***
Наступил день свадьбы. В назначенный час гости и родственники приехали к богатому храму, где проводилось основная часть торжества. Жених и невеста вошли в храм, сели напротив алтаря. Священник начал читать длинные молитвы, одновременно производя очистительный обряд. Когда наконец обряд был закончен, священник поставил перед ними три чашки сакэ, а жрицы наполнили их. Тоширо и Мицуба сделали по три глотка из каждой чашки, тем самым связав себя друг с другом узами брака. На глазах у матери выступили слезы, Сого приобнял ее, чтобы успокоить. Ему самому было сейчас безумно тоскливо. Ведь отныне Мицуба в первую очередь жена Хиджикаты Тоширо, а уже потом — его дорогая сестра, любимая дочь своих родителей. У выхода выстроилась пышная свадебная процессия. Тоширо держал Мицубу за руку, и она улыбалась ему, хоть на глазах и блестели едва заметные слезы. Она заметила Сого, и ее сердце переполнило волнение и любовь к младшему брату. Она попросила разрешения у мужа отойти, и подбежала к брату, обняв его. — Мне тоже тяжело прощаться с тобой, Со-чан, — произнесла она, гладя его по волосам, — но я очень счастлива. Честно. Сого не мог ничего сказать. Они лишь сильнее прижимался к ней, и несколько скупых слез предательски вырвались наружу. — Проводи меня, Со-чан, — улыбнулась Мицуба, — представь, что мы на прогулке, и ты провожаешь меня до покоев. Он собрался с силами, взглянул в ее лицо и улыбнулся ей в ответ. Мицуба взяла его под руку. Ее коленки дрожали, но Сого стоял на ногах крепко. Казалось, самая волнительная часть уже позади, но прощаться с семьей, переходить в другую… Вот что на самом деле было сложно и требовало больше всего душевных сил. Они подошли к Хиджикате и встали напротив него. Сого соединил их руки и угрожающе предупредил нового родственника: — Попробуй только огорчить ее. Я даже бровью не поведу. — Не сомневаюсь, — усмехнулся Тоширо. Они по-братски обнялись, и Сого подошел к матери. Ближе к вечеру, после вручения подарков и уймы ритуалов, началось веселье. Гости собрались в огромной комнате, все наслаждались дорогим сакэ и вкусной едой. Друзья травили интересные военные байки, которые женщины слушали с некоторым удивлением и порой ужасом. На праздник были приглашены артисты театра Кабуки, которые уже несколько раз выступили с танцами и песнями, а также Хинова вместе со своей младшей сестрой. Они завлекали гостей беседами, а Кагура то и дело выдавала что-то невероятно смешное, отчего праздничный зал взрывался хохотом. Ее ласково прозвали «Веселая гейша» за добрый нрав и отменное чувство юмора. Разумеется, она давно заприметила Окиту Сого, но он совершенно не обращал на нее внимания. Это, несомненно, задевало Кагуру. Сого приятно проводил время в компании молодых людей и двух очень привлекательных гейш. Кагуре показалось, что он совершенно забыл о ней и о церемонии мизуажа. Он не назвал цену за ночь с ней, хотя время торгов уже подходило к концу. Может, это и к лучшему? — Кагура-сан, — вдруг обратилась к ней Мицуба, — я много слышала о Вашем таланте. К сожалению, мне не удалось присутствовать на фестивале, но я была бы благодарна, если вы исполнили танец. Всего один. Кагура перевела взгляд на Хинову, та одобрительно кивнула. Кагура прошла в середину зала, Хинова устроилась возле Тоширо и Мицубы. Ей подали сямисэн, и зал наполнила музыка. Кагура исполняла свой любимый танец с веерами, все движения были доведены до совершенства. Она с поразительной легкостью вертела на пальцах обручи, ловила их, описывала ими красивые дуги и замысловатые фигуры. Гости наблюдали за ней, словно завороженные, боясь пропустить хотя бы одно ее движение. Танец очень впечатлил Мицубу, и в знак благодарности за предоставленное эстетическое удовольствие Хиджиката подарил ей изящную брошь. Когда Кагура подошла к столу, где гостей развлекала Хинова, она увидела Сого, беседующего с ее старшей сестрой. Он увидел ее и всплеснул руками. — Кагура-сан! А мы с Хиновой-сан только что обсуждали ваш непревзойденный талант. — Вы льстите мне, — немного холодно отозвалась она, наполняя его чашу терпким сакэ. — Нисколько! — настаивал он. Кагура поняла, что Сого пьян и нормально пообщаться им вряд ли получится. Надо признаться, он держался молодцом. Даже будучи совершенно пьяным, он не терял достоинства и по-прежнему мог выдать что-то остроумное, отчего гости приходили в неописуемый восторг. На таких вечерах он был в центре внимания, сакэ делало из него совершенно другого человека — его внешнее спокойствие полностью пропадало, он становился очень веселым и беззаботным, порой даже буйным, мог выкинуть какие-нибудь трюки или заключить какое-нибудь небывалое пари. В такие моменты его мог остановить только Гинтоки, которого и привели за стол на всякий случай. Хинова и Кагура ушли спустя час, но гулянья продолжались до утра.***
Просторная комната освещалась несколькими тусклыми свечами, в воздухе витал запах благовоний. На полу был постелен мягкий футон. В комнату зашли двое. Тоширо держал Мицубу за руку. Он встал напротив нее, провел ладонью по ее щеке и, обняв свободной рукой, поцеловал. Мицуба отвечала на его поцелуй, обнимая его за шею и плотнее прижимая к себе. Они сидели на коленях на футоне, снимая друг с друга одежду. Белое свадебное кимоно полетело в сторону вместе с шелковой рубашкой. Тоширо восхищенно смотрел на ее красивое тело, улыбаясь уголками губ. Мицуба притянула его к себе, он оказался сверху. У нее перехватило дыхание, даже не верилось, что это происходит прямо сейчас с ней. Чувство стыда было огромным, но его затмевало другое, неизвестное ей ощущение. Тоширо целовал ее грудь, шею. Спустившись ниже, он услышал стон, вырвавшийся из груди Мицубы. Это была лучшая награда. Она запустила пальцы в его густые волосы и изгибалась, не в силах сдержать возбуждение. Тоширо освободился от лишней одежды, обнажив превосходное сильное тело. Он разместился между ее ног, из-за чего дыхание Мицубы участилось, в глазах потемнело. Он вошел в нее. Она громко ахнула и сразу же обняла его. — Так больно? — спросил он, заглядывая ей в глаза. — Нет. Начинай. Тоширо начал двигаться, и комнату наполнили ее стоны. Он был очень нежен и деликатен с ней, много целовал, гладил, шептал на ухо слова, от которых кружилась голова. Мицуба более не чувствовала дискомфорта: она отдавалась ему полностью, со всей страстью и любовь, которую испытывала к этому мужчине. Его движения становились все более резкими и частыми, а ее стоны — все более несдержанными. Мицубе нравилось играть, и даже их первую ночь она превратила в своего рода соревнование. Решив взять инициативу в свои руки, она села на него сверху. Тоширо шумно выдохнул, на мгновение даже зажмурившись от удовольствия. Она двигалась очень изящно. А он смотрел на нее, не в силах выразить свое восхищение. Они много лет мечтали об этой ночи, и теперь им даже не верилось, что это происходит на самом деле. Они отдавались друг другу словно в последний раз. Их внешняя сдержанность и остатки самообладания испарились, и они просто наслаждались этим долгожданным моментом. Светало. Тоширо и Мицуба лежали под теплым одеялом, отдыхая после страстной ночи. Он мирно спал, а она лежала подле него, еще не в силах поверить в свое счастье.