Странники
Лен
Вард всё ещё спал. Тройн дремал возле него, по-старчески скрючившись на табурете, уронив голову на грудь, негромко посапывая. Я тронул его за плечо. Он вздрогнул, поднял на меня мутноватые усталостью глаза. - Всё хорошо, - голос его был хриплым, - никаких чепе. - Я пойду, пройдусь, - сказал я неожиданно для самого себя. - А вы поспите. Только на всякий случай – у нас на диване, если можно. - Конечно-конечно! - Тройн замахал руками. - Иди, проветрись, миленький! И не переживай, он очень быстро поправляется. Можно даже сказать, удивительно быстро. Его организму просто нужен основательный отдых. Так что до вечера ты вряд ли сможешь с ним пообщаться. Сначала я хотел напиться. Но, придя в бар и забившись в самый тёмный угол, заказал кофе. Да, мне было больно, я чувствовал острую моральную усталость. Но вдруг понял, что не хочу туманить голову. Хочу просто сидеть, смотреть, слушать, пить кофе… Негромкий гул голосов, лёгкая музыка, позвякивание посуды. За проёмом открытой двери лают собаки, что-то кричат дети, неподалёку шумит фонтан. Низко пролетая, щебечут птицы – там, дома, это, обычно, к дождю. Между бежево-рыжими кирпичными домами проскальзывает сочная прозрачная бирюза предчувствующего закат неба. Запахи летнего вечера, мягкими порывами влетая с улицы, разгоняют кофейный аромат. Звуки переплетаются с запахами, с этим небом неимоверного цвета, оплетают ощущением уюта, гармонии, рассказывают, как хорошо жить. Они делают это так искренне, что я не подмечаю в этом ни малейшей издёвки. Я просто слушаю, смотрю, чувствую – любуюсь. Стараюсь впитать как можно больше… Моё неожиданное умиротворение нарушили. В зал вошёл высоченный «волкоголовый», обладатель ярко жёлтого лёгкого костюма, большой цыганской серьги и франтоватой развязности в манерах. Колоритная внешность. Кроме того, явно знакомая. Явно, но как-то неопределённо. То есть, я не смог вспомнить, где я его видел. Причём, оказывается, не только видел, но и общался. Так как, заметив меня, волк улыбнулся и приветственно кивнул. Я кивнул в ответ механически, но ход моих мыслей принял новое направление. Откуда я его знаю? В принципе, конечно, не важно. Важно другое – моя умопомрачительная рассеянность. Я не замечал не только Тройна. Кроме всего, что вокруг, затмевая и пересиливая это самое всё, у меня здесь был свой личный мир, состоящий из меня и Варда. И не было ни надобности, ни желания больше никого туда впускать. Только непосредственное столкновение с кем-нибудь иногда нарушало эту оболочку. Правда, как я только что понял, в памяти откладывалось смутно. А ведь знакомства я завожу легко… Обычно, когда концентрация внимания не настолько сосредоточена на одном человеке. На одном. С самого начала. Когда мы только поселились в Городе Арен, часто, задрёмывая, я ощущал, словно лежу в своей кровати, дома. До мельчайших подробностей представляю, словно вижу сквозь веки, привычные детали интерьера: телевизор справа от кровати, книжные полки – слева, лампу над головой. Удивительно органично вписывалось в это ощущение присутствие Варда рядом, в паре метров от меня. Я очень чётко чувствовал его, но это ни в коей мере не подчёркивало, что я там, где нет ни книжных полок, ни, тем более, телевизора. Вард был вне места или времени. Он был просто со мной, рядом, во мне, частью меня… Друг. Только друг? Целый год я был в неизвестно каком отдалении от дома. Я не знал, смогу ли вернуться. Я не знал, что с моими близкими. Я был заключённым. Я был вынужден раз в несколько дней кого-нибудь убивать. И… Это был самый счастливый год в моей жизни! Мысли бежали всё быстрее, собирая детали, ощущения, моменты в нечто целое. Что-то внутри меня набирало в грудь воздуха. Вот, сейчас, прямо сейчас, я сделаю какой-то вывод… Даже голова кружится… Кто-то дёргал меня за штанину. Я недоумённо посмотрел вниз. Грубо сорванный откуда-то с вершин. Внизу – явно собачья, но недвусмысленно напоминающая крокодилью, морда. Мощное, широкое, низкое и как будто приплюснутое или раскатанное сверху тело – словно длинная скамеечка на толстых выгнутых наружу ножках. Всё это в чёрной шерсти, немного отливает синевой. Эта, наверное, собака тянула меня за штаны внушительными, как и её размеры, зубами, одновременно косясь продолговатыми человеческими глазами ярко-красного цвета. Потом разжала пасть и отбежала на пару метров, как-то по-насекомьи перебирая лапами, почти прижавшись к полу, производя удивительно неприятное впечатление. Взвизгнула какая-то женщина. А собака обернулась и призывно кивнула мне головой. Никогда раньше я не видел таких тварей. Даже здесь. Но я, не раздумывая, встал и пошёл за ней. Потому что знал, куда она ведёт меня. Точнее, к кому. Просто знал. И уже давно понял, что хоть какого-то логичного объяснения подобрать подобному знанию – не могу. Как и ощущению, которое, на сей раз, исходило от собаки. Но всё это теперь было ссыпано во мне в коробочку под веским названием, подаренным мне врагом: «Странники». Собака больше не оборачивалась, очевидно, справедливо уверенная в том, что я иду следом. Какое-то время мы петляли удивительно пустынными переулками и подворотнями, где основными звуками становились мои шаги и отчётливый цокот когтей по булыжнику (не видел здесь асфальта – только булыжник и бетон). Наконец, мы достигли цели – здания внушительных размеров, похожего на завод или заброшенный склад чего-нибудь. Перед тем, как углубиться в него вслед за собакой, я оглянулся и посмотрел на небо. Его цвет стал ещё гуще. Часов девять. Скоро совсем стемнеет. Удивительно было не то, что мне вдруг стало не по себе, а то, что мне стало не по себе только сейчас. А ещё удивительней – то, насколько легко мне удалось прогнать это ощущение. Сумеречные гулкие лестницы. Пустые обширные цеха, пропахшие гарью и сыростью. Казалось, всё это давно и безнадёжно покинуто. Однако мы всё же добрели до освещённого ярким белым светом низкого широкого цеха со стеклянными стенами, небо за которыми выглядело чернильно-синим. Моя провожатая юркнула в дверь в углу цеха. За этой дверью обнаружилось небольшое квадратное помещение. Окон здесь не было вообще, а тусклый, какой-то мертвенный сине-серый свет исходил непонятно откуда. Единственный предмет мебели – чёрная деревянная лавка, протянувшаяся вдоль всех четырёх стен. Посередине комнаты на полу – чьи-то кости. На данный момент уже трудно понять, кто это был – человек, животное или ещё кто-нибудь, к тому же, здесь всё это может объединяться в одной персоне. Отчётливо видны только серые лохмотья ткани и массивное копыто. В воздухе – странный терпковатый запах. В углу – тёмный здоровенный ящер, придавив чешуйчатой лапой одну из костей, лижет её длинным языком. Видимо, он забился туда, когда мы вошли. При его габаритах, не уступающих размерам моей куда-то запропастившейся знакомой, такая скромность была неоправданной. Ноги почему-то стали ватными, и я сел. Ящер побежал под лавкой. Я вздрогнул, когда из-под неё, стукнувшись о мою ногу, выскочила крокодилоподобная собака и забегала по комнате, по своему обыкновению почти прижавшись к полу. Стало ясно, что никакого ящера нет, верней, они с собакой – одно лицо… или морда. Я уже к разному привык, но вдруг проявилось тенью знакомое ощущение – словно я нахожусь в каком-то странном сюрреалистическом сне… - Ехо не кусается, - сказала собака глухим басом, очевидно, неверно истолковав мой взгляд и то, как я вздрогнул. Заодно дав мне понять, что точнее будет не «собака», а «пёс». - Да, за всю дорогу он ни разу не попытался этого сделать, - хрипло согласился я. - Если не собирается съесть, - закончил пёс свою фразу. Не переставая бегать по комнате, он пристально разглядывал меня. - Сидишь тут, да? В войну играешь, да? Ехо как-то умудрялся одновременно укоризненно качать головой и ритмично кивать своим словам. - Играю? - переспросил я. - О близких своих забыл, да? И думать не думаешь! - подбежал очень близко, приподнялся на задних лапах, задрал голову и прямо в лицо прошептал: - А они о тебе думают. Я зажмурился и сжал зубы. Мне показалось, что в голове надулся и лопнул большой плотный шар. Лопнул, оставив тяжесть, пустоту и тупую боль в затылке. Я слишком этого боялся. Того, что он сказал. Но всё это время надеялся-надеялся-надеялся… Неужели зря? Неужели?! Неужели… - Ну ты и ехидина! Новый голос. Моего сознания хватило на то, чтобы понять – фраза адресована не мне. - Не пугайся, молодой человек! - это уже мне. - Просто Ехо у нас так шутит, - раздался его смех, больше похожий на кашель. - Никуда твой мир не сдвинулся за всё это время. Я открыл глаза. Не смея допустить, что слышу правду теперь. Но я увидел ту, что сказала её – и то, что уже начало железной рукой сдавливать мне горло, отпустило. Я поверил ей. Сразу и безоговорочно. Это её я видел вчера утром в метро. Видел мельком. Зато очень остро прочувствовал. Сила, тайна и что-то, знакомое ещё более сильно, чем в остальных случаях. Но вчера это знакомое было только в ощущениях. А сегодня я мог разглядеть это и в её внешности. Даже в тусклом освещении её вьющиеся волосы сияли бронзой. Под длинным тёмно-коричневым плащом, плотно вышитым тонкими, похожими на кельтские, узорами, угадывалось стройное сильное тело. А её лицо… - Почему у меня такое чувство, что я знаю тебя? - прошептал я, вглядываясь в это лицо. - Этому есть две причины, - её зелёные глаза тепло улыбались. - Во-первых, Странники с определённым уровнем силы всегда чувствуют друг друга. Во-вторых… - Ты в зеркало давно смотрелся? Я перевёл непонимающий взгляд на Ехо. Он ничего не добавил, только скептически разглядывал меня, наконец, остановившись и улёгшись возле неаппетитной кучи. Он молчал и разглядывал меня. И я понял сам. Резко повернулся. Вскочил. Это было моё лицо. Со скидкой на пол: мягче линии, тоньше черты. Не знаю, объективно, как я улыбаюсь, но, наверное, похоже… Очевидно, я очень смешно выглядел с отвисшей челюстью, потому что эта, почти моя, улыбка переросла в смех. - Но… как? - я развёл руками. - Не знаю, - она покачала головой. - Никто не знает. Но иногда такое случается. Могу тебя успокоить – мы не родственники. По крайней мере, в обычном понимании. Она окинула взглядом комнату и поморщилась. - Выйдем, - взяла меня за руку, - здесь трудно дышать. Подкрепляя её слова, ящер смачно отрыгнул. - Этот, на полу, сам виноват – если ты входишь в Дверь, желательно уметь ею пользоваться. Не все шпионы это учитывают. Она вывела меня назад, в яркий цех. Я шёл за ней следом, на ходу подробнее разглядывая искусную вышивку на идеально подогнанном летнем плаще. Коричневые с бронзовым оттенком лёгкие замшевые сапоги, делающие шаги бесшумными. Длинные узорные серьги с мелкими красными камнями… Было в её одежде, в том, как она двигалась, вообще – в ней, что-то волшебное, кружевное, составляющее особый, изощрённый и даже гармоничный контраст с этим местом, с массивными ржавыми станками, с обнаружившимися среди них двумя обшарпанными табуретами и таким же столом. Неподалёку виднелись две дорожные сумки и подвешенный между вертикальными железными трубами гамак. Я попытался себе представить, как она в нём спит – и не смог. - Всё по-походному, - объяснила… (я понял, что всё ещё не знаю её имени), жестом предлагая мне сесть. - Мы к этому привычны. Извини, но разговор тоже будет по-походному – коротким. Обещаю впоследствии это компенсировать, - она вдруг поморщилась. - Ты не мог бы так на меня не смотреть? Очень трудно сосредоточиться. - Извини, но мне тоже. Я постараюсь. Это было трудно, потому что, как оказалось, созерцание почти своего лица со стороны завораживает. - Я расскажу тебе лаконичную историю. Потом – что ты должен делать. Сможешь задать пару вопросов. И мы разбежимся. Пока. До твоего боя нам нужно ещё кое-что сделать. Мне и Ехо. Итак. Во-первых, я – Арья, - она легко кивнула. - Во-вторых, не хочу, чтобы у тебя сложилось неверное впечатление о Ехо. Он не злой, у него просто дурацкое чувство юмора. Дальше: я, Ехо и ты – Странники. Как следует из термина, особая, основная наша способность – путешествовать по очень, так сказать, широкому спектру… территорий. Эта способность общая, есть много других – и общих, и индивидуальных. - Я почти сразу понял здешний язык, знал значение многих терминов, некоторые правила жизни… - Это общее. Ты можешь знать практически всё о том мире, в который попадёшь, только для этого нужно уметь с собой управляться. Этому учат в Школе Странников. Как и многому другому, о чём – не сейчас. От этих «не сейчас» что-то зверски зудело у меня внутри. Словно от меня скрывали какую-то огромную, по праву мне принадлежащую вселенную, перекрывающую доступ скуке любого рода, содержащую глубины, которые я чувствовал всегда, но не знал, как к ним подобраться. - Одна из твоих индивидуальных способностей – легко находить, притягивать, создавать Двери. Я вспомнил о внушительном количестве фотографий дверей, которыми пестрели стены и альбомы у меня дома. А здесь я немало их нарисовал. Но ведь ни одна из них, кроме той, первой двери… Я дёрнулся, собираясь поделиться этой возмутительной несправедливостью, но Арья нахмурилась и подняла руку, призывая к тишине. - Раньше ты их не находил, потому что способность «дозревала», ничем не провоцируемая. А здесь не почувствовал ни одной, потому что, когда ты совершенно неправильно вошёл, они здесь все закрылись. Не только в Городе Арен – вообще. Мы долго не могли пробиться даже снаружи. И чтобы всё восстановить, тебе нужно вернуться. Твой мир тоже больше не должен находиться в состоянии ступора. Твоя сила, Лен, очень высокого уровня. Но, в неконтролируемом проявлении, как и любая сила, очень опасна. Тебя никто не винит, - Арья снова опередила мой порыв, - просто нужно исправить ошибку, пока она не стала роковой. - У меня есть друг, - мне показалось, что теперь я могу говорить. - Мне хотелось бы, чтобы вы отправили нас домой… ко мне домой вместе. Она отвела взгляд. Помолчала, потом снова прямо посмотрела на меня. - Дело в том, что… - она сдвинула брови и покачала головой. - Инил должен получить всё, что хочет, исключая твою смерть. Её мы, можно сказать, инсценируем. В тот момент, когда твой противник нанесёт решающий удар, за тобой откроется Дверь, и ты исчезнешь с Арены. Что будет соответствовать тому методу, которым этот противник убивает. - Вы хотите помочь Инилу? - недоумённо спросил я. - Мы давно это планировали. Из знакомства с ним ты вряд ли сделал такой вывод, но Инил действительно может изменить это место в лучшую сторону. Мы в любом случае вступили бы с ним в контакт. Ты, кстати, наткнулся на Дверь, предназначавшуюся для нашего агента, получившего именно это задание. Но выбор судьбы оказался мудрым, и ты проделал тут замечательную работу, искупающую все промахи. Воин ты, надо сказать… Я таких не много видела. Может, это, конечно, потому, что твои боевые способности подверглись особому натиску. А может, это из особых талантов. Нужно будет проверить, насколько… - Тогда кто-нибудь из вас должен будет забрать Варда, - я перебил, потому что вдруг остро понял, что на данный момент меня интересует только это. Арья снова опустила взгляд, а потом я увидел в нём столько сочувствия, что ощутил, как каменею под его лучами. - Но, почему?! - простонал я. - Нам нужно создать Дверь там, где её нет. В мире, где все остальные Двери закрыты. Это не оставляет места ни для чего другого. - Но ведь можно вернуться за ним потом… - Скорее всего, толчком Перехода ваши миры так разбросает, что, когда мы вернёмся, он уже успеет прожить свою жизнь. - Но я не могу бросить Варда! - я вскочил и грохнул кулаками об стол. - Лучше я умру на Арене! - Тогда умрёт весь твой мир. Весь. Она сказала это тихо, с отрешённым спокойствием. Которое медленно разжало мои кулаки. - Я могу идти? - Иди. Увидимся перед боем. Мы не смотрели друг на друга.Взгляд
Темнота уже почти превратила вечер в ночь. Лен медленно идёт по булыжнику, низко опустив голову. Только что женщина с его лицом, добрая, справедливая, близкая, вынесла ему приговор пострашнее, чем прочил Инил. Что такое настоящий героизм? Умереть, когда хочется жить? Умереть, когда жить не хочется? Жить, когда хочется умереть? Субъективность восприятия искажает истину, как кривая линза, расположенная прямо перед ней. Тоска. Пустота. Боль. Уходя с Арены, он никогда победно не тряс руками, не кричал, не раскланивался. Он просто уходил. Потому что не чувствовал себя победителем. Он чувствовал себя выжившим. Выжившим после очередного хода какой-то глупой, жестокой игры. И цена, заплаченная за это, очень его угнетала. Неотвратимо предстоящий финальный тур этой игры достойно венчал все предыдущие. В полном соответствии с духом этого города.