Прованские травы

Приятная утренняя дрема еще сковывала тело. Под одеялом было блаженно тепло и уютно. Аромат имбирного какао будоражил и манил. Какая же замечательная идея посетила меня на кануне, сама себе удивляюсь. Давно пора было попросить эльфов приносить этот замечательный напиток прямо в спальню. Баловство конечно, но почему бы не позволить себе маленькое удовольствие? Откинув стеганный красный плед, служащий для дополнительного тепла и просто приятного дополнения к праздничному декору, беру в руки божественно пахнущий напиток в чудесной керамической кружке с Санта-Клаусом. Мерлин! За окном кружатся пушистые перья-снежинки. Какая красота и благодать. Возможно я смахиваю на сумасшедшую со своей любовью к буйству праздничной атрибутики, но такова моя натура. Я обожаю все эти пряники на ленточках, флажки, еловые ветки, совершенно сказочные резные листья остролиста, пеструю подарочную упаковку, милые открытки с заснеженными домиками, венки на дверях и гирлянды на фасадах милых кафешек, в которых появляется зимнее меню. О, эти волшебные деньки! Смотрю на себя в зеркало, осознаю, что умудрилась поднабрать еще парочку килограмм, хотя давала обещания наоборот похудеть к Рождественскому вечеру. Впрочем, все закономерно, каждому по заслугам. До Санты мне конечно еще далеко, но не стоит к этому так усиленно стремиться — это точно. Но мне почему-то не особо грустно. Наверное, все дело в веселой красной пижаме, брюки которой испещрены изображением забавных леденцов-тросточек. А не слепить ли снеговика? По-моему замечательная идея, которую я непременно осуществлю с младшекурсниками. Поговорим на тему магловских Рождественских развлечений заодно. Динамично, задорно и познавательно, вот это я понимаю — урок. *** Еще одно холодное утро. Стоит лишь ступить на каменный пол и сон как рукой сняло. В общем-то, наверное, оно и к лучшему. Все равно нет возможности, да и желания лежать в попытках задремать еще на пару десятков минут. Темно и сыро. Камин опять потух раньше времени, кажется, я забыл подложить перед сном пару новых поленьев. Умывшись чуть теплой водой, смотрю в зеркало с привычным пренебрежением. Из года в год картинка становится все менее привлекательной, а я-то думал, что дальше некуда. Без дальнейших самокопаний произношу бритвенное заклятие, избавляющее от иголок щетины. Чистка зубов проходит так же быстро. Из нескольких почти одинаковых мантий, выбираю самую теплую, с заговоренной подкладкой. Белая рубашка, черные брюки, шерстяные носки, а может надеть две пары? И почему я вечно мерзну? *** Проклятые неучи! Сколько же раз им нужно на собственной шкуре прочувствовать всю опасность невнимательности при приготовлении любого из зелий, чтобы они наконец научились вдумчиво подходить к этому делу? Почти каждую неделю приходится отводить очередного недоумка к мадам Помфри. Черт бы их всех побрал! Ненароком бросаю взгляд в одно из коридорных окон. И что это значит? В учебное время мисс Камбер и ее студенты резвятся на улице! Отлично. Хорошенькая же система преподавания у этой недоучки. Впрочем, каков предмет, таков и учитель. И как, скажите на милость, Альбус позволяет себе ставить ее в пример? В отличии от нормальных уроков — это сплошное развлечение, расхолаживающее учебный настрой ленивых школьников. Со времен Люпина не видал такого безобразия. *** После ужина, решил зайти к Альбусу, чтобы обсудить странный урок, увиденный мной из окна. Не то, чтобы я надеялся как-то подставить мисс Камбер, просто считаю непозволительными подобные поблажки в учебное время. На полпути чуть не столкнулся с причиной предстоящего визита к директору. Она стояла и, как всегда, излишне приветливо общалась со стариком Фишлоу. Этот равнодушный ко всему, кроме своих картин и красок, молчун был наудивление разговорчив. По-крайней мере, мне так показалось издалека. Поддавшись минутному любопытству, я замедлил шаг, чтобы узнать о чем же он толкует. — Удивительное дело, моя дорогая, удивительное! — с несвойственным восхищением скрипел он. — И подумать не мог, что у мистера Форда такой талант. Вы и представить себе не можете, насколько редко в наше время подобное интуитивное колдовство. Вот так новости. Талант у вечного бездельника-хаффлпаффца Форда? Так-так. Ну, положим, видел парочку картинок на полях одного из его черновых пергаментов — ничего особенного. Впрочем, я не очень-то разбираюсь в живописи. Дабы дослушать любопытный факт, я замер у одного из многочисленных гобеленов, словно бы заинтересовался изображенном на нем старинным орнаментом. В полутьме коридора меня скорее всего даже не было видно. — Сегодня ему удалось одним прикосновением обратить нарисованное в явь. Правда, буквально на пару секунд, но это лишь начало. Какое чудесное получилось яблоко, румяное, ароматное, буквально чуть надкуси и почувствуешь свежую кислинку и сладкую сочность одновременно. И это без волшебной палочки! — Вы хотите сказать, что когда-нибудь он сможет оживлять свои картины? — удивленная мисс Камбер округляет глаза. — Конечно, нет. Ведь это противоречит бытию. Подобного рода манипуляции допустимы лишь с натюрмортами, но и то ненадолго. И есть не рекомендуется, каков бы соблазн вас не постиг. Это просто красивая, но бесполезная по сути своей способность. Причиной моего восторга является иной феномен. Видите ли, сделать реальным да еще и без волшебства возможно лишь то, что нарисовано с душой и в соблюдении реальных пропорций рисуемого предмета, то есть его полную копию. Изъясняясь проще, могу заметить, что при желании и знании нужных заклятий можно на долгие годы заставить рисунок быть похожим на современные движущиеся фотографии, но ведь это совсем не тот уровень, правда ведь? Все эти краски, ворожба и прочее не помогут вам создать такой же портрет, как те, что веками остаются неким слепком со своих давно почивших прототипов. Почему сейчас не многие имеют подобные волшебные портреты вы должно быть не задумывались, Бенни? — Боюсь что нет, мистер Фишлоу. Честно говоря, изобразительное искусство для меня — темный лес. — Огастус! Зовите меня Огастус, — разулыбался старый сухарь так, словно бы вернулся в годы юности. Да, что она делает со стариками, эта скользкая подхалимка? — Напрасно вы так пренебрежительны к своим способностям. По крайней мере вкус у вас безупречный. Возвращаясь теме разговора, поясню: в наши дни слишком мало истинно талантливых мастеров и их услуги необычайно дороги, но стоят того, чтобы не поскупиться, потому что только их работа действительно ценна в веках. Те рисунки на стеклянных шарах, которые мы постараемся оживить, применив не малое количество первоклассных заклятий, к тому же изготовленных при помощи зачарованных красок, останутся подвижными не более трех-четырех лет. Такова действительность, не огорчайтесь, Бенни, только работы истинного мастера не будут тронуты временем. — А я и не знала. Это очень занимательно. Кстати, в вашей мастерской я не видела ни одного портрета, но ваши пейзажи так чудесны, я не хочу вас обидеть, но почему? — О, я совершенно не обижен. Я не очень хорош в написании людей, если быть откровенным. Мне гораздо ближе природные красоты, нет ничего более увлекательного, чем рисовать живое кипучее пламя, или волны, ласкающие белый песок. Впрочем, люблю рисовать животных. При этом, простите за хвастовство, я могу писать их даже без живой натуры, что тоже является редкостью, ведь они выходят в точности, какими я их выдумал: задорными или апатичными, шумными или ленивыми тихонями и все в том же роде. — Даже не сомневалась, что вы человек удивительных талантов, мистер… Огастус. Но я боюсь, мне придется вас покинуть, честно говоря, я спешу. И куда, интересно, она собралась в такое время? К Филчу небось, куда ж еще. — Конечно, моя дорогая. Я не представляю, как у вас хватает столько энергии на всех этих невыносимых детишек даже внерабочее время. Если бы на мои уроки был бы больший поток, я бы, наверное, уволился. Восхищаюсь вашей стойкостью и добросердечием. Хорошего вечера, Бенни. Не засиживайтесь допоздна. Старик скрылся в своем кабинете, невдалеке от которого они стояли, а мисс Камбер зашагала дальше. Интересно куда же? И при чем тут дети. Насколько я помню, сегодня нет никаких кинопоказов, да и поздно уже для внеурочных дел. Не знаю зачем, но я потащился следом. Видимо из скуки и смутных подозрений на счет этой сахарно-фальшивой женщины. Благо шпионить я умел. И что ей понадобилось в медицинском крыле за полчаса до отбоя? Помфри обычно в это время уже заканчивает процедуры и проводит вечер в собственных покоях, лишь в случае критического самочувствия пациентов оставаясь около их постелей. — Профессор Камбер, а я думал вы уже не придете, — пламя зажженных свечей осветило единственный обитаемый уголок широкой палаты, у двери в которую я замер, оставаясь незамеченным двумя малолетними учениками и одной беспечной учительницей. Обитателями медпункта являлись мой сегодняшний нерадивый горе-зельевар — первокурсник-слизеринец Альберт Олдридж и его сокурсник-гриффиндорец — Ченси Хаггард. Да уж, та еще компания. Благо Альберт не очень воинственен, поэтому мистер Хаггард может спокойно лечиться от довольно болезненного воспаления кожи. И как этот мальчишка умудрился пробраться в теплицы сквозь блокирующие заклятия? — Видишь, Олдридж, а ты мне не верил. Может тебя вообще оставят без истории. — Ну ты и болван, Хаггард, я ведь все равно ее услышу, — самоуверенно произнес Альберт, но взгляд, направленный в сторону мисс Камбер был просящим. — Профессор Камбер, я рассказал ему, что вы приходите после обеда или по вечерам и рассказываете интересные истории. Он сказал, что это глупости слушать сказки и все такое, — пожаловался мальчик, по-детски высунув язык в завершении своего ябедничества, дабы насолить своему товарищу по несчастью. — Ну почему же глупо? — Камбер подтягивает стул и садится меж кроватей, попеременно оглядывая мальчишек. — Даже взрослые любят сказки. — Профессор Снейп точно не любит, — я аж вздрогнул, стоило Альберту упомянуть обо мне. И что же скажет на это мадам добросердечие. И как часто она посещает лазарет? Что это вообще за причуды? — Думаю, он просто не слышал по-настоящему интересных. Профессор Снейп очень умный человек, поэтому не каждая история будет ему любопытна. К тому же очень важно, чтобы история была рассказана с душой и вовремя, не так ли? — А что вы расскажите нам? — пропищал гриффиндорец, стараясь устроиться поудобнее и при этом не задеть перемотанные бинтами с лечебным настоем поврежденные участки кожи. — А о чем бы вы хотели услышать? — Что-то рождественское, — попросил Хаггард. — И про пиратов, — к моему удивлению вставил чистокровный слизеринец. — Про рождественских пиратов? — уточнила странная женщина, в ее голосе отчетливо послышалось веселье. — Ну, хорошо. Слушайте и постарайтесь не перебивать, иначе история будет не такой увлекательной, договорились? — Ага! — хором ответили дети. — Итак, в небольшом городишке под кустом шиповника жиль один очень ворчливый старый гном. — Но гномы не живут под кустами шиповника! Они колючие! — запротестовал мой подопечный-умник. — Именно поэтому, старый ворчун вырыл там норку, желая спрятаться от своих собратьев, обожающих ходить друг к другу в гости. Я бесшумно отошел от двери. Мисс Камбер была не права, я действительно не люблю всякие там глупые сказочки, тем более сочиненные для сопливых первогодок. Эта женщина злила меня все больше, я никак не мог понять, где же скрываются границы ее фальши? Или она действительно настолько чокнуто-добрая, что готова всем найти место в своем сердце. Но подобное даже Дамблору и Лили не удалось, что уж говорить о простушке со странным именем.