Прованские травы

Он развернулся и эффектно удалился. Я же осталась стоять с открытым ртом, как какая-то студентка, получившая нагоняй от строгого профессора. Это просто… Это просто возмутительно! В конце концов, я всего лишь хотела помочь, а вместо благодарности получила выговор. Я конечно осознаю, что у некоторых людей лимит общения ограничен, но хамству должен быть предел. Теперь я понимаю своих коллег, не желающих лишний раз иметь дело с этим мрачным человеком. Слова все-таки имеют власть над сердцами. В таком случае, пожалуй, я тоже перестану, как он выражается «пытаться облагодетельствовать», а как по мне просто по-человечески проявлять участие. *** Магловское лекарство, конечно, оказалось неплохим для устранения основных симптомов простуды, но настоящее лечение никто не отменял. Я решил, что на ночь можно принять недоработанный паропроизводящий состав, в надежде, что не произойдет ничего такого, ради чего меня могут в спешном порядке поднять с постели. У себя подобные зелья я уже давно не храню — сразу отправляю к Помфри, поэтому пришлось отправится в медпункт, благо хозяйка сейчас, скорее всего, у себя и я смогу по-тихому раздобыть нужный пузырек. Коридоры уже пусты. Неудивительно, в такой холод мало кто будет нарушать распорядок. Вообще я люблю прогулки по ночному замку. Это замечательная возможность побыть одному и поразмышлять на разные темы, не переключая внимание на незаконченные исследования или непроверенные работы. Но здесь часто имеет место быть раздражающий фактор — студенты-нарушители. Если быть точным, я люблю ночные прогулки по замку, но ненавижу их, если они являются навязанными необходимостью дежурства. Но сегодня не моя смена. Однако, заслышав звук приближающихся шагов, я готовлюсь к обвинительной тираде. Навстречу выходит мисс Камбер, чьи руки заняты стопкой художественной литературы. На ее лице мелькает удивление, достаточно быстро сменяемое какой-то хмурой гримасой. С чего бы? Ах, да, точно — утреннее происшествие. И что я должен сделать? Лекарство действительно пригодилось. Но рассыпаться в извинениях я не намерен, хотя бы потому, что не отказываюсь от своих слов. Эта дотошная девица должна, наконец, понять, что навязчивость — дурной тон. Прохожу мимо, ведь она явно игнорирует мою персону. Какая обидчивость, смешно даже. *** Нет! Ну вот почему я должна была его встретить? Посмотрите только: идет весь такой гордый, самоуверенный, даже спасибо сказать не может. Хотя вряд ли он воспользовался порошком, это ведь магловское лекарство, а он зельевар высокого уровня. Выкинул, наверное, да и дело с концом. И почему я так раздражена? Ну разочаровалась и ладно. Все ведь говорили, что он тяжелый человек. С другой стороны, он никогда не отказывал в помощи и лично со мной не был так уж груб. Холоден — это да. А почему должно быть иначе, если я его не интересую? И все-таки так неприятны его слова про «затычку в каждой бочке». Только бы смолчать… *** — Мастер Снейп. Мне не показалось? Кажется, эта девица решила кинуть мне в спину какую-нибудь унизительную реплику. Не думал, что в ней есть мстительность. Интересно. Разворачиваюсь, чтобы увидеть выражение лица только что прошедшей мимо коллеги. Она выглядит удивленной, видимо сама не ожидала от себя подобной смелости. Складываю руки на груди и смотрю на нее сверху вниз. Люди всегда довольно забавно реагируют на подобный взгляд. — Мастер Снейп, — повторяется мисс Камбер, на щеках которой явственно проявляются пятна старых ожогов. Интересный эффект. — Мы ведь вкладываем в учеников не только книжные знания. Занимаясь воспитанием, стараемся вырастить из них хороших людей. Надеемся, что они будут добрыми, честными, чистыми душой. Советуем им книги о дружбе, подвигах, справедливости и всепрощении. Так почему же взрослых, выросших на этих самых постулатах, мы считаем недалекими идиотами? Что плохого в том, чтобы быть бескорыстным, человеколюбивым и без всякой на то причины изначально хорошо относиться ко всем без исключения? Да, конечно, это влечет определенные риски, но, неужели, будет плохо, если в мире будет чуть больше доброты? Честно говоря, я даже не знаю, что ответить. Нет, знаю конечно. Люди, как правило, не заслуживают доверия. Почти все предают или в итоге уходят. Мы одиноки в этом мире. Добро слишком эфемерно. Чтобы оставаться честным даже по отношению к самому себе необходим крепкий стержень. Люди слабы и не хотят работать над собой. Доверие — опасная слабость, которую могут позволить себе лишь самые великие из нас, не боясь жестоко обмануться. А большинство вообще не заслуживает ничего хорошего. В том числе я сам. И эти ее наивные оленьи глаза неимоверно раздражают. Как до сих пор никто не растоптал ее книжные идеалы? Как же далека она от той войны, которую прошли все мы. Зачем же ты нарываешься? — Мисс Камбер, не знаю как вы, но лично я обучаю студентов зельеварению. И, если уж говорить о далеко идущих планах на их счет, то у меня их попросту нет. Моя задача — образование. Я спешу создать все условия, чтобы эти остолопы смогли заработать на кусок хлеба и не попасть на тот свет, отравившись невзначай. А воспитанием пусть занимаются родители. — Не могу с вами согласиться, мастер Снейп. Мы должны внести свой вклад в их личностный рост. И вы сами себе противоречите. Да, вы строгий, иногда деспотичный учитель, но я видела, что вам не безразлична судьба студентов, иначе вы бы так рьяно не назначали отработки, тратя на них свое свободное время и даже порой здоровье. Что ты несешь, настырная идиотка? Зачем, что и кому доказываешь? — У меня складывается ощущение, мисс Камбер, что вы решили заняться и моим воспитанием. И чему же меня может научить человек, который явно всю жизнь скрывался от проблем в искусственном мирке, созданном родителями? Выражение лица несносной женщины меняется на озадаченное. Видимо, попал в цель. Естественно, откуда еще может произрастать такая наивность, если не из излишне затянувшегося детства. — А что в этом плохого? Мне хочется внести ясность, мастер Снейп, у меня действительно чудесная семья, которая всегда поддерживает меня и иногда дает возможность укрыться в тепле их любви от печалей и невзгод. А для чего еще нужны друзья и родные? Мне казалось, именно для того чтобы поддержать, разделить радость и печаль. Но это не значит, что в моей жизни нет забот и проблем. Я ведь такой же человек, как все. Просто трудности и предательство можно воспринимать по-разному. И замечательно, если есть кто-то, кто способен вывести на верный путь, когда ты заблудился и запутался. Прекрасно, когда в момент печали, есть теплые воспоминания, дающие надежду и душевный покой. Именно об этом я и говорю. Вы обвинили меня в том, что я стараюсь быть внимательной к людям, в том, что хотела проявить немного участия в вашей жизни. Но вы сами такой же, хотя постоянно принимаете вид скучающего равнодушия. Вас считают неприятным, трудным человеком, но лишь потому, что вы сами создали себе подобный образ бесконечными хамскими выходками и колкими оскорблениями. Только вот если откинуть эту вашу любовь к пререканиям и в чистом остатке взять поступки, становится очевидно, что вам не чужда благодетельность. Вы никогда не отказываете в помощи, всегда выручаете коллег. Даже Блэка, с которым явно враждуете. Не стану рассуждать о ваших военных заслугах, имея лишь отдаленное представление обо всем, что вам довелось пережить, да это и не важно, ведь даже распоследний негодяй может быть героем. Я сужу исключительно исходя из тех дел, которым стала свидетелем. И на моей памяти вы без всякой необходимости и корысти поступали благородно по отношению к окружающим, но умело сопровождали свои действия множеством неприятных эпитетов. Не знаю, с чем это связано. Я не вижу причины, по которой мое элементарное человеческое отношение может быть вам не приятно. Мне казалось, что у нас нет повода для вражды. Но, коль скоро, моя персона настолько вам противна, приношу свои извинения за вмешательство в ваши дела. Теперь пришла моя очередь удивляться. Она смотрит на меня спокойным взглядом, в котором нет раздражения, свойственного спорщикам. Словно бы пытается донести свои наивные идеалы. Нет обиды или ненависти. Только тихая грусть и непонимание. Очень неприятный взгляд, пробирающий до костей. Хочется поскорее уйти, даже связываться не стану с этой сумасшедшей. — Ваша персона, мисс Камбер, не вызывает во мне ровно никаких чувств. Что до так называемого вмешательства, не ожидайте благодарности и, тем более, признания ваших заслуг. Ваши тщетные попытки доказать окружающим и самой себе свою состоятельность, полезность и духовное величие, выглядят настолько жалкими, что комментарии излишни. Прежде чем учить молодое поколение бесполезной морали, добейтесь в жизни хоть чего-то стоящего самостоятельно, не прибегая к помощи влиятельного отца. Прекращайте играть в Мать Терезу, вас все равно не канонизируют. Ну вот, грусть ушла, сменяемая гневом и подступившими слезами обиды. Так-то лучше. Киваю на прощание и ухожу. *** Плачу, как глупая школьница. Отчего так больно? Ведь он близок к правде. Я всего лишь никчемная женщина, попавшая в школу по протекции тетушек, не сумевшая самостоятельно в краткие сроки избавиться от тоски по поруганной любви. Бесталанная, жалкая неумеха, распустившая сопли от парочки относительно безобидных замечаний.