Последний Репортаж

      Слышится раздражающий слух визг дверного звонка и Мёрфи не особо церемонится открывать её, когда увидел через глазок озадаченное лицо Шмидта. Да, и двадцать человек за ним. Поворачивает ключ от железной двери и с опаской выглядывает с прощёлки, которую держат пару-тройки замков. На всякий случай. И кажется, этот случай настал. Спрашивает чрезмерно спокойно, но в его хриплом с осадками злости голос дрожит и кажется, он нервничает, и выдыхает с ужасом, засевший в глотке жирным комком: — Кто там? — Офицер полиции — Майкл Шмидт, — сразу же отвечает, с нескрываемым гневом, и даже, может быть, страхом.— И ещё с детективным агентством. С вашего дома поступают угрожающие звонки, и некоторые люди слышали что здесь были крики. Откройте.., пожалуйста.       В последнее слово брюнет выдавил столько яда и агрессии, что даже блевать захотелось.       Скотт с резкостью захлопывает дверь, и уже полиция хочет выдолбить её, но едва слышимые щёлканья, отдалённо похожие на открытие замка, и дверь распахивается, давая спокойно пройти в квартиру, а посередине стоит Мёрфи с чрезмерной тишиной и флегматичностью. — Добро пожаловать, — говорит Телефонист с фантомной улыбкой на бледном и до пиздижа ровном лице, как сразу же добавляет.— Чувствуйте себя как дома. — Скотт Мёрфи, — продолжает Шмидт, входя в квартиру, держа в руках, и поднося к лицу Телефонного какие-то бумаги, довольно-таки близко, чтобы на всякий случай увидел.— Мы, сотрудники силовых структур, имеем соответствующие полномочия на обыск жилища, ведь на Вас было возбуждено уголовное дело*. — На обыске, должно присутствовать не больше двух человек, а Вас, как я посчитал, девять, — изъявительно улыбнулся Мёрфи.— Вообще, я должен посмотреть на Ваши поручения следствия вышеуказанных документов, позволяющие присутствовать здесь, в Моём доме. Но… как Вы, офицер, показали мне какую-то испачканную в кофе бумажку, да ещё и помятую, пожалуй я пущу и не буду Вам препятствовать. Входите…       Майк что-то пробурчал себе под нос, наподобие «умного ублюдка» и последовал по квартире, сжимая важные бумаги.       Здесь тихо и необычайно чисто. Даже придраться не к чему. Люди расхаживали, что-то бурно обсуждали, и кажется, отворачивались из-за вежливости или может быть из-за неприязни, когда к ним подходил Скотт. Но из атмосферы страха и угнетённости, последовало веселье и напоенное харизмой жилище. Лишь один Шмидт не верил ухоженному лицу этого подонка, изредка посматривая на него с призрением. — Ну Вы чего, Майкл? — Мёрфи искривил увлажнённые в хмельном напитке губы, поднося к офицеру вычищенный до блеска стакан, спросил.— Хотите выпить? Шампанского например? — Я не пью, — отрезал брюнет, как сразу же добавил.— На работе. Не дай бог ещё отравишь.       Голубоглазый отвернулся, но в душе, вычислял каждый шаг Телефониста, поплёлся вглубь других полицейских, может что-то нашли.       Мёрфи, держа за спиной, в руке окровавленные перчатки, сжимал их, и с нестираемой улыбкой на лице, последовал на кухню, где в ящик, который только что проверили, выбросил их. Заперев его на замок, он демонстративно отряхнул ладони, и пошёл дальше.       Истошный плач и скрип окровавленных ногтей по лицу, скрывает отличный грим. Когда убийца думает о висельнице, которую используют, в прямом смысле, как тарзанку, он сразу же вспоминает и смотрит на ебанутого Шмидта, оскаливаясь на него во всю пасть, поправляя чёрный галстук. Всё это банально, всё это хуёво, даже очень, но зато бодренько и с улыбочкой, что все полицейские, ловящие его, думают мол, а парень то норм.       Но Мёрфи потом проснётся, когда люди уйдут с чрезмерной болью в башке, как винтик вышел из другого, насквозь, продырявливая мозг. Он проснётся, приготовит себе кофе, и чай, для Винсента, под шум вечно говорящего телевизора, изредка ухмыляясь интервью Майкла, что тот, опять упустил убийцу, и поиски О'Нина, и остальных людей откладываются на потом. Но он будет искать. Наверное, завтра, проведут повторный обыск. Но ничего. У него припасся крысиный яд, и огро-о-омная ванная, чтобы можно растворить трупы и спустить в водосток, а убийство повесить на кого-то другого. На Джереми или Ричарда например.       А если подумать то офицер и взаправду втрескался в маленького, невинного, хрупкого мальчика Винни, совсем позабыв о Фитцджеральде. А у О'Нина, под кожей, чёрное прогнившее мясо. Испорчено из-за Телефонного. И так хочется сказать, выкрикнуть через толпу детектива, чтобы Шмидт услышал что его Фиолетового мальчика трахает, и буквально вчера драл во все дыры Он. Он— Скотт Мёрфи.       И вообще, Винсент пиздец какой ранимый, хоть тронешь, по его телу как маленькие электрические провода, пройдёт боль и страх, плюс ко всему отвращение, и мысли-то только о обиде-хуиде. Даже без знаков препинания и аноголичных мыслей, что-то наподобие: «пожалуйста хуйня и отпусти». Здесь лишнего не спиздни, слишком этично, боится малец.       И вот когда, голубоглазый стоит, а сзади него толпа полицейских уже на улице, брюнет со злостью в глазах и отчаяньем смотрит на убийцу, которого они опять не смогли поймать. Доказательств видите ли блядь, нет. И тогда, Мёрфи улыбнулся, а в его глазах, блеснул огонёк безумия, который Майкл сразу же заметил, говорит: — До свидания, надеюсь у Вас больше не будет претензии в мою сторону, — а он говорит лицом к лицу, тиская в ноющих от боли пальцах дверь, нервы в которых уже давно пляшут, добавляет.— Никогда.