Коцебу последнего Хранителя

      Последним шёл Алатар, и увидев бьющуюся на земле личинкообразную тварь, пронзённую мифриловой стрелой, добил её молнией. - Надо быстрее, - сказал он, нагнав отряд. - Минуем эту земляную поверхность, дальше скальная толща, и по крайней мере, атака из-под земли нам будет не страшна. - А на поверхности? - язвительно отозвался гном. - А на поверхности придётся сражаться, увы. Поэтому - быстрее, друзья мои! Как можно быстрее добраться до пещеры! Так больше шансов, чтоб хотя бы...       Он не договорил. "Хотя бы выжила Хелли", - именно так звучали бы его слова. Все шли на смерть, в том числе и Алатар, и в отличие от Гэндальфа, переодеться в белое ему не грозило. Ибо Валар только начали Песнь, и связь с Аманом была ещё слишком слаба.       Но никто не заговаривал об отступлении. Слишком поздно, и слишком многое было поставлено на кон. Там, в глубинах бывшего Утумно, пробуждалось нечто такое, что эхо его силы расходилось по всему Средиземью, сильнее всего отзываясь на северо-востоке материка.       И подгоняемые этой силой, неслись на перехват чудовища. К счастью, все летающие твари отвлеклись на Домик, и к счастью, Хелли об этом не знала. Иначе, кто знает, смогла бы она не сломаться уже в начале пути?       Утукку разновидности Ш'рем мчались под чужим солнцем, к их великой радости, скрытым за облаками, к тому же уже почти ушедшим за горизонт. Им было больно, но они не смели ослушаться Повелителя. Они должны были разорвать дерзких пришельцев раньше, чем их самих разорвёт на части этот мир, всё ещё слишком светлый для обитателей Лэнга.       И когда до входа в подземелья Утумно оставалось всего ничего, Команда Необычных увидела их. И поразилась.       Это была безобразная помесь кузнечиков и драконов. Длинные, узкие, на относительно коротких лапках, вооружённых когтями-лезвиями. Они казались сплетёнными из скользких канатов. И неслись, как ящерицы, извиваясь между камней. Впрочем, при ближайшем рассмотрении, лапы их только казались короткими, они сокращались и вытягивались, ещё больше ускоряя длинные вёрткие тела тварей. И расстояние между ними и пятерыми путниками стремительно уменьшалось. - Так, ребят, - сказал Воррин. - У Пипа есть Хелли. Маги - важны, даже пушистик. По Хелли я молчу. В общем, идите между этими скалами, я их задержу!       У всех на миг перехватило дыхание. Вот и первая смерть. И так скоро... Ведь как ни крути, а надеялись на благополучный исход, и что выживут все. - Удачи тебе, друг, - пожелал ему Алатар. - Пусть Ауле хранит тебя. - Сохранит, куда он денется, - с наигранной бодростью произнёс гном. - Быстрее, они уже близко!       Сжав зубы, соратники поклонились Воррину в пояс и побежали к уже близкому входу.       Первый ш'рем наскочил, когда спина последнего спутника гнома растворилась во тьме прохода. Воррин ждал его и раскроил ему башку топором, откованным из мифрила. Пока твари, хоть и огромные по сравнению с маленьким гномом, были уязвимы для мифрила. Их ядовитая кровь не скоро разъест волшебный сплав. А эффект этот металл давал такой же, как серебро на вампиров. И гномья заточка резала их, как нож масло.       Туповатая пехота Лэнга, которую понемногу начал донимать чужой светлый мир, не сразу сообразили сменить тактику. Гном удобно устроился между камней и уже положил половину маленького войска. Да ещё с каждым ударом впадал в боевую ярость, орал то ли песни, то ли молитвы какому-то Ауле-Махалу, отчего тёмные создания впадали в замешательство и теряли боевой дух. Молитва есть молитва, кому бы она не предназначалась - если только адресована она светлому божеству.       Если бы не абсолютная память гнома, то он погиб бы в считанные минуты. Но он вовремя увидел, как отделились от основной массы две "ящерицы" и побежали куда-то налево. И он понял, что они полезут по каменной осыпи вверх для того, чтобы сигануть прямо ему на голову. И тогда гном решился на рискованную выходку.       Он отвязал от пояса метательный топорик и запустил его в ближайшую тварь. Удар был столь могучим, что серебристое лезвие ушло почти полностью в черепушку чудовища. Оно свалилось и закупорило собой проход, дав гному возможность развернуться и побежать на всей возможной скорости ближе к проходу, под защиту настоящей каменной стены с зубчатой поверхностью, ростом с два довольно крупных тролля...       Ничего не подозревающие монстры, один за другим, соскочили, как они думали, на голову упрямому светлому воину. Но Воррина там не было, и они попадали друг на друга.       Когда твари добежали до гнома, они были порядком измотаны, чувствовали, как чуждый им мир потихоньку убивает их. И они ринулись в последнюю атаку. Но проход всё ещё был узким и не пропускал больше двух "ящериц".       Топор Воррина затупился, и он отбросил его в сторону, но к тому времени демонов осталось слишком мало, чтобы быть серьёзной опасностью для гнома, вооружённого топориком с адамантовыми вставками в лезвии. Вскоре всё было кончено. Для утукку.       Гном прислонился к каменной стене. В этот раз он выстоял, но сил у него не было даже на то, чтобы просто встать и сделать шаг. Если сюда примчатся ещё несколько таких ящерок, то ему точно конец. И ещё раны болели так, что хотелось выть в голос.       Он запрокинул голову. Показалось ему или нет, что непроглядная чернота немножко посветлела? Нет, не показалось.       И отдалённое стрекотание с металлическим оттенком ему тоже не мерещилось.       Какими жуткими и величественными были коридоры Утумно, и к какому жалкому состоянию они пришли теперь! Даже орки не жили здесь. Слишком долго, слишком лениво отстраивать, восстанавливать, доводить до ума - куда как проще переселиться в другие места и грабить "жалких" светлых.       Проходя через коридоры чёрного камня, странники видели трещины в стенах, лужи воды, маслянисто поблёскивающие в свете волшебного светлячка, висящего над головой мага. Слышали попискивание крыс, которые каким-то образом находили себе пропитание даже здесь, и коту Палландо приходилось сложно - его кошачьи инстинкты то и дело брали верх.       Но вдруг крысы замолчали. И воцарилась мёртвая тишина. Только с грохотом падали капли и оглушительно булькала вода в лужицах. Где-то на поверхности опять шёл дождь, какая-нибудь туча продырявила своё брюхо об острия скал , и дождь просачивался в тысячелетние трещины, размывая даже чёрный камень, сотворённый лично Мелькором.       Этой туче было всё равно, что сейчас творится в древних коридорах. - Мы на полпути к цели, - слова Алатара в этой тишине отозвались гулким эхом, все вздрогнули. - Мы прошли достаточно далеко, и, похоже, грядёт расплата за этот безопасный путь. Прислушайтесь...       Шурх... шурх... шуршали множество лапок или щупалец, или змеиные тела, пока ещё далеко, но всё ближе, и медвежье чутьё беорнингов доносило отвратительную вонь. Этим тварям не место в Средиземье, но они уже здесь. И их немало. И будет больше, если не... - Вперрёд, - вдруг прорычал медведь в серебристых доспехах эльфийской работы. - Они идут из боковых корридорров, и на этом перекррёстке мы уязвимы. Бежим быстрее, я скажу, где можно перредохнуть.       Человеческая речь давалась медведю с трудом, но все прекрасно поняли Пипа. И побежали со всей возможной скоростью.       Они проскочили ещё два таких перекрёстка, когда Пип решил, что пора остановиться. Коридор был достаточно узкий, чтобы огромная туша медведя, бежавшего последним, перегородила его, заполнила, как пробка бутылку. Так казалось со стороны, на самом же деле места было достаточно...       ...чтобы оборотень размазал по стенам не один десяток врагов. - Всё. Вы уходите. Я останусь, - проговорил медведь, тяжело дыша. - Не плачь, Хелли. Ведь мы же знали, на что шли. Пррости, если сможешь. Постаррайся выжить. А то прриду и отлуплю. - До свиданья, Пип, - откликнулась маленькая медведица и отвернула морду, чтобы муж не видел, как она ревёт в три ручья.       Серебристый медведь всё рассчитал правильно. Козырёк, оставшийся от бывшей двери, каменные косяки надёжно защищали его сверху и с боков. А за этими выступами камня медведю было где развернуться. И мелкие змееподобные утукку методично размазывались по стенам, сплющивались в лепёшку. Перчатка с адамантовыми когтями лежала рядом, дожидаясь всоего часа - пока оборотень справлялся без неё.       Но враги всё не кончались, а усталость понемногу накапливалась в теле беорнинга. Только раскалённая животная ярость ещё удерживала его в боевом обличье, от этой ярости в глазах у него было красным-красно, да ещё раны, которые он всё же получил, несмотря на мифрил, пока ещё только усиливали её.       И настал момент, когда косолапому воину пришлось совсем невмоготу. Подползла тяжёлая пехота Лэнга, или "пластуны" - шогготы, медлительные, но опасные не менее, чем змейки с крыльями.       Рискуя лобастой головой, медведь наклонился к адамантовому кастету, подцепил его зубами... - РРОААА!!!       Кажется, ему оторвали ухо... и кто-то снизу жрёт... вот что значит, потеря бдительности!       ...и надел его себе на лапу.       В последнем приступе ярости он уже не думал, сколько продержится, кого успеет убить, что останется от волшебного оружия. От демонов летели клочки по закоулочкам. Крылатые мурены Ш'альзе, их ползучие собратья Ш'во и тупые шогготы растерялись настолько, что гибли десятками, как когда-то орки от когтей Беорна. А медвежий рык оглушал их почище грома.       И враг дрогнул. И побежал.       Пип замер, тяжело дыша. Кровь заливала ему глаза, болели сломанные рёбра, и всё сильнее ощущалась боль в многочисленных ранах и ранках - особенно жестоко ныли лапы, их просто рвало на части. А кастет пропал. Развалился. Он им чуть ли не сотню положил, до сих пор по стенам слизь. И надо продержаться... а то придут новые, а он тут в обмороке... в облике человека... И капут придёт Пипу, а затем, что самое ужасное, Хелли и всем остальным, кто ушёл вперёд.       Он ждал... ждал... а раны ныли всё сильнее...       И не знал, что демоны больше не придут. По коридорам Утумно шли те, кто по праву считались профессиональными убийцами демонов, и демоны бежали от них в страхе.       Тишина. Какая мёртвая тишина! Как будто все демоны в пещере вдруг взяли и скончались. Или их отвлёк на себя беорнинг. Пип... ты только выживи там, ладно! И Воррин тоже... Пожаалуйста...       Пока Хелли молилась всем Валар сразу, Алатар проверил корону Мелькора. Силы в ней будто поубавилось, уже не жжёт руки, можно без тряпки держать. Может, не напрасно Хелли надеется? Куда-то же эта сила ушла - не на защиту ли двух воинов, прикрывших им тыл? Иначе не миновать бы им ещё одной битвы, а двум бойцам быстрой и мучительной смерти. - Ну что ж, Мелькор. Мы и такого не ожидали. Может, это маленькое добро зачтётся тебе в чертогах Мандоса, - тихо произнёс маг. И обратился к Хелли: - Чует моя душа, что нам предстоит ещё одна битва. Вернее - мне. А вы с Палландо должны бежать в бывшую Зеркальную Комнату. Там раньше стояли чёрные зеркала, и именно они, вернее, тень их и того зла, что отражалась на всей Арде, послужила дверью, в которую вошла Тьма. Хелли, ещё раз повтори слова заклинания и последовательность действий. Если ты там собьёшься, то всему конец.       Тихим, невыразительным голосом, дабы не вызвать случайно магические силы, нарочно так, что слова сливались между собой, маленькая медведица протараторила заклятие. - И помни. Ты должна быть человеком! - Ага, - кивнула оборотень. - Теперь - большой зал. Последний уцелевший во всей крепости, и, как подсказывает мне сердце...       ...Накаркал. Хотя и каркать было не обязательно. Ясно ведь, что такое затишье не надолго, что впереди ждёт опасность пострашнее прежней.       Хотя, относительно Лэнга, пёстрая толпа шогготов и утукку, разбавленная парочкой алуа и доукомплектованная Тварью - клубком рук, ног и голов - была сущей ерундой. - ...здесь мы потеряем меня, - невозмутимо продолжил майа. - Вы за меня не бойтесь. Ну, умру. Душа-то останется. И отлетит она к Оромэ, или, может, к Мардуку - я ему иногда молюсь по старой памяти. - А Сапфира?! - Освободится от клятвы, только и всего. А Бранд отвезёт её в Шир. Мало ли, одна хоббитянка среди сотни таких же. Может, жениха найдёт. И будут у неё хоббитята.       Стелет-то старый маг гладко, - поняла Хелли, - а у самого на душе кошки скребут - покрупнее Палландо и чёрные как ночь. - А теперь, мы все втроём войдём в это гнездилище зла, - мертвенным, спокойным голосом произнёс Алатар, напялив на Хелли корону Мелькора чуть ли не по глаза. - Раз, два, три...       Демоны опешили от такой наглости: одна смертная, один недомаг в теле зверя неразумного и один полубог с обрезанными крыльями строевым шагом вошли прямо под прицел многочисленных буркал, зыркалок, гляделок... - А теперь - бегите!       И Алатар ударил, ошеломив световой волной всех демонов. И пользуясь этими краткими мгновениями, два зверя - большой и маленький - пролетели зал насквозь и ввинтились в чёрную дыру коридора на противоположной стороне.       Ледяные пульсары, молнии, световые шары - всё это гроздьями и цепями разлеталось от Алатара, на которого было навешано такое количество щитов, что со стороны он казался новогодней игрушкой.       "Вот и тряхнул стариной", - думал бывший шумерский Архимаг. - "Вот и пригодилось то, чему не место в Средиземье", - думал нынешний майа. -"А Оромэ с Манвэ всё: забудь, забудь эти глупости! Кстати, кто там поёт? Неужели Айвендилу удалось?.."       Да, это была песнь Валар, пока ещё слабая, но голоса богов не то, что голоса смертных, то ли ещё будет. Лишь бы не оказалось поздно, опыт подсказывал Алатару, что самый страшный враг поджидает Хелли в Комнате Зеркал.       Уфф, можно передохнуть, даже Тварь умудрился укокошить, вон этот многолапый колобок в углу валяется и премерзко воняет - горелой плотью и собственной, мгновенно загнившей... Но недолго, Алатар, слышишь шуршание? Это не тараканы - это новая нечисть бежит из всех углов бывшей крепости Мелькора. Откуда их столько здесь? Из портала, вестимо. Те, в Орокарни, с трудом пробивались через камень, а этим трудиться ни к чему. Наштамповали шогготов, собрали в горсть утукку поголоднее - и вперёд, на пики! Благо, не всякие пики выдержат такой напор. А близость портала не даёт им, к тому же, сдохнуть слишком быстро. Кое-кто подкормиться успевает, прежде чем почувствует себя плохо, нырнуть в портал, оклематься, и снова за добычей. Естественный отбор во всей красе...       И ты не волнуйся, Синий маг, твоя душа после смерти достанется Оромэ, она слишком к нему привязана, чтобы её отобрали какие-то демоны. Только продержись как можно дольше, дай возможность Хелли прочитать необходимое заклятие. Потому что орлы на этот раз не прилетят. Какие, к балрогам, орлы в пещере...       Лестница. Бесконечная чёрная лестница. Раньше Утумно сплошь состояло из таких лестниц. Половина из них давно рассыпались чёрным порошком, да и остальные пощадило время. А эта уцелела, по иронии судьбы.       А Венец-то Мелькора жжётся! И чем ближе портал, тем невыносимее жжение. Такое чувство, что сейчас мех загорится. И будет лысая медведица в короне Князя Тьмы. Кошмаррр!       "Хелли. Притормози".       "Что?!"       "Мы почти пришли. И почти опоздали. Чувствуешь эту силу?"       "Ой... фууу... такое трудно не почувствовать".       "Там Архидемон".       "О, Эру"...       "Да... К счастью, он слишком велик для портала, а расширить его сам отчего-то не в силах. Как думаешь, чего ему не хватает?"       "Душ?"       "Молодчинка, хорошо усвоила урок. Причём он её не посадит в какой-нибудь фиал, он твою фэа элементарно сожрёт".       "То есть, он начнёт меня убалтывать с целью схавать?"       "Истинно. Не поддавайся. Ну-ка, собери волю в кулак, и на бой. Он у нас последний и решительный. Если хочешь, пой".       Напевая ломким медвежьим баском какой-то развесёлый марш, Хелли с котом на спине вошла в Зеркальную Залу.       Но зайдя, замолкла - дыхание перехватило. И было отчего!       Все зеркала в тёмном зале, тёмном даже для ночного зрения оборотня, были разбиты, потускневшие осколки легко можно было спутать с обычной пылью и камнями. Но одно - уцелело. И в нём виднелось..       ...две кровавые неподвижные луны и земля, пересыпанная толстым слоем пепла вперемешку с костями. Бесплодная, страшная местность из видения Пипа, по которой плыли или неслись чудовищные силуэты. Лэнг.       А потом всё это заслонило нечто бесформенное, жуткое - море плоти с кучей жадно разверстых ртов. И разум Хелли вдруг заполнил глубокий обволакивающий голос, не женский и не мужской, голос, принадлежащий сущности божественного уровня:       "Кто ты, Смертное создание? Я чувствую в тебе силу. Позволь мне помочь тебе развить её. Никто из смертных не сможет этого сделать, как могу я, Ньярлатхотеп! Ибо мне доступны знания всех миров и времён. И ты будешь властвовать над смертными, над их жизнью и смертью. Взамен я прошу только одного"...       Хелли постепенно затягивало в этот омут, она тонула, голос приносил ей странное удовольствие, он ласкал, убаюкивал...       "Твою душу"...       Корона Мелькора, о которой Хелли совсем забыла, вдруг раскалилась так, что маленькая медведица завыла и попыталась сбросить эту мерзкую штуку, причиняющую боль...       ...и очнулась. Голос всё уговаривал, но уже где-то далеко, не здесь, и Хелли трясло: какой-то могильной гнилью, стылым холодом тянуло от него. Так может разговаривать червь, обретший разум и дар человеческой речи, но всё равно оставшийся паразитом. Брр... Как же мерзко...       Заметив кота, деревянной, совсем не кошачьей походкой, идущего к порталу, медведица схватила его за шкирку и тряхнула. Тот пискнул:        "Что... Хелли... Ах, я, старый дурак... спасибо тебе. Чуть не купился! Но смотри, оно просунуло свою... кхм... ложноногу* в портал! Его не закрыть, пока он не уберётся! А прикасаться к нему я не стал бы под страхом смерти от чумы! Лучше уж чума, чем это"...       "Клубком свернись", - вдруг мысленно сказала Хелли. - "Как ёжик, шипиками наружу".       Палландо даже дрожать перестал от удивления.       "Точно! Адамант! Если он меня схватит, сам же и подавится! Ты умничка! Был бы человеком, расцеловал бы!"       И он свернулся клубком. Хелли краем глаза заметила, как он превращается в маленькую луну, излучая робкий пока, неверный и слабый свет.       А сама Хелли, нацепив заветный кастет, медленно направилась к страшному созданию в зеркале. И когда подошла совсем близко, со всей медвежьей силы ударила по выпущенному отростку плоти!       Дальнейшее походило на ночной кошмар. Существо выло всеми глотками, хлестало по воздуху новыми отростками, которые у него отрастали каждый раз разные. То щупальце, то сяжка, то клубничный усик... Дважды попадали по сжавшемуся комочком коту, оставляя на его спине пролысины, но большего вреда причинить не могли - тут же отскакивали, дёргаясь, как в агонии. А Хелли на время оплело, словно клубком змей, но этот клубок вскоре рассыпался, и из него выпала обожжённая, но живая Хелли с сильно помятым Венцом на голове. И снова полоснула когтистым кастетом по врагу.       Этот ужас закончился внезапно. Всего странная битва длилась от силы минуту, а двоим избавителям казалось - не меньше часа. Вдруг все щупальца втянулись в портал, на ходу теряя плоть. Она шлёпалась на землю с противным шлёпающим звуком, испуская такую вонь, что Хелли не стошнило только потому, что нечем. И чудовище словно испарилось, оставив в зеркале портала всё те же две луны и мёртвую землю. - Оно ушло, - вслух выдохнула Хелли.       "Да, он ушёл, - отозвался Палландо. - "Но может вернуться. Наше счастье, что эти Врата ещё слишком малы для него. Хелли, ты знаешь, что делать".       Обнажённая девушка распрямила спину, и под тёмными сводами бывшей крепости Мелькора зазвучали слова на чужом языке.**       Вряд ли Хелли понимала значение каждого слова. Ведь она не была шумеркой, она была начинающей колдуньей из Средиземья. Алатар, как мог, перевёл непереводимое, а девушка кое-как запомнила смысл. И как могла, вкладывала этот смысл в слова.       И когда ей казалось, что она вот-вот упадёт замертво, не договорив, к ноге её прислонился тёплый, сияющий комочек меха. И от этого комочка пошла такая волна силы, что Хелли буквально воскресла. И уже совсем легко дочитала заклинание.       И края зеркала, его тёмная и одновременно пылающая рама начала уменьшаться, смыкаясь к центру. Вот исчезла одна луна и наполовину - вторая... вот от ужасающей смеси костей и пепла осталась узенькая полоска... какай-то миг в воздухе висело чёрное кольцо, затем оно превратилось в горошину сияющей тьмы... и пропало.       Обессилевшая Хелли присела в центр угасающей, уже ненужной магической фигуры. Погладила кота, похожего на пушистую тряпку - из него ушла вся энергия. Положила его к себе на колени. И горько заплакала...       ...не зная о том, что спасение уже пришло.       Орлы всё же прилетели. Пусть даже они и не выглядели как орлы.