Если бы вы только знали, как сильно Канато хотел остановиться, но не мог. Говорят, что самая вкусная кровь для вампира — это кровь любимого человека, видимо, наш герой нашёл ту самую, желанную и умопомрачительно вкусную. Ему однозначно повезло, ведь стоит только подумать, как много вампиров ни разу в жизни не пили такой вкусной крови, а он в своём небольшом возрасте наслаждается необычайной живительной влагой. Как жаль, однако, этих монстров, потерявших свою человечность, живущих, основываясь на инстинктах. А Канато чувствует, как много он сейчас чувствует.Когда эта жидкость стекает по острым, ослепительно белым клыкам в рот, когда тепло живого человека, вовсе не безразличного мальчику, проникает внутрь, когда он может не только вдыхать аромат Аманды, но и пробовать её на вкус, вампир ощущает себя живым, частью другого мира, свободного от матери и братьев, независимого ни от кого, мира, построенного так, как они с Менди хотели бы этого. Молодой вурдалак чувствует буквально каждую выпитую каплю и хочет ещё, чем больше — тем лучше, тем сильнее рыжая бестия проникнет в его тело, тем сильнее они сольются, станут одним целым, чего наш герой так сильно хочет, но он прекрасно знает, чем может обернуться это безрассудное желание.
Тело девочки становится податливее, а прекрасные голубые глаза закрываются, не в силах больше глядеть на друга. Пускай юноша готов отдать всё на свете, лишь бы вечно чувствовать себя неотъемлемой частью этого выдуманного им мира, но сам лишил себя его. Менди умирала, прямо здесь и прямо сейчас, умирала
на его руках,
от его клыков и необузданной жажды. Вампир сам вынимал жизнь из возлюбленной, медленно, по капле, растягивая её боль и своё удовольствие, но даже сейчас, видя, как умирает родной человек, было неописуемо сложно вынуть клыки.
Нашему герою всё-таки удалось пересилить себя и избавить несчастную от этой пытки. Страх исказил лицо юноши в тот момент, когда он смотрел на хрупкое тело, цепляющееся за жизнь из последних сил. Всё, что в этот момент мог сказать юный монстр: «Аманда, очнись!», но этого чертовски мало. Тогда он переложил подругу на кровать и лёг рядом. Канато долго слушал мирное посапывание, нежно касаясь теплой, бархатно кожи и уповаясь мыслью о том, что Менди жива. Даже не верилось, что его рыжая неземная нимфа здесь, рядом, глубоко дышит под одеялом крепкого сна, морщит носик, иногда растягивая уголки губ в слабом подобии улыбки. Это похоже на сказку, старую сказку о Красавице и Чудовище, вот только в конце этой повести монстром станет девушка, это было решено. Кто же мог знать, что это сказка с плохим концом…
***
Его любовь растворилась стоило только Канато отойти, чтобы распорядиться о завтраке для возлюбленной. Ох, сколько раз он проклинал себя за то, что оставил Аманду одну в этот день, но потом, когда прошло достаточно много времени. А сейчас мальчик чувствует только пустоту, съедающее из раза в раз, ледяное пламя, что столько лет сжигало мальчика. Так хотелось самому исчезнуть и появиться там, где есть она, такая родная, живая и тянущаяся к жизни, сумасшедшая, но любимая. Первой под руку попалась подушка, пропахшая корицей и лимоном, жгучее желание бросить её куда подальше отступило, на второй план, стоило только мальчику учуять этот терпко-сладки запах. Он сел на кровать, крепко прижав к себе подушку, всё ещё теплую и просто дышал, безумно глупо, но это правда. Так он сидел, пока не вошла служанка с подносом.
— Ваша ведьма бросила вас, господин?! — ухмылка пробежала по лицу девушки. — Я бы никогда так не поступила с вами, — ой, зря она сейчас всё это говорит, зря. Канато поднял взгляд, полный ненависти и презрения к стоящей перед ним прислуге, отчего Юми испугалась не на шутку. Вторая подушка, принадлежавшая самому вурдалаку, полетела в служанку, как хорошо, что молодому вампиру не попалось под руку что-то потяжелее…
Под подушкой мирно лежал конвертик, адресованный не кому иному, как Канато от гостьи из будущего. Поспешно взяв его, юноша принялся разрывать бумагу, страстно желая прочитать послание внутри. Что бы это могло быть?
Тонкие холодные пальцы расправились с конвертом, а большие фиолетовые глаза принялись разбирать текст, написанный, честно говоря, не самым аккуратным почерком. С каждой секундой прочтения послания Канато мрачнел, грусть медленно сжимала его в своих противных объятиях, а безразличие к внешнему миру всё яснее читалось в глазах.
***
Вы когда-нибудь видели, как люди разбиваются? В переносном смысле, конечно. Когда им так хочется плакать, реветь, даже не думая о самоконтроле, но пустые глаза, в которых читается вселенская грусть, не способны проронить ни единой слезинки. Вы видели, как каждое утро разбитые собирают по крупицам остатки чего-то хорошего, просто чтобы прожить ещё один день, почувствовать, что не всё так плохо, ощутить нескончаемый поток этой жизни, а, возвращаясь домой, раз за разом умирают по вечерам? Они пьют горячие напитки, чтобы согреть замёрзшую душу и имитировать тепло внутри, но этот глупый самообман не помогает. Вы когда-нибудь слышали, с каким холодом говорят эти люди? Только представьте, что этот холод лишь слабый отголосок тех льдов, что находятся внутри них.
К чему это я?! Так вот, Канато был разбит…
