Моя практика

16 января       Просыпаюсь от того, что теплый солнечный луч, упрямо пробивающийся сквозь шторы в больничную палату, ласково скользит по моему лицу. Чувствую себя уже значительно лучше. С улыбкой вспоминаю, как вчера я вкатился в отделение на каталке — смирным пациентом. Зато сегодня буду примерять уже роль начальника.       Пока еще ощущаю легкую слабость и головокружение, но это, скорее уже больше от голода, потому как со вчерашнего утра во рту не было ни маковой росинки. Понимаю, что разлеживаться в постели абсолютно бессмысленно. Впереди очень напряженный день. Утром — собрание коллектива. Днём (не в больнице же мне жить) нужно попытаться снять жилье. Да потом и в отделении, наверняка, работы будет хоть отбавляй. А для начала мне необходимо хотя бы просто умыться, выпить чашечку крепкого кофе и слегка перекусить.       После вчерашней ночной прогулки по больничный коридорам теперь уже хорошо представляю, куда мне идти.       Отмечаю про себя, что на пост заступила другая медсестра. Довольно миловидная рыжеволосая женщина, на вид лет тридцати пяти. Стоя за столом, она что-то внимательно изучает в журнале назначений. Увидев меня, с нескрываемым любопытством разглядывает с ног до головы. Похоже, что обо мне ей уже все доложили, потому что она сразу же с кокетливой улыбкой на лице представляется мне Галиной — старшей медсестрой. И заканчивает уже более деловым тоном:       — Илья Анатольевич? Все ваши вещи уже в кабинете. Гиппократ Моисеевич только что звонил, просил передать ключи и напомнить Вам, что собрание отделения назначено на десять утра.       — Спасибо, Галина! — я тут же замечаю на посту свежий номер газеты «Тульский вестник», — разрешите?       — Конечно, Илья Анатольевич!       Беру газету и ухожу уже знакомым маршрутом в свой кабинет. Хорошо, что есть еще время немного побыть одному и привести свои мысли в порядок.       А вот и знакомая дверь с табличкой. С трепетным чувством поворачиваю ключ в замке и захожу в кабинет. Не спеша окидываю взглядом небольшую, но довольно уютную комнату. Обстановка, конечно, более чем скромная, но все, что необходимо есть: рабочий стол с удобным офисным креслом, шкаф для документов, диван для отдыха… А главное — это теперь мой личный кабинет, и только я здесь полноправный хозяин.       Сразу же замечаю стоящий в углу чемодан, а на столе — свой паспорт и портмоне. Деньги все на месте. Ничего не пропало. Хорошо, что преступник нашелся и теперь уж точно ему не удастся избежать наказания.       Открывая отделение в шкафу, нахожу чайник, кружки, баночку кофе и целую пачку печенья, оставшуюся, похоже, от прежнего хозяина.       Не спеша пью кофе с печеньем, обдумывая свою речь и проговаривая про себя то, о чем буду сегодня говорить теперь уже моим коллегам и подчиненным. После московской клиники с ее стерильной чистотой, идеальным ремонтом и общения с высококвалифицированным медперсоналом до моего сознания доходит наконец, куда я попал.       «Но, — пытаюсь успокоить себя, — ты ведь знал, на что подписался! Зато, теперь есть возможность доказать всем, а прежде всего самому себе, чего ты стоишь и как врач-профессионал, и как руководитель! Так что все теперь в твоих руках!»       И вот уже чувствую, что снова где-то внутри меня появляется, растет уверенность в том, что смогу навести здесь порядок: сделаю хороший ремонт, займусь оснащением необходимым медоборудованием, закуплю новейшие, более эффективные лекарственные препараты. А, главное, весь персонал будет оказывать только квалифицированную медицинскую помощь пациентам и точно выполнять все предписания, прописанные в их должностных инструкциях. И тогда уж за мое приемное отделение можно быть абсолютно спокойным. Оно заработает чётко, без сбоев, как часы.       Ну, все — пора на обход! Надеваю медицинский халат и направляюсь к пациенту-клофелинщику, с ампутированной кистью. Нужно будет посмотреть на его состояние, проверить швы. И если все нормально, то дальше передать его уже под опеку Степана. Пусть сам решает, что с этим вором-рецидивистом делать.       Уже подходя к палате, понимаю, что опоздал. Нянечка Марья Васильевна не спеша меняет бельё на кровати больного. Неужели сбежал! И, наверняка, все та же Евгения Павловна этому поспособствовала! Это же её подопечный.       — Галина, — быстро возвращаюсь на пост я, — срочно пригласите в палату Королеву.       Через какое-то время прибегает Евгения Павловна. Она смотрит на меня невинным взглядом:       — Вы меня звали? Что случилось?       — А ваш пациент устроил побег! — с вызовом сообщаю я ей. — И, кажется, без помощников здесь не обошлось! Признавайтесь, это Вы подстроили?       — Да не она это! — вступается за Евгению Павловну нянечка.       — Так значит Вы, Марья Васильевна? Это вы помогли преступнику избежать наказания? — с ироничной улыбочкой спрашивает внезапно появившийся в дверях Степан.       — Я вам вчера говорила, что бедного мальчика и так жизнь наказала, — с укором объясняет мне нянечка.       Что-то эта Марья Васильевна слишком много на себя берет! Или издевается надо мной? Неужели не ясно: вор должен понести наказание! И что она там мне рассказывает — мальчик и так судьбой наказан? Ага, мальчик!       — Так все понятно! Вы свободны! Совсем! Уволены! — суровым тоном, не терпящим возражений, говорю я ей. При этом краем глаза наблюдаю за реакцией Евгении Павловны, лицо которой сразу делается очень напряженным.       — Уволена — так уволена! — с чувством собственного достоинства и выполненного долга нянечка направляется к выходу.       — Марья Васильевна, подождите! — бросается вслед за ней Евгения Павловна, при этом одарив меня таким презрительным взглядом, что мне уже хочется вернуть свои слова обратно. Но, отступать — значит показать свою нерешительность и мягкотелость. А я приехал сюда руководить коллективом.       Евгения Павловна стремительно возвращается в палату.       — Вы здесь работаете только один день, а Марья Васильевна сорок лет без единого замечания! — не скрывая своего возмущения, глядя мне прямо в глаза, заявляет она.       — А помочь сбежать преступнику, это не считается?! — парирую я.       — Она — нянечка, младший медперсонал, а не пост охраны! А вы вроде бы завотделением?! Ничего не путаю?! Не отдел кадров?! Это тоже не входит в ваши обязанности увольнять! — слегка покраснев от волнения, бросает она мне с вызовом.       — А вы вроде бы много на себя берете, Евгения Павловна?! — все что могу произнести в ответ я, и, чтобы оставить последнее слово в этой незримой дуэли за собой, быстро выхожу из палаты.       И куда меня понесло? Пожалуй, даже занесло! Где мое хладнокровие? Где холодная корректность?! Сейчас понимаю: орал, как дурак! «Уволю!!!» Ну и тут же нарвался на отпор Евгении Павловны. Где та мягкость и доброжелательность, что была в ее глазах, когда я был пациентом? Может, и правда, она тоже претендовала на должность и теперь Я для нее КОНКУРЕНТ?..       Так, — приказываю себе, — надо взять себя в руки. Евгения Павловна, в общем-то, права. И нянечка не обязана брать на себя роль охранника. Да и увольнять не в твоей компетенции. Надо, кстати, перечитать служебные инструкции. А сейчас, пожалуй, придется извиниться перед нянечкой. Но… только не в присутствии Евгении Павловны. Вот еще! Ей об этом знать совсем необязательно. Она и так, похоже, очень высокого о себе мнения.       Догоняю Марью Васильевну, уже выходящую из отделения, и искренне прошу прощения за то, что в пылу наговорил лишнего. Она улыбается, начинает гладить меня по руке и за что-то благодарить. У меня тут же появляется чувство неловкости за происходящее, как будто прощения прошу не я, а она. Не хочу показывать ей свое смущение, поэтому быстро поворачиваясь ухожу в свой кабинет.       До собрания остается ровно пять минут. Пора идти — представляться коллективу. Сумею или нет произвести должное впечатление на коллег? Но тут же в душе убеждаю себя, что волноваться особо не о чем. Уверенная походка, строгий взгляд, убедительная речь! Вот и все, что от меня пока требуется.       По пути к ординаторской снова вижу идущую на встречу мне Евгению Павловну, оживленно беседующую о чем-то с симпатичной блондинкой. Не могу удержаться и подхожу к этой милой парочке, заставляя их обеих обратить на меня своё внимание. А потом, будто бы вспоминая наш утренний инцидент с нянечкой, обращаюсь уже непосредственно к Евгении Павловне:       — А Вы снова совершили ошибку!       — Снова? И какую на сей раз? — с лёгкой иронией недоуменно интересуется она       — Поставили не на ту лошадь, — многозначительно отвечаю ей я. Хотя и сам не понял, к чему такое брякнул. Хотел жестко дать понять, кто командует парадом. И мои слова, похоже, ее слегка озадачили, а я, глядя на её растерянное лицо, просто пою и ликую про себя.       — Илья Анатольевич, простите! — мешая мне насладиться произведенным на Евгению Павловну эффектом, вступается блондинка за коллегу, — можно вам дать один совет? Вы бы так сотрудниками не разбрасывались. Это у вас в Москве очередь! А у нас, знаете, работать некому, — и уже совсем язвительно: — Или вы сами собой будете руководить?       А этой ее подруге, видимо, палец в рот не клади! Что еще за штучка такая? Ладно, поживем — увидим, а пока — спокойно! Возьми себя в руки! Не стоит обращать на эту язву внимание и обострять отношения, а то снова как бы не пришлось извиняться. В конце концов, время покажет: кто есть кто!       — Увидимся на собрании, — читаю её имя на бейджике, — Ольга Михайловна!       Да, испугать — никого не испугал, но с юмором у меня, похоже, получилось, потому что уходя, слышу заливистый смех за спиной. И чем это я так их насмешил? Похоже, я для них пока просто «новый веник, который…» — что? «По-новому метет»?! Злюсь, но сдерживаюсь. Ох, нелегко, чувствую, придется наводить тут порядок!       И стараясь держаться уверенно, как и подобает начальнику, прокладываю свой путь к ординаторской.       Пока народ подтягивается, решаю по телефону вопрос с жильем. Есть варианты…       Наконец, все в сборе. А вот и сам Шульман, войдя в ординаторскую, улыбаясь, по-дружески похлопывает меня по плечу, намекая тем самым, что пора уже начинать.       Я окидываю внимательным взглядом будущих своих коллег. Поздравляю тебя, Илья Анатольич: коллектив-то женский! Впрочем, один мужчина все же в наличии. Практически со всеми успел уже познакомиться. И теперь в голове стремительным вихрем проносятся первые впечатления о каждом из них.       Совсем молоденькая и довольно миленькая медсестра Изабелла, да еще и Львовна, с энтузиазмом разносящая сплетни по всему городу. Любительница «мазать» мимо вены и «тыкать» всем кому не попадя. На каком рынке она, интересно, свой диплом покупала? А сейчас, смотрю сидит, взгляд до сих пор слегка перепуганный. Как вчера испугалась, когда узнала, кому хамила и вену попортила, так до сих пор и ходит. С испугом. Или изображает такой испуг? Пойми этих женщин!       Дальше — рыжеволосая старшая медсестра Галина Ивановна. В общении мила, любит игриво пострелять глазками, хотя по возрасту уже далеко не девочка. С личной жизнью там, похоже, полная засада. Но эта, хоть в работе усердна и исполнительна. Очень надеюсь, что в вену попадает с первой попытки. А сейчас ей, по-моему, вообще все равно, кто будет новым начальником, глаза опускает, мысли где-то далеко.       Так, идём дальше.       Нянечка Марья Васильевна, чуть сгоряча не уволенная мной. Но теперь уже, слава Богу, снова в строю. На самом деле, несмотря на то, что с утра она меня заставила слегка понервничать, бабуля — класс! Чем-то напоминает мне мою бабушку Веру. Просто кладезь народной мудрости. Надо же — сорок лет в одной больнице. С такими — хоть в огонь, хоть в воду! Умрут на посту, но с места не сойдут!       А теперь пробежимся по врачам: Шмелева Ольга Михайловна — врач-анестезиолог (шлю мысленно привет Андрею Васильевичу). Подружка Евгении Павловны. Хоть и блондинка, и симпатичная, но с интеллектом там, похоже, все в порядке. А Ольга эта — непростая, хоть и улыбается все время. И этот взгляд, когда смотрит прямо в глаза. Уверенный, чуть насмешливый. Знакомы мне такие взгляды.Так смотрит либо очень уверенный в своем профессионализме человек, знающий себе цену. Либо «папины дочки — сыночки», убежденные в том, что за спиной всегда есть хорошая материальная поддержка. Хотелось бы, чтобы первое.       А вот и единственный мужчина в этом женском царстве. Как раз напротив меня. Бросаю на него беглый взгляд. Внешность хоть и приятная, но есть в нем что-то неуловимо скользкое. Уж очень глаза у него хитрые и подобострастные. Смотрит так, словно готов стоя аплодировать каждому слову. Только как-то наигранно это выглядит. Ага, вспомнил! С утра ведь еще изучал список врачей на графике дежурств — Вячеслав Александрович Мамин, терапевт. А может, про глаза — это просто так показалось? Но контакт с ним в любом случае нужно будет найти. А то в одиночку тут с этими женщинами, похоже, не очень сладко придётся: смешочки, сплетни, интриги. Вдвоём-то нам все попроще будет с этим справиться.       И, наконец, сама Королева Евгения Павловна. Фамилия говорит сама за себя! Наверно высококлассный хирург, раз слава о ней впереди нее до Москвы дошла. Судя по её такой непоколебимой уверенности в себе, еще и неформальный лидер в отделении. Скорее всего, именно она до моего назначения была первым претендентом на эту должность. Интересно, жалеет, что не получилось стать на мое место или нет? Пытаюсь зацепиться с ней взглядом и понять, что она сейчас думает обо мне. Но у Евгении Павловны взгляд непроницаемый, словно шторка опустилась. Для меня. Говорю о себе, а глазами ловлю ее реакцию. «Евгения Павловна, королева, слухи о Ваших талантах докатились до самой столицы!» — «Милый принц, Илья Анатольевич, я Вас вижу первый раз, и никакие слухи о Вас до нас не доходили!» Смешно!       А вы слегка взбудоражены, Илья Анатольевич! И сердечко что-то с ритма сбивается. Чем же таким зацепила тебя эта женщина? Красивая? Ну да, есть в ней что-то такое! Ну, что я красавиц не видал? Были и помоложе! Но почему хочется смотреть на неё снова и снова? Наблюдать за ее реакцией. Ловить на себе её волнующий взгляд.       Так, все! Она ЗАМУЖЕМ! Возьми себя в руки и успокойся!       Вижу, как все напряглись в ожидании моего вступительного слова в новой должности. А сам вдруг почему-то начинаю волноваться прямо, как девочка-гимназистка перед экзаменом, и чувствую, как предательски начинает дрожать мой голос.       — Здравствуйте, разрешите представиться! Я — новый заведующий приемным отделением, Соколов Илья Анатольевич! — и ощущая за спиной теплую дружескую поддержку Гиппократа Моисеевича, уже гораздо увереннее, продолжаю:       — Я — кандидат медицинских наук, хирург-травматолог! Скажу сразу, побывав в своем отделении в качестве пациента, я крайне недоволен организацией рабочего процесса. Я столкнулся с большим количеством нарушений и непрофессионализмом некоторых сотрудников. Поэтому с завтрашнего дня я начну наводить здесь порядок…       Эх, какую речь о дисциплине приготовил, нет же — внезапно открывается дверь и в комнату заглядывает уже знакомый мне по вчерашнему вечеру, фельдшер Василий:       — Тут есть кто живой? Пациента привезли! — недовольно ворчит он.       — Извините, мне нужно идти! — Евгения Павловна резко срывается с места с явным облегчением на лице.       — Конечно, хоть кто-то должен работать, — с лёгким ироничным посылом в мою сторону произносит Ольга Михайловна.       И мне ничего не остаётся делать, как отпустить всех сотрудников отделения по своим рабочим местам.