Мозаика

Робер часто не может уснуть. Он лежит с открытыми глазами, смотрит в потолок и вспоминает тех, кто был когда-то с ним и кого он потерял. Тех, кто погиб, оставив его в этом мире. Отец с братьями, мать, Альдо, Катарина, Ричард, Никола, Жильбер — список имен бесконечен, и можно продолжать его целую вечность. А можно закончить на Марианне. Он не спас никого из них. Он вспоминает разговоры с братьями, плачущую мать, звонкий смех Альдо, сестру на суде. Вспоминает всегда немного удивленное (почему оно было таким, почему?) лицо Ричарда, Жильбера. Вспоминает руки и губы Марианны и едва удерживается от стона. Он не может избавиться от этих видений, каждый день посещающих его, он чувствует поцелуи Марианны, он обнимает ее — и вспоминает, что она мертва. Они все мертвы. А он — жив. Порой Создатель так изощренно шутит. Иногда он все-таки засыпает, но ненадолго — ему снятся кошмары. Все те, кого он любил, и те, кто умерли, умирают заново. Это невыносимо. Но однажды он увидел хороший сон. Все живы. Рядом сидит Марианна. Она целует его в губы и обвивает рукой шею. А рядом — дети, которые очень похожи на его друзей и родственников. Вон тот мальчик — одно лицо с Ричардом, а эта девочка до смерти похожа на Катарину, и у Робера невольно сжимается сердце. — Посмотри на них, — шепчет Марианна. — Они так похожи на нас с тобой. Робер так не считает, но все же согласно кивает в ответ и треплет волосы мальчику-Ричарду, а Марианна гладит по голове «Катарину»; мягко улыбнувшись, расплетает ей волосы, которые рассыпаются по детским плечам. — Я счастлива, — говорит она и целует его. И Робер успевает проснуться прежде, чем во сне все сметает пожаром.