И в Канаде мы верим в мир

Мелкие кофейные зёрна, ударяясь о перевёрнутую банку, тихо рассыпаются по ещё чистому полу кухни. Бен, едва сдерживаясь, ругается сквозь зубы, нетвёрдо опускается на колени, чтобы собрать свой будущий кофе с пола, и рядом тут же, громко мяукая, материализуется кот. Он обходит кухню, как истинно свои владения, обнюхивает рассыпанные зёрна и, подойдя к Бену, пытается укусить того за палец, но встречается с ледяным взглядом и решает отступить. Кое-как, по жмене, Бен собирает многочисленное содержимое банки и, не закручивая крышку, встаёт. Через пятнадцать минут он уже стоит, мерно потягивая кофе, и в неуверенности осматривает свои руки. Руки его видали и лучшие времена. До самых локтей по обеим рукам тянутся тонкие тёмно-красные, а местами почти затянувшиеся порезы от маленьких когтей, и руки спасает только то, что выше локтей начинаются закатанные рукава рубашки. Если можно считать, что таким образом он достиг взаимопонимания с Билли, то Бену явно не стоит доверять внешнюю политику Канады. Длинная стрелка настенных часов совершает ещё один оборот — лишь один из многих. Но именно на эту стрелку, как зачарованный, смотрит Бен, не переставая думать о том, сколько же ещё работы ему предстоит. «Вот и сам себе менеджер», — думает он про себя, наблюдая за ещё одним оборотом стрелки. Часы даже не тикают, и это, должно быть, действует успокаивающее. Но на кого-то другого. Потому что Бен стоит, присев на тумбу, смотрит на часы, растягивая очередную кружку кофе, и никак не может избавиться от ощущения, что день не закончится никогда. У всего есть конец, но, очевидно, не в этот раз. Билли в углу гостиной, которую прекрасно видно через отсутствующую стену, шипит на ещё не засохший кактус, и Бен смутно удивляется, почему. К нему, на кухню, приходит Аарон, отчего-то не слишком довольный тем, что видит. Или, вполне возможно, ему безразлично — угадать сложно. Он слабо интересуется по поводу того, почему к его стопе прилипло пару кофейных зёрнышек, и ответ нисколько его не удивляется. Аарон выглядит заметно бодрее. Возможно, дело в кофе — потому что Аарон собирается выпить только вторую кружку. — Которая? — кивает он на ту, что Бен, уже пустую, держит в руках, пустыми глазами смотря в стену. — С-седьмая, кажется, — слабо отзывается Бен и убирает руку со столешницы. Чуть сдвигается в сторону и тревожным голосом сообщает: — Это никогда не закончится. Все эти бумаги... Проще их сжечь, чувак. Я проснулся в девять! И я всё ещё сижу с ними! Сейчас шесть! Да там штрафов за неправильную парковку больше, чем я в своей жизни парковался! — Ты говоришь так каждый месяц, — любезно напоминает Аарон и опускает взгляд на Билли, трущегося об его ноги. Он пытается погладить его пальцами ноги, но получается не слишком хорошо. — И каждый месяц всё заканчивается хорошо. Кроме того случая, когда тебя чуть не арестовали, конечно. — Сделай и мне. — Бен протягивает ему кружку. — Ни за что. Бен медленно, почти царапая спину, опускается на пол. Не теряя времени, он обхватывает руками голову ещё по пути вниз. И Бен так и сидит на полу, смотря уже на дыры своих порванных джинсов, пока Аарон где-то нам, наверху, пьёт свой только второй кофе. Откинув голову назад, Бен отчего-то забывается, так что больно прикладывается головой об тяжёлую деревянную дверцу, и голова начинает болеть ещё сильнее. Билли, не спросив разрешения, запрыгивает ему на ноги, впивается когтями в джинсы, оставляя маленькие дыры, и удаляется обратно к кактусу. Полный боли и страдания, беспомощный и отчаянный взгляд ловит Аарон, когда собирается уходить, однако лишь желает удачи и удаляется, не слишком желая отрывать ноги от пола. Проходит десять минут. Кот продолжает бесцельно бродить по квартире, из душа едва доносится звук льющейся воды, а Бен сидит и очищает всю свою одежду от кошачьей шерсти. Иногда в рубашке он чувствует себя умнее. Вот только коту на это абсолютно всё равно; а ведь тот пока слишком маленький, чтобы сгонять хозяев с дивана. Бен, извернувшись, переводит взгляд на диван и заваленный перед ним стол, и издаёт тихий крик, когда видит, что бумаги никуда не исчезли. Он подзывает Билли к себе и сажает на колени. — Слушай сюда, засранец. — Бен слабо прижимает кота и гладит по спине, как бы давая понять, что сейчас лучше не рыпаться, если хочешь ещё хоть когда-нибудь получить еду. — Быть взрослым — не круто. Быть человеком — не круто. Платить налоги, счета, все эти проверки — это вообще не круто. Котов никогда не штрафуют за то, что проводка в их коробке устарела. Радуйся. И Билли, которого, наконец, отпускают, подавив шипение, упрыгивает из кухни. Подавив в себе все порывы к поджогу, Бен встаёт. Сидеть на кухне, в конце концов, холодно. Бен не уверен, плохо ли ему сейчас, но в том, что ему смертельно скучно, он уверен на сто процентов. Ковыляя, он добирается до дивана. Оценивает взглядом ситуацию. После недолгих раздумий садится на спинку, откидывается назад и оказывается на спине, с поразительным желанием жить разглядывая собственные, едва не опрокинувшие его ноги, с которыми он вполне мог сделать и полный оборот. Из душа, вытирая голову полотенцем, выходит наполовину раздетый Аарон в одних штанах. Он тоже оценивает ситуацию, подходит к дивану, садится на его спинку и откидывается назад, на сиденье. Встречается взглядом с Беном. — Тебе нужна психологическая поддержка? — Мне нужно виски. — Оно закончилось. И Бен, совсем отчаявшись, делает кувырок назад. Повисает тишина. В этой тишине Аарон слышит, как несказанные ругательства умирают внутри Бена. Про себя он делает пометку: «Никогда так не делать», — а вслух лишь сухо интересуется, жив ли Бен. В качестве ответа, тот разворачивается на полу, про себя поминая Черепашек-Ниндзя, и пинает переполненный стол. Бумаги, разлетевшись во все стороны, устилают пол. Без особых усилий Аарон выравнивается, не прибегнув к кувырку назад, а повеселевший Бен забирается на диван и, что совсем странно, нормально на него садится. Он без малейшего понятия, зачем только что раскидал бумаги, над которыми сидел весь день. Но он готов повторять это снова, и снова, и снова... Ошарашенный Билли крохотными прыжками удаляется на кухню, обнаруживает разбросанные по полу кофейные зёрна, однако обходит их стороной, лишь слабо принюхавшись. Он устраивается в углу, образованном ящиками, и принимается вылизывать... То, что вылизывают себе все коты. Билли безо всякого интереса, но с присущей котам вредностью наблюдает за Беном, что собирает ранее разбросанные бумаги, и, должно быть, злорадствует. Аарон где-то находит совок, собирает остатки кофе с пола и, внимательно их осмотрев, всё-таки выбрасывает в мусорное ведро. Лишь через два с половиной часа и после отличного ужина, счастливый до тех глубин души, что готов прыгать, обнимать людей и гладить котов, Бен отправляется спать, припрыгнув в дверном проёме. Восьмая кружка кофе даёт о себе знать. А Билли, переведя дух после собственного ужина, остаётся на кухне играть с последним маленьким зёрнышком, что он предусмотрительно загнал под тумбу.