Фея

С самого утра все рушилось, словно песчаный домик. Я же не придала этому никакого значения. А зря. Никогда бы не подумала, что это выльется в такое откровенное дерьмо. Проигнорировав будильник и выключив тот на всех электронных приборах, я без задних ног упала обратно на кровать и стала досматривать такие манящие сны. Меня не отпускал образ принца на белом коне, который все старательно навязывали. К сожалению, с природой приходилось сживаться, а она так хотела этого мужчину. И, открыв глаза в восемь двадцать, я поняла, что голову мне с плеч сегодня снесут, даже не моргнув. Анна Сайке — преподаватель философии — была просто помешана на своем предмете и никому не позволяла прогуливать его. Она даже договорилась с учебной частью добавить нам часов, приговаривая что-то о том, что мы глупые и отстаём от программы. Вследствие чего нашему классу поставили дополнительный нулевой урок по понедельникам. Представляете, как все счастливы? Но, что удивительно, ходили все. Эта женщина обязательно нажалуется учебной части, что я такая плохая и игнорирую дисциплину. Это выльется мне в очередной выговор. Какой уже по счету? Пятый? Только вчера последнее наказание закончилось. Постоянно она мне палки в колеса вставляет. Я спешила на урок как никогда. Слушать завуча вовсе не хотелось. Этот старый пердун постоянно отходит от главной темы нашей встречи, рассказывая неведомые истории о его лихой молодости. Ко всему прочему он просто игнорировал всех, если прилип к кому-то, и те, кто к нему обращался, могли ждать очень долго. А завуч продолжал гнуть свою палку, словно не замечая их. Бедолаги, которым понадобился мужчина, выслушивали его истории, потом слушали то, как меня отчитывают, и только после всех тирад, произнесенных им, возможно, он обращал на них внимание. Мистер Честертон не был таким уж плохим, он просто был безумно навязчивым и раздражающим, от него хотелось отмахнуться, словно от комара. Опоздав на пол урока, я с виноватым видом зашла в кабинет. Мисс Сайке смотрела на меня со злостью, будто это я её горшок с орхидеями уронила с подоконника. Ладно, я, но никто же не мог об этом узнать. Или мог? Да и вообще, я случайно. Нечего их выставлять на самый край. — Джазмин, и почему только вы позволяете себе опаздывать? Женщина вышла из-за стола, перед этим любовно проведя по какой-то толстенной книге кончиками пальцев, словно не хотела от неё отрываться ни на секунду. Она окинула взглядом класс и повернулась ко мне. На губах появляется злая усмешка. Женщина — жесть. Она не была каким-то монстром. Наоборот, весь её вид притягивал к себе внимание, и было желание слушать лекции этого преподавателя. Анна рассказывала живо, и перед глазами появлялись какие-то четкие картинки. И даже я, никогда не любившая данный предмет, прониклась. Мисс Сайке была своеобразной личностью. Носила яркую одежду, совсем не стесняясь своих неидеальных форм. И Анну не смущал возраст - далеко за тридцать. У нее на шее всегда висела какая-то непонятная побрякушка в виде колбочки, в которой постоянно менялись травы и цветы. Как-то раз, сидя на уроке, я обратила внимание, что если женщина начинала волноваться, то в обязательном порядке снимала подвеску и крутила в руках. Видно - своего рода традиция, а эта безделушка — оберег. Сейчас многие такой ерундой страдают. У Анны были короткие, но кудрявые волосы, и, чтобы те не мешались, она подвязывала их желтой лентой с длинными концами, свисающими на плечо. Когда ленты мешались, женщина их перекидывала, тем самым переключая всё мое внимание на них. Холодный прищур карих глаз немного пугал. В венах стыла кровь, когда она смотрела на меня и ловила взгляд. Губы изогнуты в кривой улыбке — признак, что мисс Сайке негодует. Преподаватель была полностью погружена в свое занятие — философию. Она с головой ушла туда и, кажется, возвращаться совсем не собиралась. Семья — материнский инстинкт остался у бет — её не волновала, что, в общем-то, нас с ней в какой-то мере сближало. Мисс Сайке родилась бетой — это говорило за неё отсутствие природного запаха. Да, за почти два месяца до меня наконец-то дошло, что же это такое. И я научилась контролировать себя. Сначала от переизбытка запахов бывало, что я была вынуждена обниматься с унитазом, чтобы вывернуть все содержимое желудка. Голова кружилась, и мне приходилось есть пачками таблетки от аллергии. И все это от лимона, на который у моего организма появилась адовая реакция. Раньше же могла съесть целый лимон и не поморщиться, а теперь. Эх. — Вы меня игнорируете? — женщина пару раз щёлкнула пальцами перед носом, тем самым стараясь привлечь мое внимание. Ненавижу, когда у лица что-то мельтешит. Особенно чужие руки, норовившие коснуться кончика носа. Мне не нравятся прикосновения. Только те, кого подпустила, имеют право нарушать границы, выстроенные слишком давно, чтобы их сейчас рушить. — Нет, мисс Сайке, — для убедительности качаю головой, стараясь не встретиться с её взглядом. — Извините за опоздание. Удивительно лишь то, что вся стая притихла, прислушиваясь к нашему разговору. Они ждали развития. Наверное, половина злорадствует. Андриан-то точно радуется тому, что я получаю новые шишки. Анна вскидывает руки, и по кабинету разноситься хриплый смех, ещё чуть-чуть, и она просто согнется пополам. Но смех прекращается так же резко, как и появился. Преподаватель поправляет свою ленту и внимательно всматривается в мое лицо. — Аранд, ну насмешила. Садись уже. Хотя нет, от тебя больше пользы будет, если ты поможешь мне с документами. Женщина поворачивается ко мне спиной. Молчаливый приказ, чтобы я шла следом, был слышен всем. Мы зашли в её кабинет, заваленный разными книгами. Анна искала что-то в одной из стопок. Я же просто села за стол. Мисс Сайке протянула мне какой-то журнал, сказав заполнить тот. Но, не успев его взять в руки, она цокнула и положила его на край, небрежно вытирая пальцы о тряпку, висящую на батарее. Подозрительно. И, подтянув свое наказание — что это наказание не было сомнений — поближе, я с тоской вдохнула. Эту тетрадку не трогали уже лет так пять, если не больше. На ней был толстый слой пыли с отпечатками пальцев Анны. Открыв последний заполненный лист, я улыбнулась, произнося вслух то, что заглушил звонок с урока: — Шесть, слегка ошиблась. Такой подставы я никак не ожидала, и мне оставалось лишь ждать преподавателя, который что-то задумал. Вот только что? Поэтому я пребывала в неведении, надеясь, что она мне объяснит хоть что-то. Мне оставалось лишь рисовать каракули на полях тетрадки, что, кстати, делали и предыдущие несчастные. Мисс Сайке зашла через двадцать минут, держа в руках две кружки с чем-то дымящимся и сладким. Этот запах почти сразу обволок помещение. И я сглотнула густую слюну. — Джазмин, — женщина поставила на край стола кружки, начиная вертеться в поисках какого-то предмета. Она любовно погладила книжки, лежащие на стуле, и по одной их выложила на пол в ровную стопку. Вновь погладив корешки, подтянула стул к столу и внимательно стала на меня смотреть. — Джазмин. Поморщившись от собственного имени, я поспешила перебить её: — Джаз. — Джаз, — женщина вновь повторила мое имя и подняла кружку, отдавая мне ту в руки. — Отлично. Мне тоже так больше нравится. Она вновь замолчала, делая большой глоток горячего шоколада, а после, резко вскочила и попыталась найти что-то в своих завалах. Достав из огромной коралловой сумки пакет с печеньем, женщина наконец-то успокоилась, усаживаясь обратно за стол. — Я старательно пыталась оттянуть этот разговор, — Анна подняла на меня виноватый взгляд карих глаз. — Ты не такая как все, уверена, ты понимаешь это как никто другой, — дождавшись моего кивка, продолжила. — Твой организм теперь тоже значительно отличается от нас, женщин-бет. В каком-то роде твоя особенность ущербная. Она только травит изнутри. Заметила, что у тебя больше нет менструации? Нет-нет, не смущайся так, я именно чисто с научной точки зрения с тобой разговариваю. Больно ты мне напоминаешь себя в молодости. Она по-доброму улыбается, делая еще один большой глоток. Неужели она так может? Эта женщина, которая постоянно меня сдавала директору и завучу, сейчас пытается поговорить со мной по душам. — Да, правда, два месяца гостей у меня не было, — хмуро отзываюсь, чувствуя, как щеки начинают предательски краснеть. Я сглатываю слюну. Шоколад так приятно пах, но Анна меня не пригласила к столу, вдруг это не мне. Хотя она отдала кружку именно мне. Может это что-то значит? Словно услышав мои мысли, преподаватель улыбнулась и задорно засмеялась: — Ты чего не пьешь? Не нравится? Я специально для тебя купила, зная твою тягу к шоколаду. Обхватив пальцами кружку, я улыбнулась в ответ. Сделав пару глотков и облизав губы, поблагодарила Мисс Сайке: — Спасибо. — Нет-нет, тебе не за что меня благодарить, Джаз, — выпрямившись, женщина вдруг посерьезнела. — Джаз, больше месячных у тебя не будет. Каждая девушка омега особенная, и вас приходится проверять полностью и досконально. Обычная простуда может просто убить омегу. Не смотри на меня так, ты всё это знала, просто не желала принимать. Так вот: твоя особенность в том, что твое тело и организм нуждаются в гормонах альфы. Понимаешь? Отрицательно покачав головой, уставилась на преподавателя, сжимая кружку в руках всё сильнее и сильнее. Сейчас я услышу то, что никогда бы не желала услышать. — Если ты не найдешь своего истинного, то умрешь. Но в этом тоже есть плюс. Джаз, не смотри на меня, как на врага народа. Я хочу тебе помочь. Джазмин, если бы твой суженный-ряженный был бы в другом городе, то твоя омежья натура не проявилась, а значит он где-то за той сеткой. — Но как мы могли встретиться? Судя по вашим словам, именно он спровоцировал этот вирус. — Правильно, быстро ловишь, умница. Возможно, он смог выбраться за решётку. Альфам можно после гона выходить ненадолго, — Анна крутила в руках чашку, кажется, просто не осмеливаясь смотреть на меня. — Только альфам, не надо загораться. Другой вариант — он тоже совсем недавно проснулся. Точнее, его натура, — она делает глоток шоколада. Я, смотря на неё, вдруг понимаю, что тоже хочу также большими глотками пить этот напиток богов. В ЕВА поистине вкусный шоколад делали. — Джаз, ты должна найти его и выжить. Неважно, что твоя омежья сущность бесполезна. Что? Ты выполняешь ровно такие же функции, как и мы, женщины-беты. Да, сейчас природа у многих отобрала возможность рожать, отдав это омегам. Но ты особенная. Если вирус тебе дал дожить до семнадцати, то однозначно не все потеряно. Возможно, хоть ты сможешь жить без микроскопа, — голос был тихим, и говорила она как-то тягуче горько, будто готова была разрыдаться. — Как? — в душе зарождается надежда. Анна медлит, а я нервно пью шоколад, который сегодня царапает горло. — Они тебе и этого не рассказали? Если ты найдешь его, то сможешь отсюда уехать. *** Я не помню, как поблагодарила мисс Сайке и ушла от неё. В памяти осталось лишь воспоминание, как столкнулась в дверях с Андрианом, он что-то ехидное бросил в мою сторону и пошел с бумагами к Анне. Я проводила его бездумным взглядом и пошла в общежитие, решив, что сегодня можно и забыть про уроки. Я могла сбежать из этого места. Навсегда и бесповоротно, но только при одном условии — наличии альфы. Но если мне не удастся его найти, то все - смерть приближается семимильными шагами. А если у меня не получится его найти? Паника настигла внезапно. Мне просто стало трудно дышать, а все взгляды почему-то казались ненавистными с неприкрываемой жаждой поскорее прикончить меня. Зайдя в общежитие, я сразу же направилась в свою комнату, быстро взбегая по лестнице. И, закрыв за собой дверь, я наконец-то смогла выдохнуть спокойно. Главное - не паниковать. Вот только как это сделать, если жить осталось всего ничего? Я сидела на кровати и бездумно пялилась на телефон, лежавший в руке. Вот что мне теперь делать? Как жить с мыслью о приближающейся смерти? С глаз сошла пелена, и я поняла, что уже держу в руках телефон с набранным номером Милки. Да, только она сейчас могла понять меня. Должна понять. Раньше же всегда была моей поддержкой, и теперь, надеюсь, ничего не изменилось. — Алло, — она говорила невнятно, скорее всего, подруга спала. И теперь не очень рада раннему пробуждению. — Милка, привет, — встаю с кровати и начинаю расхаживать по комнате, меряя углы. — Ты чего спишь? А как же школа? — Джаз, — её голос становится оживленнее, и на заднем фоне слышно чье-то недовольное бурчание. — Как ты? Почему так давно не звонила нам? Мы все волновались. Прикусываю губу и обдумываю каждое слово. Выходит плохо, и поэтому я рублю с плеча, понимая, что бью и по её слабым местам сразу. Когда-то подруга хотела покончить жизнь самоубийством, у неё даже остались шрамы на запястьях в напоминание о ошибках молодости. — Милка, я… Мне хочется покончить с собой. Вот так, раз и навсегда, чтобы не смогли откачать, а еще чтобы боли не было. Такое возможно? Ты не подскажешь, каким способом воспользоваться? — стараюсь по возможности перевести все в шутку, но понимаю, что у меня ничего не получилось по коротким гудкам. Обиделась. Вот и зачем спрашивается я ей звонила? Чтобы напомнить о её ошибках? Или просто таким образом пыталась выместить свою злость? Не понимаю, что я творю? В комнату с громким хлопком зашел Эл. Скорее всего друг услышал то, что я сказала Милке. Поэтому я даже не предпринимаю попыток что-то объяснить. Он все понимал, неглупый мальчик. Встаю с кровати и пересаживаюсь на стул. От внимательного взгляда не скрывается, как Элден сжимает и разжимает руки от злости. — Если день не задался с самого утра, то не надейся, что он как-то изменится, — я шумно выдохнула, раскачиваясь на стуле. Ничего хорошего не предвещало, и то, что Элден постоянно ходил из угла в угол и совсем не обращал на меня внимание. — Пустоголовая баба, — крикнув в лицо оскорбление, омега пошел к двери, намереваясь уйти. — Есть же люди, не ценящие никакой заботы. Его недовольство я полностью понимала, сама бы так реагировала на выходки друзей. С собой же не могла ничего поделать. Возможно, я слегка перегнула палку, всерьёз заявляя, что собираюсь наложить руки на себя. — Элден, — опомнившись лишь тогда, когда дверь за омегой с громким звуком захлопывается, пытаюсь наскоро привести свой внешний вид в порядок. Конечно, у меня получилось не очень, а, если честно сказать, то совсем не получилось, но дружба этого паренька мне необходима, словно воздух. Он вдохнул в меня жизнь, сам не понимая этого. Без Эла тут я просто загнусь. — Элден, постой, ну, прошу тебя, остановись, — поймав омегу за руку, уставилась в спину того. — Мне без тебя тут не выжить. Он неопределенно хмыкает и вырывает руку. В его глазах плескается гнев, а запах усилился. Он замахивается и бьет меня по щеке. — Ещё раз заговоришь об этом, и я самолично тебя убью. На губах расползается счастливая улыбка. У меня невероятные друзья. Готовые прийти на помощь в любую минуту. Это и есть мое счастье, которое я ни на что не променяю. Никогда.