И в Канаде мы верим в мир

Аарон целовал его на автомобильном аукционе. Вжимал в стену, пока никто не видел, и не понимал, что на него нашло. Тогда, пожалуй, было всё равно. На автомобильном ли аукционе или на любой другой работе Аарона, которые он в то время менял почти слишком часто. Бен и сам вжимался в стену, сильнее и сильнее, только для того, чтобы ноги его перестали дрожать и разъезжаться. Аарон держал его за предплечья, потому что не знал, куда деть руки, и продолжал целовать, совершенно не думая о том, что кто-то может увидеть. Даже если и увидят, то какое им дело? Они просто два парня, которые целовались где-то в углу. О них и не вспомнят. Аарон целовал его на автомобильном аукционе. Он чувствовал, как тяжело Бену было стоять на месте, и чувствовал, как пальцы сжали плечи, когда он отпустил его руки. Бен не мог ничего держать в себе. На них просто накатило, и всё, что происходило дальше, не имело никакого значения. Аарон даже успел отпустить Бена и затащить его в туалет, когда поблизости послышался шум множества ног. Аарон целовал его, и целовал, и целовал... Он мог несколько минут не думать о том, что это неправильно, и о том, что он просто не может его целовать. Думать об этом совершенно не хотелось. А Бен не просто сам сильнее вжимался в дверь туалетной кабинки, но и всё сильнее прижимал к себе Аарона, держал его за грудки и отчего-то очень боялся, что потом будет стыдно. Они очень боялись этого «потом», каждый раз. Но Аарон продолжал обнимать его, шарить у него под футболкой, тихо смеяться, отворачиваясь от поцелуев Бена; и слушал, как Бен ругался, просто так. Бен лез к нему в штаны. Бен задыхался от того, как мало было места, и от того, каким ужасным был запах. Бен не хотел, чтобы всё это заканчивалось. Бен, наконец, мог любить Аарона и не думать больше ни о чём.