Black and White

Аято поднялся с земли и принялся отряхиваться, пытаясь привести себя в порядок. — Ну и что это было? — произнёс он уже куда спокойнее, чувствуя, что ему действительно стало легче. Кен сначала замешкался, но всё-таки встал, опираясь на стену и неосознанно размазывая кровь по лицу тыльной стороной ладони. — Я просто не знал, как быть с твоей, — одноглазый замялся, пока пытался подобрать подходящее слово, — неприязнью ко мне. Но потом стало ясно, что это — лучший способ. — Зачем тебе вообще это надо? — Киришима покачал головой и прислонился спиной к стене, внимательно глядя на Канеки. — Я всё никак не могу понять. Тот замолчал. Так и провёл ещё несколько долгих минут, глядя себе под ноги и обдумывая ответ. Аято не любил долго ждать, однако в этой ситуации требовать от одноглазого быстрого ответа не следовало просто потому, что он наверняка и сам ещё не знал. Действовал благодаря какому-то порыву, и только теперь в его голове мысли пытались сформироваться в более или менее понятное объяснение. — Так не может продолжаться, — Кен покачал головой, сведя брови к переносице. — Когда мы с тобой видимся, только тебе кажется, что тебе удаётся так легко скрыть всё то, что происходит в твоей голове. Так он, оказывается, ещё и читал его без особых проблем? Вообще замечательно. Нет, конечно, Аято не старался намеренно скрыть всё, однако эта мысль его задела. Когда он мог только гадать, что на уме у этого типа, его же прекрасно прочитывали, подобно открытой книге. Но сил на злость у Кролика уже не было, лишь стиснул кулаки, фыркнув. — Если ты так хорошо меня понимаешь, объясни тогда, что за чертовщина творится в моей голове? Канеки вздохнул. Он походил сейчас на утомившегося преподавателя, который пытался объяснить непонятливому ученику элементарные вещи, но тот всё никак не мог их усвоить. Аято старательно игнорировал всплывшие ассоциации. — Ты просто поставил себе условие не принимать тот факт, что я могу не только ломать, — он потёр шею и устремил взгляд куда-то вверх. — Ты сформировал в голове образ и очень не хочешь его менять. Только и всего. Киришима хотел сострить, но не проронил ни слова. Потому что этот чёртов идиот был прав. Он упорно продолжал вдалбливать себе, напоминать, что тот наделал. Уже даже не из-за того, что это был непростительный поступок. Кен был ему неприятелем, и в голове не укладывалось, что могло быть и иначе. Потому что вот так посмотреть: а зачем? Никогда раньше не было целей подружиться с одноглазым или помириться с ним. Даже эту их «связь» он воспринимал скорее как какую-то не очень приятную, но необходимую меру. — Когда я думал, как с этим разобраться, ты наглядно показал мне, что тебе так необходимо было сделать. Не скажу, что считаю этот вариант лучшим, но пусть будет хотя бы так. Аято тяжело вздохнул. — И что дальше? — Поживём — увидим, как это отразится на наших встречах, — он пожал плечами и направился прочь. — И хоть мы увиделись сегодня, но ты же понимаешь, что выбранный ранее день мы менять не будем? Киришима не стал его догонять, и только когда одноглазый пропал из виду, сообразил, что тот так и не ответил, зачем он вообще на это пошёл. Дал какой-то невнятный ответ и постарался скорее сменить тему. И как после такого с ним можно нормально общаться? Впрочем, не желая больше забивать голову мыслями о Канеки Кене, Кролик наконец отправился обратно в убежище. Он бы лучше остался в одном из районов, но сделать это самовольно не имел права, а по приказу его вряд ли кто-нибудь тут поселит. Так что пришлось возвращаться на остров. И пусть Аято отправился в город ради охоты на следователей, а не пустой траты времени вместе с неполноценным гулем, меньшее, чего он хотел — наткнуться на Это. Их встреча на первый взгляд была совершенно случайной, но Киришима был бы полным идиотом, действительно так решив. В животе словно обеспокоенно закопошились змеи, и Кролик напрягся. — Аято-кун, ты в последнее время часто пропадаешь из виду, — произнесла она и наклонилась вперёд, в своей обычной манере болтая ногами. Это напоминала ребёнка, но назвать её так язык не поворачивался. Её невинный и безобидный голос будто сообщал данную новость как бы между прочим, когда на деле Киришима прекрасно понимал, что это больше походило на предупреждение. — Смотри, как бы остальные это не заметили. Она растянула губы в улыбке, из-за чего бинты на её лице слегка натянулись. В такие моменты становилось действительно не по себе, словно Это видела всех насквозь. И знала абсолютно всё. О нём. Не было никаких гарантий, что всё именно так, однако Аято не удивится, узнай, что она знает о всех его похождениях и выходках. И контактах. Вряд ли Кролика погладят по головке за то, что он периодически встречался с одноглазым. Того, может, и не воспринимали как серьёзного врага, однако относились к нему всё равно несколько настороженно. Ответа Это не дождалась, хотя неясно было, нуждалась ли в нём вовсе, и спрыгнула вниз с перил лестницы, к Киришиме, мягко приземлившись на носки и расставив руки в стороны. Затем совершила полный оборот и склонила голову. Словно снова начала сверлить его взглядом, который позволял ей пробираться в самые сокровенные тайны. Аято казалось, вот-вот, и она выдаст что-то вроде: «Передавай привет Канеки Кену», — или же скажет что-нибудь, связанное с новой маской, и тогда он точно попал. Но Это лишь снова улыбнулась (будто мысли читает, ей-богу) и направилась к выходу. Он остался один и не смог сдержать облегчённого выдоха, будто до этого момента вовсе не помнил, как дышать вообще надо. Обманчивый образ ребёнка периодически сбивал, однако окончательно забыть, кто перед ним стоял, Киришима никогда не мог. И ему не стоило этого делать. Однако можно было сделать вывод: о его исчезновении всё-таки знали. Одна только Это или уже нет, конечно, пока не понятно. Но следовало быть настороже. Как по закону подлости, буквально с того же дня его загрузили работой. Аято, да и не только он, прекрасно понимал, что большую часть поручений можно было спокойно спихнуть на кого-нибудь другого, но Татара был непреклонен. Создалось впечатление, что Это ему обо всём рассказала, и гуль сделал вывод, что Кролик стал много гулять из-за слишком большого количества свободного времени. И решил это дело исправить. Но вполне вероятно, что Киришима просто накручивал себя и неосознанно пытался всё связать. Если так посмотреть, завален работой был не он один. И из-за большого количества обязанностей, неожиданно на него свалившихся, Аято стал чувствовать себя ещё более скованным, связанным по рукам и ногам, а лидеры Аогири только и делали, что раз за разом убеждали его в том, что теперь любое движение зависит от их желаний. Ему это не нравилось. Очень сильно. Однако так просто сбежать из организации всё равно не получится. А сделать это незаметно — тем более. Когда он в следующий раз увидел Канеки, хотелось только одного — спать. Кен встретил его приветливой улыбкой, однако практически сразу же выражение лица поменялось на обеспокоенное, а меж бровями пролегла складка. — Выглядишь ты не очень, — произнёс он вместо приветствия, получив в ответ лишь раздражённый взгляд. — Давай руку. Киришима нехотя протянул ладонь и послушно последовал за одноглазым. Правда, достаточно быстро понял, что они направлялись в противоположную от их нынешнего предположительного места отдыха сторону. Тут же затормозил и вырвал руку. — Нам не туда. Ты ударился головой и перепутал направление? — Мы пойдём в другое место. Я передумал. Кролик хотел начать сопротивляться, но усталость валила его с ног. Откровенно говоря, ему было абсолютно всё равно, куда в итоге заведёт их Кен. Он зевал, протирал слезившиеся и слипающиеся глаза и периодически оглядывался по сторонам, тщетно пытаясь понять, куда они шли. Несколько раз Аято чуть не заснул, поддавшись укачиванию общественного транспорта. В итоге перед глазами Киришимы предстал знакомый уже дом в шестом районе. — Какого чёрта мы тут делаем? Канеки лишь неопределённо пожал плечами и завёл его внутрь, сразу на второй этаж. Показалось, что на первом кто-то возился, но привлекать к себе чужое внимание он не собирался. Ещё чего не хватало — рассказывать кому-то о тонкостях их встреч. А Кен уж точно понесётся в разъяснения. Аято сел на знакомый диван и на какое-то время остался один, неотрывно глядя на прозрачную столешницу. Слышал тихие шаги Кена, как тот спускался по лестнице обратно, такие же тихие голоса. Затем одноглазый вернулся и принёс за собой аромат свежезаваренного кофе. — Тебе стоит отдохнуть, — едва слышно произнёс Канеки, и Киришиме показалось, что он слышал его сквозь толщу воды. Сколько Аято уже не спал? Несколько глотков, горячая жидкость, обжигающая горло, но не понёсшая за собой никакого бодрящего эффекта. Одноглазый сел рядом таким образом, что их руки соприкасались, и открыл книгу, тут же с головой в неё погрузившись. И Кролик понял, что дрёма уже вовсю его захватила, а соответствующая обстановка весьма быстро заставила расслабиться и сдаться. А потом глаза сами закрылись.