Месяц, Солнце и Звезда между ними / The Moon, the Sun, and the Star Inbetween

Её будит боль. Или жара. Она думала, Джакку подготовила её к любому жаркому климату, но кальботская жара влажная. Она так и липнет к телу; не проходит и ночи, чтобы Рей не проснулась насквозь мокрой. Здесь потеет всё, включая деревья и здания. Не легче и оттого, что просыпается она с мучительной болью. С горестным стоном она ощупывает пол рядом с тюфяком в поисках пузырька с таблеточками, которые выдал ей военврач. Разок они сработали – дали проспать целую ночь, но сейчас болеутоляющие унимают страдания лишь на несколько часов. Рей проглатывает таблетку, запивая водой из бутылки, которую держит рядом, и терпеливо растирает плечо, ожидая, пока лекарство подействует. Когда становится чуть легче, она смотрит на время. Ещё час до рассвета, но раз уж она совсем проснулась, снова засыпать нет смысла. Она вылезает из-под тонкой простыни и тихо ступает по модульному домику. Окна и двери почти ничем не прикрыты. Сетчатые экраны не дают залетать самым гнусным насекомым, но в такие ночи, как эта, джунгли подступают совсем близко: буквально лезут внутрь, запуская корни между панелями пола и упираясь вощёными листьями в сетки. Звуки внешнего мира раздаются совсем близко. Когда Рей останавливается, чтобы прислушаться, она слышит оглушительную симфонию звуков: стрекот насекомых, уханье пернатых и отдалённые песни живности, которую в Сопротивлении прозвали «ночные певуны». Эти похожие на приматов зверьки с глазами размером с тарелку к тому же недурны на вкус, если вы сыты по горло их еженощными воплями. Надо сказать, Рей уже почти привыкла к гвалту и почти перестала его замечать. Удастся ли ей когда-нибудь привыкнуть к жаре - она не уверена. Переодевшись в обычную одежду, она неслышно проходит по дому. Как-то слишком тихо. Она останавливается напротив ещё одной спальни и, помня о скрипучих петлях, осторожно толкает дверь. В комнате ей открывается вид пустой постели и разбросанных по полу простыней. - Тэм? – шёпотом зовёт Рей. Она заходит, оглядывается и всматривается в тёмные углы, чувствуя, как нарастает паника. Паниковать пока рано. Его обувь на месте, так что далеко он уйти не мог. Рей быстро выходит на крыльцо и всматривается в просветы между деревьями, что высятся над их домом. Стволы их так огромны, что обхватить их могут лишь шестеро взрослых, взявшись за руки, а от их высоты начинает кружиться голова. Особенно внимательно она разглядывает одно из деревьев; в его ствол вбиты деревянные клинья, образующие простейшую лестницу, которая теряется в ветвях. И точно, с одной из верхних ветвей свешивается босая нога. Рей подавляет тревогу. Он сильно ушибётся, если упадёт. Но каждый раз, стоит ей напомнить ему об этом, он лишь забирается выше. - Тэм? – окликает она его. Долгое молчание. - Меня зовут Альтан. Сердце Рей ухает вниз, но она быстро отбрасывает это чувство. - Мне нужно на базу, - говорит она. – Потом вернусь. Лея придёт к завтраку, так что никуда не уходи, ладно? Он не отвечает. - Ладно? – снова спрашивает она. - Ладно! - раздражённо бурчит он. Рей хочется потрясать руками и ругаться, но она удерживает себя. Она возвращается, чтобы натянуть ботинки и прихватить шест, и, выйдя из дома, направляется вниз по узкой тропинке в затенённую долину. Идти далеко. Когда под куполом зелёно-золотых деревьев её взгляду открывается база, одно из солнц уже поднялось и небо окрасилось нежно-голубым. Селиться ближе к базе ей не позволено. Генералы и так убеждены, что с учётом всех обстоятельств к ней отнеслись очень великодушно. Вначале её поселили в бараках вместе с остальными. Но как только всплыли обстоятельства битвы, от которой они бежали, её вежливо попросили обдумать возможность перебраться вместе со своим отпрыском куда-нибудь подальше - туда, где её присутствие не будет огорчать других участников Сопротивления и членов их семей. Какая глупость, думает Рей. Если Тэм вызовет ещё одну Силовую бурю, шесть миль их не спасут. Когда она подходит, база ещё только начинает пробуждаться. Люди собираются у насосов с водой и толкутся у душевых кабинок. «Жаворонки» группками направляются в столовую, которая не столько помещение, сколько поляна, где пни гигантских деревьев переделаны в странноватые круглые столы. Рей замечает, как из-за угла бараков появляется Финн в обнимку с женщиной в форме пилота. При виде Рей его лицо проясняется. Повернув голову, он что-то говорит женщине, и они целуются. В этом поцелуе столько теплоты и нежности, что Рей отворачивается: что-то внутри неё грозит надломиться. - Ты сегодня рано, - подбегая, приветствует он её. – Ты на общий сбор? По-моему, он в девять. - Если успею. Я хотела поймать доктора Хорриджа, пока он на свежей дозе кафеина, - говорит она, шагая с ним бок о бок в ногу. - Ещё болит? – он озадаченно смотрит на неё. – Не ходи к Хорриджу. Он тебе и другую руку отрежет, спасая от заусенца. Сходи к Тралку. - Тралк ещё хуже! – возражает она. – Когда я в прошлый раз обратилась к нему с болью в спине, он никак не мог понять, что такое позвоночник. - Ну, да, он лучше разбирается в беспозвоночных, - пожимает плечами Финн. – Зато он болеутоляющие раздаёт, как конфетки. Когда По получил ту хлыстовую травму, он три месяца торчал от таблеток Тралка. Классно было. Ты много потеряла, если не видела, как По Дэмерон кормил Би-би-восемь морковками. Рей вымучивает вялую улыбку, которая лишь сильнее беспокоит Финна. - Ты выглядишь усталой, - замечает он. - Спасибо. - Ну, то есть... - Понимаю. - Как Тэм? Рей старательно сохраняет невозмутимость на лице. - Всё ещё почти не разговаривает со мной. И он теперь Альтан, - говорит она, давая тоном понять, что она об этом думает. - Могу позже навестить вас, - предлагает он. – Возможность пострелять из бластера всегда поднимала мне настроение, когда я был в его возрасте. Проведём с ним время как два мужика. Постреляем по певунам... - Нет – никаких убийств, - резко говорит Рей. - Ладно, постреляем по грибам, как скажешь. - Может, приведёшь Ханну? – предлагает она. – Общение с другими детьми пошло бы Тэму на пользу. - Да, может, – отвечает он как-то неуверенно и отводит взгляд. Рей смотрит на него изумлённо. - Что? Почему нет? - Ну, Ханна ещё довольно маленькая, и Фиона считает, надо немного подождать, пока страсти улягутся, прежде чем водить её в гости. - Что? – Рей покоробленно хмурится. – Ты говоришь так, словно Тэм опасен. - Рей, - громко говорит он. – Он разрушил флот Первого ордена силой мысли. - О, можно подумать, ты вообще понимаешь, как действует Сила! Ты такой же, как все! Она сердито отталкивает его, не желая слышать, как он окликает её по имени, будто отбившегося от рук ребёнка. Стоило ему самому стать отцом, и он в совершенстве освоил «отеческий тон». Внутри Рей всё кипит: как легко он на него переходит! Никто не собирается отнимать у него дочь. Никто не собирается её пугать. Его жена умная и любящая – она не сбежит, чтобы примкнуть к тёмной стороне. Летает себе на икс-винге, имея за плечами почти столько же сбитых вражеских кораблей, как По Дэмерон; а в свободное время крутит консервы и печёт пироги... Устыдившись своей горькой зависти к простой жизни, Рей шагает через всю базу к санчасти. С момента последнего серьёзного столкновения с Первым орденом прошло уже несколько месяцев, и в лечебнице сравнительно тихо. - Где доктор Хорридж? – спрашивает она у одной из медсестёр; та указывает на загородку в дальнем конце. За ней Рей обнаруживает доктора; он потягивает кофе и читает новости на планшете. Он поднимает взгляд, и выражение его лица говорит, что он не очень рад видеть пациентку так рано. - Рей, - профессионально приветливым тоном говорит он. – Чем могу помочь? - Мне нужны сильные болеутоляющие, - просто отвечает она. – Те, что вы мне дали, больше не помогают. Доктор хмурится. - Всё ещё болит? – говорит он. – Ваши травмы должны были уже зажить... - Мне просто нужен новый рецепт... - Разумеется. Но сначала я вас осмотрю. Рей едва удерживается, чтобы не закатить глаза. Ему достаточно подмахнуть листок бумаги, и она снова сможет спать всю ночь. Но, похоже, он слишком серьёзно относится к своей работе. Пусть так - даже если ей придётся прыгать через горящие кольца. Он провожает её к столу, над которым на шарнирной ручке висит сканер. - Характер боли изменился? – спрашивает он. - Да, - без лишних слов отвечает она, всё еще не отойдя от перепалки с Финном. – Усилилась. Раньше только плечо болело... болело и переставало. А теперь вся грудь. И боль не проходит. Порой от боли бывало трудно дышать. В самые ужасные ночи боль будила её, и Рей, опустив взгляд, была готова увидеть своё тело залитым кровью - настолько недавней и режущей казалась боль. Но, как обычно, ничего такого она не видела. Доктор Хорридж, вглядываясь в показания сканера, тоже не находит никаких причин для боли. - Вы подверглись сильному удару током? – спрашивает он. - Да. - Полагаю, нервы могут быть повреждены. То же самое он говорил на осмотре в прошлый раз, с тем же сомнением на лице. - Мне нужна доза посильней, и я буду в порядке, - говорит она. - Вы страдаете от усиливающейся боли без каких-либо видимых мне физических причин. Полагаю, вы не понимаете, насколько это может быть серьезно, - укоризненно говорит он. – К тому же я не могу повысить вам дозу. И вообще будет лучше, если вы прекратите принимать препарат, который я вам выписал. - Что? Почему? Хорридж глядит на неё, приподняв бровь, и разворачивает к ней монитор. Рей смотрит на экран, но с тем же успехом она могла бы разглядывать древние иероглифы. Лишь когда он пальцем указывает ей на подрагивающую чёрточку, до неё начинает доходить, что она видит. - О, - всё, что ей приходит в голову сказать. - Я закажу других болеутоляющих, но это может занять время. Очень жаль. Рей выходит из санчасти похолодевшая, несмотря на стекающий по телу пот. Она не замечает, что людские потоки сместились, и бредёт среди толпы куда глаза глядят. Что-то мягко утыкается ей в ногу с любопытствующим присвистом. Рей опускает взгляд. - Би-би-восемь... Она оглядывает сферического дроида. - Ты вся блестишь. Дроид горделиво щебечет. Лишь вчера По отполировал её и приказал ей держаться подальше от всех грязных луж, сообщает она. Затем она спрашивает, почему Рей не идёт на общий сбор. - Сбор? – рассеянно повторяет она. Ну а где Би-би-восемь - там и По Дэмерон неподалёку. - Идёшь, милая? – спрашивает он, мимоходом подхватывая Рей под локоть. - Я? – говорит она. У неё нет большого желания идти на официальное сборище, но перед обаянием По Дэмерона трудно устоять. Обняв её за спину рукой, он ведёт её вслед за толпой к уличному амфитеатру, где проходит большинство встреч. - Давай сядем вместе, и пусть все завидуют, - говорит он, притягивая её на скамейку рядом. В другой раз Рей бы насмешливо возразила на такое, что завидовать будет только Би-би-восемь, однако сейчас её мысли далеко. Она видит, что Финн и Фиона занимают места в противоположной стороне. Он перехватывает её взгляд и приветственно вздёргивает подбородок, явно надеясь, что они по-прежнему друзья. Рей отводит взгляд. Она на него уже не злится... но довольный вид друга мучит её сильнее жгучей боли в плече. По наклоняется к ней. - Поцапалась с нашим мальчиком? – спрашивает он её. - Вроде... не совсем... – шепчет она, чувствуя новый прилив стыда. Когда она только успела стать такой – человеком, которому тяжело наблюдать счастье других. Внезапно ей становится слишком жарко, боль в плече усиливается и ползёт вниз наискосок через грудь. Рей прижимает руку к животу и старается дышать ровно. Тут с другой стороны от неё кто-то садится. Он высок, широкоплеч и тонко пахнет мылом и металлом. Чёрное облачение касается её бедра. Рей замирает, не смея взглянуть. - Начинаем! – объявляет генерал Баннер, ступив в центр амфитеатра, и собравшиеся тут же послушно умолкают. – Уверен, некоторые из вас уже догадались, по какому поводу мы созвали эту встречу. – Ровно в два часа пополуночи зонды, что мы засылали в систему Оберона, наконец начали передавать данные. Рей сосредотачивает всё внимание на генерале. Оберон – так теперь называют сверхмассивную черную дыру, вокруг которой обращалось «Небесное копьё». - Вихревая буря, долгое время затруднявшая исследование этой области, наконец стала стихать, - продолжает генерал. – Как мы и предполагали, наши разведчики подтвердили масштабную гибель основного флота Первого ордена. Кроме того мы обнаружили осколки кометы, служившей, предположительно, базой Верховному лидеру. Восторженный шелест прокатывается по рядам. Генерал ждёт, пока шум стихнет, чтобы объявить главное. - Наконец мы можем подтвердить, что... выживших нет. Сегодня утром Президент Республики сделал официальное заявление: по подтверждённым данным, генерал Хакс и Верховный лидер Кайло Рен погибли в бою... Конец фразы тонет в бурных возгласах радости, наполнивших воздух. Люди вскакивают на ноги. Все аплодируют и ликуют. Рей оглядывается – кругом весёлые, светящиеся лица. Даже Финн вскочил и с улыбкой похлопытвает кого-то по спине. У её ног весело вихляет Би-би-восемь; По вежливо хлопает. Если б она не сидела рядом, он бы радовался громче всех, понимает Рей. Не аплодирует лишь человек справа от неё. Он замер. Рей скашивает взгляд на его чёрное армированное колено, на котором лежит наполовину металлическая кисть. С его запястья что-то капает. Кровь – тёмная, как смоль – начала собираться в лужицу вокруг его левого сапога; лужица расплывается и почти натекает на носок её ботинка. Рей отпрыгивает так резко, что По испуганно смотрит на неё. - Рей! – восклицает он, когда она спотыкается о него, торопясь сбежать. Она распихивает руки и локти, продираясь сквозь группки обнимающихся товарищей. Она слышит, как генерал устало призывает всех к порядку и напоминает об опасности, исходящей от остатков флота и тайных баз Первого ордена. Но всё это быстро остаётся позади; она врывается в лес, падает на колени и опорожняет желудок на корни дерева гоа. Когда в желудке ничего не остаётся, она откидывается и садится на пятки; по её лицу ручьями стекает пот. На мгновение она открывает глаза, но тут же их смыкает. В нескольких футах от неё лежит тело. Изрубленное, в крови. Его одежда изрезана, а его глаза – она не хочет видеть его глаз. Ни одно место прежде Рей не ненавидела так, как Кальбот. Даже Джакку в моменты, когда ей по нескольку дней приходилось обходиться без еды. Даже чёртову комету. От здешней жары никуда не спрятаться... она преследует её, душит её, как самые мрачные мысли, которые... - ... пусть наконец отвяжутся! - Что с тобой? Это голос Финна. Рей, покачиваясь, разворачивается, прикрыв рукой рот. Она бросает взгляд на мёртвое тело, но, конечно, никакого тела нет. Его и не было. - Воды мне, - хрипит она. - Вот... Он опускается рядом с ней на колени и протягивает ей солдатскую флягу с водой. Это мило с его стороны, учитывая, что её только что вырвало, думает она. После нескольких глотков относительно прохладной воды ей становится чуть лучше; в том смысле, что чувствовать себя отвратно немного лучше, чем чувствовать себя совершенно опустошённой. Финн сочувственно потирает ей спину, и ей снова тоскливо оттого, как безобразна и жалка она на фоне его благополучия. - Знаешь, ты мой самый старый, самый верный друг, - говорит она. - Да ладно тебе, не такой уж старый, - шутит он. - Честно, - говорит она. – Никогда не давай мне это забыть. Он странно смотрит на неё. - Думаю, тебе надо домой. - Я тоже так думаю. - Пошли, прокачу тебя на своём прыгуне. Даже в лучшие дни Рей ненавидит прыгунов, особенно то, как Финн управляет ими. - Нет, я лучше пойду. Мне надо побыть одной. Она возвращает флягу, но он похлопывает её по запястью. - Знаешь что? Оставь себе. Путь домой стал будто в три раза длинней, чем раньше. Почти всё время тропинка идёт вверх; прежде Рей этого почти не замечала, теперь же каждый шаг даётся с боем. Когда показывается знакомая жестяная крыша, она словно пересекла целый континент. Она направляется в прохладную кухню и открывает охлаждающий контейнер. Там она находит пинту холодного молока, и, хоть она ненавидит его, выпивает большими глотками сколько может. С минуту стоит, прислонившись к контейнеру, наслаждаясь его прохладой и мимолётно думая о том, что понятия не имеет, молоко какого животного она только что выпила. - Тэм? – зовёт она. Затем, подумав: - Альтан? Ей отвечает голос Леи: - Он пошёл погулять. Рей проходит в большую комнату и находит Лею, которая спокойно сидит под навесом в тени. Кажется, она единственная на всей этой планете, кто умудряется не потеть. - Он вас бросил? – спрашивает она с обидой. – Я же говорила ему... - Не волнуйся, Рей, - говорит Лея. – Мальчики есть мальчики. Рей опускается на настил рядом с Леей. - Ненавижу эту поговорку. - У тебя вид как после боя с вампой, - замечает Лея. - Я не знаю, что это... – Но вряд ли это комплимент, решает Рей. – Был общий сбор. Безмятежное выражение лица Леи слетает, и пожилая женщина переводит взгляд на лес. - Генерал Баннер предупредил меня, что ходить не стоит. Он рассказал мне всё прошлой ночью. – Она слегка встряхивается. – Ну, мы все в любом случае это знали. Ничего неожиданного. Рей трёт руками лицо, перед глазами всё ещё стоят радостные люди... довольные, что он погиб. - Ко мне вчера подходила генерал Праксис, - говорит Лея. – Она хотела провести церемонию и вручить Тэму медаль за то, что он совершил. По телу Рей пробегает холодок - предвестник нового приступа тошноты. - Какая гадость. - То же самое я сказала Праксис. Хотя, кажется, добавила что-то ещё... - Они как стервятники, - говорит Рей, чувствуя, как кривится рот. – Радостно кричат над трупами и ставят себе в заслугу то, чего не совершали. Лея с грустью смотрит на неё. - Не будь к ним строга, Рей. Генерал Хакс и Кайло Рен причинили боль многим людям здесь, прямо и косвенно. Их радость понятна. Эта битва сделала для возрождения надежды в Республике больше, чем все наши действия за последние десять лет. А тебе надо быть осторожней... - Вы о чём? - Никто не ждёт, что ты будешь плясать от радости, но не надо выглядеть грустной. Люди подумают... ну, подумают, что Кайло Рен обратил тебя. Рей изумлённо глядит на неё. - Они так говорят? – спрашивает она. - Некоторым так кажется. – Мудрые глаза Леи вглядываются в её. Рей вдруг понимает, в кого у Кайло цвет глаз. – Не одна я заметила, как сильно ты изменилась. Ты улетела, готовая убить его. А потом вдруг твоя решимость ослабла. Сколько раз ты летала на Ач-То его искать? Больше, чем Рей трудилась считать. - Уж какой я себя не чувствую, так это слабой, - низким голосом говорит она. – И если люди так благодарны Тэму за убийство собственного отца, то меньшее, что они могли бы сделать, - это подпускать его к базе. - Они боятся его, - говорит Лея. – Человек, способный силой мысли уничтожить флот, любого испугает. Когда этот человек - ребёнок, ещё не способный отличить добро от зла... - Тэм не опасен, - настаивает Рей. - Даже ты его боишься, - тихо замечает Лея. - Я боюсь за него, - возражает она. – Что, если он станет как Бен? Как Кайло? Что, если в нём есть то же, что свело с ума его отца? Он уже так силён... Я не смогла бы его остановить. Я не смогла бы ему помочь. - В нём есть тьма, - говорит Лея. – Но и в тебе она есть. Даже Люк носил в сердце тьму, когда был молод. Такие люди, как мы, должны принять этот бой. Вот почему меня нельзя было обучать. Я бы вмиг поддалась тёмной стороне. - Вы? – Рей не может в это поверить. - Мой отец расправился со всем моим народом. Он уничтожил мою планету, убил людей, которых я считала родителями, братьев и сестёр – всех, кого я любила, и всё, что я любила. После такого я умела одно – испытывать гнев. В нём я находила свою силу. Думаешь, Бен унаследовал это от Вейдера? Он унаследовал это от меня. Время покажет, есть ли это в Тэме. Рей глядит в лес, обдумывая услышанное. - Я только что представила вас всю в чёрном, размахивающую красным световым мечом. - Когда-то я тоже была молода и красива, - говорит Лея, выпрямляясь. – Из меня вышел бы ужасающий сит. Из всех моих пяти футов роста. Губы Рей изгибаются в улыбке. - Ну, хотя бы мы знаем, что ростом Бен пошёл не в вас. Лея смотрит на неё с вежливым удивлением. - М-м? - Ну... то есть, он такой высокий, а вы такая низенькая. - Рей видит, как Лея с болезненным выражением лица сдвигает брови. Может, лишь самой Лее можно шутить о своём росте? - Простите. - Он высокий? – спрашивает Лея. - Разумеется. - Рей в замешательстве глядит на неё. – Он примерно... вот такой. – Она проводит рукой где-то на фут выше своей головы. – Вы не знали? - Последний раз я видела его, когда ему было восемь. Он был такой, - говорит Лея, проведя рукой на уровне локтя. Она задумчиво смотрит на пустое место под ладонью, мысленно глядя в прошлое на мальчика, которого больше нет. Рей роняет руку и тут же жалеет, что вообще её поднимала: новая волна боли проходит по плечу и ключице. Она рассеянно трёт больное место и вновь прокручивает в голове их разговор… они говорят о Кайло Рене, словно он ещё жив. Заметила ли Лея? Лея заметила её плохое самочувствие. - Боль ещё тревожит, да? Ты попросила Хорриджа выписать дозу побольше, как я сказала? Рей долго молчит. Обдумывает, не солгать ли, но это кажется нечестным по отношению к Лее. - Я была у Хорриджа, - говорит она, уткнув взгляд в колени. – Он пока мне больше ничего давать не будет и сказал прекратить пить те таблетки. - Он с ума сошёл? – хмыкает Лея. – Ты ему рассказала, что из-за боли почти не спишь? - Я не могу их принимать, потому что я снова беременна. Вот. Она это сказала. Истина открылась, и, если поговорка правдива, она сделает её свободной. Она теребит льняную кромку блузы и ждёт ответа Леи, с которым та не спешит. - Какой срок? - Почти три месяца, - отвечает она шёпотом. Лея собирается что-то сказать, затем, нахмурившись, передумывает. Она склоняет голову набок и внимательно смотрит на Рей. - Так насколько ты питаешь слабость к Бену? Жар заливает лицо Рей, и она поднимает взгляд к верхушкам деревьев, надеясь, что Лея не заметит, как покраснели её щёки. - Не надо читать мне нотаций. Я знаю, что не стоило, но это как… когда он рядом, я ничего не могу с собой поделать. Ей всё так же неловко, и она умолкает. - Но у тебя же есть имплант. Мы говорили об этом, - говорит Лея. - Да, ну, видимо, они перестают работать, если тебя тряхнёт током. - А… рыцарь Рен… - И миллион раз до этого; каждый раз, когда меня бил электродубинкой штурмовик, - вздыхает Рей. – И в тот раз, когда я скручивала проволочки во внутреннем контуре «Сокола» при работающем двигателе. - Ты тогда знатно отлетела, - припоминает Лея. – Чуи ещё делал тебе дыхание рот в рот. Ты потом несколько дней шерсть выкашливала. Лея начинает смеяться, прикрыв рот рукой, безуспешно пытаясь остановить смех. - Что ж, я рада, что хоть кто-то смеётся, - говорит Рей уныло. – Я такая глупая. Я думала, я поумнела – мне же не девятнадцать. - Ты ещё так молода с высоты моих лет, - говорит Лея, справившись наконец с весельем. Её глаза блестят ярче обычного, и Рей кажется, дело тут не в смехе. – Что ты будешь делать? Ты его оставишь? - Я не знаю, - говорит Рей, но почти сразу добавляет: - Да. Да, оставлю. Жёсткая рука Леи накрывает её и крепко сжимает. - Я рада. Я рада. Её глаза блестят от слёз, понимает Рей. Она в ответ сжимает пальцы Леи, смущённая её реакцией. Когда она была беременна в прошлый раз, Лея была в ужасе. - Я знаю, это эгоистично, - говорит Лея. – Слишком долго на моих глазах моя семья уменьшалась и исчезала, и теперь у меня лишь ты и Тэм. Пожалуйста, прости старую женщину за радость получить ещё один шанс. Он больше не причинит тебе боли. Он не тронет этого ребёнка. Рей немного жаль Лею, и она быстро наклоняется к пожилой женщине, чтобы обнять её. - Он не такой... он не был таким, Лея. Он и не думал обижать сына. Он от всего отказался ради Тэма. Лея отстраняется, на её лице усталость и беспокойство. - Каким он был? - Вы о чём? - Я узнавала о нём лишь из официальных отчётов. По был первым, кто встретился с ним, остался жив и сумел рассказать, и он описал монстра в маске. Рей, ты единственная знала его. Я так боялась спросить, но мне надо знать... Каким был мой сын? Рей не знает, что сказать. Она хочет ответить честно и беспристрастно, но сомневается, что может объективно судить о таком человеке, как Кайло Рен. Она не хочет огорчить Лею безжалостной честностью, но и не хочет отвечать расплывчато и неясно. - Он был высокий, - начинает она, хоть это и лишне. – Думаю, он был очень похож на Хана, хотя глаза скорее ваши. Его вид не был пугающим... даже со шрамом. – Она проводит пальцем по лбу и правой щеке. – В нём было так много тьмы. Он считал себя правым и думал, оно того стоит. Но насколько я успела его узнать, в нём был и свет. Свет стал только сильнее с годами, но он раздирает его. В нём столько сомнений, и ранимости, и стыда, и гнева, но, думаю, он любит неистовей, чем любой другой, кого я знаю. Он не знает, как выразить любовь, но Тэм изменил его. Он любит Тэма больше, чем себя. Она смаргивает и чуть откидывается назад. - Он любил Тэма, - поправляется она. - А тебя он любил? – тихо спрашивает Лея. Рей лишь плечами может пожать. - Я не знаю, любил он меня или просто стал одержим идеей обладать мною как безделушкой, как мечом Люка... Или просто хотел любви, а я больше всего подходила на роль любовницы. - Я никогда не обманывала себя надеждой, что он может быть хорошим человеком, - с трудом говорит Лея. - Возможно, он им стал. В конце. Он позволил мне забрать Тэма и улететь, хотя понимал, что я никогда не привезу его назад. Он мог отказать... Он мог заставить нас остаться, и мы бы все вместе сгинули в огне. Если подумать, были ситуации, где он мог сделать худший выбор. Это самое великодушное, что она когда-либо говорила о нём. Ей самой было удивительно, насколько искренне она произнесла каждое слово. Она прислушивается к звону леса, далёкому потрескиванию ветвей и шороху шагов невидимых существ в подлеске. - Я ещё не осознала, - тихо говорит Рей. – У меня всё ещё чувство, что он рядом. - Его нет, Рей, - говорит Лея. – Я это чувствую. Его больше нет. С момента, как он родился, я всегда его ощущала. Он был частью меня, разве могло быть иначе? Но теперь его нет нигде. Рей понимает. Даже когда у неё отняли Тэма, она всегда знала, что он жив, как бы далеко он ни был; случись с ним что, она бы в ту же секунду это узнала. С Кайло по-другому. Она никогда не могла почувствовать его так, как когда-то, когда между ними были узы Силы. Она не ощущает его и сейчас... знает лишь, что боль от разорванных уз наконец прошла. Очевидно, что лишь смерть одного из них могла облегчить эту боль. Мысль о Тэме напомнила ей, что утро заканчивается и он скоро захочет есть. - Он уже должен вернуться, - говорит она, оборачиваясь, чтобы посмотреть на настенных часах время. – Он не любит оставаться на улице в полуденную жару. Она встаёт и стряхивает красное насекомое с колен. В доме гораздо прохладней, чем под навесом, и она направляется к закрытой двери в комнату сына, которая – она могла бы поклясться – была открыта, когда Рей не так давно вернулась домой. Она приоткрывает её, заглядывает внутрь и без удивления обнаруживает там сына; его лицо порозовело, он вытянулся на тюфяке и уставился в потолок. От кальботской жары Тэм страдает больше, чем другие. Он родился и рос на планете, где мороз стоял даже в самое тёплое время года, а последние четыре года он провёл на покрытой льдом комете. Рей отвела ему самую прохладную комнату в доме, но всё равно он слишком много времени проводит, безучастно валясь в постели. Толком не поймёшь, из-за одной ли жары, но что ещё поделать, она не знает. - Я не слышала, как ты вернулся. Почему не поприветствовал? – спрашивает она. - Привет. Рей удерживается от вздоха. - Есть хочешь? - Нет. - Нет? – хмурится Рей. – Ты не голоден? - Нет. - Ты завтракал? - Возможно. Рей выглядывает посмотреть на кухню. В мойке нет ни новых чашек, ни столовых приборов, и поскольку Тэм никогда не моет за собой посуду, она может предположить, что на самом деле он не завтракал. - Ты объявил голодовку? – спрашивает она его. - Нет. - Тэм... Он демонстративно отворачивается к стене. - Альтан, - поправляется она. – Я приготовлю суп. Налью тебе на случай, если позже решишь поесть, ладно? Он не отвечает. Взгляд Рей падает на пол, пока она думает, что бы ещё сказать. Если б она была Кайло, она бы просто сказала ему: хватит хандрить, - и он бы сразу перестал. С другой стороны, если б отец Тэма был здесь, он бы и не горевал. Среди разбросанных по полу простыней и одежды, под парой носков она замечает смятый лист бумаги. Он хотя бы снова рисует, думает она. Рей поднимает и расправляет листок. Но это старый рисунок. Тот самый, что он рисовал в тот день, когда они покинули «Небесное копьё»; тот самый, на котором он изобразил себя держащим обоих родителей за руки. Ей до сих пор думается, что это скорей пропагандистская листовка, чем невинная картинка, но сейчас Тэм добавил к своему шедевру нечто, отчего её сердце сжимается. Красным карандашом он множеством жирных линий наискосок перечеркнул изображение Кайло. Рей тихо кладёт рисунок на пол и закрывает дверь. Пока она сидит, присматривая за бурлящей на плите кастрюлей, в голове у неё вдруг что-то пугающе проясняется. Теперь это моя жизнь, думает она. В изгнании, в обветшалом домике в джунглях, с одним ребёнком, который не желает с ней разговаривать, и с другим на подходе. Последний джедай, хранительница памяти о двадцати пяти тысячах лет и наследии миллионов индивидуумов - она сидит и готовит суп. Такого уныния она не испытывала с девятнадцати лет. Тогда на Джакку, бросив за работой взгляд на другой конец стола, она увидела оттиравшую детали старуху и подумала: она сама однажды станет такой, если вскорости в её жизни что-нибудь не изменится. Когда суп готов, Рей уже знает, что не сможет остаться на Кальботе. Она не станет ручным джедаем Сопротивления, которое всегда будет держать её на расстоянии из страха перед её сыном. Она не сможет быть всего лишь матерью. Она должна завершить то, что начал Люк. Она должна исправить то, что испортил Кайло. Она должна дать сыну шанс стать личностью, которой ему суждено быть, и сделать так, чтобы следующий ребёнок с самого начала знал, где его дом. Когда той ночью она падает в постель, её плечо затекло от боли. Она долго не может уснуть и проклинает боль, жару и певунов, которые сегодня воют хором прямо перед домом. Она готова по-другому взглянуть на предложение Финна использовать их в качестве тренировочных мишеней. Наконец душная спальня затуманивается снами, но сны всё те же. Полная чернота, чернее самых дальних глубин космоса; лежащее на спине израненное тело, и рука, протянутая к чему-то невидимому. К чему-то, до чего ему теперь никогда не дотянуться. Рей вырывается из сна в слезах, но из кошмара она попадает в ад: вокруг неё трепещут разевающие пасть голубые вихри, они закручиваются, вспучиваются как грозовые облака и рвут её. Боль пронзает её плечо и грудь, словно её разрубили надвое, и она с криком скрючивается на полу. На мгновение ей кажется, что в комнате есть кто-то ещё, кто притаился во мраке и наблюдает. Когда она вновь бросает туда взгляд, она видит лишь пятно на стене, оставшееся после протечки крыши в прошлом месяце. Закрыв дрожащими ладонями лицо, Рей порывисто набирает воздуха в грудь. - Почему ты не можешь быть добрым привидением? – заявляет она пустой комнате, но её голос раздаётся так громко в ночи, что она быстро прикрывает рот и с беспокойством оглядывается на дверь. Она не хочет разбудить Тэма. С такой беспрестанно жалящей болью уснуть ей уже вряд ли удастся. Рей выскальзывает из постели и тихо проходит на кухню, чтобы налить стакан воды и дождаться, пока улетучится навеянное снами ощущение чего-то неправильного. Теперь вокруг всё стихло. Она не сразу замечает отсутствие обычного лесного галдежа – верный признак приближающегося дождя. В доме тоже тихо, а ощущение чего-то неправильного только нарастает. Рей ставит стакан на стол и идёт в комнату Тэма, чтобы убедиться, что всё в порядке. Она распахивает дверь и всматривается во мрак. Его постель пуста. - Альтан? – негромко зовёт она, заходит и оглядывается – он мог снова уснуть за столом. Нога наступает на что-то измятое, и Рей рассеянно поднимает рисунок, который оставила здесь раньше. Она смотрит на него и не может совладать с тем, как чувства и мысли, вложенные в него, перетекают к ней помимо её воли. Она тонет в нарастающем от живота ужасе - не в последнюю очередь оттого, что вычеркнут теперь не только Кайло Рен, но и Тэм.