Июльский снег

Кто-то кричал ее имя. Аллин слышала его будто сквозь вату, оглушенная чьим-то хохотом и лязгом мечей. Она свернулась калачиком в снегу, зажав уши так, будто собиралась раздавить собственный череп, лишь бы не слышать настойчивое «кровь, кровь, кровь», эхом повторявшееся в голове. Умом она понимала, что все закончилось: Эйрик уже сидел рядом на корточках и тряс ее за плечо, а бездыханные тела укрывала метель. — Аллин, это уже не смешно, — бормотал воин в абсолютном непонимании того, что происходит. — Ты ранена? Крови, что ли, боишься? Что случилось? — не дождавшись от нее ответа, он поднял девушку на руки и, прихрамывая, направился ко входу в нордские руины, и даже в таком положении Алена упрямо не открывала глаза. Руины встретили их предсказуемым полумраком — только где-то впереди маячил костер — и затхлым воздухом. Повсюду лежали трупы, ещё свежие. Тяжко вздохнув, Эйрик двинулся вперёд, на свет, и чуть не угодил лицом в свисающую с потолка паутину. Он резко дернулся в сторону, и стайка летучих мышей пронеслась над макушкой. Жуть какая, подумалось ему. У костра располагалось несколько спальных мешков, янтарные отблески играли на боках пустых бутылок из-под вина, тянуло крысиным мясом, его угольки тлели меж поленьев. Норд опустил содрагавшееся телом возле самого близкого к огню спальника и укрыл двумя плащами — ее и своим. Не хватало ещё с больной нянчиться. Сам он расколол замок на сундуке, который скрывался меж камней, и достал оттуда колчан со стрелами и сырую оленину. Ароматный запах щекотал ноздри, наполнял рот слюной и заставлял всё же высунуть голову из мехового кокона. Алена попыталась сфокусировать зрение, и размытая картинка потихоньку становилась четче, но недостаточно, чтобы без догадок различать предметы. Цветные пятна приобрели очертания огня и человека, на секунду показавшегося врагом, поэтому, ещё туго соображая, девушка схватилась за лук на груди, но не нашла такового. В панике она стала осматриваться и полуслепо шарить руками. — Эй, ты чего? — Эйрик заметил ее лихорадку и поднялся с насиженного места. — Стой на месте! — охрипшим голосом воскликнула лучница и неуверенно указала на него разделочным ножом, который нашла у кострища. Юноша замер, вглядываясь в ее лицо. Она смотрела не на него, а сквозь, это было очень заметно. Беспокойство заскреблось изнутри. Эйрик нахмурился. — Это же я, Эрик. Опусти нож. — Честно? — ее голос дрогнул. — Честно. Девушка выронила нож и закрыла лицо ладонями. Лихорадило, холод пробегал от поясницы к плечам, сковывал мышцы и превращал пальцы в льдинки. В то же время раскаленный свинец заливался в голову и жар сушил горло, хотелось вырвать гортань, чтобы больше не мучиться. Аллин неустанно терла ладони, то ли чтобы согреться, то ли — оттереть невидимую кровь. Взгляд не прояснялся, изображение оставалось таким же расплывчатым. — Мне страшно, Эйрик, — едва слышно выдала эльфийка, опустив голову и удержавшись от стыдливого «хочу домой». Воин даже не стал ее поправлять. — Я почти ничего не вижу. Как же я смогу стрелять? Буду лишь мешаться. — Не будешь, — заверил ее мужчина и присел рядом. Он посмотрел на ее раскрасневшееся от жара и подступивших слез худое лицо, не менее запачканное и обветренное, чем его, затем на ее трясущиеся руки с местами лопнувшей от мороза кожей и на свои — огрубевшие, мозолистые, привыкшие к глубокой минусовой температуре и массивному оружию. — Тебе просто надо поесть. Румяная оленина жарилась на вертеле. Эрик уже отрезал от нее кусок и ел, пока не очнулась его спутница. Он приготовил порцию и ей. Девушке не надо было тыкать носом, она сама взяла в руки аппетитный кусочек. С голодом шутки плохи. Так они обедали какое-то время, а затем норд вручил Аллин ее вещи и новый запас стрел, и они вдвоем направились на нижний уровень. — Держишься позади. Чуть что, прячешься за ближайшую амфору и не высовываешься. Если со мной что-то случится — тоже. Если умру, сиди в укрытии, пока враги не скроются из виду. Всё ясно? — тон напоминал командирский, отчего Аллин вжала голову в плечи. Она пялилась в пол, чтобы не споткнуться обо что-либо, хотя в ее положении избежать падения было маловероятно. — Ты хромаешь, — заметила она. — Нет. — Я вижу, как… твоя нога хромает. — Тебе кажется, — Эйрик повел плечом и зашипел, потревожив рану. Пока Аллин спала, он перетянул плечо жгутом, который сделал из тетивы валявшегося рядом разбойничьего лука. А вот нога и правда болела и, казалось, вот-вот оторвется, хоть он и нанес на ранение спасительной мази. Шли долго, Алена начала привыкать к своей недослепоте, но время от времени на нее накатывала волна отрицания (А может, я просто не могу сконцентрироваться?) и прочие мысли в таком ключе. Поэтому Алена постоянно терла глаз, почему-то только левый, но лидер ее одергивал, мол, заразу ещё заработаешь, я тебя лечить не буду. Так они пару раз наткнулись на стайки гигантских крыс. Эйрик называл их злокрысами, впрочем, он не особо с ними церемонился, орудуя двуручником направо и налево. В пещерах было темно, и лишь редкие лампы, подвешенные под потолком, освещали путь и интерьер. В основном, вдоль стен находились каменные шкафы, заваленные иссохшими книгами, тканью и металлическими приборами неизвестного назначения. Тоннель привел к лестнице вниз, которая оканчивалась перед аркой — входом в большую залу. Эйрик отвел руку в сторону, преграждая спутнице путь. — Почему мы оста… — Тщ-щ-щ! — зашипел он в ответ и толкнул ее за колонну. — Впереди кто-то есть. — А-а-а, — шепотом протянула девушка и высунулась из укрытия, чтобы как следует разглядеть незнакомцев. Конечно, она ничего не увидела, кроме движущихся пятен. Двое разбойников вальяжно направлялись к рубильнику посреди залы. Один, тот, кто держал в руке факел, свободной рукой активировал механизм. Тут же десятки стрел полетели из разных углов, по самое оперение застревая в телах незваных гостей. Два кратких вдоха эхом отразились от сводов залы, и разбойники, бездыханные, опустились наземь. — Идем, — норд рванул к угасающему факелу и поднял его с земли. — Возьми. Алена бережно схватилась за рукоять массивного факела и завороженно уставилась на играющие языки огня, любовно облизывающие пропитанную маслом ткань. — Ты куда? — она поспешила за Эриком, чуть не споткнувшись о мертвые туши. — Здесь ловушка со стрелами. Но есть и подсказка. Постой здесь, и да, факел повыше, — Эйрик подвел девушку к стене с тремя плитами. Не долго думая, он повернул каждую по нескольку раз, ориентируясь на определенные изображения, вырезанные на этих плитах. — Тебе помочь? — обеспокоенно спросила Алена, на что получила лишь фырканье. — Змея, змея, кит… — пробормотал воин, оглядев свою работу, и решительно дернул за рычаг. Как ни странно, стрелы не засвистели в воздухе, взамен скрежет поднимающейся решетки разнесся по тонеллям. — Прекрасно! Приключенцы прошли через столовую, Эйрик схватил со стола несколько полупрозрачных камней, книгу и положил их в рюкзак. — А-а-апчхи!!! — громогласно вырвалось у него, и с потолка посыпалась земельная крошка, а где-то недалеко послышалось тихое скрежетание мелких лапок о деревянные доски. Юноша заметил, как Аллин повела ухом, и, достав меч из-за спины, посмотрел в сторону винтовой лестницы, ведущей на нижний этаж. Опять злокрысы. Они скитались еще какое-то время, периодически натыкаясь на стайки паразитирующих грызунов, пока не наткнулись на стену из переплетенных стволов некого растения или даже дерева, арка в которой была наглухо затянута паутиной. Правда, это не стало преградой для воинского клинка. — Эй! Кто идет? — раздался чей-то голос на другом конце комнаты. — Это ты, Харкнир? Бьорн? Солинг? Ребята переглянулись, и шагнули в залу, блестящую от влажности. В нос ударил запах разложения, обращая внимание на иссушенные тела на полу: какие застыли в агонии с неестественно отвисшей челестью, какие — закутанные в паутинный кокон. Мертвенный холод, казалось, поглощал всё, что находилось в этом месте, начиная от паучьих кладок, истекающих слизью, и заканчивая живыми телами новоявленных гостей. Алена поежилась и впервые не пожалела о том, что не видела ничего этого. — Стойте, освободите меня, иначе Оно… Оно сожрет меня. И вас, — лихорадочно бормотал темный эльф, его тело заключено в очередные паучьи оковы. Не успел Эйрик и шагу ступить, как с потолка по толстой нити стремительно спустилась гигантских размеров паучиха. Он толкнул подругу в сторону и выставил перед собой двуручник. Она ранена, заметил норд и прицелился к кровоточащей бесцветным конечности. Насекомое заскрежетало, активно щелкая хелицерами, и пустило в противника порцию яда, который, будто серная кислота, обжег оголенное плечо. Пугливо прячась за плетеной стеной, Аллин держалась за лук на груди и пыталась понять, что происходит на поле боя: огромное темное пятно наступало на Эйрика. Услышав гортанный стон боли, больше похожий на рычание, она вздрогнула, положила факел на полку шкафа из камня и засуетилась, хватаясь за лук, стрелу и натягивая тетиву. Да, она не могла четко видеть цель, но по крупнейшей мишени не попадет разве что последняя бездарность. Девушка из последних сил пыталась сфокусировать взгляд. Картинка четче не становилась, но логика позволила предположить, где приблизительно находится голова. Вдох-выдох. Руки дрожат, но стенания товарища заставляли сердце стучать сильнее и болезненно сжиматься. Наконечник со свистом вписался в поддатливое тело паучихи, пронзив сразу два глаза насквозь. Насекомое визгливо запищало и на несколько секунд отвлеклось от своей жертвы. Эрик схаркнул желчь вперемешку с кровью, утер разбитый лоб окровавленной рукой — старая рана снова открылась, добавляя неудобств вместе со свежими, — и отпрянул подальше. Головокружение мешало сконцентрироваться, и мысли путались, так что тактика совершенно не строилась. Но к его удивлению, опомнившаяся паучиха двинулась к арке. — Ну уж нет, — прошипел Эйрик, хрустнул шеей и, вложив меч в ножны на спине, вскочил на шерстяное тельце. Вскорабкавшись на самый верх, он прикинул что-то, с силой вонзил клинок в паучью плоть и провернул несколько раз, раскорячивая рану. Скрип, визг, скрежетание оглушали, насекомое забилось в агонии, отбегая назад, не осознавая, откуда опасность. Норд невозмутимо спрыгнул с него и, шатаясь, подошёл к спутнице. Та с распахнутыми глазами смотрела вперед, не видя, но понимая. Пальцы сжимались на древке оружия, мелко подрагивая. — Ты в порядке? — хрипло выдавил юноша и с трудом сдержался, чтобы не прислониться к ветвистой стене. — Я-то да, а ты?! — чуть не задохнувшись, Алена бросила лук и шагнула ближе, протягивая ладони к алым рукам. — Жить буду. Он медленно опустился на каменистый пол, скидывая с себя рюкзак и ножны. Жарко, душно. Вслед полетели наручи, меховой плащ, и Эйрик снова харкнул желчью. — Эй! Ты чего? — девушка села на корточки, обхватила его пылающее лицо руками. Она перепугалась, затем достала из рюкзака пару склянок с бордовой жидкостью. — Пей. Пей же! Эйрик мотнул головой, и тогда она насильно влила полторы склянки ему внутрь. На несколько минут воцарилась тишина, лишь разбойник, закутанный в паутину, возмущался вдалеке. В ушах бешено отдавался пульс. Жутко. И как назло холод забирался под кожу, подпаляя волнение и страхи. — Спасибо, — тихо проговорил Эйрик и потянулся к своему рюкзаку. — Попробуй тоже, — он протянул Алене маленькую бутыль, точно такую же, как давеча эльфийка всучила ему. Поколебавшись, она неловко откупорила пробку и глотнула живительной жидкости. Взгляд прояснился, не до конца, но это уже приносило приятную радость. Пока она любовалась новыми-старыми видами, Эйрик прислонился спиной к древесной стене и запрокинул голову, тяжело дыша. Казалось, он продолжал страдать, но лечебное зелье постепенно растекалось по телу, даруя чувство безопасности и покоя. Юноша незаметно дремал, хмуря брови, и Аллин присела рядом. Страшное позади, можно немного отдохнуть.