***
— Миюки, какого чёрта ты до этой парочки докопался? — спрашивает Курамочи, когда они вдвоём возвращаются с вечерней тренировки. — О чём это ты? — Хорош уже! Ты, конечно, мудак по жизни, и все давно смирились, но это уже слишком. Миюки вздыхает — он ненавидит объяснять элементарные вещи умным, казалось бы, людям. — Питчеры должны соперничать и сражаться за право стоять на горке... — Да я не об этом! Нахрен ты в их отношения лезешь? Савамура и так идиот, лажает на каждом шагу, но ты любой его прогресс тут же в землю втаптываешь. Это свинство, даже для тебя. Миюки смотрит на Курамочи и отчаянно пытается понять, что за чушь он несёт. Прогресс? Прогресс как раз таки есть, потому что Миюки старается держать этих двоих в напряжении. Не то чтобы они расслабляются на тренировках, когда Миюки этого не делает, но дрова в костёр всё равно подкидывать надо, иначе рано или поздно он потухнет. — Стоп, ты чё, реально не въезжаешь? — говорит вдруг Курамочи. — Не видишь, что между ними? Да пол-команды уже в курсе! — А вот с этого места поподробнее, — Миюки даже останавливается и ловит Курамочи за плечо, разворачивая его к себе. — О чём ты, чёрт возьми, говоришь? Курамочи пристально исподлобья разглядывает его лицо — Миюки терпеть не может этот его взгляд, — и выдаёт: — О том, что ты абсолютный лошара во всём, кроме бейсбола, — смеётся Курамочи. — Оставь их в покое хоть ненадолго. Если начнут лениться — снова сожмёшь тиски. Дай им шанс. В общем, ничего внятного Курамочи так и не говорит, но его слова задевают Миюки. Курамочи не из тех кто волнуется по пустякам, и раз уж он сам с ним заговорил, причина должна быть весомой. И заключается она в Фуруе с Савамурой. Возможно, стоит присматривать за ними внимательнее.***
Проходит неделя с тех пор, как Миюки перестаёт терроризировать своих питчеров. И ничего не меняется, разве что эти двое теперь везде ходят вместе и только за ручки не держатся. А ведь раньше с ними ещё Коминато ошивался, но как-то незаметно примкнул к компании Канемару и Тодзё... Что за рокировки такие? Ладно, пока эта нежная дружба не влияет на их тренировки, пусть делают что хотят. А вот то, что последние пару дней перед отбоем они выглядят вымотанными до полуобморока, уже напрягает. Савамура-то ещё ладно, он с утра как всегда свежий и громкий, а вот Фуруя всё чаще сбегает с тренировок и отсыпается в качалке. На третий день этого безобразия Миюки задерживается на поле, наблюдая, как его питчеры наперегонки носятся с шинами. При взгляде на них так и чувствуется полыхающий вокруг дух соперничества, так в чём же тогда дело? Солнце почти скрывается за горизонтом, когда Фуруя с Савамурой наконец выматываются и тащат свои шины в сарай. Миюки смотрит на часы — странно, обычно они заканчивают куда позже... Ну да ладно, дождётся их и отчитает. Проходит три минуты, пять, десять, и солнце полностью садится, а эти двое так и не выходят обратно на улицу. Миюки предполагал, что они могли снести пару коробок с инвентарём, но всё-таки слишком уж долго они прибираются, и Миюки, вздохнув, спускается к полю, направляясь в сторону сарая. Открывая дверь, он рассчитывает увидеть всё что угодно, пожалуй, кроме того что действительно видит. Миюки закрывает дверь. И снова открывает, надеясь, что ему показалось. Но нет, Савамура всё также целует Фурую, вжимая его спиной в стопку сложенных друг на друга и опасно шатающихся шин. И Фуруя вроде как не сопротивляется. Они так увлечены друг другом, что даже не замечают Миюки всё то время, что он стоит на пороге, отвесив пачку. И... Что ему с ними теперь делать? Курамочи о таких отношениях говорил?.. И вот об этом знает пол-команды?! Миюки медленно выдыхает, аккуратно закрывает дверь, обходит сарай и, примерившись, со всей силы пинает хлипкую стену. Спокойно оборачивается и прислоняется к ней спиной, прислушиваясь к звуку падающих шин и тихим ругательствам, доносящимся изнутри. Эти неудачливые герои-любовники даже не замечают его, улепётывая с места преступления на скорости, которой и Курамочи позавидовал бы. Кстати, да, Курамочи... С ним у Миюки будет отдельный разговор.