Нарния или Англия?

      Такая странная смесь эмоций окутала меня, пока мы направлялись к карете.       Радость. Я была благодарна судьбе за то, что вообще осталась жива, не говоря уже о том, что я не успела дойти до той степени отчаяния, когда от голода готова кусать постельных клопов в ответ. И, естественно, благодарность эта распространялась по большей части на тех, кто вытащил меня отсюда в тот момент, когда меня уже чуть было не пустили под газонокосилку.       Смятение. Что нужно жнецам от меня? За что они меня так? Чем я заслужила быть убитой раньше назначенного мне срока? Меня же явно не хватил какой-нибудь инфаркт миокарда, я слишком молода для этого. Чем я заслужила попасть под косу смерти? Чем я заслужила умереть в таком юном возрасте, да ещё и в абсолютно чужом мне мире?       Страх. Душащее все остальные эмоции чувство тревоги медленно и ритмично било меня по голове, заставляя изнутри цепенеть от ужаса, хотеть исчезнуть, провалиться под землю, лишь бы пропасть из поля зрения всех этих ненормальных. Против меня настроены жнецы, Алоис тоже ясно дал понять, что я ему очень не нравлюсь; даже от Сиэля, даже от человека, который меня вытащил из этой передряги сейчас, не стоит ждать ничего хорошего: при необходимости проглотит и даже не подавится. Но сначала устроит мне допрос с пристрастием…       Ко всему этому прибавить слабость, головокружение, ватные ноги и Сиэля, который буквально тащил меня по коридорам, а у меня еле-еле душа в теле…       Всё внутри меня сходило с ума и переворачивалось с ног на голову, в голове проносились сотни вариантов моей дальнейшей стратегии поведения, и все были неудачными. Хотелось пойти обратно на чердак и броситься под газонокосилку, чтобы не решать свои проблемы, хотелось броситься на Алоиса и повырывать ему все волосы за то, что сделал, хотелось расцеловать Сиэля за спасение, хотелось ударить Сиэля за то, что втянул меня во всё это, хотелось от него сбежать, потому что жить мне всё еще хочется, хотелось отупеть до такой степени, чтобы вообще больше ничего не осознавать… Все эти желания вступали в конфликт, сливались, перемежались, перемешивались, словно кусочки пластилина разного цвета, и уже перед глазами мелькала непонятная цветная картинка, полный сюрреализм, абстракция, нет, это скорее бессмыслица, бред сошедшей с ума от голода девочки…       Лицо Сиэля тем временем с каждой секундой становилось всё напряжённее и мрачнее, он сжимал мою руку всё крепче, тянул за собой всё сильнее… А потом внезапно остановился и, раздражённо вздохнув, небрежно бросил шедшему позади Себастьяну: — Нам нужно идти быстрее… Возьми её на руки.       Я и пикнуть ничего не успела, как оказалась в чужих руках. От резкой смены позы даже в глазах потемнело, я обмякла от бессилия, будто сдутая надувная кукла, и решила, что теряю сознание, ан нет — оно осталось, собака, и я продолжила мучиться от собственного изнеможения и внутреннего конфликта, из-за которого хотелось врезать самой себе, лишь бы перестать рваться на части, не зная даже, за что взяться и что поставить в приоритет…       Волновало вместе с этим всем и то, что в итоге, Алоис решил так и не нападать на нас — не уж то Себастьян там всех на лопатки уложил? Едва ли верится в такую сказку, когда в аниме было прекрасно видно, как они с Клодом сражались на равных… А всё-таки мы добрались до кареты без эксцессов, и Себастьян, усадив меня в карету, сразу же всучил мне какую-то флягу. — Что это? — сразу же спросила я, подозрительно разглядывая оказавшуюся у меня в руках железяку.       Себастьян объяснил мне, словно ребёнку — просто и снисходительно: — Вода. У вас около двух суток не было доступа к чистой воде, вам нужно утолить жажду.       Ну точно. Совсем крыша едет. Не крысиным ядом же меня травить собираются… По крайней мере было бы очень глупо это делать сразу после спасения. — Ах, да… Спасибо.       Я кивнула ему, задумчиво осматривая флягу. Себастьян не стал тянуть кота за хвост и вышел из кареты, чтобы сесть на место кучера и выехать, и зря, потому что минуту спустя я решила открыть эту фляжку… И не смогла.       Чёрт. Это она так хорошо закручена или я совсем с голоду усохла? — Позволь мне помочь.       Сидящий на противоположной стороне Сиэль тут же выхватил её у меня.       Ишь ты, джентльмен какой…       У него тоже не получилось.       Я тихонечко фыркнула и улыбнулась от неловкости этой ситуации. Сиэль тут же вспылил: — Чего ты смеёшься?       Я едва сдержалась. Напрягла все мышцы и поджала губы, чтобы не заржать со всей дури. — Это нервное. И вообще, не запрещай мне смеяться! — ответила я, теперь улыбаясь ещё шире. — А то что?       Я загрузилась на несколько секунд, думая, что мне ответить на это. Улыбка сползла с лица. Разговор явно превращался в детсадовскую перепалку — как будто у нас больше проблем нет, прямо можно сидеть и дурью маяться на серьёзных щах.       Надо было прекращать.       Тут я внезапно подумала: что, если я всё-таки расскажу ему всё, что знаю? Ну или хотя бы часть правды. Это сразу конец игры, или мне устроят допрос с пристрастием, и только после него решится моя дальнейшая судьба?       В конце концов, бездействовать у меня не получилось: я случайно перевернула весь сюжет, всё вокруг обернулось против меня, и меня в любом случае ждёт неминуемая смерть, если я хотя бы не заручусь поддержкой человека, который, хоть и относится ко мне, как к набитой дуре, вдобавок ещё и подозрительной, всё-таки содержит меня и вытаскивает из полной жопы.       К тому же, Алоис и жнецы заслуживают того, чтобы их задницы надрали, а без помощи мальчика с демоном сделать я этого не смогу.       Решено. Значит…       …Ох и дура же я, раз так импульсивно решила рискнуть своей жизнью. — А ничего. Может, если отдашь душу демону, он тебе крышку откроет, — я махнула рукой, как если бы обыденно подколола Сиэля, а не пыталась его спровоцировать.       Его зрачок тут же сузился, а рука, пытавшаяся вскрыть несчастную флягу, застыла в статичной позе.       Мне сейчас же захотелось дать заднюю.       Сиэль вышел из ступора за пару секунд. Брови нахмурились, руки сжали мою спасительную баклажку аж до побеления костяшек. — Что ты только что сказала?       Я старалась не показывать своей растерянности, ибо не хотела, чтоб у меня на лице было написано, что я хочу жить, но не знаю, как развернуть этот разговор так, чтобы у меня получилось достичь этой цели: — Я предложила попросить Себастьяна открыть эту штуку.       Его лицо не менялось, но аура вокруг него становилась всё мрачнее и мрачнее. В воздухе прямо запахло электричеством, будто на потолке нависла грозовая туча… Что ж, эта метафорическая грозовая туча сейчас ударит молнией по человеку, который слишком много выёбывался для своего положения — то есть, очевидно, по мне. — Да… В общем… Я знаю твои маленькие секретики, но, как видишь, ничего страшного до сих пор не произошло…       Я замолчала, внимательно следя за его реакцией. Он всё ещё был не в восторге от этой информации и, кажется, до сих пор был в настроении надеть меня на вилку.       Ну что за безнадёга-то! — Эм… Я могу помочь тебе с твоей местью. Я и об этом кое-что знаю.       Я нервно постукивала ногтями одной руки по костяшкам пальцев другой. Одно только слово «месть», кажется, беспощадно усугубило ситуацию, и Сиэль чуть не лопался от накрывших его с головой эмоций.       Я довела себя до края обрыва… — Хорошо.       «Хорошо». Сиэль сказал это охрипшим голосом, будто только что орал напропалую на каком-нибудь рок-концерте.       Я выдохнула. Кажется, молнией в меня сегодня не ударит. — Ну, у меня есть условия… — аккуратно продолжила я, заговорщицки наклонившись вперёд. — Чего ты хочешь?       Сиэль тоже наклонился и сосредоточенно посмотрел мне в глаза, однако интуиция мне подсказывала, что я выбила его из колеи, и он был совсем не в состоянии о чем-то переговариваться и спорить. — Я хочу безопасности, — я протянула ему руку, — и помощи в возвращении домой. Естественно, домой я вернусь уже после того, как ты исполнишь свою месть.       Сиэль нахмурился. — Это всё?       Я как-то криво улыбнулась и пожала плечами. — Ну… Ещё уважай мои маленькие желания. Я не хочу быть твоим… Эээ… Червячком для криминальной рыбы. Это не было обязательным.       Во загнула… Обычное слово «приманка» вспомнить не смогла. — А ещё домашние платья ужасны. Я хочу носить штаны!       Я объявила это торжественно, наблюдая, как глаза Сиэля расширяются, а щёки краснеют от такой наглости. Он отпрянул от меня и выпрямился, отводя взгляд в сторону. — Это уже слишком, — всё тем же хриплым голосом возразил он. — Все женщины в 21 веке так ходят, — парировала я, — ничего постыдного в этом нет. Ты привыкнешь.       Сиэль пробурчал что-то непонятное. — Ну давай. Ты исполнишь свою мечту, я исполню свою мечту… И буду носить штаны дома. Я же не в люди буду так выходить. Такой пустяк!       Я подначивающе помахала вытянутой для рукопожатия рукой.       Сиэль тяжело вздохнул. Потёр устало переносицу, обдумывая это так, будто я прошу у него пульт от ядерного оружия, потом закрыл глаза и снова тяжело вздохнул. Решиться никак не мог — наверное, у него перед глазами мельтешили женщины в штанах. О, ужас-то какой, посрамление, стыд… А ведь я даже не о шортах попросила! — Договорились.       Сиэль наконец-то протянул руку и пожал мою. Вяло совсем, как будто вот-вот уснёт, но пожал. А вот я была чересчур энергична и не нарочно хорошенько встряхнула его крепким и активным рукопожатием, так что тот чуть со своего сидения не выпал. — А теперь… — он откинулся на спинку сидения и прикрыл рот ладонью, долго и совершенно безудержно зевая, — Будь добра оставить меня в покое. Я хочу немного побыть в тишине.       Спать ты хочешь, не ходи вокруг да около. Только фига с два у тебя что-то получится, учитывая, как трясёт карету, пока мы едем.       Поскорее бы начали класть асфальт в этом мире… — Да пожалуйста. Только верни эту… Эм… — Флягу, — лениво подсказал Сиэль, кинув её в мою сторону. Я кое-как спаслась от удара железякой в лицо, поймав её аккурат в свои руки. — Ф… рягу… — криво повторила я.       Я обмотала крышку подолом своего платья и надавила — резко и изо всех сил. Даже покраснеть и вспотеть не успела — фляга таки поддалась и начала раскручиваться. Я наконец-то смогла попить нормально, и — о, боги, — почувствовала себя на седьмом небе в тот момент, когда вода коснулась моего языка. Я поняла, как же хреново я чувствовала себя всё это время на самом деле, и что горло у меня слиплось (удивительно, что я смогла что-то говорить в таком состоянии), и во рту мне как будто песка насыпали…       Я большими глотками выпила почти всё, что было внутри. Старалась, конечно, не вести себя как животное, но всё-таки была слегка неаккуратна и нетерпелива, и струйка воды потекла мимо рта по подбородку и на платье — я чуть не заплакала от жалости за потраченную воду.       Наконец, я закрыла флягу и выдохнула с облегчением. Мир аж будто новыми красками заиграл, жизнь начала казаться красочнее и радостнее, а в голову на замену гиперактивности ударила усталость — и всё-таки вырубившийся напротив меня Сиэль только прибавил мне решимости совершить тот же трюк, поэтому я постаралась занять позу поудобнее и закрыла глаза.