Моя практика

13 мая       Мечтать не вредно!       Говорят: «Мечтай — и будет тебе счастье». В смысле: всё сбудется.       Сегодня убедился. Не ожидал даже.       Только, говорят, надо формулировать свои мечты и пожелания ОЧЕНЬ аккуратно, а то ведь всякое бывает. Результат может не порадовать. Говоря медицинским языком: с осложнениями и побочными эффектами.       Помню, в десятом классе девчонки наши все как с ума сошли. Началось массовое философско-потребительское движение под лозунгом: «Проси Вселенную — и тебя услышат!».       Девочки и блокнотики красные покупали для желаний, обязательно красные (наверно, чтобы Вселенной издалека виднее было!), и делали какие-то альбомы мечты, и чуть ли не стенгазеты размером с полстены с наклеенными картинками: бунгало на берегу моря, белые лимузины…       Клеили — смотрели на свои картинки и просили-мечтали об исполнении желаний… Называлось это, кажется, «визуализация желаний» — будто просто мечтать о чем-то было малоэффективно…       Я относился, как и все ребята, скептически к этим играм. Да и чтобы я там нарисовал: пару шприцов, клизму и пилу для отпиливания конечностей?! Такой себе мальчик-загадка!       Не знаю, как Вселенная, но одноклассники бы меня точно не поняли.       Но вот в то, что желать надо правильно, убедился здесь, в Туле. И вот за что я люблю Тулу, а точнее — наше приемное отделение, так это за то, что утром ты никогда не знаешь, что произойдет с тобой к вечеру. И вообще, где ты можешь оказаться.       Взять хотя бы сегодняшний вечер!..       Хотя, нет! Сегодня как раз нетипично! Как раз сегодня сбылось давнее желание, неожиданно, но интересно…       Давно мечтал пойти куда-нибудь с Женей отдохнуть от медицинских проблем в уютном местечке… Потанцевать, музыку послушать. Мне казалось, она прекрасно танцует. У нее гибкое тело, я уже видел свою руку у нее на талии… И музыка, и мы плывем в этом потоке вдвоем. Рядом, близко… И пусть в песне будут слова о любви. И я бы немного отстранялся от Жени и смотрел ей в глаза, словно повторяя эти слова. Ну вот было такое желание…       А вот про кино тоже мечтал, но уже перестал.       Всё. Забыли. И Женю понимаю, когда после работы ей в кино не хочется. У нас тут такого «КИНА» насмотришься!.. Ну уж очень в тему известное выражение, которое каждый применяет по-своему: «Кто работает в приемном отделении больницы №6, тому в кино делать нечего». Ни поплакать, ни посмеяться, ни удивиться. После увиденного ЗДЕСЬ — ТАМ уже просто неинтересно.       Вот и сегодня такая драма-мелодрама в нашей больнице разыгралась, что лучшие мастера интриг и выдавливания слез у дам нервно курят в сторонке. Кино у нас на глазах уж такое разворачивалось, что можно сказать: желание попасть в кино снова исполнилось.       Только мечтал-то я посидеть с Женей на последнем ряду, а оказался даже не на первом, можно сказать — прямо на «экране»       Может, я как-то не так свои желания формулирую?!.       …Утро сегодня прошло, как в ускоренной съемке. Женя опять ночью плохо спала. Почувствовал это, когда она соскользнула с моего плеча и потом ворочалась, тихонько, словно боялась меня потревожить. И уснула лишь под утро — так красиво и сладко, что я любовался ею и, как мог, оттягивал момент, чтобы разбудить ее.       А потом: кофе на на бегу, бутерброд отложен до лучших для него времен, машина… Похоже, Женя так окончательно и не проснулась, потому что в машине уснула снова.       И мне опять было очень жалко ее будить. Но увы! Нам надо было уже быть в больнице. И тогда я слегка коснулся губами её щеки:       — Мадемуазель, проснитесь! Рабочий день начался четыре минуты назад!       Женя тут же встрепенулась:       — ДА? Я заснула что ли? А? Да! Пора, пора, пора!       Я обошел автомобиль, чтобы открыть дверь и подать Жене руку. Выходя из машины, она немного пошатнулась, и я почти поймал ее на грудь. Она была всё ещё сонная. Немного растерянная. Немного не здесь. Ну какая же родная!       Женя тогда сказала мне, что плохо спит, потому что постоянно думает о Гиппократе. И о том, что ничем не может ему помочь:       — Нельзя же так вот жить спокойно и вообще ничего ничего не делать? И наблюдать за тем, как болезнь его съедает? — Женя переживала.       Да я тоже как-то пытался найти решение. Сообщил ей о том, что связался с ребятами из Москвы по поводу Гиппократа. Но мы оба понимали, что без желания пациента все старания врачей просто бессмысленны.       Я предложил Жене обсудить все это на работе и нарочито строго напомнил ей, кто у нас начальник:       — И не забывай! Я имею право штрафовать тебя за опоздания!       Наверное, со строгостью в голосе у меня не сложилось.       — Хорошо! Штрафуй! — Женя так игриво и мило улыбнулась мне…       И мы снова шли с ней вместе, в обнимку, радостные и счастливые в наше родное отделение…       А на работе нас уже дожидалась пациентка. Две! Как выяснилось, пострадали они обе в одном ДТП, собственно в одной машине.       — «Ага, наверное, одна в зеркале заднего вида губы красила, а вторая комментировала (советы давала)», — сразу промелькнула у меня мысль.       Если бы я тогда знал, что все гораздо сложнее во всей этой истории. И вообще удар машины в стену — это не точка в истории, а только запятая… И продолжение было еще более драматичное.       Пациентка (та, что помоложе) в тот момент все еще лежала без сознания, хоть видимых повреждений головы мы не обнаружили. При этом у неё были переломаны кости носа и многочисленные ссадины.       Когда Ольга подошла с рентген снимками этой пострадавшей, я пошутил, что случай довольно типичный: женщина за рулем просто не справилась с управлением. Хорошо хоть до блондинок за рулем не дошутился!       Шмелева тут же отреагировала:       — Насчёт женщин за рулём, я бы не стала всех равнять. Её пассажирка сказала, что, возможно, девушка ДТП устроила намеренно. Может быть, что-то по части психиатрии?       И вот здесь наш анестезиолог, как потом выяснилось, оказалась очень близка к истине. А тогда для нас открыто стоял вопрос о возможной черепно-мозговой травме у пациентки. Поэтому, помимо необходимых и обязательных анализов, сразу же отдал распоряжение Галине договориться об МРТ.       Тем временем Женя успела обследовать другую пострадавшую в ДТП. Потом зашла ко мне в кабинет взбодриться чашечкой кофе. Вид у нее был немного усталый, взгляд словно потухший. «Не выспалась? Переживает?» — тут же подумал я.       Она рассказала, что ее пациентка оказалась беременной на раннем сроке и ни в какую не соглашалась вправлять локтевой вывих с анестезией, опасаясь, что это может навредить её будущему ребёнку.       — Я думаю, она плохо понимает, о чем говорит. Я зайду к ней, — тут же решительно возразил Жене.       Женя тут же горестно посетовала, что становится неубедительной. И пациентку не удалось уговорить на анестезию, и нашего главврача, который не захотел ее даже выслушать, наотрез отказавшись от операции и лечения.       Взглянув на ее грустное лицо, мне сразу пришла в голову мысль, что в случае с Гиппократом, нам бы могли помочь его родные и близкие.       И тут Женя оживилась. Она вспомнила, что у Шульмана есть взрослый сын-музыкант в Москве и предложила обратиться к Степану за помощью в розыске. Ну да! У нас же любимый девиз: Не сидеть сложа руки, а действовать!       Я попытался отговорить Женю не вмешиваться в семейные дела Шульмана. Ведь если Гиппократ не сообщил своему сыну о болезни, значит, имеет на то причины, а если сообщил и никакой реакции не последовало, тем более не стоит в это лезть. Но для Жени это не было весомым аргументом. И я понял, что она найдёт Шульмана-младшего, чего бы ей это не стоило.       А когда мы снова перешли к разговору о поступивших к нам пострадавших после ДТП, Женя с улыбкой поведала мне «страшную» тайну. Оказалось, что моя пациентка со сломанным носом… — любовница мужа её пациентки. Во как!       Я, шутя, предложил тогда положить соперниц в одну палату.       Наверное, мы оба живо представили эту картину. Но Женя, похоже, ярче, потому что тут же среагировала:       — Жараааа!!! — и уже снова передо мной была моя Женя, с веселым искрящимся взглядом…       Конечно, никто никого в одну палату не сводил. Может, мы, хирурги и травматологи, немного циники, но не настолько же!       Хотя… как я понял потом — если встреча предначертана судьбой, то её уже не избежать. Хоть определи их в разные палаты, хоть разведи их на разные этажи. Жаль только, что последствия этой встречи пришлось потом расхлебывать нам, врачам…       А в тот момент пациентка с вывихом локтевого сустава уже давала показания Королёву. Женщина убеждала Степана, что спровоцировала аварию именно любовница ее мужа, находившаяся за рулём и пытавшаяся любой ценой заполучить себе чужого мужа, то есть ее мужа.       Фу, запутался! Короче, мужчина был один на двоих, точнее, в треугольнике. Ох уж, мне эти треугольники!..       Я сразу же начал осмотр руки пострадавшей. И, как выяснилось, Евгения Павловна оказалась абсолютно права. Пациентка корчилась от боли, но наотрез отказывалась ставить любое обезболивающее, аргументируя тем, что это может навредить её будущему ребёнку и ни в какую не хотела слышать мои доводы, что полученный стресс может навредить ему еще больше. Потому что она, видите ли, читала об этом на форуме для беременных. Ох уж, мне этот интернет!..       В итоге я сказал, что не собираюсь играть в гестапо и вынужден взять с неё письменный отказ от анестезии, предупредив, что опасно.       — Опасно?! — женщина взглянула на меня так, будто я сморозил какую-то чушь, — да я лежу в нескольких метрах от девки, которая меня чуть не убила. Вот это опасно!       И тут в наш разговор снова вклинился заполняющей свои бумаги Степа, кстати, нагло тогда рассевшийся у меня за спиной на столе:       — Простите, это она сама сказала, что собирается это сделать?       — Нет, она закрыла глаза, опустила руль и дала по газам. Этого мало? — уверенная в своей правоте произнесла пострадавшая.       А меня словно током ударило от молниеносно промелькнувшей в голове догадки. Я не стал выслушивать дальнейшие обвинения жены в адрес любовницы ее мужа, а поспешил в палату к молодой пациентке, чтобы подтвердить свои предположения. И оказался прав.       Женщина, сидевшая за рулём, не имела злого умысла. Она вообще ничего не помнила, как и почему эта авария произошла. Просто потому, что в тот момент у нее, по всей вероятности, случился инсульт и потеря сознания. К тому же во время беседы еще и выяснилось, что пациентку частенько беспокоили головные боли и ухудшающееся зрение.       Когда мы с Женей и Ольгой собрались на небольшой консилиум, то было решено пострадавшую за рулем с инсультом перевести в неврологию. Но тут вдруг Шмелева, памятуя о том, что Слава, ставший начальником, отказался поставить нашу пациентку вне очереди на томограф, пламенно возразила нам:       — Послушайте, ну, а если мы что-нибудь упускаем? Если нужно действовать быстро? Вы понимаете, что если мы сейчас не отвоюем свою привилегию пользоваться томографом, то потом будет только хуже. Ну, правда!       Женя сразу все поняла:       — Ну, Оль! Ну ты чего хочешь? Ты хочешь помочь пациенту или поставить на место Вячеслава?       — Жень, если честно, и то, и другое. — И обратилась ко мне, явно призывая меня в союзники:       — Что Вы думаете, Илья Анатольевич?       Ну что я думал?       В смысле, как поставить на место Славу?!       Я прекрасно видел, что Ольга хотела услышать от меня именно это. В тот момент я понимал, что Женя права. Конечно, Слава тот еще гад. И вариантов, как его наказать или остановить в моей голове крутилось несколько.       ВАРИАНТ ПЕРВЫЙ: набить ему морду лица. Или закрыть в подсобке Марьи Васильевны для швабр и тряпок и устроить ему «темную», чтобы уж все желающие душу отвели. Думаю, все дамы нашего отделения аплодировали бы мне стоя за одно лишь предложение!!! Но поможет ли это нашей пациентке сделать МРТ ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС — вряд ли.       ВАРИАНТ ВТОРОЙ: последовать примеру самого Славы и пожаловаться сразу и везде: Гиппократу, в департамент здравоохранения, в газету. Ещё лучше на ТВ.       Поможет ли это… пропускаем уже вышесказанное — не поможет.       И как мне было ни противно, но я высказал компромиссный вариант. Я был против конфликта с начальством, даже если приходилось в данный момент подчиняться нашему Мамину. Ведь у нас бывают проблемы и посерьёзнее. А чтобы их успешно решать, нужны нормальные отношения с руководством. Ведь наш Шульман, как стало понятно, скоро отойдет от дел. По крайней мере, на какое-то время.       Кроме того, пациентка с предполагаемым инсультом уже пришла в сознание и чувствовала себя лучше. И у нас появилось время, чтобы отложить более тщательное обследование, а именно МРТ, до завтрашнего утра.       Я старался быть убедительным. Но Ольга все же ушла недовольная моим решением.       — Я это понимаю, потом будет только хуже, — бросила она нам в сердцах и резко вышла из кабинета.       Женя тут же снова побежала на осмотр беременной, к которой мы уже вызвали врача из гинекологии. А я на минуту задержался сделать очередной звонок другу в Москву по поводу операции на головном мозге при фибриллярной астроцитоме. И он подтвердил информацию о благоприятном прогнозе после удаления опухоли. Его ответ очень меня воодушевил. Оставалось только как-то заинтересовать в операции и лечении самого Шульмана.       Я поспешил поскорее сообщить эту новость Жене. Услышав, что у Гиппократа есть неплохие шансы, она прямо расцвела и ещё больше загорелась идеей отыскать в Москве сына Шульмана.       А в тот момент мне еще пришлось вправлять вывих без анестезии. Гинеколог, осмотревшая беременную женщину, дала свое «добро» на эту довольно болезненную процедуру. Женя тут же с готовностью взялась мне помочь зафиксировать плечо.       Я же лишний раз убедился насколько терпеливой и самоотверженной может быть женщина, ожидающая ребёнка. И вслух произнёс:       — Кто бы ни родился, я думаю, что характер у него, конечно, будет железный…       А потом в отделение на какое-то время наступило некоторое затишье, мир и покой…       Женя сидела за компьютером в моем кабинете и наслаждалась музыкой, слушая джаз в исполнении Шульмана-младшего. А я стоял рядышком и не мог отвести от нее глаз. Такая она была в тот момент милая и так радовалась появившейся возможности немножко расслабиться и передохнуть:       — Слушай, я же эту музыку слышала в кабинете у Гиппократа. Хорошая музыка, правда? Ничего себе! Даже не намекнул. Хотя можно гордиться таким сыном! — Женя и восхищалась талантом Михаила Шульмана и недоумевала, почему так произошло.       Да и мне было многое непонятно в этой истории. Если отец все время следил за творчеством сына и даже ходил на его концерты, то почему они не общаются?!       — Вот это сегодня я постараюсь выяснить, — Женя тут же нашла на сайте расписание концертов Шульмана младшего, — я надеюсь поговорить с ним после концерта. Так. Концерт у нас в девять… Плюс два часа до Москвы… Ты ж меня отпустишь пораньше?       Она одарила меня таким кокетливо-ласково-просящим взглядом, что мне захотелось немного подразнить ее.       Я распрямился, потянулся всем телом… Я тянул паузу… Потом издал пару невнятных звуков типа «ЭЭЭ» и «МММ», которые равно сошли бы и за НЕТ, и за ДА.       Но долго Женю мучить не смог:       — Только ты бери ДВА билета!       — Как интересно! Ты любишь джаз? — Женя с нескрываемым удивлением взглянула на меня.       «Люблю ли я джаз? Понятия не имею! Женя, тебя я люблю! А джаз? Конечно, не под джазовую музыку хотел я поплыть с тобой в танце… Ну пусть будет джаз!» — подумал я, но вслух сказал:       — Да нет, я просто хочу совместить приятное с полезным!       Судя по всему, идея Жене понравилась. Глаза ее благодарили и звали…       Помню, как всё ближе наклонялся к ее манящим глазам и не мог от них уже оторваться. И я видел в этих глазах тоже, что сам чувствовал сейчас: нежность, плывущую мне навстречу. Я слышал музыку и уже видел мысленно, как я придерживаю Женю за талию и мы движемся в танце…       Я уже почти коснулся ее губ… Ну, конечно, по законам жанра в этот момент раздался стук в дверь и… влетела наша Изабелла.       Ну ничего не меняется в моем отделении!!!       — Вы там нам очень нужны! Оба!!! — по ее выражению лица было понятно, что произошло что-то очень серьёзное.       Как выяснилось потом, жена, которая с вывихом, проходя мимо палаты любовницы, которая с головой, увидела там своего мужа, нежно воркующего у кровати пострадавшей. На почве нервного стресса у беременной произошел выкидыш.       Женя тут же бросилась в операционную на подмогу к гинекологу. Я же со всех ног — спасать молодую любовницу, с которой случился сильнейший приступ эпилепсии…       Уже вечером, Ольга, встретив меня в коридоре обратилась ко мне с вопросом о так и невыясненном диагнозе молодой женщины, сидевшей за рулём. Но в тот момент я и сам не мог понять, что это за болезнь. Полученные анализы не подтвердили ни менингококковую инфекцию, ни инсульт. Предложил Ольге дождаться завтрашнего МРТ, добавив:       — Может, это, и правда, болезнь от любви? — я взглянул на сидевшего неподалеку печального мужчину, из-за которого разгорелся весь этот сыр-бор:        — Когда он приходит, ей то лучше, то хуже…       Ольга тут же пошутила в ответ:       — Ну, не знаю. Пусть тогда он вылечит её волшебным поцелуем!       Отпустив Шмелеву домой, я сразу вспомнил о нашей с Женей поездке в Москву на концерт и поспешил за ней.       Женя все ещё находилась в палате у молодой пациентки и очень переживала, пытаясь понять, можно ли оставить женщину одну.       — Евгения Павловна, извините, — я отозвал ее в сторонку и заговорщицки, показывая на часы, произнес:       — Если мы не выедем пятнадцать минут назад, мы опоздаем на концерт…       Но Женя попросила у меня ещё немного времени. Ей надо было убедиться, что в наше отсутствие с пациенткой все будет нормально и что она адекватно воспринимает ситуацию. А я напомнил Жене, что в молодой женщине литр успокоительного.       Пациентка, вдруг поняв, что наш разговор идёт о ней, неожиданно с кровати произнесла:       — Да не бойтесь, я руки на себя не наложу! Я не дура! Женя обрадовалась, подошла к ней и снова начала убеждать:       — Ну, конечно, вот и правильно! Вы же женщина! Такая красивая! Молодая! Вы должны себя любить!       А потом мы выслушали долгую и душещипательную историю любви. О том, как она познакомилась с тем Ваней, как поскользнулась на остановке и как он ей помог подняться. А в конце добавила:       — С того момента, как в бреду все. То смеюсь без причины, жду, ночами не сплю. А то такая тоска. Будто голову изнутри распирает. Спать не могу, рыдаю, на стену лезу…       Слушал я все эти распрекрасные рассказы, поглядывая на часы, уже не врач, уже мыслями в дороге… И вдруг при последних словах девушки меня осенило. А ведь во всем этом рассказе вырисовывались определенные симптомы. Вся картинка диагноза складывалась как дважды два.       Я подошел к пациентке ближе, чтобы задать ей несколько вопросов и ещё раз ее осмотреть. Выяснилось, что случилось это пять месяцев назад и при падении была кратковременная потеря сознания. И тогда я озвучил, наконец, своё предположение по диагнозу пострадавшей:       — Если отбросить все эти романтические бредни… — тут Женя строго взглянула на меня и я поправил себя:        — Извините! Если отбросить всю эту романтическую составляющую, то Люба довольно точно описала состояние хронической субдуральной гематомы.       А потом рассказал, по каким причинам это могло произойти.       Обе женщины выслушали меня внимательно:       — Ну и как мне от этого избавиться? — обратилась ко мне пациентка.       Пришлось её расстроить, что если мой диагноз подтвердится, то только хирургическим путём.       — Мне будут делать операцию на мозге? Это же опасно! — заволновалась она.       Женя, как могла её успокаивала:       — Любая операция опасна! Но на Вашей стороне молодость! Я очень надеюсь, что все будет хорошо!       — Подождите, так что это, получается, не любовь была? А просто симптомы болезни? После операции все пройдет?!       И так горестно, с таким отчаянием и сожалением она это слово ЛЮБОВЬ произнесла, что я невольно повернулся в Жене.       Я встретился с ней взглядом. «Люблю тебя» — сказал ей глазами.«Люблю тебя» — увидел в её глазах.       Бедная девочка! Как хотелось ей любить и быть любимой! Травма травмой, но кто знает, ЧТО это было…       Надо ли говорить, что на концерт к Шульману-младшему, мы опоздали. А лучше сказать, приехали как раз к последнему номеру программы.       — Да, никогда не отдыхали по-человечески. Нечего и начинать! — глядя на расстроенную Женю изрек философски я.       Хотя и я был разочарован. Немного. И по другой, если честно, причине. Уж очень хотелось мне посидеть в уютной обстановке, за столиком, рядом с Женей: слушать приятную музыку, разговаривать, глядя в глаза друг другу, смеяться и угощать её чем-нибудь вкусненьким, наслаждаясь лёгкой и непринужденной атмосферой вечера.       Но она, вдруг увидев и узнав по афише сына Шульмана, тут же потащила меня к сцене. Мне было очень интересно — поможет ли Жене в этот раз её психология.       Она окликнула музыканта, поздоровалась и, назвав его по имени, представилась сама. А потом выразила своё сожаление об опоздании на его концерт.       Мы пожали с Михаилом друг другу руки.       — Расписание ближайших концертов на нашем сайте, так что… — ответил нам он и уже поспешил удалиться.       И тут Женя решилась открыть истинный повод нашего приезда:       — Нет, нет, извините, пожалуйста. Мы не только ради концерта приехали. Э… Дело в том, что мы работаем с Вашим отцом!       Ответ Михаила потряс нас обоих до глубины души:       — Вы ошиблись! У меня нет отца!       — Как нет отца? Как? — видимо, мы выглядели очень растерянными. И тогда он добавил:       — А если и есть, то я ничего не хочу о нем знать! — он резко развернулся и пошёл на выход.       — Вот так, — все что и мог в тот момент произнести я.       А Женя все ещё не могла поверить в случившееся и хотела уже бежать за музыкантом вдогонку.       — Нет, подожди! Извините, пожалуйста, Михаил! Просто пять минут… нам ответьте…       — Я вам все сказал!!! — бросил нам, как отрезал, напоследок Шульман-младший.       Было понятно, что план наш по примирению отца и сына с треском провалился. И давняя моя мечта совместить приятное с полезным тоже. То есть провалилась та часть, что полезное. А вот приятно провести вечер было вполне еще возможно.       Взглянув на грустную и растерянную Женю, я со вздохом произнёс:       — Ладно. Пошли, психолог! Угощу тебя чем-нибудь!       Женя потихоньку приходила в себя. И сказала, что не верит, чтобы человек, который пишет такую проникновенную музыку был чёрствым и равнодушным. И я с ней согласился. Уж слишком много боли было в ответах Михаила. Не думаю, чтобы он забыл о наших словах и не попытался узнать, что же привело нас из Тулы в Москву. Или я оптимист? Как Женя?       Танцевать, конечно, уже не пришлось! Ну и ладно! У нас еще двести лет впереди, еще ого как натанцуемся! Но один большой утешительный бонус всё же был. Мы были вдвоем. И мы знали, что сейчас вернемся домой в Тулу.       ВМЕСТЕ.       ДОМОЙ.