Фея

Я стояла на краю вулкана, из жерла вырывались языки пламени, обжигая открытые участки тела и вместе с этим подпаливая остатки платья, становившегося на глазах всё короче и короче. Несколько шагов, и я труп. Из рассечённой брови текла кровь, застилая глаза красной пеленой. Расцарапанные руки и колени неприятно саднили, на ступнях не осталось ни единого живого места, но я продолжала карабкаться вверх, пока не увидела бушующую лаву, готовую вот-вот вырваться из оков. Птица, сидевшая на плече, громко каркнула и, тяжело взмахнув крыльями, взмыла в воздух. Ворона улетела, оставив меня наедине с чудовищем, готовым вот-вот наброситься на меня и впить свои острые, словно бритвы, зубы в плоть. Оно было самим исчадием ада, желающим выбраться из мира под землей. Его шею и руки соединяла цепь, лязгающая при каждом движении, что наводило ужас. Длинный хвост чудовища то и дело ударял о земь, поднимая вулканическую пыль. Рога и ногти на руках удлинялись, что говорило о том, что оно готово напасть. Из горла вырывался полухрип-полурык, заставляющий кровь в жилах застывать. Я открыла рот в немом крике и попятилась назад. Дальше идти некуда. Он настигнет меня.

Стук в дверь оторвал меня от чтения увлекательной книги, захватившей весь разум. Мир, который я так тщательно создавала не один день, в одночасье рухнул. Я потеряла частичку себя и даже слышала звон бьющегося стекла, словно это трескаются фоторамки с различными картинками, описывающими всё то, что творилось у автора в голове. Нервно встав с кровати, положила на край стола книгу. Шумно вздохнув, я за пару шагов дошла до двери, резким движением распахивая её. Того, кто стоял на пороге, я никак не могла ждать, потому что с этим человеком мы с самого начала не нашли общего языка. Кажется, он принес с собой что-то нехорошее. И это нехорошее было у него на листке, который Лакс смял в руке, увидев меня. После того инцидента парень больше не ходил в мой душ. Как-то слишком быстро сдался. Не верю, что такие, как Андреан, так быстро отступают от своего. Парень без приглашения вошёл в мою комнату, садясь на единственный стул. Он в наглую разглядывал обстановку, чему-то кивая. — Безвкусица, — омега бросил листок на стол, заваленный всякой всячиной. От негодования я аж подавилась, с ненавистью посмотрев на юношу. Выскочка. Считает себя пупом земли. Раздражает. — Андреан, выметайся, — опомнившись, я взвизгнула, указывая на открытую дверь. — Тебе здесь не рады. Юноша презрительно цокнул, подцепляя пальцами книгу, но не отвечал мне. Открыв её и прочитав первые строки, Лакс улыбнулся, поднимая глаза на меня: — Я тоже читал, — встав со стула, он протянул мне листочек, на котором было что-то нацарапано. — Детские книги… Кажется, тебе они не по возрасту, милочка. Выскочка подошел к окнам, поправляя шторы. Этот нахал вел себя, словно был в собственном доме, что до тряски бесило. После он повернулся ко мне, опираясь своей филейной частью о подоконник. Я попыталась успокоиться, вспоминая о том листке, что принес Андреан. Взяв тот со стола, пробежала по нему глазами, не совсем понимая смысл того, что было написано. Почерк человека был размашистым, и это тоже затрудняло понимание текста. — Тебе выписали выговор, — парень кивнул на листок в моих руках. — Каждый должен являться на собрания, проводимые этим старым козлом. Заправив выбившийся локон за ушко, Андреан ехидно улыбнулся и собрался уходить. Но, будто опомнившись, остановился у самой двери и елейным голосом пропел: — Тебя, дорогуша, не было. Выговор для Вас, сударыня, был с самого начала обеспечен, — омега ехидно улыбнулся, — Потому что именно мне велели тебя оповестить. Теперь в восемь утра ты должна появиться на первом этаже. Ох, неужели уже без минуты восемь? И ты понимаешь, что тебя ждет? Да-да, ещё один выговор. Вытолкав Лакса из комнаты, я схватила кофту со стула и, наспех натянув ту, глазами стала искать ключи. Ох, надо бы повесить какой-нибудь крючок, чтобы не терять эти железячки. Ключ нашелся в заднем кармане джинс, висевших на стуле. Трясущимися руками попыталась закрыть дверь. Ключ, как на зло, не хотел попадать в замочную скважину, отчего я не могла собраться с мыслями и злилась. Почему я так торопилась? Червячок внутри меня нашептывал, что, если опоздаю и сегодня, то это ничем хорошим не закончится. Даже мои «привилегии» девушки-омеги ничем не смогут помочь. Все. Дернув ручку и тем самым проверив ту, побежала вниз по лестнице. Смех Андреана проводил меня до лестницы, а потом стих. Он загибался, наблюдая за мной. Гаденыш тянул время, чтобы мне влетело. В голове не было мыслей, а сердце гулко стучало в груди. Ну и чего я так перепугалась-то? Буквально вылетев с лестницы, я приземлилась на колени, отбивая те. М-да, надо быть аккуратнее. Иначе просто развалюсь и не смогу исполнить свои мечты. Подняв голову, встретилась со смешками омег, которые даже не пытались спрятать свое злорадство, и с непонимающим взглядом директора. — Вы опоздали, мисс, — мужчина снял очки, отмахиваясь от меня. — За это Вы будете отрабатывать две недели. Шумно выдохнув, я поднялась с пола, закатывая глаза. Вот так мной дорожат, но это к лучшему — меньше внимания. Господи, как страшно. Боюсь. Целых две недели какой-то ерундой заниматься. Даже если они мне дадут какую-нибудь физическую работу, я обрадуюсь. Из-за своей «особенности» меня пытались от всего отстранить: от физкультуры, от облагораживания ЕВА и даже пытались не выпускать из общежития на улицу. Поправив пиджак и смахнув с того невидимые пылинки, бета заговорил, давая указания к работе, которые я благополучно прослушала. Честно, было куда интереснее смотреть на провинившихся, которых насчитала человек так пятнадцать. — Джазмин Аранд и Элден Фритс, — парень сделал шаг вперед, хватая меня за край кофты, чтобы привлечь внимание. — Пс, сделай шаг вперед, — он внимательно посмотрел на меня своими стальными глазами. — Иначе проблем не оберешься. Я сделала шаг, вставая рядом со своим «спасителем». Честно, никогда бы не подумала, что кто-то попытается спасти меня от гнева начальства. До меня нет никому дела. Хотя не совсем всем. Те, кто общаются с Андреаном Лаксом, меня просто ненавидят, ибо я, Джазмин, обидела их предводителя, унизив того перед всеми. — Вы будете убираться в главной столовой, та, в которой проходят приемы, — директор навис над нами, хмуро оглядывая с ног до голов. — Чтобы всё просто блестело от чистоты. И чтоб ни одной жвачки под столом. — Хорошо, — парень кивнул и пошёл к выходу из общежития. Я поплелась за ним, потому что понятия не имела, где находится эта самая столовая. Как-никак, а училась я в этом гадюшнике всего две недели, даже не пытаясь узнать об этом месте больше, чем нам рассказывали при поступлении и на уроках. Была осень, и листья приобретали характерный цвет. Каждый листочек становился отдельным солнышком, отчего на душе становилось теплее. Любовь к ранней весне у меня появилась с самого детства, когда мама плела на тот момент не поддающиеся венки и обвешивала ими меня с ног до головы. Присев на корточки, я подняла лист, покручивая тот между пальцев. По-осеннему теплый ветер запутался в волосах, поднимая пряди и опуская те, через мгновение убегая вскачь дальше. Встав ровно, повернулась лицом к выплывающему солнцу, лучи которого игрались на капельках росы, блестевшей на пожухлой траве. — Долго ты будешь ерундой заниматься? Вздрогнув, я повернулась к Элвину. Или не к Элвину? Как его зовут-то? Хотя это и не важно, так? Не думаю, что я смогу хоть с кем-то в этом месте подружиться. Омега был красив, ничего не скажешь, но почему-то красоту свою прятал. Теперь его невероятные глаза цвета грозового неба были запрятаны за толстой оправой очков. И я не сразу заметила, что они у него намного красивее, чем сталь. Парень явно не умел краситься, но пытался это делать. Чертам его лица можно было позавидовать, потому что он был так восхитителен: тонкий, прямой нос и высокие скулы, о которых я могла только мечтать. Рыжие, словно лучики, волосы закрывали ушки Элвина, а длинная челка обрамляла лицо. Он был чуть выше меня и явно занимался каким-то спортом. От омеги исходило какое-то отчужденное тепло. Ты сама, Джаз, поняла, что сказала? — Зачем? — вопрос срывается с губ уже после того, как я осознаю. Прикусив губу, испуганно смотрю на юношу. Вот почему Джазмин Аранд не умеет держать рот на замке? Потому что она, то есть я, обыкновенная девушка. — Что зачем? — омега пошел вперед, понимая, что я пойду следом. В нем не было того пафоса, исходящего от многих омег. И у Элвина был невероятный запах. От него пахло белым шоколадом, но не приторно-сладким, а таким, который делали в моём детстве. — Зачем ты красишься и уродуешь себя? — прикусываю язык на последнем слове, заставляя себя заткнуться. Омега поворачивается и упрямо закусывает губу, будто решаясь: ответить или нет. Все-таки ты, Аранд, сболтнула лишнего. Иногда такое ощущение, что за свой длинный язык я когда-нибудь поплачусь. Элвин повернулся на пятках и быстрым шагом пошел в противоположную от меня сторону. Мне осталось лишь побежать следом, боясь потеряться. Все-таки пора научиться держать себя в руках. День прошел быстро, и я даже не заметила, как за работой наступил вечер. Желудок громко зарычал, и я, стыдясь и извиняясь, пошла покупать ужин, который схомячила за каких-то пять минут. Вкуса не чувствовала, как удав, заглатывая пищу, лишь бы заполнить брюхо. Затем, вытянув ноги, я поняла, что очень устала от уборки, ведь её было просто немеренно. Сначала мы передвигали столы и стулья, но это оказалось совсем неудобно, и тогда нам с Эдвардом - или Элвином - пришла мысль передвинуть все столы и стулья в один угол. Хоть тут мне дали физической нагрузки. Когда мы вымыли все полы, пришлось уже мыть столы и стулья, чтобы они блестели от чистоты. Всё это контролировалось директором, ходившим то и дело по чистому полу. Зараза, совсем не ценит наш труд. Затем нашей задачей стало отдирание жвачки, которая была на каждом столе толстым слоем налеплена умниками. Интересно, сколько в этой столовой не убирались? Вся уборка проходила в тишине, кроме нескольких фраз, которыми мы обменялись в самом начале. Дальше омега достал из кармана наушники, тем самым показывая, что разговаривать со мной не собирается. — Я хочу не выделяться и быть как все, потому что мне не нравится одиночество, — парень подсел рядом, убирая телефон в карман. — Разве плохо быть индивидуальной личностью? Парень горько улыбается, опуская взгляд на пол, вымытый нами. — Нет, не плохо, но страшно остаться наедине с собой. Я отношусь к тем людям, которые сжирают себя изнутри, оставаясь в одиночестве, — парень сложил руки на коленях, ковыряя джинсы с и без того дырявыми коленками. — Но у меня ничего не получается. Отношения с омегами не складываются, и я решил, что, если стану таким же, то они меня примут. Не получилось. Я стал мальчиком на побегушках. Он ненадолго замолчал, а я понимала, что говорить сейчас ничего не нужно, потому что это спугнет этого строптивого омегу. — Я завидую тебе, Джазмин, — Элвин поднимает глаза на меня, внимательно что-то разглядывая. — Ты пришла и смогла дать отпор всем, совсем не боясь остаться в одиночестве. Это надо иметь такую волю, — он весело улыбнулся. — Хотел бы я быть таким же. Но ничего не могу с собой сделать. Это всё они мне посоветовали, а я повелся. Внимательно смотрю в грозовые глаза через толстые линзы очков, в них плескалась какая-то безнадежная грусть, злоба и обида. Неужели такие люди ещё существуют, которым не всё равно на остальных? — Элвин, — снимаю с его носа очки, убирая их в карман кофты. — Давай сделаем так: я буду твоим другом, и тебе больше не придётся бегать на побегушках. Прекрати прятать себя за масками. Чего там хотят омеги? Альф? Ну, на такого, как ты сейчас, никто не посмотрит. Надо быть самим собой. Иначе ничего из этого не выйдет. Ты, честно, прекрасен. И это вовсе не лесть, это самая настоящая правда. — А что ты хочешь взамен? — омега смотрит с подозрением на меня, но в глазах появляются смешинки. — Я получу больше, чем ты думаешь. Встаю со скамейки, намереваясь отнести в мойку тарелки, но останавливаюсь, чтобы узнать ответ мальчишки. Почему-то он вызывал тепло, которое в этом месте я совсем не чувствовала, словно оставалась в тени. Это чувство обычно появляется, когда лучи солнца лижут асфальт, прогревая тот, но ты сидишь в тени, где ещё холодно. А потом это тепло добирается до тебя, и на душе становится так ясно и тепло. — Давай я буду помогать тебе осваиваться в этом злосчастном месте? — омега забирает из моих рук тарелки и несет их в мойку, которая оказывается вообще в другом месте. — Договорились, — протягиваю руку, дожидаясь, когда юноша подойдет, а потом, когда омега приблизился, мою руку тут же обхватили длинные пальцы Элвина. — Меня зовут Элден Фритс, Джазмин Аранд, — в уголках его глаз появились морщинки, и, смеясь, парень ушёл. — Элден. Я же сгорала от стыда. Щеки и уши просто пылали, хотелось провалиться сквозь землю. Так долго называла его другим именем, а сама толкала такие речи, дура. В данный момент я почувствовала себя глупым и неразумным ребенком, который считал, что всё знает, а его просто ткнули лицом в говно. Ладно, все нормально будет, ведь первого друга я нашла. Возможно, скоро появятся и еще, но пока Элдена вполне хватит.