Пуленепробиваемый купидон

I'll be your father, I'll be your mother, I'll be your lover, I'll be yours Placebo. I'll be yours

То, что Макс не спит, Андрей понял сразу. Тот лежал отвернувшись, уткнув лицо в подушку. – Жалеешь? – Нет. Андрей осторожно поцеловал в затылок, провел, легко касаясь, пальцами по плечу, уместил руку на животе парня, прижимая его к себе. – Чего ты хочешь? Сейчас? Максим перевернулся на спину, посмотрел на Андрея и покачал головой. – Тогда просто полежим... Макс не заметил, как задремал в таких уютных объятиях. *** – Да, я дурак, дебил, идиот, который думает только о себе, я знаю... А с таких взять нечего, особенно если дурак, дебил, идиот со склерозом, который опять забыл позвонить... – Максим прекрасно знал, что если он устроит показательное самобичевание, бабушка успокоится моментом. Да она особо и не возмущалась, так, для виду. Ткачев вспомнил о своем обещании позвонить только после полудня, когда окончательно проснулся. Поясницу тянуло, но в целом жить было можно. А после завтрака, которым его накормил заботливый хозяин, жить стало нужно. Сегодня подробности аварии, по обоюдному молчаливому согласию, старались не вспоминать. Конечно, каждый из них хорошо понимал, что это далеко не все и круги от брошенного в воду камня будут расходиться еще долго, но было между ними нечто более важное – то, что имело значение здесь и сейчас. – …да, а сейчас мы поедем на турбазу. Да, электричка через сорок минут... Нет, я как раз нормально одет, да, бабуль, самое то... Нет, домой заезжать не буду, на базе все есть... И ложки, и вилки... Нет, отопление тоже есть, да, уже подключили, там тепло... Щетку и мыло куплю по дороге, да, я взял с собой деньги... Да, в воскресенье вечером... Ну конечно, с нами едут взрослые... Да, все как полагается... Нет, оттуда я позвонить не смогу, но связь есть, в случае чего... Конечно, бабушка, рация, да... Андрей тихо смеялся, наблюдая, как Максим украшает уши бабушки лапшой с подробностями. То, что электричка была четырехколесной и что турбаза на самом деле принадлежала Андрею, вернее его семье, уточнять парень не стал. Хватит с бабушки и официальной версии. Конечно, был риск, что она тут же перезвонит кому-либо из одноклассников, но здесь у Макса хватило ума подстраховаться – к школе, как он уверил бабушку, компания новоявленных туристов отношения не имела. *** Идея возникла случайно. – Ты хочешь вернуться домой? – спросил за завтраком, который по времени больше напоминал обед, Андрей. Сам он ограничился кружкой кофе, но Максима перекусить заставил. – Нет. Я бы... – он вздохнул, пытаясь правильно подобрать слова. – Сбежал подальше от всех? Максим кивнул. – А если мы уедем вдвоем, но я не буду тебя беспокоить? – он наклонился чуть вперед, гипнотизируя взглядом темных глаз. Новый кивок. Андрей выдохнул, откинувшись на спинку стула. – Время звонить бабушке. Вот тут Макс и запаниковал. *** Пара часов пути, и они оказались в такой тьмутаракани, что и отшельникам не снилось. – Странно, – оглядывая скромный (всего-то двухэтажный) домик, протянул Макс, – зная твой размах – ожидал увидеть минимум Лувр. – Лувр в другом месте. Хочешь, поедем туда? – пожал плечами Андрей. – Боже упаси... – пробормотал Максим. – Тогда и не привередничай, – Андрей снял замок, открыл ворота и загнал «шкоду» во двор. – Ты с самого начала собирался затащить меня сюда? – С чего ты взял? – Ну гляньте, сама невинность. – Да так, предположил. Или ты таскаешь с собой двухдневный запас еды и ключ от амбарного замка так, на всякий случай? – Просто хотел, чтобы ты приехал сюда со мной. – Андрей подошел вплотную, чуть помедлив, обнял и теперь смотрел, ожидая... Ожидая чего? – Сюда никто, кроме меня, не ездит. Так что... – Сбежать отсюда не удастся, да? – усмехнулся Макс. – Не удастся, – подтвердил Андрей, – поэтому... Он не стал дожидаться, пока на Ткачева снизойдет озарение, и поцеловал парня сам. – А сейчас что? – спросил Максим, когда нехватка воздуха стала ощутима. – Обзорная экскурсия по местным достопримечательностям. Если нет других, особых, пожеланий, – Андрей пристально вглядывался в лицо своего спутника. – Пусть будет экскурсия. *** Они просто гуляли. Казалось, что это другой мир, в котором нет глупости, подлости, жадности. Здесь не сновали люди, не ездили автомобили, это была такая сказочная глушь, существование которой сложно даже представить в городской суете. Здесь было настолько спокойно, что проблемы внешнего мира казались не то чтобы неважными, но такими далекими, что вспоминать о них было нелепо. – Ты все-таки меня обманул, – улыбнулся Макс, держа в руках шампур, – ты умеешь готовить. – О нет, ты меня раскусил, теперь мне придется это делать всегда! – издал стон отчаяния Андрей, не прекращая манипуляции у мангала. – Что именно? Готовить? – Готовить и кормить тебя. – Всегда, говоришь? У меня будет личный повар? Боюсь, это удовольствие не из дешевых. – Оно не имеет цены, – очень серьезно ответил Андрей, – поэтому тебе достанется бесплатно. Но взамен, – он прищурился, – тебе придется есть все, что я приготовлю. Всегда и везде. – Звучит как угроза, – усмехнулся Макс. – Еще какая! Ты меня боишься? – Очень, вдруг это очередной твой коварный план – закормить меня до смерти. – Мой очередной коварный план – лишить тебя воли и захватить мир. И я до сих пор не знаю, что сложнее. *** Осенний день намного короче летнего, поэтому вскоре костер остался единственным источником света. – Не холодно? – Андрей сел рядом. – Пойдем в дом? – Нет, здесь хорошо. – С тобой везде хорошо, – он взял лицо Макса в руки, – будешь со мной? – Куда ж я денусь с подводной лодки? Отсюда не сбежишь, – попробовал отшутиться парень. Андрей покачал головой и, продолжая вглядываться в серые глаза, сказал: – Не торопись, потом ответишь. А сейчас просто поцелуй. Не спорить же с ним... *** Потом была ночь. Она не походила ни на что: ни на провокацию первой, ни на отчаянье второй. Всю нежность, которую можно было отдать, Андрей дарил своему любовнику. Всеобъемлющая ласка, забота и любовь, Макс видел их по отдельности, но впервые ощутил сегодня слитыми воедино. Андрей отдавал всего себя, не прося ничего взамен, а Максим принимал, растворяясь в этом щедром подарке. И дело не в эгоизме. Просто ему было нужно, чтобы его любили.