Месяц, Солнце и Звезда между ними / The Moon, the Sun, and the Star Inbetween

Дроид благоразумно испарился, и Рей теперь не на кого спустить пар. Она хватает тарелку и с трудом удерживается от желания швырнуть её со всего маху в стену. Доверься Силе, думает она. Сила подскажет нужный момент. Рей вырывается в коридор, таща за собой пышущее гневом грозовое облачко. Она проходит мимо комнаты Тэма и идёт прямиком к самым просторным апартаментам: где ж ему ещё быть. В своих жалких фантазийках он только и представляет, как она, трепеща и млея, примчится, чтобы пасть ниц у его ног. При её приближении дверь открывается, и она вплывает, заранее занеся руку. Он сидит в кресле с планшетом в руках. Нужный момент настал, подсказывает Сила. Рей запускает тарелку ему прямо в голову. Тарелка со звуком, ласкающим слух, ударяется о руку, которой он прикрылся. — Ты, самонадеянный осёл! — кричит она вослед тарелке, которая продолжает греметь на полу. — Как ты посмел! Можешь с тем же успехом засунуть его себе в глотку. Клянусь тебе: мне он ни к чему! — Не думал, что ты так сильно хочешь братика или сестричку для Альтана, — говорит он, поднимаясь с кресла. — Вряд ли это хорошая идея, но если тебе так хочется… Рей не помнит себя от ярости. — Поверить не могу! Никаких детей больше не будет, потому что ты никогда ко мне больше не приблизишься — ты понял? Серьёзность этого заявления подрывает то, что Кайло как раз направляется к ней. Рей быстро отступает, но, упершись спиной в дверь, обнаруживает, что она закрылась. — Немедленно открой дверь! — Это лишь отсрочит неизбежное, — говорит он. — Неизбежное? Мечты идиота! — Она отворачивается и начинает молотить по кнопкам управления дверью. Ничего не добившись, пытается просунуть пальцы в щель и раздвинуть панели. Она замирает, когда большая ладонь ложится на дверь рядом с ней. — Сегодня утром ты была не против. — Это называется жалость. — Так ты из жалости томно звала меня по имени? Она чувствует спиной жар, исходящий от него. — Отойди, а то ударю. — Обещаешь? Это звучит почти как шутка, но вряд ли Кайло Рен вообще когда-либо шутит. Она поворачивается, грозно занеся руку. Может, она как котёнок против волка, но Рей достаточно рассержена, чтобы попытаться. Взгляд блестящих глаз Кайло соскальзывает с её руки на лицо. — Давай. Бей. Она резко бьёт его ладонью по лицу — звук пощёчины прорезает воздух. От удара его голова дёргается вбок, а когда он поворачивает её обратно, она видит у него на губе красную каплю. Он слизывает кровь. Она чувствует укол совести, но тут же отворачивается, заметив выражение его глаз. Ну да, ему же нравится боль. Он склоняется над ней, опершись предплечьем на дверь у неё над головой. Не считая возможности выкинуться из окна в холодный космический вакуум, Рей совершенно некуда деваться. — Когда тебя последний раз касался мужчина? — спрашивает он, дополняя вопрос лёгким движением кончика пальца в перчатке от мочки её уха вниз к шее. Его близость дурманит голову. Она старается не обращать внимания, но даже от легчайшего прикосновения к горлу в глубине её живота шевелится тепло. — Сегодня утром, — отвечает она, отлично понимая, что он не о том. — И накануне тоже. Это не сбивает его. — А до того? Десять лет прошло… у тебя же были с тех пор мужчины? — О, десятки. Сотни. Так много, что счёт потеряла. Мужчины, женщины, каламари — у меня пол-Сопротивления в постели побывало. Она вздёргивает подбородок, ожидая увидеть его реакцию. Он, конечно, не поверит, но если он хоть на секунду вообразил, будто она признает, что после него ни с кем не спала, то он ошибается. Подумать страшно, что такое признание сотворит с его эго. Неожиданно для неё он смотрит безучастно. — Может быть, предатель. Как там его? Эф-Эн? Тот, кого Альтан считал отцом. Вероятно, оттого, что ты дала предателю права, которых лишила его настоящего отца. — У тебя нет на меня прав, — ледяным тоном говорит она. — Это неважно. Кто бы у тебя ни был и сколько бы их у тебя ни было, ты всегда была моя. Рей отбивает руку, ползущую по её ключице. — Я твоя? — хмыкает она. — С чего бы? Ты не был у меня первым. Эта честь принадлежит металлоторговцу, который дал мне за это тридцать пайков. Ты не был лучшим. Твоя неловкая возня лишь потому мне была приятна, что об этом позаботилась древняя космическая Сила. Я родила твоего ребёнка, но это говорит об одном: мне было девятнадцать, я была глупа, и мне никто никогда не рассказывал, как это бывает. Твоя мать единственная просветила меня, но к тому моменту было уже слишком поздно. Даже она советовала мне прервать. Его взгляд становится чуть жёстче. — Почему не прервала? Рей с мгновение медлит. Не сказать, чтобы об этом было приятно думать, особенно когда всё это происходило. После возвращения на Паламоор она не догадывалась о беременности несколько месяцев, ну, или так она полагала. Её тошнило, она плохо себя чувствовала, месячный цикл прекратился, и ей не хватило знаний понять, что это означало. К этому добавились симптомы разорванных уз: кошмары, бессонница, отсутствие аппетита, перепады настроения и упадок сил. Лея догадалась гораздо раньше Рей. Она была очень доброжелательна; доверительно отозвала её в сторонку и подсказала: хочешь и дальше держать остальных в неведении — пора носить более просторную одежду. Рей по-детски расплакалась и во всём, как преступница, созналась. Она помнит, как замерла и побледнела Лея, как испугалась, что её сын совершил нечто худшее, чем она могла предположить. Даже когда Рей объяснила, что всё случилось по взаимному согласию, Лея убеждала её не оставлять ребёнка. Так было бы проще. Не пришлось бы сообщать Финну и видеть разочарование на его лице, так окончательно и не сошедшее. Не пришлось бы выносить косые взгляды и перешёптывания, от которых никуда не деться беременной без мужа. Не пришлось бы больше суток терпеть родовые схватки, и главное — её бы здесь не было. Выбрав Тэма, она неотвратимо привязала себя к Кайло Рену узами более настоящими и неразрывными, чем любые узы Силы. Так почему она так поступила? В ответ она только пожимает плечами. — Было слишком поздно, — говорит она ему лишь часть правды. Она не знает, действительно ли дело было в её невежестве пополам с отрицанием. Возможно, пустота на месте уз вызвала в ней желание отчаянно цепляться за остатки тающей связи. Взгляд Кайло скользит по её лицу. Он стягивает с левой руки перчатку, и Рей впервые видит его руку открытой. Большой и указательный пальцы на ней живые, а остальное — переплетение элементов и связок из металла и углепластика, образующих неровную спайку с остатками его покрытой шрамами плоти. Выглядит так, словно во время схватки со Сноуком большая часть кисти была буквально оторвана. Тыльной стороной металлических пальцев он легко касается её щёки; они ровно настолько холодные, насколько ей и представлялось. — Мы оба чем-то пожертвовали ради этого мальчика, — говорит он, очерчивая линию её нижней губы тёплым большим пальцем. — Вот почему ты моя, а я твой. Никто другой во всей вселенной никогда не поймёт тебя так, как я. Никто другой не знает, сколько тьмы в твоём сердце. Руки Рей сжимаются в кулаки. — Тьму во мне пробуждаешь ты, — говорит она, срываясь на шипение. — Я не такая. Я не нравлюсь себе рядом с тобой. На его разбитой губе готова заиграть улыбка. — А что такого плохого во тьме? — Ты, для начала. — Она часть тебя. Попробуй принять её. Она вскидывает голову. — Занятно слышать это от тебя. Я знаю, как точит тебя свет. Если бы свет не искушал тебя так, ты бы уже правил Первым Порядком и половиной галактики. Он делает тебя слабей. Но ты точно так же боишься поддаться ему... И потому завис здесь на краю космоса не в силах двигаться дальше, а мог бы много лет назад вернуться домой. Она наблюдает, как сужаются его глаза и подрагивает челюсть; он приближает лицо к лицу Рей. — Я никогда не смогу вернуться, — говорит он c металлом в голосе. — А я не могу остаться, — отвечает она так же твёрдо. — Так как же мы можем быть вместе? Металлический палец приподнимает её голову за подбородок. — Мне ещё раз показать тебе? — говорит он. Мгновение — и его губы прикасаются к её. Она чувствует вкус его крови и ощущает такое глубокое ответное желание, что боль в груди разгорается снова. — Не надо. — Она отворачивает голову. — Я знаю, я чувствую, — говорит он почти ласково. — Будет ещё сильней болеть, а потом станет легче. — Это неправильно, — пытается она возразить. — По каким правилам? Он вновь ловит её губы, и в этот раз помимо вкуса его крови она чувствует его решительность. Игры его утомили. Он хотел её с той минуты, как она ступила на борт, а возможно, и дольше, и хватит с него ожидания. Он держит её за подбородок почти сурово, не давая двинуться, его левая рука обхватила её поясницу. Грудь разрывает сильнейшая боль, но это сладкая боль. От неё хочется рыдать, и смеяться, и сладко целовать его, и царапать ему горло ногтями. Вот что он с ней делает. Она устала искать в этом смысл и прятать, как постыдную тайну. Если это и есть тьма, то она ею стала. Запустив руку в его густые волосы, она прижимается к нему. Его руки обнимают её — теплые, крепкие, надёжные. Слишком нежные. Она зубами впивается ему в губу. Её спина вновь упирается в дверь, и, подняв взгляд, Рей видит, что Кайло осторожно прикасается к губе, начавшей вновь кровоточить. Его мрачный взгляд говорит ей: он понял. Его ладонь тут же свободно ложится ей на горло; другая рука в несколько резких рывков ослабляет на ней пояс. Он зубами срывает вторую перчатку, и его рука проскальзывает ей под тунику, прочерчивает вниз по животу след как от ударов тока, отодвигает ткань её белья и оказывается прямо между ног. Рей потрясённо вздыхает от неожиданного прикосновения. Она вцепляется обеими руками в его одежду, он прижимается щекой к её щеке. — Прости за неловкую возню, — выдавливает он, запуская в неё свои пальцы. Она чувствует, как его зубы зажимают и осторожно прикусывают её ухо на контрасте с нежным скольжением его пальцев. У неё перехватывает дыхание. Она уже влажная, и это выдаёт, как одна лишь его близость действует на неё, но сейчас это кажется неважным. Ей не до гордости и стыдливости. Она прикрывает глаза, принимая его ласки, от которых нарастает приятная дрожь и слабеют колени. Внезапно он останавливается, убирает руку и кладёт её ей на бедро, лишая удовольствия. Нахмурившись, она поднимает голову и встречается с ним взглядом. — Не очень-то старательно ты меня убеждаешь, что ко мне тебя влекли только узы Силы, — замечает он. Из горла у неё вырывается сдавленный выдох. — Ненавижу тебя. — Звучит хотя бы правдиво. Кайло запускает пальцы ей в волосы и распускает аккуратный пучок; каштановая шелковистая пружинка падает ей на плечо. Он зарывается в волосы лицом и вдыхает её аромат; его рука вновь ласкает её между бёдер, вызывая сильную дрожь, которая пробегает по всему её телу. — Презираешь меня? — тихо спрашивает он; от его быстрых ласк её рот приоткрывается в негромком стоне. — Да, — почти жалобно отвечает она. — Ненавидишь меня? — Всем сердцем. Она не может сдержать движения бёдер навстречу его руке в погоне за ощущениями, которые он вызывает. — Тогда почему не сопротивляешься? — спрашивает он, касаясь губами её уха. — Не могу, — выдыхает она. — О, не могу. Он так резко отступает назад, что ей приходится схватиться за край дверного проёма, чтобы не рухнуть на колени. Она кидает на него обиженный взгляд. Его раскрасневшееся лицо напряжено. Он делает быстрый жест рукой — и дверь позади неё открывается. — Можешь идти, — коротко говорит он. — Останавливать не буду. Она изумлённо глядит на него, рассеянно одёргивая тунику. — Или прямо сейчас начинай раздеваться. А. Теперь понятно. Рей бросает взгляд через плечо в ярко освещённый коридор — огромное окно в свободу, через которое она может убежать без оглядки. Она переводит взгляд на Кайло, который ждёт её решения, тревожно сжав кулаки. Она в самом деле понимает его лучше, чем кто-либо другой во всей вселенной, ну да это просто с его предательски выразительным лицом, думает она. Она пристально всматривается в это лицо, берётся за пояс, который он ослабил, расстёгивает и бросает его на пол. На его лице она видит облегчение, которое он пытается скрыть, и замечает, как он успокаивается и подбирается одновременно. Нет смысла стараться выглядеть сексуальной. Она в любом случае не знает как, даже если б такое пришло ей на ум. Она скидывает плащ и тунику с бесцеремонной сноровкой, как раздевается каждый вечер перед сном. Она сбрасывает ботинки и стряхивает на пол штаны, не отрывая глаз от лица Кайло, который жадно и с предвкушением смотрит на неё. Когда лента с её груди отправляется к остальным вещам на полу, она раскованно выпрямляется под его взглядом. — Дверь закрывать будешь? — спрашивает она. Пройди кто мимо — заглядится. Он рассеянно поднимает руку, и дверь снова закрывается. — Забирайся на кровать, — говорит он ей. Она кидает взгляд на кровать — кто бы сомневался, она вся устлана чёрным — и на секунду задумывается. — Ладно. Не успевает она дойти до кровати, как большая рука смыкается вокруг её плеча и притягивает её к нему. Грубая ткань его одежды кажется ещё более жёсткой при соприкосновении с её обнажённой кожей, но думать об этом не получается, потому что он снова её целует. Его руки спускаются по её спине, лаская, сжимая, притягивая её ближе, пока ей не становится трудно дышать. Потом так же неожиданно он толкает её назад, и она падает спиной на кровать, оказавшуюся не намного мягче доски. Она собирается указать ему на это, но тут замечает, что он стоит над ней, опершись коленом на край матраса, и расстёгивает штаны. Рей ставит ногу ему на грудь, не давая ходу. — И всё остальное, — говорит она. Будет честно, если он тоже снимет всю одежду. В ответ на это Кайло хватает её за лодыжку и подтаскивает ближе, раздвигая ей ноги. Похоже, он собирается взять её прямо тут, на краю кровати, словно ему слишком не терпится, чтобы делать что-то ещё. Ей отчего-то кажется, что это слишком просто. Слишком скучно. Она недовольна, что он пропустил мимо ушей её предложение раздеться. Она снова упирается ногой ему в грудь и, высвободившись, успевает перебраться на другую сторону кровати. Пара секунд — и он сверху, пальцами крепко сжимает её запястья и заставляет перевернуться на спину. Она борется с ним, вырываясь всем весом и всеми силами. Он с трудом удерживает её левое запястье: механическая конечность гораздо сильней обычной из плоти и костей. Перехватив и отведя назад его руку, она слышит возмущённое жужжание крохотных моторчиков. Рей заставляет его перевернуться на спину и садится верхом ему на живот; её руки подрагивают, силясь удержать его. Он наверняка мог бы сбросить её — швырнуть через всю комнату, если б захотел. Но это не часть их игры — а они играют. Должно быть, это странно, но борьба, эта схватка и их взвинченное состояние — один из самых безобидных моментов, что они делили. Она отпускает его руки и дёргает ремень у него поясе, но успевает лишь расстегнуть металлическую пряжку, прежде чем он спихивает её, небрежно перекатывает на живот и накрывает своим весом. Они оба задыхаются и тяжело дышат. Рей не может сбросить его, не применив Силу. Она ненавидит проигрывать, особенно Кайло Рену, но ей надоело сражаться. Она хочет чувствовать его вес и настойчивые прикосновения, и если он сейчас не сделает что-нибудь с болезненным напряжением у неё между ног, которое сам же и вызвал, она закричит. Они не говорят друг другу ни слова, когда он приподнимается и раздвигает своими коленями её. Она чувствует прикосновение его костяшек к внутренней стороне бедра, а затем он толчком входит в нее, так неожиданно и глубоко, что Рей вскрикивает и, подняв руку, шлёпает его по уху. Эту руку он перехватывает и тоже прижимает. Её пронзает боль. Её тело не привыкло к этому исконному мужскому вторжению, но она открывается боли и невероятному чувству наполненности — она желает и того, и другого. Винить ей некого, кроме себя. Ментальной связи между ними нет, Сила между ними инертна, словно ей вообще нет дела до того, что происходит. Её стремление к нему — целиком её собственное; наслаждение от его прерывистого дыхания и оборванных стонов ей в ухо — целиком её собственное. Он полностью накрыл её собой, и каждый глубокий, медленный толчок с силой сотрясает её тело. Она его не видит. Только слышит и чувствует. Если посмотрит влево, то увидит его наполовину металлическую руку поверх её полностью металлического запястья. Если посмотрит вправо, то увидит их кисти — одна на другой — и переплетённые пальцы. Ей так хорошо. Она сладко, призывно сжимается вокруг него и слышит, что и ему хорошо: тихо выругавшись, он меняет темп. Он отпускает её левое запястье и просовывает свою руку ей под бедро, чтобы приласкать; они оба стонут, её тело дрожит и напрягается. — Ты моя, — говорит он ей, надавливая сильнее. Как он ещё может что-то говорить, ей не понятно. Рей сама себя не узнаёт. Она похожа на то самое животное, которое ему обычно так неприятно в ней видеть. — Скажи, — бормочет он, убыстряя ласки. — Скажи, ты — моя. Она качает головой, чтобы позлить его. Ей это удаётся; она чувствует, что глубоко в его груди прокатывается рычание, и он, словно в отместку, начинает двигаться жёстче. Под неослабевающими движениями его пальцев она чувствует, как начинает скользить навстречу оргазму. Чернота заполняет периферию её зрения, все чувства суживаются, и наслаждение начинает подниматься такими сильными волнами, что она не может удержаться от вскрика. Она прижимается к нему, отчаянно желая сильнее прильнуть к нему, вобрать больше его, получить больше всего. И на какую-то секунду она ощущает такой сильный наплыв чувств, что понимает: они не её. Когда это ощущение угасает и Рей падает без сил и еле дыша, она замечает, что Кайло всё ещё над ней, твёрдый и напряжённый; его пальцы с силой сжимают её бедра. — Как жаль, что ты выбросила ту таблетку, — говорит он натянутым, прерывистым голосом. Рей пробует двинуть бёдрами навстречу ему, в ответ он крепче ухватывает её и отчаянно пытается удержать неподвижно. Хотя идея посильнее помучить его кажется ей бесконечно привлекательной, она решает выручить его. — За кого ты меня принимаешь? — говорит она невозмутимо. — С рождения Тэма у меня имплант. — Все эти любовники, полагаю, — замечает он. — Как-то так. Когда он вновь начинает двигаться внутри неё, Рей наслаждается мощью его тела и тем, как быстро он становится другим. Десять лет размыли в её памяти их последний раз, но она продолжала помнить, как он тогда кончил, как поразила её яркость оргазма у человека, который каждую минуту каждого дня боролся за полный контроль над собой. Во время оргазма он менялся: становился более свободным и инстинктивным. В эти моменты он подрагивает, его голос срывается и он тянется к ней, как к спасению. Его рука скользит к её горлу, понуждая поднять голову. — Поцелуй меня, — говорит он. Рей подчиняется; изогнувшись, она тянется губами к его рту, запускает пальцы в его мягкие волосы и тут же чувствует, как он достигает пика. Его тело бьётся о её подрагивающими толчками, он стонет ей в губы. Рей в голову приходит непрошеная мысль, что в этот момент он очень красив, и её заливает смущение. От наблюдений такого рода в животе у нее что-то некстати переворачивается. Они валятся на кровать, и Кайло откатывается от неё, оставляя между ними пространство. Рей ему признательна. Он тяжёлый и слишком жаркий, чтобы продолжать прижиматься друг к другу. Она поудобней устраивается на боку, созерцает тёмные углы комнаты и прислушивается к ощущению возникшей увлажнённости между ног. Постепенно мысли, которые ей удавалось загонять подальше, наползают вновь: все-все причины, по которым ей категорически не стоило делать того, что она только что сделала. Она тихо закусывает губу, представляя себе, что сказал бы Финн. Он едва простил её после первого раза с Кайло; а теперь запишет в совсем пропащие. Лея огорчится. Хоть матери и положено любить сына, Лея вряд ли поймёт, зачем это надо кому-то ещё. Она слышит позади шорох: Кайло поворачивается к ней. Через мгновение она чувствует его тёплую руку на своей спине. Такое нежное прикосновение. Не требующее ничего взамен. Прикосновение ради того, чтобы просто ощутить её кожу. Странное чувство дежа-вю накрывает Рей за несколько мгновений до того, как его рука замирает на её рёбрах. — Это было в видении, — говорит он ей с лёгким сомнением в голосе. Рей осторожно переворачивается, чтобы посмотреть на него. — Да, так всё и было. — Он хмурится, глядя на неё, словно видит впервые. — Я видел это мгновение ещё до нашей встречи. Она сощуривается и складывает руки под подбородком. — Твои видения такие же самонадеянные, как и ты, — говорит она. — Но ты же здесь, — замечает он, и есть что-то властное и торжествующее в том, как его пальцы прочерчивают путь по её рёбрам к груди. — Поделом бы тебе было, если б я взяла и ушла, — говорит она. — До или после того, как разделась? Одна из его почти шуток. Рей всё ещё не может привыкнуть к тому, что у него, оказывается, есть чувство юмора. Хотя редкие моменты проблесков, которые она наблюдала, напоминают ей о Лее, он чаще пользуется им, чтобы обескуражить собеседника замечаниями разной степени язвительности. Она морщит нос и пытается не улыбнуться. — Что ещё показало тебе видение? — спрашивает она, протянув руку, чтобы как бы между прочим коснуться неровного белого шрама, уродующего его лицо. — Я почти всё позабыл; когда ты бросила меня на той луне, я думал, это далеко за пределами возможного. Она улавливает слабую обвиняющую нотку в его голосе, и в момент, когда её пальцы задерживаются на его подбородке, её уносит собственное воспоминание: его лицо сквозь фонарь икс-винга, рвущегося из его хватки. В ту минуту его сердце билось вдребезги. Он не мог отказать её мольбе о свободе и потерял её, ещё не успев отпустить истребитель По. Он был в ярости много дней, разбил бессчётное количество оборудования, придавил горло косо посмотревшему на него офицеру; боль была столь сильна, что начала физически мучить его. А потом вмешался Сноук. Он что-то сделал с Кайло. Что-то приморозил. Боль утихла, но с этим он перестал что-либо чувствовать: ни гнева, ни удовольствия, ни горя, ни жалости. Толика света, что была в нём, была изгнана. Она использовала тебя, шептал ему Сноук — негромкий страшный голос тьмы. Ей было всё равно. Как все дети Света, она пуста, непостоянна и на Тьму смотрит сверху вниз, не сознавая её глубины. Не питай страсти к неполноценному созданию. Рей отдёргивает руку от его лица, поздно поняв, что воспоминания — не её. Иногда её дар проявляется неожиданно, но... ей казалось, будто прежде она ощущала его иначе. — Мне пришлось, — тихонько говорит она. Ей никогда даже не приходило в голову, каково ему было и как разрыв уз мог сказаться на человеке, который и так едва себя держит. — Ты бы сделал меня пленницей. Ты забываешь: мы были врагами. Мы и есть враги. — Даже теперь? Она на мгновение задумывается. — Другого рода. Я по-прежнему могу оказаться твоей пленницей. Кайло стукает костяшками по её запястью. — Не вижу цепей. — Цепям не обязательно быть из металла, чтобы надёжно тебя приковать, — замечает она. Он привстаёт на локте, сощурив глаза. — Ты сама прилетела сюда. Я тебя не заставлял. — У тебя мой сын. — Так это поиски сына привели тебя ко мне в постель? Ты так жаждала забраться ко мне под одежду — серьёзно думала, что я его там спрятал? — Он скептически хмурится и захватывает пальцами локон её волос. — Признай: ты пришла за Тэмом, а кончила со мной. Рей приходится поплотней сжать губы, чтобы не улыбнуться. — Это уже вторая остроумная вещь, которую ты говоришь за две минуты. Секс идёт тебе на пользу, ты становишься почти очаровательным. — Нет, это ты идёшь мне на пользу, — говорит он, обводя взглядом её тело. — Быть может, рядом со мной ты себя презираешь, но я себе во многих отношениях нравлюсь больше, когда мы рядом. Я более уравновешен, когда ты со мной. Рей отводит взгляд, в горле у неё поднимается неприятное чувство. Такая ответственность ей не нужна. — Вот почему ты так отчаянно хочешь завладеть мной? — спрашивает она холодновато. — Думаю, скорей наоборот. Может, ты уже завладела мной? — Хмм... — Рей удивлённо приподнимает брови, глядя на него. — Вот так да! Обзавелась Кайло Реном! Да что ж я буду с ним делать? — Ты могла бы... — Я бы приказала ему для начала помолчать. Её забавит, что он тут же замолкает; похоже, её зовут в новую игру. Поддаваться этому нельзя, но ей всё больше нравится, как он смотрит на неё — как никто другой. Она перекидывает ногу через него и берётся за его плечи, чтобы сесть прямо. Он тут же протягивает руки, гладит её бёдра и живот и проводит пальцами по старому шраму, который у неё с тех пор, как родился Тэм. — Разве я позволяла трогать? — спрашивает она. С напряжённым вздохом он убирает руки под подушку. — Стоило бы попросить тебя снять одежду, — говорит она, вдруг поняв, что больше всего ей хочется вытянуться рядом с ним и ничего не ощущать между. — Но это слишком долго. Может, позже. Он уже твёрдый, когда она берёт его в руку; медленно опускаясь на него, она следит за сменой выражений на его лице. Он нарушает правило молчать и выдыхает её имя, но Рей так нравится, как оно звучит в его устах, что она решает сильно его не наказывать. Она лишь накрывает пальцами его губы; его лоб пересекают морщины, а руки напрягаются, когда он с трудом удерживается от желания коснуться её. Быстрые равномерные движения разогревают её, но ещё приятней видеть, как он борется со своим природным стремлением перехватить контроль и доминировать: оно противоречит его желанию в этот раз подчиниться. Когда природа одерживает верх и он хватает её за бедро, чтобы ускорить движения, она грубо отбрасывает его руку назад к голове и прижимает ладонь ему к горлу. — Нет, — шепчет она, предупреждая его одним этим словом обо всём, чем она может его измучить. Она чувствует, как волна возбуждения прокатывается по нему. Или по ней? Она не может разобрать и на мгновение останавливается, слегка испугавшись того, что это может означать. Кайло догадывается, что это не часть её игры. — Продолжай, — просит он. Должно быть, ей почудилось; странное чувство уходит, и её ощущение себя перестаёт двоиться. Она крепче прижимает ладонь к его горлу. — Тогда молчи, — говорит она и меняет темп так, что вопрос становится неактуален: Кайло вряд ли бы мог заговорить, даже если б хотел. Когда компьютерная панель над изголовьем освещается и начинает издавать громкие, пронзительные сигналы, Рей изумлённо вскрикивает и чуть не падает с кровати. Разочарованно заревев, Кайло хлопает ладонью по панели. — ЧТО? — чуть не орёт он. Внезапная перемена в нём от полуигривого любовника до верховодящего тирана так разительна, что ей трудно поверить, что это один и тот же человек. — Сэр, два СИД-разведчика только что вышли из гиперпространства, — отвечает панель. — Один мы уничтожили, но другой... Кайло рывком садится, словно позабыв, что у него на коленях Рей. — Хотите сказать, другой вы упустили? — О-он прыгнул, сэр. Мы задели его, но... Тяжёлым ударом Кайло затыкает панель, а Рей быстро слезает с его колен и кидается к кучке своей одежды. — Иди за Альтаном, — говорит он, резкими рывками приводя одежду в порядок. — Приведи его в ангар. Я вас там встречу. Рей подпрыгивает на месте, натягивая штаны. — Отдашь его Скорпусу Рену? Говорю тебе, давай я... — Не спорь со мной, — коротко отвечает он. — Хоть раз сделай что тебе говорят. Он хватает шлем с консоли у окна и надевает на голову. Он уже полностью одет, а Рей всё ещё борется с блузой. Он устремляется к двери, но, проходя мимо неё, притормаживает. — Позже продолжим, — говорит он ровным голосом, словно происшествие прервало деловую встречу. — Ха! — только и может возразить Рей полуистеричным междометием. Флот Первого Порядка, возможно, уже через несколько минут будет на подходе, он отдаёт её ребёнка подонкам вселенной, Тэм предсказал его погибель, а он, вместо того, чтобы думать обо всём об этом, продолжает думать о сексе. — Знаешь, ты — нечто, — говорит она, и это не комплимент. Но поскольку Кайло продолжает думать о сексе, он отвечает: — Спасибо. Затем он решительно выходит, оставив Рей молча кипеть, сражаясь с одеждой.