Сердце волка

      Анес не дышала, не смела, не после всего, что услышала. Она проснулась от рыка, но ее сковало будто цепями, глаза оставались закрытыми, тело не могло двигаться, но Анес слышала, слышала все до последнего слова. И помнила все, что случилось там в лесу, тело ее до сих пор саднило.       Орест… Ее муж, грозный и страшный зверь, а с виду высокий и благородный вождь своего народа. С благочестивыми поступками, щедрыми жестами, ласковыми руками и пылким нравом. Что ей думать о муже? Смеет ли она думать о нем так? А как? Он… он поступает ужасно! Он богохульствует, убивает жизнь в утробе матери. В ее деревне тех, кто промышлял таким, сжигали как самых страшных грешников. Да и не только ведьм или лекарей, что вырезали нежеланных детей, а любого человека, кто прервал жизнь еще не рожденного младенца. Будь то жестокий муж или помешанная на чистоте крови свекровь, решив, что внук у невестки нагулянный. Неважно. И тут это… Подлый, мерзкий поступок, лишенный морали. А может ли он сделать это и… с ней — и рука ее непроизвольно дернулась к животу. Нет, не посмеет, сказал же, что ему нужен этот ребенок. — А мне нужен дом… Хотя бы не бьет, — тихо шептала она, чувствуя, как слезы отчаяния льются по щекам, и истерика готовится вырваться.       Анес стала часто дышать, было ощущение, будто она задыхается, и как свет пропадает из палатки. — Не бьет… Я сыта… Одета… Малышу будет нужна мать. Я хорошая жена. Я хорошая жена… — повторяла она словно молитву, сжимаясь в позу эмбриона, а навязчивая мысль все напевала в голове: — Мне некуда идти… Я никому не нужна… Я никто… Никто… — шептала она, упиваясь слезами и рыданием. — Никто. Я жена… Я Луна… Я в скором мать… Я никто. Жена не перечит… Жена следует за мужем… Ибо он всегда прав, — повторяла она вбитые истины с детства. И сейчас они были будто веревкой на ее шее и руках. Она бы и вырвалась, да связана и отступить не может.       Зверь Ореста внушает ей страх, его прикосновения — ужас, его поступки убивают все, что она думала о нем хорошее. И она не могла перечить… Не могла уйти. Она уже носит дитя. Она в ловушке. Ведь Анес даже не имеет права показать, что слышала его. Что сделает Орест? Разозлится? Может быть. А что она скажет ему? Станет порицать за его поступки? А прекратит он их? Нет, она никто, чтобы он ее слушал. Жена… Луна… В глазах мужчин она не более чем придаток дома. Детей растит, в кровати ждет.       В радости, что домашние обязанности больше не отягощают ее, Анес забыла свою истинную роль. Она мужу не друг, не советчик. Она его ответственность, и за его защиту нужна цена. И она будет ее платить… Как покорная жена. Может, тогда он не будет так пугать ее и наказывать этим погонями по лесу. И Анес снова стала задыхаться, ощутив, как над ней закрывается раковина, словно крышка гроба. Кулачки Анес сжались, как бы она ни приказывала телу брыкаться, оно не слушалось. Застыло в позе эмбриона и не желало подчиняться.       Нет, она всю жизнь ползала в ногах одного мужчины, что пинал ее. Каким бы правилам она ни следовала, все равно получала наказание. Но ведь ей больно, у нее есть сердце! У нее есть разум и руки, она не беспомощна. Анес не хотела быть такой более. Сколько она еще будет приспосабливаться? Она не хочет закрывать на это глаза… Не хочет… Не может. Но идти рогами на мужа и всех остальных тоже. В ней не было смелости Пакары, и не было за спиной семьи, что встанет горой. У Анес был только муж, и это НАДО ценить. И работать с тем, что дает ей судьба.       Анес резко встала и жадно глотала воздух, положив руку на живот. Нет. Она будет хорошей женой. Она не смеет обвинять Ореста и перечить его действиям. Анес… Поможет ему. Как хорошая и верная супруга. Ему нужно укрепить власть в стае? Анес уже носит ребенка, как и Сондра. Шансы равны. Если она здесь в правах вторая после Альфы, может ли уважение к ней помочь Оресту и не допустить падение его титула? Возможно. Избранницы… И тут она сможет… Надеялась, что сможет помочь. Может, если в деревнях увидят, что все не так, сами будут подтягиваться. Все же жить как дворянка, в достатке и роскоши, любая захочет, а хуже участи, чем жизнь в деревне, нет. Все, лишь бы муж ее не смел больше идти по порочной дорожке. Она не допустит. Есть еще одна догма, что сказал ей векарий жрец: «Жена должна ласковой рукой направлять мужа, приносить в мятежную жизнь мужчины тепло дома и ласку матери».