Дайя-однострочники

Солнце печёт невыносимо - Фуруя прячется в тени дагаута и мечтает о мороженом. О белом холодном пломбире, похожем на вершины снежных гор. Или о колотом льде с освежающим апельсиновым сиропом, похожим на... Ох, апельсины похожи на солнце. Невыносимое жаркое солнце... - Эй, Фуруя, бездельник! Иди сюда, я тебя тоже обыграю! Фуруя поднимает осоловелый взгляд на подбежавшего Савамуру. Он, вроде, расслышал все слова, но смысл фразы всё равно ускользает от растаявшего, словно мороженое из фантазий, сознания. - Давай в гляделки сыграем! Я уже переглядел Тодзё и Миюки, и... Харуччи слишком хорош, но тебя-то я точно сделаю! И не смей меня игнорировать! Испугался, да? Ха, я так и знал! Слова льются из Савамуры незатыкаемым фонтаном (прохладным, вот бы сейчас искупаться...), но Фуруя не может проигнорировать такой очевидный вызов. От кого угодно, но не от своего главного соперника. - Я не проиграю. Гляделки? - Да! Кто первым моргнёт - тот продул! Три, два, один... Савамура подсаживается близко-близко и старательно пучит глаза, неотрывно наблюдая за Фуруей. И тому ничего не остаётся, кроме как наблюдать за ним в ответ. Фуруя разглядывает лицо Савамуры - подвижное, с живой дурацкой мимикой. С обветренными губами и грязным росчерком на щеке. С до странности большими глазами, которые всегда казались Фуруе светло-карими, но на самом деле они тёмные в глубине и по краям, только от зрачка разбегаются золотистые лучики, складывающиеся в замысловатый узор. Фуруя в жизни не видел такого цвета в чужих глазах, они похожи на... Савамура облизывает сухие губы, взгляд невольно соскальзывает на них, и Фуруя вздрагивает, возвращаясь в реальность. - Моргнул! - орёт Савамура, вмиг оказываясь так близко, что они едва не сталкиваются козырьками кепок. - Ха, я выиграл! Фуруя даже не сразу вспоминает, во что они там играли, вообще. Жара высушивает и горло, и мысли. Золотистые лучики... - Фуруя, Савамура! В буллпен! - зовёт Кариба, и Фуруя нехотя поднимается, выходя из своего укрытия под палящие лучи. «Точно. Глаза Савамуры - они как солнце», - осеняет вдруг Фурую. - «Невыносимое. Золотое. Солнце».