Обещание на мизинцах

Внутри все сжалось, отчего-то очень сильно кольнуло в груди. Вдруг стало невыносимо стыдно. Сого повернулся. Напротив него стояла Кагура. Она изменилась, и это сильно бросалось в глаза. Кагура больше не носила яркие броские наряды, не делала сложную прическу, меньше красилась. Она выглядела очень элегантно и дорого, и в первые мгновения их встречи он снова млел перед ее красотой. Кагура выглядела старше, чем была. В глазах залегла печаль, которая прибавляла ее молодому лицу несколько лет. — Здравствуй, — ответил Сого немного сипло. В горле неожиданно пересохло. Выражение ее лица начало постепенно преображаться. Сого видел, как ее глаза начали снова блестеть, пусть пока и не так ослепительно, как раньше. Щеки вдруг порозовели, и губы растянулись в скромной улыбке. Кагура подошла к нему совсем близко, взяла его лицо в ладони и, вздохнув, произнесла: — Ты не представляешь, насколько я счастлива прямо сейчас. Они какое-то время просто смотрели друг на друга. Им хотелось столько друг другу рассказать, но слова застряли в горле, и они молча слушали неровное дыхание друг друга. Сого прервал молчание: — Напомни мне больше никогда не давать обещания, которые я не смогу сдержать, хорошо? — он привычно усмехнулся, одарив ее взглядом, полным сожаления и нежности. — На улице прохладно, не считаешь? — сказала Кагура, будто не слыша его слов. — Пойдем, я знаю отличное место, где можно согреться. Она развернулась и пошла вдоль улицы, а Сого ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. На улице было по-весеннему свежо. Дул легкий ветер, отчего покачивались еще пока голые ветки деревьев. Ночь была на удивление тихой. На улицах Эдо не шумели торговцы, хозяева забегаловок не вздорили с трудными клиентами — словно весь город вымер. Они подошли к зданию, где располагалась гостиница. Хозяйка очень радушно приняла Кагуру и проводила гостей в комнату на втором этаже. Оставшись с ним наедине, Кагура подошла к Сого и поцеловала его, тут же начав снимать его кимоно. Он отвечал на ее внезапный, но такой желанный поцелуй, развязывая замысловатый узел на ее оби. Их тела горели, прикосновения становились все более частыми, а стоны — несдержанными. Они в шутку боролись за право быть сверху, и Сого победил. Победоносно ухмыльнувшись, посмотрел на Кагуру. Она лежала под ним, немного ерзая от нахлынувшего возбуждения. Он это заметил и вошел в нее двумя пальцами. Она вскрикнула, зажмурилась и даже закусила губу, чтобы сдержать рвущиеся наружу стоны. «Это слишком», — подумал Сого, понимая, что возбуждается просто глядя на нее и слушая сладкие бесстыдные вздохи. Почувствовав, что Кагура достаточно влажная, Сого устроился между ее стройных ног. Она пытливо смотрела на него и еле заметно подавалась ему навстречу. Кагура немного дрожала. Она недоумевала, почему вдруг сейчас он решил стать таким мнительным. Прохрипев что-то вроде «прошу», она прикрыла глаза. Кагура ощутила, что Сого вошел в нее и сразу же начал активно двигаться. Внутри все затрепетало. Казалось, с момента их последнего свидания прошли годы, и вот, наконец, они снова вместе. Кагура скучала по нему. По его пронзительному взгляду, который вгонял ее в краску, по его нахальной улыбочке, по его нежно-грубым прикосновениям, по остроумным замечаниям, по их ночам. Они отдавались друг другу со всей страстью, со всей нежностью, со всей любовью. Эта ночь была поистине волшебной. Казалось, не было их разлуки, не было того ужасного карательного похода, не было его свадьбы. — Все как прежде, — произнесла Кагура. — Мы сидим, любуемся луной, и я наливаю тебе сакэ. Она протянула ему чашечку с его любимым напитком. Сого впервые за долгое время дышал полной грудью. В этом маленьком гостиничном номере он ощущал себя по-настоящему свободным и счастливым. Как ему не хотелось, чтобы этот вечер подходил к концу. Как ему хотелось навсегда остаться с ней! В глазах почему-то защипало, и Сого с удивлением осознал, что заплакал. Он протер глаза обратной стороной ладони. Она была влажной. Сого не мог остановиться. — Почему? — спросила она, заглядывая ему в глаза. — Почему ты плачешь? Сого не выдержал. Он рассказал ей о казнях, убийствах, пытках. Он признался, что ему нравилось это совершать, и просил прощения за это у Кагуры. Он рассказал о свадьбе, об их ночи с Соё и никак, никак не мог остановиться. Кагура слушала его рассказ, сохраняя спокойное выражение лица, а когда он закончил, крепко обняла его. — Если тебе нужно мое прощение, то я с радостью дарую его тебе, — сказала Кагура. — Но для начала ты должен простить самого себя.

***

Они попрощались, когда было уже очень поздно. Сого проводил ее до окии. Теперь Кагура знала, что их свидания возобновятся, но кое-чему все же не суждено было сбыться. Ему просто не позволят стать ее данна, из-за чего они вынуждены будут встречаться тайно, заботясь, чтобы их секрет не узнали другие. Сого брел в сторону дома. Он был уверен, что его семья уже давно спит. Лишних вопросов никто задавать не будет. Но в окнах горел свет. Сого вошел в дом, и его встретила Соё, смотря на него преданно-слезливо. — Где ты был? — спросила она, хлюпая носом. — Это неважно, — коротко ответил Сого. — Уже поздно, пора спать. Он спокойно разулся, но принцесса не унималась. — Почему ты уходишь от ответа? Сого вздохнул, чувствуя, что начинает раздражаться. Терпеть ее идиотскую ревность и заботу он больше не мог. — Я сказал, что это неважно, — вновь повторил он, всем своим видом давая ей понять, что выяснять отношения сейчас не стоит. Но Соё не могла больше выносить его ночных гулянок. Она по-прежнему была страстно влюблена в своего мужа и страшно ревновала его ко всему, что движется. Принцессу обижало, что он не испытывает к ней таких же теплых чувств, предпочитая ее друзьям и хорошей выпивке. Но Соё не была настолько глупа, чтобы не разузнать, кто же ее соперница. — Ты был с той гейшей, да? С Кагурой? Сого удивился, но виду не подал. Он, сохраняя равнодушное и усталое выражение лица, прошел вглубь дома, игнорируя возгласы принцессы. Он хорошо слышал, что она зарыдала. «Перебесится и вернется», — слова отца вдруг всплыли у него в голове, из-за чего он усмехнулся. Но той ночью он спал в одиночестве. Через неделю, ранним утром, когда Сого завтракал, к дому семьи Окита примчал гонец. Его встретил отец. Получив послание, на котором стояла императорская печать, старик почувствовал неладное. В послании говорилось, что Император возлагает на его сына большие надежды и доверяет ему остановить восстание близ Киото. В последнее время участились случаи разбойного нападения на дороге из Эдо в Киото. На подходе к столице путники обычно выбиваются из сил после длительного путешествия, из-за чего и становятся легкой добычей для восставших. С обозов берут практически все — самым большим спросом пользуются караваны, перевозящие оружие, провиант и одежду. Отец сглотнул. До него доходили слухи об ужасной жестокости разбойников. Они отыгрывались на путешествующих вельможах за казнь их товарищей в Киото. Так, совершенно недавно они замучили давнего друга отца Сого, а его голое изуродованное тело бросили на дорогу. Опознать его удалось с большим трудом. Старик Окита был смышленым человеком: так просто пойти и разгромить разбойников не получится. Они знают местность как свои пять пальцев, численный перевес на их стороне и у них есть стимул. Карательный отряд разобьют в два счета. А если его сына схватят… После триумфа Сого в подавлении второй волны восстания легкой смертью он не отделается. — И как же ты умудрился попасть в немилость Императору, что он решил отправить свою родню на верную смерть? — отец передал свиток сыну. Сого бегло прочел его, понимая, что попал в откровенно отвратительную ситуацию. В его жизни все только начало налаживаться, как снова надо покидать Эдо, оставлять Кагуру. Он знал, что Соё, должно быть, приложила к этому руку, нажаловавшись дяде, который в ней души не чаял. — Делать нечего, — ответил ему Сого. — Завтра выдвигаемся. — Прочти внимательней, — отец указал на свиток, — про меня там ничего не говорится. Послание пришло на твое имя. Сого еще раз прошелся по тексту. Действительно, отец даже ни разу не упоминался. Это было очень странно, учитывая что ни один военный поход не проходил без старика Окиты и все внутриполитические дела Император доверял ему. — Что бы там Императору не подумалось, я обязательно докажу ему обратное. Раз он хочет, чтобы я погиб, выполняя его задание, то я обязательно вернусь из битвы победителем. Он направился в свою комнату, быстро написал письмо Кагуре и велел Гинтоки доставить его адресату. До его возвращения увидеться с ней не получится. Весь день ушел на подготовку к походу. Вечером Сого ощутил невыносимую усталость. Он без сил рухнул на футон и уставился в потолок. В комнату вошла Соё. — Довольна? — усмехнулся Сого, бросив на нее быстрый взгляд. Его слова очень задели принцессу. Она и без того весь день ходила грустная, неустанно злясь и виня свою ревность. А узнать, что муж ее теперь и ненавидит, — для ранимой Соё это было слишком. — Прости меня, — прошептала она, усаживаясь на футон рядом с ним. — Я не хотела, чтобы так получилось. Соё хотелось плакать от собственной ничтожности. Она была уверена, что всей душой любит этого человека, и ни за что не пожелала бы ему такой участи. Принцесса не оставляла надежд, что он выйдет из сражения победителем, и тогда ее многоуважаемый дядюшка сменит гнев на милость. Но надежды так и оставались надеждами, никаких гарантий не было. Она нагнулась к нему, взяла его холодные руки в свои и поцеловала их в знак своего раскаяния. Сого посмотрел на нее как-то жалостливо, словно это не ему завтра предстоит отправиться на сражение со Смертью, а ей. Он пожелал жене спокойной ночи и, перевернувшись на бок, мгновенно заснул.

***

Они выдвинулись рано утром, с первыми лучами солнца. Сого чувствовал себя разбитым. Все, что ему хотелось, — это наколоть головы повстанцев на пики и выставить их у дворца Императора. Рекруты были оснащены достаточно хорошо, среди них было множество людей, с которыми Сого участвовал в кампании на Юге и в которых он не сомневался. С ними должен был идти Хиджиката, но в самый последний момент его отозвали. Сого единолично принял на себя командование. Отец обнял его на прощание. — Утри им всем носы, — дал ему последнее наставление старик. Сого кивнул и запрыгнул на коня. Отряды двинулись из Эдо, сопровождаемые восхищенными взглядами его жителей. Город внезапно проснулся, и его обитатели провожали воинов. Из окна окии на улицу глядела и Кагура. Она заметила Сого, едущего верхом на коне, отчего ей сделалось невыносимо грустно. Он заметил ее издалека. Проезжая мимо их дома, Сого бросил на ее быстрый взгляд и показал мизинец, на котором по-прежнему носил кольцо. Кагура поняла его без слов: он вернется. Вернется к ней. Сого отвел взгляд и больше не мог смотреть на нее, но он точно знал — Кагура поняла его жест. — Как это трогательно, — прыснул Гинтоки, подъехав на лошади к своему господину. — Не все могут позволить себе удрать, когда вздумается, Гин-сан, — парировал Сого. Наемник ничего ему не ответил. Отряды покинули Эдо и вышли на дорогу, ведущую в Киото. Молодые, но уже достаточно опытные бойцы были воодушевлены новым походом и мечтали о славе. Ночью на их лагерь напали. Отряды были уничтожены в течение получаса.