учи их, — Орест также подумал, что Анес будет не так одиноко рядом с землячкой. Все же он понимал, что Лаура не того полета птица, а пара его кузена вообще блаженная. — Добро. Тогда я пойду в свой шатер, если надобно будет, пошлите за мной. Орест вздернул бровь. — Зачем же? — Ну, а вдруг настойка Оголень корня нужна будет, — и быстро выбежал из шатра. Орест рыкнул, вот же… Наглый пес! Еще его зелья для стояка брать? Он потом припомнит это Гаспару. Все же волк для стаи был жизненно необходим. А учитывая, что теперь у Ореста была пара, особенно. Он слышал от Бьюи, как хрупки человеческие женщины, ему Лаура говорила, что для многих роды — это равно что подкидывать монету. Выживешь али нет. Потому многие дворяне в Столице взяли за традицию рисовать портреты беременных жен, чтобы хоть детям лицо матери показать. Ореста ощутимо передернуло от мысли, что может случиться такое и с Анес. Она ведь… Да во имя Всеотца, она была такой худенькой и хрупкой, как представит ее с огромным животом, с его сыном в утробе, так и боязно и отрадно. А вынесет ли? А разродится ли? Все же его дети не будут малы, и… Он тряхнул головой, отгоняя эти мысли. Нет, сумеет, не зря же Мать Луна их свела, не дала она бы ему слабую самку и с ней бы так жестоко не поступила. Значит, сможет, а Орест поможет. Собственно, отчасти для этого Гаспара он и держал. Думал, что поможет будущим парам в родах и будет болезни лечить, которыми только люди болеют. С этими мыслями он отправился искать свою пару, день только начался, у всех празднество, значит и он сможет отдохнуть и провести время с ней.Анес
Когда последняя простынь складывалась в шкаф, со стороны входа послышался чей-то голос. — Пакара? У нас что, гости? — ДА! — в ответ прикрикнула она с улыбкой. — Гаспар, познакомься с Анес. Из тента появился невысокий волк в серебряных одеяниях и с убранными назад волосами, которые чуть тронула седина. — Здравствуйте, — кивнула Анес, оценивая лекаря. Это и есть тот выпускник Бюргерсета? Не выглядел он как безумный или жестокий. Хотя она поняла, что россказням Сондры не всегда стоит верить. — А, Луна! — улыбнулся он тепло. — Мое почтение, — и поклонился, как она недавно королю поклон с оголением горла. Анес засмущалась и кивнула. — Прошу, можно без поклонов, можно просто Анес. Гаспар засмеялся. — Ну да, помяните слово мое, еще будете оскорбляться, если вас будут приветствовать, — проговорил он и прошел к своему алхимическому столу. — О, девочки, я смотрю, вы на двоих все простыни заштопали. А повязок наделали? — А как же! — насмешливо фыркнула Пакара, давая ему рулоны. — Эка какие у меня хорошие ученицы! — Что? — нахмурилась Анес на последнюю фразу — Что? А, ты об этом, дорогая Анес. Альфа просил взять тебя в ученицы чтобы научить писать и считать. Анес нахмурилась и поглядела на Пакару, которая уже начала радоваться, что учиться им придется вместе. Орест назначил Гаспара на это? Он бы не выбрал его, будь хоть минимальный шанс вреда… Значит, Гаспар не опасен? Но все же Бюргерсет… — А почему вас? — нахмурилась она. — А что? Моя кандидатура тебе не люба? — вздернул черную бровь. — Нет… Я не о том, разве никто не может в целой стае, что бы вас не отвлекать? — Ах, не отвлекать, — усмехнулся он и сел на стул. — Ну-ка, юная Луна, сядь-ка ко мне и расскажи, что же тебя так напугало? — Ничего! — возмущенно заявила Анес. — Потому от тебя страхом пахнет. Право! Пожалей меня, если альфа учует его, мне головы не сносить. — Я не боюсь, я переживаю, — нахмурилась она и села подальше у входа. — А есть разница? — хохотнул он. — Да ей Сондра всякого наговорила, вот она и словно шило проглотила, — вставила свое слово Пакара, что села на кровать за тентом, прямо напротив Гаспара, и Анес ее не видела. — А, пара воеводы. Ну-ну. С нее станется, — фыркнул он. — Что же она насочиняла? Анес вздохнула и решила все же все не рассказывать. — Что вы с Бюргерсета и что там… — Что там? Пока все верно говоришь, учился там врачеванию, как видишь, сейчас помогаю в стае. — Про это место нехорошая молва ходит, — нахмурилась она. — Так и про лес, что нас окружает, тоже молва плохая, что проклят, что место гиблое. Но лагерь стоит, земля в воду не уходит. Как думаешь, почему? — Это… это как связано? — не понимала она. — Бюргерсет как этот лес и наша стая. Внутри страшного места, островок безопасности и благоразумие, — пожал он плечами. — Меня учили спасать людей, а не мучить. Собственно, еще волчонком я и шел туда с самого дома. Потому что Бюргерсет — это место знаний, а потом уже всех домыслов и слухов. Понимаешь? Анес размышляла над его словами. Оправдывается или говорит правду. Она только открыла рот, чтобы ответить, как тент раскрылся, впуская Ореста, и его янтарные глаза тут же зацепились за пару. — О, Альфа, вы за супругой, я думал у нас больше времени поговорить. Орест оторвался от Анес и посмотрел на Гаспара. — Простите, лекарь, но я забираю свою жену, сможете ее пытать завтра. Понятно, что это была шутка, а вот учитывая все, Анес она не казалась смешной. — Ну что же, — сказал Гаспар и хлопнул руками по коленям, поднимаясь. — Жду тогда вас, Луна, завтра, как будет удобно. Приходите.