Прованские травы

Последние дни перед Рождественским балом выдались какими-то смазанными, серыми, повлекшими почти полное угасание моего праздничного настроя. Красивая снежная погода сменилась резким потеплением и проливным дождем, смывшим всю красоту искрящегося сказочного покрова. Мое состояние улучшилось, голова перестала болеть, но душу продолжало саднить. Не знаю, может причиной тому был не только поступок несправедливого мастера зелий, но и накатившие воспоминания. Кажется, еще совсем недавно я подбирала платье на рождественскую вечеринку, где мы с Марко блистали, кружились в вальсе, смеялись, обнимались, целовались под искусственной омелой. И, смотря в его пленительные глаза, я мечтала, мечтала, мечтала… И весь мир казался разделяет с нами счастье. И я наивно полагала, что между нами все наконец-то наладилось. И вот сегодня я совершенно одна, в прекрасной, но чужой стране, в замке, где можно прогуляться, наслаждаясь красочными пейзажами, любоваться звездами на астрономической башне или чудесно устроиться у камина в одиночестве… Нет, все это можно проделать в компании каждого второго коллеги, но, я ведь о романтическом одиночестве. Волшебство Рождественских дней нагоняет тоску на подобных мне одиночек-неудачников. Ведь так хочется держать руку любимого человека, наблюдая за тем, как мерцают огни на нарядном праздничном древе. Я по натуре неисправимый мечтатель и менестрель искренней любви. И мне верится, что однажды и я непременно встречу кого-то, кто станет моим единственным в мире. Глупо и наивно? Но что в этом такого? Ведь почти каждый из нас тешит себя теми или иными сказками и фантазиями: о внезапном богатстве, славе, карьерном успехе, здоровье и прочем, прочем, прочем… Чем моя мечта хуже? Я не мечтаю уехать в закат, осознаю, что кроме завораживающей сладости в отношениях достаточно часто бывают горечи обиды, непонимания и усталости. Но тем слаще миг духовного единения, тем важнее мимолетная спонтанная забота, тем прекраснее верность и способность дорожить друг другом. В слегка печальных размышлениях о несбывшейся доселе мечте мне удалось навести некое подобие праздничного макияжа. Без излишеств и вычурной яркости, способной невыгодно контрастировать с переливающимся золотым платьем, чья пышная юбка и завышенная талия должны били скрыть недочеты фигуры. По мере моего неспешного шествия в большой зал настроение постепенно возвращалось к плюсовой отметке. Обитатели картин весело переговаривались, приветствовали спешащих на праздник учеников и шутливо хвастались рождественскими аксессуарами, утащенными из сундука Санта-Клауса, изображенного на одном из холстов, хранящихся в кладовой. Нарядные старшеклассницы хихикали, восторгались платьями друг друга и посылали кокетливые взгляды смущенным мальчишкам. Где мои шестнадцать лет? О этот невероятный, очаровательный, неповторимый Большой зал! Магический потолок в переливах северного сияния, легкие, искрящиеся снежинки, тающие, но не приносящие сырость, сосульки, спускающиеся с краев круглых столиков, спрятавшихся у стен, увитых узором инея. От этой красоты щемило сердце. Тягучая, терпкая, успокаивающая, как пряный горячий шоколад, мелодия лилась отовсюду. Кажется, я слегка припозднилась, потому что кое-кто из учеников уже в парах покачивались в центре, вызывая зависть не вовлеченных в танец юных дам. Стол преподавателей остался на прежнем месте, но его убранства были совершенно новы и неописуемо восхитительны: белоснежная скатерть с золотой каймой, на которой красовался изящный рождественский сервиз с румяными снегирями и красными кардиналами, венки из остролиста служили декоративными кольцами для салфеток, серебряные столовые приборы удивляли причудливым узором на держале. Мои коллеги уже наслаждались праздничным вечером. Альбус с улыбкой смотрел на танцующих школьников, Минерва смеялась над какой-то шуткой Флитвика, остальные неспешно потягивали свои напитки, перебрасываясь ни к чему не обязывающими фразами. Но мое внимание в данный момент больше всего привлекала парочка, сидящая с краю: Аргус и мадам Трелони были несколько напряжены, но явно старались не придавать этому значения, как не реагировать и на повышенный интерес коллег, тайком кидающих любопытствующие взгляды в их сторону. Я до сих пор довольна своей настойчивостью. Было очень трудно убедить мистера Филча принять билеты, под предлогом моего плохого самочувствия и настоять на том, чтобы он взял с собой госпожу Стрекозу, постоянно скучающую в своей башне. Кажется, моя дорогая провидица сумела верно истолковать знак судьбы и произвела впечатление на этого ворчливого мужчину. Еще бы, он лишь кажется необщительным и вредным, но стоит лишь найтись благодарному слушателю и Аргус расцветает, открываясь с иной стороны. Надеюсь, эта симпатия перестает в нечто большее. По крайней мере, я сделала все, что в данный момент могла. Сириус выглядит каким-то нервным, его пальцы перебирают цепочку, скрепляющую праздничную мантию глубокого янтарного цвета. Он даже не сразу заметил мое появление, хотя обычно встает, чтобы выдвинуть мой стул. Интересно их с Помоной наряды сшиты в одной мастерской? Ткань кажется совершенно идентичной. — Добрый вечер, — мне не приходится натягивать улыбку, она сама так и просится, стоит лишь посмотреть на всех этих замечательных людей. — Бенни, прелестное платье! — Замечательный цвет! — Очень милый фасон! Мои дорогие коллеги, как же приятно находиться среди таких душевных людей! Мне несказанно повезло. И о чем я только печалилась? Какая глупость все эти переживания о несбывшимся, ведь каждое событие ведет нас туда, где мы сейчас. И это замечательно! Вечер заключил меня в свои теплые флисовые объятия. Детский смех, шелест платьев, звон бокалов и нежнейшая музыка слились воедино, заглушая любые обиды и страхи. Лишь раз мне стало очень печально, но я ничего не могла поделать, ведь власть над чувствами других нам, к счастью, не дана. Сириус, бедный Сириус! Он решился пригласить Маргарет на танец, но та отказалась, и по выражению ее лица можно было наверняка утвердиться в полнейшем отрицании любой симпатии к очарованию галантного Блэка. Я постаралась отвлечь его от самокопаний, вовлекая в веселые фанты, устроенные озорником Филиусом. И Сириус сделал все возможное, чтобы никто больше не считал его печаль. *** Глупый праздник! Идиотические развлечения! Отвратительно-сладкие блюда! Кричащие претенциозностью украшения! Терпеть не могу! Но у меня нет никакой возможности отделаться от всего этого безобразия, а посему приходится отсиживаться в самом дальнем углу преподавательского стола, стараясь выглядеть мрачнее обычного. Лишь бы ко мне не лезли с глупыми предложениями об играх, танцах и прочей ерунде. И не лезут, слава Мерлину. За столько лет приучились. Даже эта заполошная женщина не смотрит в мою сторону. Оно и не удивительно. Кажется, после того вечера она окончательно определила верный вектор наших отношений. Со мной лучше не связываться, даже если показалось, что есть шанс выйти из спора победителем. Искрящееся золотом коричневое платье с пышной излишне девчачьей юбкой, олений взгляд, нежная улыбка, расточаемая всем и каждому. До чего сахарная девица! Эта ее умильность набивает оскомину. В одном из глупых конкурсов Блэк наколдовал ей ободок с ушами и разукрасил лицо белыми точками, пририсовав черную отметину на носу, не так уж посредственно, если быть откровенным, сделав ее макияж похожим на грим олененка. Тоже мне трепетная лань! Лань… Никакого сравнения и быть не может. Упрямая, неразумная олениха — это да. Но не лань… Вечер, словно душащий колючий шарф, петлей затягивался на моей шее, перекрывая кислород. Громкие хлопки, выкрики, томящая мелодия, гудеж коллег сливались в невыносимое марево, затягивающее словно теплое, склизкое болото. Мне нужно было выйти! Воздух! Холод! Кислород! *** Почувствовав зов природы, я поспешила покинуть зал. Удобнее всего было спуститься в подвал и посетить женскую уборную именно там. Недолго думая, я направилась в заветную комнату. Что ж, я не замечала его весь это вечер. Наслаждалась праздником, но, судьбе явно нравится сталкивать нас нос к носу. Впрочем, я все равно собираюсь проигнорировать любые колкости со стороны этого жестокого человека. Гордо подняв голову, я целенаправленно зашагала мимо идущего на встречу зельевара. И поравнявшись с ним, не смогла ступить и шагу. *** Что за чертовщина? Ноги словно Приклеились к полу, а это недоразумение смотрит на меня с негодованием, словно бы это моих рук дело. Еще не хватало! Одного взгляда наверх достаточно, чтобы понять в чем причина этого странного остолбенения. Зачарованная омела подло белеет над нашими головами. *** И теперь я что должна поцеловать человека, чьи поступки лишают меня душевного покоя, убивают во мне все доброе и светлое, пробуждая истерию и неразумное желание вновь и вновь что-то доказывать без надежды на победу? Коснуться этих губ, которые еще пару недель назад казались мне весьма привлекательными? Нет! Я поняла, что так привлекало в нем, что манило. Глупое желание найти и завладеть теплом, скрывающимся в недоступной, закрытой душе. Эгоистичная, опасная и самолюбивая фантазия, поселившаяся в потаенном уголке самосознания, о том, что я смогла бы растопить лед нежностью, добротой. О, это так по-женски, считать, что в тебе есть что-то особое, заставляющее мужчин меняться и что однажды он: измениться, прозреет, полюбит и т.д. Выбирай в зависимости от случая. На этом многие так часто обжигаются, а некоторые попросту разбиваются вдребезги… Нет, нет, нет… *** Ее глаза расширились. О, конечно, это ведь только на словах можно изображать расположение к такому, как я. Разглагольствовать о всепрощении, доброте, человечности. А вот целовать чудовище никто не захочет. Естественно, я ведь преуспел, демонстрируя свои «лучшие» качества. Кто только догадался повесить проклятое растение в таком месте? Трепещешь, лань? Конечно, знаешь ведь, как больно я могу сделать любому, кто хоть чуть по-настоящему затронет мой покой. А ведь тебе удалось, черт возьми, вывести меня из себя своей наивностью и верой, какой-то слишком неправдоподобной верой в лучшее в людях. Почему мне так хочется растерзать все твои светлые начинания? Почему так раздражают добрые слова коллег в твой адрес? Что в тебе такого, что выводит меня с каждым днем все сильнее? Лань… Нет… Неразумный, настырный олененок, не понимающий, что вокруг опасный лес, а не ромашковое поле. Наклоняюсь с хищной улыбкой, видя как она отворачивается и сжимает губы. И взмахом палочки взрываю волшебную омелу, позволяя нам снова управлять своими нижними конечностями. — Это вам мой скромный подарок, мисс Камбер. Веселого Рождества, — звучит достаточно издевательски. Она быстро удаляется, стуча каблуками. Никакой грации. Лили никогда так не громыхала обувью. Ее походка была слегка пружинистой и игривой. Только Лили была достойна такого патронуса, только она одна…