Орка решено было спрятать.
Эльфы ненавидят орков, а те платят взаимностью. Представьте: жил себе ваш брат и попался Мелькору в лапы. Тот его начал менять. Перекрасил кожу, изменил форму черепа, костей, зубов. Убрал длинные красивые волосы и заменил сальной паклей на голове или вовсе оставил голую шишковатую поверхность. Что-то сделал с гормонами, отчего ваш брат стал пахнуть, как покойник. Причём агрессивный покойник, поднятый некромантом. Надел какие-то лохмотья, вместо благородного эльфийского шелка. А ужаснее всего то, что Мелькор надругался и над его психикой. Что-то такое ему навнушал, лишил памяти, да еще и усугубил многочисленными пыткам. А потом выпустил на волю, в компании таких же жертв эксперимента, среди которых попадаются самки (женщинами их назвать язык не поворачивается), и вы все начинаете бесконтрольно размножаться, впрочем, численность не перерастает заявленную, ибо агрессивность делает своё дело, и вы убиваете друг друга успешнее, чем это сделали бы другие. А так как местность пустынная и кушать нечего, то проигравшие идут в котел…
Вот вам и орки, не помнящие родства, в общем-то не виноватые, но оттого не менее опасные. Вот вам и вражда между бывшими родственниками, когда обе стороны делают большие глаза: дескать, вы серьезно? Это моя родня? Да идите вы лесом, пойду его прикончу от греха подальше.
Поэтому Аглака спрятали. Строго-настрого запретили вылезать с Поляны, пугать коней и трогать ульи. Тот был не против. Пчелы его кусали, а лошадки воротили морды. Ему вручили книжку и пару полешек, из которых он принялся что-то вырезать. Пообещали иногда навещать, если квест затянется.
Гнома после недолгих колебаний взяли с собой. Все-таки существо светлое и не злое.
Это было в тот день, когда Алатар углядел-таки следы Авари.
- Смотри внимательно, Хелли. Эльфы умеют маскировать, а эти, которых безосновательно называют тёмными, вдвойне. Но... Это - стоянка разведчиков Авари. Они живые существа и оставляют следы.
Алатар подцепил посохом дёрн, и тот отстал, а под ним...
- Черенки яблок с семенами! Кто-то из них надеется вырастить здесь яблони. Вернётся, поколдует, и два-три деревца взойдут. Значит, в отряде есть колдун. Или у этого эльфа в родственниках принц или принцесса - они все немного колдуны. Тогда огрызок посеян с дальним расчетом. А вон, смотри!
Маг указал на стайку лесных птичек, сражающихся за кусок хлеба. Хлеба? Да и сражались они как-то мирно, без злобы, пихать друг друга боками, но не выдирать перьев и не пытаясь клюнуть.
- Это кусок лембас. Посмотри - он плотный, спрессованный, в нём можно найти мелкие семечки, и по цвету отличается от обычного хлеба. А если бы была возможность принюхаться...
- Мёдом пахнет, - заметила Хелли, пребывающая в тот момент в облике мишки. - И еще чем-то острым, но не противным.
- Тогда точно лембас! Опускай коцебу, здесь нам бояться нечего. Судя по всему, эльфы бывают здесь часто, а вот орки заходить опасаются. Попробуем найти наш отряд, далеко он не ушёл.
В путь отправились - Хелли, Алатар, Ани и Пип в облике медведя.
- Если что, прикинусь обычным зверем, - едко усмехнулся оборотень, и его малоподвижная медвежья морда приняла весьма странный вид.
- Если они не почувствуют в тебе твоё второе я, - улыбнулся в ответ маг. - Впрочем, хуже вряд ли будет.
Опечаленный Бранд и недовольный Воррин (он так хотел порисовать эльфов!) вместе с котом остались охранять тропу. Малышке Сапфире было поручено сготовить завтрак из тех запасов, что нашлись в домике, избегая мяса. Ведь это только о лихолесских эльфах известно, что они временами охотятся на оленей, и то не слишком часто, зимой, например, когда запасы растительной пищи совсем оскудевают. А в Ривенделле такая охота и вовсе была под запретом - тамошние эльфы жили в мире со всем живым. Правда, кто теперь живёт в Ривенделле? Сто лет как опустел, только охрана бродит - стережёт белостенные дворцы и сады от разграбления, оберегает уходящую красоту...
А вдруг Авари как ривенделльцы? Так что, как не хотелось боевому гному чего-нибудь посущественнее салата и пирожков - придётся потерпеть.
Уверенным и лёгким шагом скользила Анарнен между деревьев, безошибочно выбирая тропу в зарослях непроходимых кустарников. Но всё равно оборотни и Алатар нацепляли колючек - кто в шерсть, кто в плащ.
- Хорошо, когда твой друг эльф, - пропыхтел маг, чувствовавший себя не магом, а просто неуклюжим стариком. - Но плохо, когда эльф только он.
- Может, подвезти? - ехидно спросил Пип.
- Нет, спасибо, - содрогнулся майа, представив себе, как он едет верхом на медведе. - Это будет слишком эпично! Лучше Хелли подвези.
- Ой, ну я и дурак, - хлопнул себя лапой по лбу Пип, аж звон пошёл. Даже эльфийка обернулась. - Хелли, а ну залазь на меня. Ты же сейчас не медведь, а маленькая девочка.
- И не маленькая, и не девочка, - пробормотала Хелли, карабкаясь на спину мужа.
- А кто скажет, что ты большой мальчик, в того я первым брошу камень, - кинул реплику истари, и все засмеялись.
Они забыли об осторожности...
- Стоять, - звонко крикнул кто-то.
Четверо замерли. Остроглазая Анарнен и опытный истари увидели в кронах деревьях силуэты лесных воинов с натянутыми луками. А Хелли и Пип вдруг поняли, чей лёгкий и ненавязчивый запах преследовал их всю дорогу.
Стрелы эльфов сначала смотрели прямо на четверых, потом стрелки медленно и осторожно опустили луки и сняли стрелы с тетив.
- Кто ты, дева лесов, и кто идёт с тобой? - вопросил тот же голос у Ани. - Кто ты им - друг или пленница?
- Друг, - ответила эльфийка. - Приветствую вас, воины леса. Имя моё Анарнен, я из Великого Зеленолесья, именуемого иногда Лихолесьем. Со мной идёт истари - Алатар Синий, и два дитя племени беорингов - Хелли и Пиппин.
- Что, настоящих беорингов? - по-детски удивился голос, растеряв свой пафос.
- Нет, игрушечных, Тингилорн! - рявкнул потерявший терпение маг. - И истари тоже игрушечный. Мы здесь не просто так, а по делу. Ищем следы тварей, не принадлежавших Арде, не созданных на ней.
Воцарилось молчание, а затем поименованный Тингилорном спрыгнул с ветвей на мох, ловко миновав кусты.
- Этих тварей у нас предостаточно, - молвил он. - Столько, что не помешала бы помощь Великого Мага...
- Нет, мы здесь не живём, - рассказывал Тингилорн. - Да и сложно назвать авари отдельным народом. Мы потомки тех эльфов, что преодолели зов Ульмо. Эльфы были из разных племён, и всё новые преодолевшие приходят к нам... хотя их теперь ничтожно мало. Среди нас есть синдар, нолдор, нандор... Мы те, кто решили остаться на родине, а родина эта не Валинор. Мы появились в Куивинен, у моря Хелкар, и если бы вы шли не на север, а на юг, то нашли бы нас. Разумеется, если бы мы этого захотели...
- То есть как не живёте?! - переспросила Хелли. - Вас же тут много! И вы ещё пятнадцать лет назад стреляли в орков на этой дороге.
- Это времянка, а не постоянное жилище. Больше двадцати лет такие лагеря не держатся. Мы те эльфы, кому вот-вот сравняется тысяча лет, мы учимся жить в таких вот полевых условиях, взрослеем, изучая мир, постоянно кочуя по тайным тропам. Это не простые тропы, их когда-то проложили чародеи, в их числе первый король Ту, наш Владыка Ильвэ... Они ведут сквозь пространство, подобно стежкам в ткани. Там, где обычная дорога тянется неделями и месяцами, наши пути сокращаются до нескольких дней.
- Пространственная магия, - невольно комментировала девушка.
- Да, именно так это называет Алатар, - приподнял брови эльф. - Но эти пути знают лишь посвящённые. Поэтому Обитель Ильвэ и её местонахождение известно... даже не всем эльфам, а тем, кого он сам изволит посвятить в тайну. Да ещё самым близким людям... ну то есть эльфам. Непосвящённый же на этом пути рискует заблудиться. Это плюсы.
Эльф глубоко вздохнул.
- А вот и минусы. Преграда между мирами здесь особенно тонка, а некоторые Пути проходят в опасной близости от Лэнга.
- Вы и про Лэнг знаете? Хотя, чему я удивляюсь... Теперь эти Пути опасны?
- Смертельно опасны, настолько, что хождение по ним теперь под строгим запретом. На этих путях появляются демоны, или как-там их называет многоуважаемый синий маг. Они больше похожи на обезумевших животных. Умных, хитрых, но всё же животных. Некоторые из них достаточно сильны, чтобы уничтожить полсотни наших воинов. Но они вскоре исчезают... за исключением тех, кого мы всё же убиваем... И тогда нам удаётся увидеть нечто настолько отвратное... до того как твари разложатся на солнце, что не менее омерзительно. И сдаётся мне, что и на других Путях они появляются. Оскудение магии сказалось и на нас... Да, мы быстро поняли, что странно одетые подростки и непонятные существа - звенья одной цепи. У нас с детьми творилось абсолютно то же самое, что и в Лихолесье. Мы смогли с этой бедой справиться, меры предприняли самые разные, вплоть до казни. Но души наших детей помогли очистить... И тогда-то демоны взялись за наши Пути...
Гном в тревоге бродил по поляне.
Хелли обещала вернуться. Обещала. Обеща...
Почему ему резко разонравился этот лес? Причина не в извечной гномьей неприязни, да и нет её, этой неприязни, просто они кхазад, подгорный народ, камнерождённые, и им в скалах уютнее, чем в лесах. А так тут вполне живописно, несмотря на то, что весна ещё только раскрыла слепенькие голубые глазки.
А он тут единственный боец. Не считать же малютку Сапфиру. Или когтистого, но, увы, маленького и беззащитного котика Палландо. Или призрака Бранда, который только пугать и может.
А орк остался в Домике. И Воррин ловит себя на мысли, что его здесь сильно не хватает. Хоть и плохонький, но боец, ножом пырнуть может. Правда, потом всю поляну заблюёт. Такой вот аномальный орк.
- Кушать подано! - пропищала хоббитка.
Овощное рагу. Без мяса. Воррин бы всё отдал за кусок ветчины или связку сосисок. Но нельзя - эльфы рядом. Не оценят. Впрочем, готовит Сапфира вкусно, приколдовывает наверняка. Даже трава в её исполнении съедается на "ура".
Да что же тревожно так... Гном мысленно повторил про себя "Барук казад" десять раз - не помогло.
Бранд просочился сквозь кусты. Вид у призрака беорнинга был таким, что Воррин понял - происходит что-то неприятное...
- Уходим! - тихо рявкнул полупрозрачный медведь.
Уходили, как умели, ибо ходоки из гнома и хоббитянки оказались те ещё. Вскоре малявка притомилась, и её пришлось посадить на шею.
А ещё немного погодя начал выдыхаться Воррин.
Только Бранд бестелесный струился сквозь сучья, кстати, удивительное зрелище - медведь вытягивается, как ласка, превращается в дымную струйку и в мгновение ока он уже там, где вроде бы быть не должен.
А где кот? Только что рядом бежал туманным облачком, и вдруг исчез.
- За помощью побежал, - крикнул в ответ Бранд. - Быстрее, ещё немного, и мы в безопасности...
Не успели. То ли сытый, только что набитый живот подвёл, то ли короткие ножки, то ли сидящая на шее перепуганная мохноногая девчонка.
Тварь выскочила наперерез почти падавшему от усталости гному, и тот выхватил топор, хотя ясно понимал, что мокрые от пота, дрожащие от усталости руки долго его не удержат. Существо было огромным, как медведь... вернее, даже как два или три медведя. Собой оно напоминало дракона, но, к примеру, рядом со Смаугом было бы, что рыбий малёк рядом со взрослой щукой. Зачем бы Мелькору создавать такую мелюзгу? К тому же скользкий, словно вымазанный чем-то, и по всей шкуре создания плясали языки пламени. Как лес не поджёг? Хотя уже поджёг, там, откуда он вылез, что-то трещит и чувствуется запах палёной древесины. Но даже этого, "маленького" чудища хватит, чтобы убить Воррина.
- Барук кхазад! - Выкрикнул гном, из последних сил сжимая топор. - Мелкая, беги отсюда!
- Фигушки, я тоже воин, - пропищали со спины, и боевая малявка принялась со свистом что-то раскручивать...
И существо вздрогнуло и зарычало от боли: острый камешек врезался чужемирной погани в глаз, вонзившись в него не хуже стрелы.
А потом послышалось сначала эльфийское пение, а потом заклинание. Так, по крайней мере, показалось гному. Он ощутил словно бы ниоткуда прилив сил, и отмахнувшись топором, отрубил чудовищу полморды...
Труп утукку догорал в траве, та тлела, но не превращалась в костёр.
- Элберет и тут помогает, хоть мы и тёмные, со слов наших ушедших братьев, - криво усмехнулся Тингилорн. - А что за заклятие ты начитал на этого гнома?
Как-то само собой рассосалось неприязненное отношение между детьми этих двух народов. "Остроухий" и перебинтованный, намазанный чем-то "камнеголовый" сидели плечом к плечу, и эльф разглядывал рисунки гнома, не переставая восхищаться прорисовкой деталей и живостью линий. Хоббитянка, Бранд и кот удостоились своей доли похвал. Хотя призрак в битве почти не участвовал. Ибо его оружие - страх - на демона не действовало.
- Усиление, - ответил Алатар. - Вот теперь, Хелли, ты видишь, против чего твоё шаманство бессильно? Только медвежьи когти и клыки, и то... Если бы я вас всех не защитил, а Тингилорн не догадался спеть - тебя бы уже не было в живых. А так же Пипа. И Ани. По одиночке он бы вас попросту раздавил, сжёг и сожрал. Именно поэтому я собираю команду. Хорошо, что червоточина из Лэнга ещё не превратилась в полноценный тоннель... И такие существа встречаются только по одиночке. Иначе бы не хватило и войска. Ибо даже один такой утукку способен в один присест уничтожить двух-трёх таких, как Воррин. А Воррин, несомненно, лучший боец в нашей команде...
- Постойте, Великий Истари, это что же, мы повстречались с рядовым солдатом в армии чудовищ? - потеряно молвил Тин.
- Можно сказать и так. Эта тварь тупая и примитивная, даже говорить нормально не умеет. Правда, может вселиться в кого-нибудь. И тогда ни тому человеку, ни его близким не позавидуешь...
Истари глубоко вздохнул.
- Теперь король просто обязан с нами поговорить!
Что такое тайная тропа эльфов - знают только сами эльфы. Должно быть, те, кто читал Алую Книгу, помнят, как отряд Хранителей вели через Лориэн с завязанными глазами. Принято считать, что эльфы так защищались от возможного предательства. На самом же деле...
Глаза вначале завязали всем, кроме майар и Анарнен. Ну ещё призрак Бранда остался без повязки, так как был бестелесным, и просто шёл за эльфийкой. И вели их под ручку.
Остальные ничего не поняли, но Хелли со своей обострённой чувствительностью поняла, что они не идут, а... прыгают.
Именно прыжками выглядели резко меняющиеся ауры предметов, а уж их Хранительница могла разглядеть и с закрытыми глазами. Вот только что рядом было дерево, и раз - нет его. Зато есть скала, и бьющий из-под неё родник.
Вот как, значит, эльфы ходят по своим запутанным тропинкам, осенило её. Они просто-напросто перепрыгивает из одной точки мира на другую, используя какие-то порталы. Кажется, так назвал Алатар эти точки переноса за один миг на огромные расстояния...
Таким образом, эльфы в родном лесу преодолевают за какой-то час многие мили - если им, конечно, это необходимо. Для этого, подумала Хелли, они и яблони сажают, а может, и другие деревья, за отсутствием мэллорнов, которым в мире иссякающей магии просто невозможно. Потому так гол и безжизнен Лориэн, покинутый эльфами. Все восточные леса, так или иначе, соединены с Куивинен. Даже если между этими лесами лежат голые пустоши.
Когда с неё, наконец, сняли повязку, у неё сразу закружилась голова.
- Вот для этого мы вам и закрываем глаза. Майар и эльфы такие прыжки переносят легче, ибо магически близки и более привычны. Призрак - сам по себе просто сгусток магии. В прочих расах магии меньше в разы, и наши прыжки могут довести вас до безумия.
- А я вижу ауры... - начала Хелли.
- Да, ты видишь сияние каждого существа или предмета, и они мелькали вокруг тебя с немыслимой скоростью. Господа, отдохните. Мы уже почти пришли.
Собственно, Куивинен в разных источниках называли страной или озером, и то и другое было правдой. Это была загадка, прекрасное видение, сокрытое в лесах. Это был зелёный берег южного моря Хелкар, которое затем растеклось на два огромных озера: Рун и Нурнен. Но Куивинен осталась, чудом сохранённая в бурях прошлого. Осталась пунктирной линией на карте, этаким пространством в пространстве. Остались серебряные воды, хрустальные реки и призрачные города эльфов. Вполне реальных эльфов, пытающихся сохранить свою магию без помощи Валинора. Не менее прочих пострадавших во время оттока магии, когда Валинор закрыл свои границы, а все высшие эльфы покинули Средиземье. Все ли? Ильвэ и его народ остались. Приспособились к новой эпохе. Приняли новую, более земную магию, в которой не было чудес. Но продолжали наслаждаться тем чудом, что ещё осталось.
Вот только твари, атакующие эльфийские тропы, если и были чудом, то злым, страшным и отвратительным.
И Хелли, да и другим, меньше всего хотелось, чтобы красота, представшая их взорам, пала жертвой иномирных чудовищ. Этот сад и эти прозрачно-белые колонны, стены, лозы и виноград, зреющий на этих лозах - наследство от южных народов, чьи потомки населяют Харад. Красота их творений случайно влилась и творения эльфийских мастеров. Струи ручьёв, яблони, хрусталь и серебро - вот чем была Куивинен.
Может статься, и им придётся уйти За Море. Но очень нескоро.
А король Ильвэ или Эльвэ, как иногда называют его, одновременно напоминал Элронда и Трандуила. Чем? Горделивой осанкой, холодноватой мудростью. Светлыми глазами и чуть металлическим голосом.
- Я ждал вас, и вы принесли дурную весть, - сказал он. - Если эти чудовища - лишь часть того, что пришло в Средиземье, то дела наши плохи...
Почему Ильвэ не ушёл За Море, гадала Хелли, почему продолжает тянуть свою непростую лямку? Участвует ли в делах своего народа, или просто украшает собой трон?
Гадай-не гадай, но когда ты стоишь пред этими светлыми очами - во всех смыслах данного словосочетания! - и они просвечивают тебя до дна твоей полузвериной души, и ты чувствуешь себя совсем маленьким и глупым медвежонком, все сомнения отлетают прочь: вот он, истинный эльда, последний, пусть о том не ведают смертные, считая последними Трандуила и Келеборна, а кто и Кирдана Корабела, что ещё правит Серой Гаванью и провожает на запад желающих уйти. Этот не уйдёт и будет до последнего хранить свой потаённый мир, спрятанный в складках пространства и, наверное, времени.
- Я бы мог рассказать о тебе много, чего ты сама не знаешь, маленький оборотень, - голос глубокий, до мурашек, при этом звонкий - словно река, скованная льдом. - Много всего, что скрывает твоё сердце от тебя самой. Но я не стал делать этого ни с тобой, ни с твоими друзьями. Это было бы нечестно по отношению к существам, которые не могут ответить тем же. Хотя я вижу всё, даже того, кто остался на твоей поляне и не пошёл с вами, дабы не сеять тревогу и ненависть среди нас. - Хелли вздрогнула. - И вы правы, что оставили его. Ибо, хоть и нет в нём зла, он - свидетельство перемен. Безрадостных для моего народа. Мы теряем магию, Хелли из рода Беорна. Магию песни Валар. Она всё тише. Валары уже не поют. Только эхо их песни звучит над Ардой, и всё дальше друг от друга Валинор и Средиземье. Может статься, однажды те эльфы, что решатся покинуть Средиземье, не смогут этого сделать, ибо Валинор станет совсем другим миром. И тогда наступит самое страшное. Эльфы Средиземья станут смертными. Если не успеют спрятать свои леса под завесу, как это сделали мы. Добрые существа уже становятся злыми, а злые - добрыми, как твой друг Аглак. И слабнет щит, выставленный когда-то Эру Илуватаром между Ардой и прочими мирами. Этот, как вы его назвали, утукку не один. Их множество. Они возникали раньше каждый месяц, теперь - каждую неделю, скоро будут каждый день... Лес Авари станет первой преградой и первой жертвой, если эти твари вторгнутся к нам не по одиночке, а войском или хотя бы десятком. Мы потеряли уже многих, что невосполнимо в эпоху, когда на счету каждый эльф...
Воцарилось молчание. Ильвэ говорил с каждым участником отряда по отдельности, а Хелли, как избранницу судьбы, оставил напоследок. И вот теперь все слова, предназначенные ей, сказаны, а она не знает, что спросить.
"Почему я?" Глупо. И ответ будет такой же: перст судьбы, сочетание звёзд, всё такое прочее.
"Как именно?" А как получится. Отряд Непростых, или Необычных, как его назвал Алатар, сам должен найти способ закрыть язву в ткани мироздания. Иначе эльфы давно сделали бы это сами. Увы и ах, Алатар - единственный пришелец извне, который умел ставить и закрывать Врата.
А что, если...
- Владыка, скажите пожалуйста, не находили ли ваши подданные неких чёрных камней с плохой энергией?
- Находили, - удивился король эльфов. - А ты откуда о них знаешь?
- Мой муж, Пиппин, на них напоролся, когда медведем бегал. Лапой наступил и поранился.
- И рана никак не заживала, верно?
- Верно. Алатар потом говорил, что это - обломки крепости...
- ...Утумно. Да. Они до сих пор пропитаны злобой и ненавистью. Там, где мы неосторожно положили эти камни, начала увядать растительность. И тогда я повелел своим воинам отнести их на опушку...
- И те воины не вернулись? - холодея, спросила оборотень.
- Вернулись, но не все. Ты хочешь сказать...
- ...Эти камни привлекают чудовищ. И Мировая Защита в этих местах особенно тонка и легко рвётся. Я не учёный чародей, но Камни Утумно опасны. Не сами по себе, а тем, что они притягивают зло в прежде мирные и защищённые края. И добрые становятся злыми. И так далее.
- Я повелю своим эльфам вооружиться, - молвил король, - и пусть они соберут все камни, местонахождение которых неизвестно мне. И избавятся от...
- Владыка! Над лесом какие-то твари!
Птицы Лэнга появились над Куивинен впервые. До сих пор небо для них считалось закрытым, но трещали запоры, и вот кружат над лесами Авари странные и страшные существа - не то птицы, не то летучие мыши, не то обезьяны...
- Там мой Домик! - простонала Хелли. - А в нём один Аглак!
- Спокойно, Хелли, их всего две. Справимся, - успокоил её маг. - Максимум три, эльфы нам помогут. В темпе выходим, и за Тингилорном! А гнома, увы, придётся оставить во дворцовом Доме Исцеления, он ещё не вылечился до конца. Усиливать будем Пипа. Идём!
Так страшно Аглаку не было никогда.
Аглак неправильный орк. Добрый орк, трусливый орк. Крови не любит. Вечная снага. И вдруг такой шанс, вырваться из опостылевшего дома, доказать себе и другим, что ты орк, а не варжья какашка. Неважно с кем. Гном? Отлично. Челомедь? Тоже неплохо. Эльф? Ну ладно. Тем более со светом у него нет таких проблем, как у прочих. И чего они все солнца боятся? Оно теплое, и цвета при нем ярче.
А вот теперь бедняга таращил глаза на двух крылатых тварей, летающих над Поляной, и дрожал от ужаса, да покрепче сжимал вилы. Он ведь орк, а значит - воин. Хоть одну да заберет с собой.
Одна страшила подлетела совсем близко к энергетическому (Фух, как только запомнил!) щиту и ударилась в него уродливой башкой. Щит дрогнул, -сыпануло искрами, чудище взвизгнуло и отлетело, как пнутое.
Лошадки, бедные, аж забыли о своем страхе перед орком и сгрудились в кучку за его спиной. Только боевой конек Веник визжит воинственно и прыгает, вызывая тварей на бой. Глупенький, да они же тебя на три кусочка порвут, и будет у нас голова и хвостик отдельно от Веника.
Аглаку бы лук эльфийкин, да хозяйка в лес ушла и лук прихватила. А тварей уже не две, а три! И уже две башки колотятся в щит. И тот уже не звенит, а стонет. Присоединится третья, и наступит конец глупому орку. ..
- А Элберет Гилтониэль,
Силиврен пенна мириэль,
А менол аглор элленат
На-хайред палан дириэль,
О галадрим, менель арат
Фануиллон ле линнатон
Ве линде ле, ка Валимар,
Нефт айр, си нефт аэрон ...*
Никогда еще Аглак не был так рад звукам эльфийкой песни. И чего это все от них скисают? Красиво же поют, заслушаться можно.
А Птиц Лэнга скрючило от внезапной боли. Хвалебная песня или молитва Элберет действовала на них не хуже чем на назгулов.
Эльфы пришли. А с ними все, Кто покинул Поляну ради знакомства с эльфами. Помощь пришла.
Выше леса, выше гор,
Пламя ярости в груди,
Всех медведей и людей
Мощью ты превосходи!
Чтобы ростом до небес,
Чтобы дрогнула скала,
Чтобы падали враги
От ударов мощных лап!
Вот что примерно выкрикивал Алатар, и все увидели, как на фоне пусть огромного, но вполне еще адекватного размера топтыгина возник гигант с сосну высотой. И пока эльфы с переменным успехом пытались поразить летающих монстров в глаза, медведище дотянулся до первого их них. Попросту стащил его вниз, смял в комочек, раскрутил и выбросил, попутно оторвав крыло. Впрочем и без этого тварь была обречена, ибо толстопятый ухитрился переломать ей все кости.
Позже медведь подцепил и вторую, но личина сползла, и Пип вернулся к прежнему для Беорнинга облику . Так что эта Птица оказалась всего лишь порвана, но жива. Косолапого спас град стрел, отогнавший подранка к лесу.
...Анарнен не боялась, потому что чувствовала поддержку со всех сторон. И она стреляла быстро, но без суеты, не красуясь, и в глазу одного полузверя уже торчало две стрелы.
Но почему они раз за разом промахиваются? что защищает этих тварей? Какая злая магия, скажите на милость? Или дело в самих эльфах, в их безверии?
- А Элберет... Гилтониэль...
Теньк, теньк...
Это Тингилорн с совершенно неподвижным лицом посылает в чудовищ стрелы. Есть! Ослеплённая тварь вдруг потеряла направление, полетела немыслимым зигзагом, врезалась в дерево... встала, заковыляла неуклюже... К ней бросились два эльфа и Пип. Воины ближнего боя. Добивать, пока она беспомощна и мало что соображает.
- Не вздумай превращаться, Хелли! Такому маленькому мишке с этой пакостью не совладать!
- А... что мне делать?
- Пой.
- Я же не эльф!
- Зато шаманка. Пой, а я тебе помогу.
Махнув рукой, Хелли затянула песню без слов. Одну из тех, что позволяют настроиться на мирный, спокойный лад. А что ещё можно противопоставить тварям, от которых за версту разит безнадёгой? Они послабее назгулов, так сказал Алатар, намного послабее, но приближаться к ним всё равно опасно: тяжёлая аура скуёт душу похлеще цепей. И эта же аура мешает эльфам стрелять, сбивая настрой и прицел. Ослабела светлая магия Детей Леса...
Но вливаемая в Хелли светлая энергия сделала своё дело. Песня её окрепла, незаметно из мирной и доброй превратилась в воинственную, призывающую на бой со злом. И три воина успешно справились с подранком.
Но оставалась ещё одна. На неё песня Хелли возымела обратный эффект: существо летало тяжело и неуклюже, припадая на одно крыло... да в нём стрела торчит, в самой мякоти, да не простая - заговорённая, прищуришь глаза - увидишь словно лучик лунного сияния. И в сочетании с песней это оказывает на Птицу эффект сильнодействующего яда, она скисает прямо в воздухе...
И вдруг летающая мразь сделала последний рывок... и кто-то из зазевавшихся перворождённых оказался в её когтях!
В небо тут же взвились стрелы, поражая чудовище во все возможные места, оно окончательно потеряло ориентацию и влетело башкой прямо в развилку большого дерева. Дальнейшие минуты его были сочтены, эльфы просто порубили монстра на мелкие кусочки.
И пока Алатар ходил, поливал тварей каким-то веществом и читал заклинание, от которого туши монстров вспыхивали бездымным пламенем, не касаясь травы и кустов, Хелли и прочие участники битвы кинулись к телу упавшего эльфа.
То был Тингилорн. Он изогнулся под невозможным даже для эльфа углом, в теле его зияли страшные раны. Он не дышал, сердце его не билось, но сказать точно - легко ли он умер или в мучениях - не представлялось возможным...
Тело эльфа положили на сухой хворост и подожгли. Его бы в реку на лодке пустить, да вот беда - ни одна река в тайной стране Авари, Куивинен, не текла в море. А нести его через подступающие к самому берегу горы и кидать в высокие, бьющиеся об острые утёсы волны было просто кощунством. Истерзает злое море мёртвого Сына Леса да вышвырнет на скалы. Или скормит своим обитателям. Лучше уж усадить его верхом на саламандру и пусть летит его светлая душа прямиком к Намо, в Мандос, а тот его направит в те края, где ждут своего часа светлые эльфы. Ибо он умер, как светлый эльф, сражаясь с запредельной тьмой.
Эльфы пели погребальную песню, а Хелли бездумно смотрела в огонь. Вот и погиб на их глазах друг. Пусть не очень близкий, но за время пути с ним сдружились все члены Команды Непростых. Кроме орка, которого прятали.
Теперь-то прятать уже не имеет смысла. Вот он стоит, смотрит в костёр, и на умной страшной морде его застыли растерянность и печаль. И эльфы его не трогают, все видели, как он со злости метнул вилы в Птицу, когда та схватила эльфа. Не попал, правда, да попробуй, попади с такого расстояния.
Первая смерть на их пути. Кто-то поёт, кто-то плачет, а Хелли смотрит в огонь.
Зло нанесло свой первый удар и почти попало. Кто следующий?
И чудится молодой шаманке: крылатый зверь саламандра уносит на своей спине Тингилорна прямо в серые дождливые небеса, и он весело машет сверху всем рукой.
- Итак, ребята, и вы, Перворождённые, теперь я вынужден сказать: сражаться с этим, новым злом мы не можем, - сказал Алатар, а кот громко мяукнул, подтверждая.
- Почему не можем? Всё можем, - загомонили разные голоса со всех сторон. - Утукку побеждали. Этих, с крыльями, тоже осилили.
- Это не победа. Эльфы, ваше бессмертие привело к тому, что дети у вас теперь рождаются очень редко. Каждый эльф на счету, буквально. А так как твари ходят по вашим Путям, они будут приходить бесконечно, пока не вымрут последние Авари. Я надеюсь, что нам удастся то, что мы задумали, но мы не знаем, когда. Поэтому - воины Леса, слушайте внимательно, я вам буду постепенно объяснять, кто ещё может прийти через ваши Пути, и есть ли у них слабые места. Тем более, что камни Утумно всё ещё лежат там, куда упали, и их необходимо собрать и выбросить за пределы вашего Леса...
