Июльский снег

Утро выдалось отвратительно пасмурным. По крыше барабанил дождь, а в старых домах и вовсе заливался в угловые щели в потолке, через гниловатые доски. Местные жители прятались кто дома, кто в тавернах. Эйрика же не заботила погода. Мышцы саднили, под боком разливался пожар. Натянув меховой капюшон на голову, он уверенно шел в Котелок Аркадии. Следом семенила Аллин, уже как неотъемлемая часть его странствий, путаясь в потяжелевшем от воды плаще, и была на удивление молчалива. Ночной кошмар никак не уходил из головы и запомнился так ясно, что девушка сомневалась, приснилось ли ей всё это или оно произошло на самом деле. — Если нужна моя помощь, только шепни, — выдала немолодая женщина, как только Эрик вошел в ее жилище. На загорелом лице тяжело проступили морщины. — О, ты привел с собой подругу? Времени зря не теряешь, — в ее ввалившихся серо-голубых глазах мелькнул озорной огонек. Воин никак не отреагировал на подколку, молча прошествовал к прилавку и высказал тоном, не требующим промедления: — Нам нужны зелья лечения. Если можно, в кредит. Аркадия ничего не сказала, смерив его сочувствующим взглядом, и отвернулась к шкафам позади прилавка. С приоткрытым ртом Алена осматривала помещение, уютное и скромное, и неторопливо подошла к Эрику. Напротив прилавка горело кострище, источая тепло и ароматный запах неких трав, а напротив входа стоял алхимический стол, на котором в ведомом только хозяйке порядке были расставлены различные скляночки из разноцветной слюды и разложены всякие травы. — Держи, — женщина поставила перед носом норда несколько зелий. — Когда заплатишь? — Хоть сегодня. Меня ждет Фаренгар, он обещал немалую награду за кое-что, — Эрик замолчал, уставившись на хозяйку, размышляя над чем-то. В итоге он поджал губы, мысленно переступая через свою гордость, и добавил: — А еще дай ту чудную мазь, на ожогах она ведь тоже работает? Хлопнув маленькой ладошкой по столешнице — склянки испуганно звякнули, — Аркадия сердито взглянула на него исподлобья, затем обошла прилавок, схватилась за ремень на груди юноши, крепившем за спиной меч, и потянула в другую комнату. — Ты чего делаешь? — Эйрик возмущено схватил ее за тощее запястье, грозно хмурясь и скалясь. Женщина болезненно ахнула и поморщилась, пробормотав что-то на другом языке. — Глупо геройствовать, молодой человек, когда жизни не угрожает опасность. И они скрылись за резными дверями. Алена проводила их взглядом и, удивленно моргнув, отмерла, расслабив плечи. На секунду ей показалось, что отношения между Аркадией и Эйриком не соотносились с теми, что бывают у лекаря и покупателя. Имперка вела себя как мать, строгая, но заботливая, а Эйрик походил на сына-бунтаря. Забавно. Долгое время она сидела на лавочке около кострища, сушила плащ, распрямив его на камнях, и грела ладони и промокшие ноги. Левый глаз снова отозвался зудящей болью, и девушка, наплевав на запреты товарища, снова потерла его, зашипев. Из той комнаты донесся приглушенный рык, и Аллин вздрогнула, отдернув руку. Что они там делают? Янтарные глаза прищурились, рука невольно обхватила древко лука. Может, сходить проверить? — Женщина! Как только... Агх! Я убью тебя!.. — прерывисто хрипел мужской голос. Аллин навострила уши и прислушалась, широко распахнув глаза. Другой голос, женский и вкрадчивый, тихо лепетал что-то на неизвестном языке. Молилась, подумала девушка и тяжко вздохнула. Ладони тряслись, кровь отлила от щек. Шли минуты, часы. Сколько прошло времени — неизвестно. Девушка обхватила руками колени и уткнулась в них носом, смотря на играющие языки пламени. В безмятежной, завораживающей пляске они снедали черневшую древесину, обращая ее в белесый пепел. Брызгали искры. Пальцы затекли, сжимая локти, от напряжения. Шея тоже. Страх неизвестности всё больше овладевал мыслями. Дверь тихо заскрипела. Аркадия держалась одной рукой за косяк, во второй была окровавленная тряпка. Аллин резко повернула голову на звук и поморщилась от рези в мышцах. — Твой друг очень упрямый, — женщина неспешно прошла к кострищу и бросила тряпку в ведро с водой. — Борись с его упрямством, иначе он угробит себя раньше, чем вы поженитесь. — Мы не... Мы не собираемся жениться, — эльфка зарделась и смешно нахмурилась, выражая крайнее недовольство. — Эх, молодежь... — вздохнула Аркадия и мечтательно улыбнулась. — Не понять мне ваш нрав, — затем она метнулась к шкафам за прилавком и стала что-то искать. — С ним всё хорошо? — Нет, — честно отозвалась имперка, не поворачиваясь. — У него отравление, в плече наконечник стрелы и распорото бедро. Еще и этот ожог от паучьей кислоты... В общем, я сделала всё, что смогла. Ходить сможет, но не сражаться, — она суетливо перебирала склянки, колбочки, баночки, тарелочки, порой бросая только один взгляд, чтобы сразу забраковать лекарство. Иногда она находила нужное и складывала в передник, придерживая тот одной рукой. — Мазью знаешь как пользоваться, даю усиленную. Еще настой от отравления — большую часть яда я вытянула, осталось окончательно очистить кровь. Глядишь, через неделю оклемается. И обязательно вливай в него настойку горноцвета как успокоительное, а лучше еще и медом корми. Я вообще удивляюсь, что он столько терпел от самого Ветреного Пика... Аллин удивленно приподняла брови, не решаясь вставить ни слова. Женщина заметила ее замешательство и задорно улыбнулась, от глаз разошлась сеточка морщин. — Нечего тут рожи корчить. Весь Вайтран слышал радостные возгласы мага, мол, двое безумников сунулись в курган, кишащий драуграми, ради какой-то очередной драконьей безделицы. Мы вас уже похоронили, — она добродушно рассмеялась, будто говорила о ссоре двух торгашей. Но смех ее звучал так измученно, что Аллин сама слабо улыбнулась, жалея эту женщину. Явно разряжала атмосферу. Она делает столько добра, отдает всю себя ради жизни других, а получает взамен всего ничего. Драконьей — выловила эльфийка и отвела глаза в сторону. Не сейчас. — Спасибо вам за помощь, Аркадия, — она благодарно кивнула, складывая все снадобья и зелья лечения в рюкзак. Заметно потяжело. — Если бы не вы, я и не знаю, чт... — Брось распинаться, милая... — беззлобно пробурчала Аркадия, подходя к ней, и внезапно нахмурилась. — У тебя воспалена конъюнктива. Что ж ты не обратилась ко мне раньше? — Алена носом втянула носом и резко коснулась пальцами кожи под глазами. — Держи капли, используй по три раза в каждый глаз утром и на ночь. Не успеешь оглянуться, как всё пройдет. Девушка не могла больше удивляться необъяснимой щедрости этой женщины. Ну не бывает настолько добрых людей! Она щурилась, сдерживая слезы. Большой, гигантский мир, полный опасности: Природа заточила когти и клыки, люди ощерились, готовые вот-вот броситься на защиту своей территории. Если обнажился меч, обязательно брызнет кровь. Никто не защитит, кроме одного. Уже двух. Одинокая девочка сентиментально кинулась в объятия, пряча бронзовое лицо в фартуке. Аркадия томно прикрыла глаза, обнимая в ответ, и погладила ее по голове. Тонкие губы дрогнули в изможденной улыбке. . . . — Какая милая женщина, — сказала Аллин. Она сидела на большой кровати, Эйрик с подушкой за спиной прислонился к изголовью и недовольно скрестил руки на груди, укутанный в одеяло. Рукава его льняной рубашки были закатаны до локтей и обнажали свежие царапины и бинты. — Да. — И часто ты так берешь у нее в кредит? — Да. Она знает, что я не могу не вернуть, — он сердито смотрел на тарелку с супом и корчил недовольную мину. — Может, я сам? — Хорошая идея, — по-лисьему улыбнулась эльфка, блеснув глазами в свете свечи. Дождь усилился, искусственные ручьи выходили из берегов, устраивая в Вайтране настоящий потоп. Торговцы переставляли ящики с пола на прилавки и накрывали их холщовыми покрывалами. Стражники переминались с ноги на ногу, боясь что вода испортит железные сапоги. За их страшными шлемами с масками не было видно выражения лица, но наверняка они морщились. Эйрик тоже морщился. Сейчас хозяйка положения — Аллин, а не он. И Аркадия уже посылала уличного мальчишку, чтобы проверить, так ли это. После манипуляций этой святой женщины усталость взяла свое, но в то же время пропало желание завалиться в какую-нибудь бочку в темном переулке и сдохнуть от передозировки мучений. Мышцы не так тянуло, но слабость от большой потери крови не давала нормально думать. Хотелось спать. Почти всё время. Врожденный трудоголизм кричал, что пора перестать просиживать штаны и идти работать. А еще невероятно чесались швы — на плече и на бедре, — но как только Аллин замечала подозрительные поползновения, сразу же била по рукам. Да что с ней такое? Где та трусишка? Отужинав, Эйрик взялся за ту самую книгу, с огненной ладонью на обложке, и стал читать вслух. Девушка, тоже в рубахе, но длиной до колен, залезла к нему вместе с небольшим медным подсвечником и почти догоревшей свечей. «Ладно, я буду тебе читать, но пока в этой комнате есть свет», — сказал норд, когда его поставили перед фактом, что в ближайшую неделю он никуда не пойдет. Аллин старательно держала подсвечник так, чтобы Эрику отчетливо были видны все буквы, и сама заинтересованно пялилась на страницы, будто разбирала символы. Его гулкий низкий голос постепенно смягчался в такие моменты и звучал более тягуче и ровнее, убаюкивая. Огонь погас, и только лунный свет проникал сквозь худые доски; можно было разглядеть медленные танцы пыли, клубившейся в просветах. Эйрик отложил книгу на тумбочку и повернулся к подруге, та неслышно сопела у него на плече, опустив подсвечник на его же руку. Тогда юноша забрал и его, поставив на книгу, поделился с Аллин одеялом и повернулся к ней спиной, стараясь не разбудить. Потеряв опору, она бухнулась головой на подушку и моментально проснулась. Спросонья казалось, что уже глубокая ночь. Девушка потерла глаза, поправила подушки и смущенно спряталась под одеялом. Когда не удавалось заполучить две кровати, Эйрик всегда уходил на пол с дополнительным одеялом. Теперь на пол всегда уходила она. Вздохнув, Алена закопошилась, собираясь покинуть уютную постель, и откинула одеяло. — Спи здесь, — пробурчал норд. — Что? — Мне повторить? — Нет, — спохватилась Аллин и натянула одеяло до ушей. Те горели, собственно, как и щеки. Затем она уткнулась лбом в широкую спину, между лопаток и засопела. Эйрик хмурился и боялся вздохнуть.