***
Реджина сидела в кабинете, наблюдая за мерцающими угольками в камине и вспоминая некоторые события той ночи. Это то место, где всё началось. Она осмотрела комнату, и её чувства начали обостряться, так как забытые сцены стали повторяться в её голове, да ещё всё детальнее с каждым разом. – Как насчёт выпить, Реджина? Нам так и не удалось накидаться шотами в закусочной, – Эмма сняла кожаную куртку и держала её перед собой в поисках вешалки. Они только что вернулись из особняка, где нашли скрытую библиотеку и огромное количество пустых книг. Генри убежал к себе в комнату, сказав, что ему надо сделать заметки в тетради об «Операции Мангуст». – Мисс Свон, я НЕ «накидываюсь» алкоголем, – посмотрев на протянутую руку Эммы, Реджина забрала у неё куртку. – Оу, прости… лизнул, выпил, закусил, – сказала Эмма, протянув «и» и «л» в последнем слове. Реджина остановилась и тут же посмотрела на неё возмущённым взглядом, так немного и не дойдя до места назначения. – Конечно, нет! – ответила она, а затем исправила себя, – я пью. Брюнетка открыла дверцу шкафа и повесила в него куртку блондинки, а затем продолжила: – ... и у нас есть шкаф для пальто и курточек. В нём находятся такие небольшие полезные штуки, которые называются «вешалками». Наполнив два бокала янтарной жидкостью, Реджина передала Эмме один из них. – Эх... алкоголь-то хоть хороший, а? – игриво спросила Эмма. – Прости, – едко пошутила Реджина, – Coors* закончился. [прим. пер. Coors – пятая по величине в мире и третья в США пивоваренная компания] Улыбнувшись, Эмма приняла предложенный стакан и выпила его залпом словно алкоголик со стажем. – Не забывай покрутить алкоголь в бокале, дорогая. – Что? – Эмма протянула ей бокал, и, наполнив его коньяком, Реджина решила, что если и стоит выпить в этот паршивый день, то сейчас самое подходящее время. Пока брюнетка откупоривала дорогую бутылку алкоголя, она недоверчиво посмотрела на Эмму. Блондинка проигнорировала совет Реджины и сделала большой глоток, её глаза были крепко зажмурены и даже появилась пара капелек слёз, когда брэнди обожгло ей горло. Она замахала рукой перед лицом, а Реджина поглаживала её спину, потягивая свой напиток. Запах и вкус наполнял её, и отличный коньяк начал разливаться теплом в теле. Реджина нашла это восхитительным: она чувствовала, как нервозность отступает, больше расслабляется, чувствуя уют кабинета. Она посмотрела на Эмму и увидела, что блондинка практически снова допила свою порцию алкоголя. – Притормозите-ка, шериф, вы сейчас находитесь не в захудалом баре на старом Диком Западе, – пройдя к дивану, Реджина присела рядом с блондинкой. – Я раньше пила бренди. – Да, но... но именно этот бренди очень крепкий. – Я могу справиться с алкоголем, – настояла на своём Эмме, а затем вернула Реджине пустой стакан, безмолвно попросив повторить, – и с этим в том числе, – и так посмотрела на Реджину, что та выгнула бровь, потому что была озадачена. Встав с дивана, Реджина обошла его, но повернулась и задумчиво посмотрела на Эмму; когда блондинка посмотрела на неё остекленевшим взглядом зелёных глаз и игриво подвигала бровями. Затем она кивнула, указав на пустой бокал в руке Реджины. – Ла-а-а-а-адно, – Реджина подошла к бару и налила напиток. Если блондинке станет плохо, это будет только на её совести. Присев обратно рядом с Эммой и вручив бокал, брюнетка напомнила ей: – Не забывай... сначала покрути, а затем пей маленькими глотками. Никакого «накидывания»... – Крутить и потягивать... хах, – Эмма хихикнула, а затем залилась румянцем, чем обескуражила Реджину, и бокал брюнетки остановился на половине пути. Она странно поглядывала на Эмму, пока потягивала бренди. Пользуясь такой возможностью, она наблюдала за своим врагом, недо–врагом, другом при таких-то обстоятельствах. Алкоголь окрасил светлую кожу Эммы в слегка розовый оттенок, блондинка выглядела здоровой и расслабленной. Реджина посмотрела на Эмму, и увидела едва заметную россыпь веснушек, внезапно Эмма взглянула на неё и улыбнулась. Брюнетка смутилась, обнаружив, что с восторгом наблюдает за красотой блондинки. Сделав ещё один глоток, взгляд Реджины остановился на губах Эммы. Она откашлялась: – Так, и где же шляется этот сумасбродный ненормальный, и почему ты не с ним? – нахмурилась Реджина. – Ох... эээ... он, ну, знаешь, он получил обратно своё сердце, так что полагаю, он где-то отдыхает, – Реджина сидела, хлопала глазами, будто ожидала чего-то большего, – так, а что вообще даёт эта фигня с тем, что нужно покрутить алкоголь в бокале, – резко переключилась Эмма, и Реджина сообразила, что та хочет избежать этого разговора, но ведь свидания Эммы и вправду не были её заботой. Брюнетка почувствовала себя противоречиво... что было странно. Хотя со стороны Эммы было любезно предложить Реджине выпить, они обычно не обсуждали свои чувства. Реджина в последнее время была более «откровенной» с матерью Эммы – Белоснежкой, несмотря на то, что она и потратила больше чем полжизни в попытках убить женщину. Она заметила, как Эмма слишком быстро крутила алкоголь в стакане. Не задумываясь, брюнетка взяла Эмму за руку: – Помедленней, Эмма, – она улыбнулась, и обе женщины проигнорировали необъяснимую искру, что пробежала, при контакте друг с другом, – ты сказала, что и раньше пила бренди, но этот бренди просто великолепен. Он изготовлен во Франции из сортов особого винограда... так что тут нужен особенный подход, чтобы насладится столь изысканным напитком. Реджину пленили глаза Эммы, они искрились, словно миллион изумрудов, и, казалось, замирали с движением губ Реджины: – Ты слишком резко это делаешь, нужно плавно и аккуратно... а затем поднеси к носу, вдохни насыщенный аромат, оцени его... и лишь тогда надпей и позволь его вкусу окутать твой язык... Эмма выпучила глаза, и Реджина слишком поздно поняла, что её слова могут иметь иное значение, и, судя по всему, блондинка так их и интерпретировала. Реджина прокашлялась снова. Внезапно в комнате стало слишком жарко. Покрутить... запах... надпить... вкус... Реджина посмотрела на стакан, заметив, что он почти был пуст. Она поднялась с дивана, решив налить ещё одну порцию алкоголя. Эмма пристально следила за каждым движением брюнетки. – У тебя прекрасный голос, Реджина, – сказала Эмма, когда Реджина снова присела рядом с ней, – держу пари, что если ты прочтешь должностную инструкцию водителя, твой голос всё равно будет таким... ТАКИМ. Реджина не была уверена в том, как же ей правильно интерпретировать комментарий Эммы, так что сделала то, что умела лучше всего – саркастически сказала: – Мисс Свон, ваши лингвистические знания всё продолжают изумлять меня. – Да, нет же, я серьёзно. Будучи Злой Королевой ты использовала какие-то заклинания? – Когда Реджина удивлённо посмотрела на Эмму, блондинка продолжила, – ну, знаешь... как Злая Королева в мультфильме от Диснея «Белоснежка». – Эмма... – Я всегда считала её привлекательной. Реджина покачала головой, пытаясь скрыть улыбку. О, да, спаситель был пьян. Почему она не сделала этого пару лет назад? Она бы тогда смогла вытянуть много полезной информации из блондиночки. Но сейчас они были друзьями. Друзья. – Ты думала, ЧТО Злая Королева была привлекательной? Ладно, это немного странно. Она совершенно неверно показывает мою жизнь. Она была чудной. А у меня был талант. В этом наше отличие. – Что тогда насчёт Белоснежки? – Ох, пожалуйста. Она была не очень-то и рассудительна. Даже твоя мать не была такой бестолковой. Конечно, я бы никогда не воспитала Снежку такой недалёкой, – услышав комплимент из уст Реджины, челюсть Эммы упала, – и если ты расскажешь ей то, что я тебе только что сказала, я всё это буду отрицать. Эмма пододвинулась к Реджине, положив руку ей на колено. Она могла почувствовать жар сквозь ткань брюк, и казалось чем это было выше, тем жарче. – Так ты... ну, знаешь... делала это? – Почему Реджина потерялась в глазах Эммы? Что вообще у неё спрашивала Эмма? – Делала это? – Агась. Заклинания, – неужели рука Эммы только что двинулась выше к бедру Реджины? Когда Реджина увидела, как Эмма облизывает губы, брюнетка повторила это же действие, – оу, да ладно тебе, Реджина. Скажи «Пламя, прядай, клокочи» [прим. пер. «Пламя, прядай, клокочи» – название песни ведьм из пьесы «Макбет» Уильяма Шекспира], – а затем, икнув, Эмма подвинулась ещё ближе к брюнетке. Когда телефон Реджины завибрировал, она посмотрела на экран. Эмма отправила ей обычную, ничем не примечательную смс-ку. Эмма: Ты в порядке? Это было так похоже на Эмму: быть прямой, при этом написав всего лишь три слова. Реджина всё ещё могла почувствовать эмоциональную поддержку, которую ей предлагала блондинка. Разблокировав телефон, она начала быстро печатать в ответ, что хотела бы увидеть Эмму. Она хотела друга. Она хотела поговорить обо всех противоречивых эмоциях внутри неё. Она хотела поделиться с кем-то, рассказать о той части ночи, которую вспомнила, и о том, что это сводит её с ума. Но тогда она стёрла сообщение, перепечатав его заново: Реджина: Да. Эмма: Это хорошо. Реджина подождала ещё несколько минут, бездеятельность была мучительной для неё. Возможно, ей стоило позвонить Эмме. Она была уверена, что так или иначе, мяч сейчас находился на поле Реджины, и Эмма пыталась быть терпеливой, позволив ей самой всё решить. И прежде чем она успела забить себе голову чем-то ещё, аймэссэдж зазвенел снова: Эмма: Я помню. Реджина вздохнула. Понеслась. Реджина: И я. Неловкое молчание. Эмма: Мне дважды пришлось принять холодный душ. Реджина хихикнула. Она не ожидала, что шуточки на эту тему начнутся так скоро. И это сообщение лишь свидетельствовало о том, что Эмма Свон была непредсказуемой девицей, и брюнетка была этому только рада. В приподнятом настроении, Реджина задумалась над ответом, её глаза блестели озорством. Реджина: Оу, и это помогло? К сожалению, мне не так повезло. Эмма: Нет? Реджина: Нет. Мне потребовалось взять всё в свои руки. С придыханием Реджина нажала «Отправить». Её тревога ушла, когда она получила три шокированных лица эмоджи от Эммы, а затем ещё одно смс. Брюнетка рассмеялась. Эмма: Вот теперь, я нуждаюсь в ещё одном холодном душе. Реджина хохотала, наслаждаясь забавной перепиской с Эммой. Эта смешная переписка, позволила им избежать неловкости. Также это было чудом, раз толкнуло Реджину сделать следующий шаг. В глубине души она всё равно боялась. Реджина: Мы с Генри подумывали о завтраке в закусочной, прежде чем я завтра проведу его к остановке. Эмма: Хмммм… интересно, у них там есть черничные панкейки? Теперь это мое любимое блюдо на завтрак. Улыбка расцвела на губах Реджины. Реджина: Я думаю, что это важно, чтобы ты сама это выяснила. Завтра утром. Возможно, мы пересечёмся с тобой. Эмма: И, возможно, я составлю вам компанию. Реджина: Возможно. Эмма: Хорошо. Эмм... во сколько мне надо быть там, чтобы узнать подают ли в закусочной панкейки с черникой? Реджина: В 7:30. Эмма: Хорошо. Тогда я приму холодный душ в 7:00. Увидимся завтра. И, Реджина... спасибо. Реджина: Увидимся завтра. Она перечитала переписку и почувствовала тяжесть, привычный страх быть отвергнутой и неуверенность. Ей хотелось какого-то лёгкого подшучивания, но, казалось, будто разговор закончен. Но затем на её телефон пришло ещё одно сообщение. Она открыла приложение: Эмма: Ты ведь знаешь, Реджина, что всё могло бы быть намного хуже. Реджина: И как же, мисс Свон? Эмма: Ты могла проснуться с простачком* [прим.пер. - один из семи гномов] Почувствовав, как тяжесть покидает её, она откинулась на подушки дивана и громко расхохоталась.Глава 3: «Пламя, прядай, клокочи»
12 апреля 2016 г. в 20:27
В участке шерифа было тихо, Эмма сидела за своим столом, раздумывая над тем, что ей теперь делать после всего беспорядка, который они натворили с Реджиной. Прошло пару дней с инцидента, и некоторые воспоминания той ночи накрывали её с головой: ощущение тела Реджины и звуки, которые она издавала.
Эмма всегда считала, что у Реджины очень сексуальный голос, даже когда она становилась высокомерной и властной. Но эти звуки, эти звуки были настолько чертовски возбуждающими, что шериф удивлялась, как кровать не сгорела дотла от этой страсти.
«О, мой бог, Эмма... да, ДА, вот так... о боже... прямо ЗДЕСЬ»
Она должна была похоронить свои чувства где-то глубоко внутри себя. Постоянная возбуждённость выбивала её из колеи, и она старалась избегать всех, но особенно сложно это давалась с её матерью. Мэри-Маргарет знала, что дочь что-то скрывала, и каждый раз посылала ей любопытные взгляды. Блондинка отвечала ей «отвали», так что бедная девушка отступила. Она отстала, и Эмма знала, что любопытство её матери скоро возьмёт вверх над ней. В конце-то концов, они были матерью и дочерью, и можно было много чего сказать об их генах, упорстве и настойчивости.
Она должна была взять себя в руки.
На столе завибрировал телефон, и на секунду она понадеялась, что это Реджина, но увидев фотографию звонившего, почувствовала страх. Она не была уверена, как ей быть дальше с ним. В ту ночь, когда Эмма была с Реджиной, Киллиан звонил ей девять раз. Облокотившись на стол и раздраженно вздохнув, она перенаправила очередной вызов на голосовую почту.
Блондинка переписывалась с ним вчера, говоря о том, что приболела, и что у неё была парочка нерешённых дел. Она заверила его, что с ней ничего не случилось и ей просто нужно время для себя. К счастью, он оставил её в покое, и она с облегчением поняла, что в этот раз он не вёл себя как обычно – похотливо и самонадеянно. Эмма всегда знала, что он хотел большего от неё, чем она готова была дать. Теперь у неё была причина того, почему она сдерживает себя. Нельзя переместиться на вторую базу с человеком, который тайно хочет быть в доме с другим игроком. Отличненько, теперь она думает о грёбаных бейсбольных метафорах.
Дэвид вошёл в участок, обмотанный тёплым шарфом и в кожанке. Стараясь часто не попадаться на глаза Эммы, так как он чувствовал, что его дочь что-то гложет, он патрулировал улицы Сторибрука.
– Холодно на улице, – он бросил перчатки на стол, а затем начал расстёгивать куртку, – после пережитой адской недели, должен сказать тебе, что всё приходит в норму. По крайней мере, хаоса разрушающего город, пока не наблюдается.
– Что бы сами с ним не сделали бы...
Наливая такой необходимый кофе, Дэвид оглянулся и посмотрел на задумчивую дочь. Он был в недоумении и не знал, как успокоить её. Они со Снежкой всё ещё учились быть родителями Эммы, несмотря на то, что мысленно и эмоционально они были с ней на одном уровне, не говоря уже о том, что они были одногодками. Дэвид и Снежка обсуждали это, иногда даже до поздней ночи, потому как он знал, что ей приходится тяжелее: она знала Эмму ещё до падения первого проклятия. Он отдалился от них, даже не зная, кем они на самом деле приходились друг другу, даже не зная, кем был он. Однако, Эмма и Снежка были соседками, а также лучшими друзьями, и Мэри-Маргарет сложно было переключится на то, что лучшая подруга оказалась её дочерью. Она прошла путь от хорошей подруги, которой можно доверить все секреты до матери – которая была в ужасе от этого – учитывая, что сейчас Эмма держала её на расстоянии вытянутой руки так, словно у них было шапочное знакомство. В итоге, чета Прекрасных сошлась на том, что они всегда будут рядом с Эммой и оказывать ей заботу и поддержку, когда она будет в ней нуждаться... и до сей поры это работало, они становились ближе. По крайней мере, теперь они были «мамой и папой», а не Мэри-Маргарет и Дэвид.
Он подошёл к столу Эммы с чашкой кофе в руках:
– Ты ведь знаешь, что если захочешь поговорить, я рядом, – это вывело Эмму из раздумий. Когда она посмотрела на него, он продолжил, – мы знаем, что ты привыкла заботиться о себе сама и не полагаться ни на кого. Мы не можем изменить прошлое, но сейчас – мы здесь и с тобой. Мы семья. Мы любим тебя. Мы здесь.
Эмма открыла рот, что бы сказать что-нибудь, но так не смогла ничего произнести, так что закрыла его. Маленькая улыбка расцвела на её лице, а глаза озорно искрились:
– Спасибо, мам, – а затем, они оба рассмеялись.
Блондинка не могла выразить словами то, насколько она была тронута до глубины души его заботой. Но также она знала, что Дэвид был прав. В молодости у неё было немного людей, которым она могла довериться. Когда у Эммы Свон были проблемы, она справлялась с ними самостоятельно, но теперь у неё была семья.
Но вот у Реджины никого не было. Ни родителей, ни братьев и сестёр. У неё был Генри, но она никогда не посвящала его в свои проблемы. Она всегда должна была быть сильной и не демонстрировать своей уязвимости. Никто не понимал её лучше, чем Эмма.
Внезапно, в памяти всплыло ещё одно воспоминание о той ночи: брюнетка, расположившись между её бедрами, делала потрясающие вещи своим ртом и пальцами. Эмма застонала, и Дэвид тут же поднял голову, ей смотря прямо в глаза.
– Я в порядке, – она подняла руку.
И всё же, это была ложь. Шериф жаждала быть с бывшим мэром, эти всплывающие воспоминания лишь стимулировали её к этому. Эмма задумалась над тем, вспомнила ли что-то Реджина, и была ли она так же возбуждена.